Все ребята в глэйде проснулись под гул, издаваемый открывающимся громадными дверьми, которые закрывали путь в лабиринт на ночь. Тяжелое чувство ожидания и тревоги мучило каждого, кто сейчас сонно плелся обратно ко входу, чтобы убедиться в том, что ребята все-таки вернутся, либо чтобы осознать для себя большую потерю, которую глэйдеры понесли вчера.
Тишина повисла над вновь собравшейся толпой подростков. Ньют, Элис, Чак, Фрай и Уинстон стояли у самого порога в лабиринт, смотря вглубь уходящих стен так, будто сейчас там, вдалеке появятся трое бегущих назад парней.
— Ньют, нужно пойти и посмотреть. Смысл стоять здесь, если все и так ясно? — подал голос Чак.
— Они не вернутся, — кто-то из толпы разочаровано начал поворачивать обратно к хижине, шепот прокатился среди парней. Действительно, многие уже собирались уходить. Даже Элис, которая давно уже убедила себя, что ее друзья просто погибли, отчаялась, это только ухудшило ее и так болезненное состояние. Она пошла только тогда, когда Ньют решил уйти. Но тут ее схватили за руку. Это был Чак.
— Смотрите! Я знал! — закричал кудрявый, указывая куда-то вперед себя. Девушка обернулась и не поверила своим глазам, когда Минхо и Томас, несущие Алби, показались вдалеке. Глэйдеры воспряли духом, крики радости наполнили пространство вокруг, в этот день после дождя, наконец, вышло солнце. Уставшие, грязные и израненные, «герои» еле-еле, но добрались. Оба парня положили Алби, который явно все еще был без сознания, на траву. Живой стеной их обступили подростки, ликующие и обрадованные такому чуду. Их друзья выжили.
— Вы, черт возьми, сумасшедшие! — Чак стоял рядом с Элис, которая теперь могла расслабиться — ее товарищи целы и невредимы, если не считать ужаленного Алби.
— Мы? Нет. Этот идиот, — Минхо указал на Томаса. — Убил гривера.
— Подожди. Что? — откуда-то взялся Галли, его вид так и говорил: «спасайся, кто может». — Мы жили с ними душа в душу…- начал парень, но Элис его перебила:
— Мы не жили с этими отвратительными тварями душа в душу, никогда такого не было, Галли. Вечно болтаешь какой-то тупой бред сумасшедшего.
— Заткнись, Элис. Тебя никто не спрашивал. Ты такая же, как и этот сопляк, появилась в глэйде и ни с того ни с сего стала бегуном, после того, как чуть не погибла за этими стенами.
— Следи за языком, Галли, — Ньют, осматривающий Алби, поднялся и встал между Элис и этим «хранителем спокойствия».
— Защищаешь ее, Ньют? А разве не по ее вине ты чуть не остался инвалидом?
— Закрой рот, ты слышишь меня? Сейчас не время ругаться из-за той чуши, которую ты несешь, — русоволосый чуть оттолкнул девушку назад, ровняясь с зачинщиком конфликта.
— Нет, действительно, ты посмотри на себя. Кем ты стал, после того, как гривер напал на тебя? Заботишься о растениях, да? — Галли развел руками. — Если мы сосуществовали с этими тварями, то надо было и продолжать так делать, но вы только портите все. А ты, — парень отпихнул Ньюта и подошел к Элис. — и так виновата в том, что мы сейчас в этом чертовом лабиринте, не порти все еще больше.
— Я сказал тебе заткнуться! — Ньют не вытерпел и схватил Галли за ворот его футболки, замахиваясь…
— Хватит! — Элис перехватила руку разозленного парня, которой он хотел ударить этого тугодума, что с первого раза плохо понимает. — Ньют, у нас помимо этого и так забот много, отпусти его, — девушка вторую ладонь положила на другую его руку, что все еще сжимала воротник футболки Галли, его кулак обессиленно разжался, а парень отошел назад, все еще ощущая прикосновения Элис. Девушка не собиралась отходить от Ньюта, ведь он может сделать что угодно, ему только позволь.
— Хренов дамский угодник, — это было теперь последнее, что Галли сказал. Ньют со всего размаху кулаком ударил его, попав в челюсть. Все произошло мгновенно. Минхо взял русоволосого за плечи и отвел в сторону.
— Перестань. Ему только этого и надо. Идите с Элис в ратушу, нам надо поговорить, — сказал Шатен другу, бросая укоризненный взгляд на Галли.
Девушка взяла Ньюта за руку и потянула прочь от толпы глэйдеров, которые все еще были шокированы произошедшим. Она молчала, парень покорно шел, пока перед самыми дверьми здания не одернул руку, развернув Элис к себе.
— В следующий раз я вытолкну его в этот хренов лабиринт, и пусть сам разбирается со своими глупыми претензиями, что никак вообще ситуацию не изменят, — раздраженно выпалил Ньют, сверля стоящую перед ним девушку полным ненависти взглядом.
— Знаешь, Ньют, а может он и прав. Ну, во всем то, что тогда сказал. Нам не стоило тревожить гриверов, это чревато последствиями, — Элис покачала головой
— Ты хочешь сказать, что даже эта ложь про тебя — правда?
— Я не знаю. Отовсюду я слышу разные версии, но не понимаю, в какую мне верить, ведь я не знаю, как расценивать те свои поступки, из-за которых страдали люди.
— Это обсудим чуть позже, а сейчас нужно кое-что решить, — внезапно подошел Минхо, он привел всех глэйдеров до единого в Ратушу, намечался совет. Ньют более-менее успокоился к тому моменту, ему предстояло выносить решения, ведь теперь он замещал Алби…
***
Это безумие продолжалось не один час. Алби, ужаленный гривером, бредил и пытался вырываться, когда все же очнулся, но Клинт и Джефф умудрились его привязать. Многие бегуны в этот же вечер отказались от этой работы. Парни были в панике, но на этом все не закончилось.
Сирена лифта прогремела снова, через некоторое количество дней после прибытия Томаса, в тот же день, когда этот сумасшедший выжил ночью в лабиринте вместе с Минхо. Все бы ничего, но странности так и поджидали на каждом углу.
Элис, растолкав парней, пробилась к лифту и открыла его, пока остальные только-только успевали подойти, чтобы поглазеть. Сейчас ее ничего не удивило бы, но снова то чувство, когда она увидела Томаса, накрыло ее с головой. В лифте лежала темноволосая девушка, она явно практически не дышала, потому что грудная клетка находилась в абсолютном покое. Глэйдеры затихли, в ожидании хоть какой-то информации, но Элис молчала, она присела рядом и стала ощупывать пульс, который точно слабая пичужка вздрагивал каждую секунду. Прикосновение холодных пальцев организм незнакомки воспринял как угрозу, она резко вскочила, делая глубокий вдох, будто он был первый в ее жизни.
— Томас, — единственное, что та прохрипела, прежде чем Элис поймала ее за плечи в таком же состоянии, в котором она была секунду назад.
— Ты заварил это, ты и расхлебывай. Зарт, помоги мне, нужно ее вытащить, — сначала девушка обратилась к Томасу, который находился в недоумении, после поглядела на товарища, указывая на обездвиженное тело темноволосой красавицы. Элис отметила, что эта новоприбывшая была очень приятной внешности, одни ее глаза чего стоили.
Вместе с Зартом они отнесли новенькую к Клинту и Джеффу. Глэйдеры были напуганы, чего говорить о той записке, которую нашли в руке у этой странной особы. «Она последняя из всех» — звучало, честно, как угроза и некий смертный приговор. Одно было ясно точно — просто так им теперь не отделаться, легкий испуг будет лишь началом смертоносной паники. Вечерело…
— Отдохни, — Ньют, подошедший сзади, положил руки на плечи Элис, которая сидела на небольшой самодельной лавке перед койкой этой девушки; незнакомка точно спала, иногда произнося только одно единственное имя: «Томас».
— Чуть позже, Клинт обещал сменить меня, — русоволосая тяжело вздохнула. Ньют присел рядом с ней и девушка, положив голову ему на плечо, уткнулась в изгиб шеи парня.
— Я послежу, ладно? Тебе нужен отдых, — Ньют приобнял ее. — Минхо и Томас притащили какую-то чертовщину из лабиринта. Мне пришлось наказать Томаса, при этом Минхо попросил зачислить его к бегунам. Галли был не в восторге, но другого выхода не было. Чак спрашивал про тебя, а Томас спрашивал про эту девчонку. Все в глэйде места себе не находят, — голос парня так успокаивал Элис каждый раз, когда она слышала его. Ее веки тяжелели.
— Лучше, чем просто сидеть, верно? Мы не протянем, если лифт действительно не опуститься.
— Мы найдем способ выкрутиться.
Тяжелое отчаяние повисло над глэйдом ближе к ночи. Элис, уснув на плече у Ньюта, единственная мирно спала, сжимая в своей ладони руку парня. Он же сидел, тихо, иногда целуя спящую в лоб или перебирая ее маленькие пальчики другой руки. Но даже эти двое ощущали гнетущее, животное, жестокое чувство страха, которое, как облако радиации, уходило за пределы каменных стен. Первая ступень осознания скорой смерти стартовала. Окончание — летальный исход.
Небо не было теперь насыщенно-синим с россыпью звезд. Будто впитывая в себя негатив, как испаренную воду, облака превращались в огромные черные сгустки, которые пятой стеной закрывали подростков. Деревья, густые от изумрудной листвы, и те казались одной мрачной массой, в которую если вглядываться, то можно было представить себе, как она зыбучим песком распространяется по глэйду, убивая все живое. Трава и та от холода стала, точно тысячи ножей. Только керосиновые лампы у хижин желтым светом пытались рассеять тьму, зародившуюся в сердцах и душах всех обитателей лабиринта. Безумный, сводящий с ума визг гривера где-то совсем рядом с глэйдом прозвучал, как гром после вспышки молнии. Пошел дождь…
***
— Ньют? Ньют! — громкий крик, удары, звон металла. Так громко и тихо одновременно, разрывая тишину и вновь ныряя в беззвучное облако соленых слез. Она судорожно била по толстому, пуленепробиваемому стеклу, за которым две кушетки, занятые телами недавно усыпленных парней, лежащих под простынями.
— ПОРОК — это хорошо, — слова над ухом, такой знакомый голос, женский голос, руки на плечах, на которые накинут белый халат. Рыжевато-русые волосы выглядывают из-под покрывала там, за стеклом…это конец.
***
— Скоро все кончиться, скоро мы заберем вас.
— Когда?! Когда это произойдет? Я не хочу делать этого больше, я не вынесу, я схожу с ума каждый раз…его забрали…
Руки в шрамах, слезы катятся по раскрасневшимся щекам. Безысходность и тихий ужас, остается только захлебнуться в этом. Неприятный люминесцентный свет больничных ламп. Две фигуры в конце коридора у запасного выхода.
— Винс, они гибнут! У нас на глазах. Один за другим. Я этими самыми руками ввела ему снотворное, сказав, что «все будет хорошо». Я солгала ему!
— Он после и не вспомнит о тебе.
— Мне плохо без него… Ава догадывается о том, что я скрываю что-то от нее. Она может принять меры.
— Мы скоро заберем вас! Они должны покинуть лабиринт…
Звук шагов. Чьи-то голоса, яркие светлые зайчики в темноте — фонарики…
— Кто-то идет. Уходите, быстрее, я перехвачу их. Не медлите же, уходите!
— Мы спасем вас, Элис.
***
Элис вздрагивает, Ньют в недоумении хватает ее за руку, смотря на девушку заспанными глазами. Молчание повисло где-то до вопроса: «Что случилось?» и не доходя до ответа. Русоволосая распрямилась, потягиваясь.
«Сон? Ощущение такое, будто из меня выжали все соки, не чувствую того, что я вообще спала. Похоже, сильная усталость сказывается, нужно что-то делать…» — в голове, подобная обстановке в целом, каша из чувств и мыслей, а все вокруг — одно большое недоразумение. Что в реальности, что во снах — ничего, указывающего на хоть что-то хорошее.
— Элис, все в порядке? — девушка удивленно глянула на Ньюта, который первым нарушил эту гробовую тишину, разрываемую лишь тяжелым дыханием незнакомки, что все еще была в бреду. Казалось, будто ей тоже что-то снится.
— Да, Ньют, отдыхай, — девушка облокотилась на спинку, парень положил голову ей на колени, довольный, прикрывая глаза.
— У меня всегда возникает ощущение, что мы и раньше были знакомы, — проговорила она, пальчиками убирая пряди рыжевато-русых волос с его лба.
— Мне тоже иногда кажется, что я давно знаю тебя, Элис. Но, как бы я ни пытался вспомнить, все равно ничего не могу… Я не помню, как я жил до лабиринта, кем были мои родители. Может, я любил кого-то, мечтал о работе, семье, детях…
— А ты хочешь вспомнить, Ньют? Ты хочешь знать, кем ты был до этого времени, проведенного в глэйде?
— Нет, не хочу. Мы все теперь другие люди. Может, у нас даже имена не настоящие, понимаешь? И все те воспоминания, которые появляются у ужаленных — ложные, — русоволосый любил, когда Элис начинала гладить его по волосам. Он как сейчас помнит тот день, когда она впервые позволила себе дотронуться до него — она ласково гладила его по волосам, когда он задремал у нее на плече после первой ночи в лабиринте.
— А что если бы ты встретил ту, которую любил? Может быть, ты бы как-нибудь понял, что это она…
— Я бы не полюбил ее снова, с первого взгляда, это абсурд. Элис, ты ревнуешь?
— Да ты глупый что ли?! — девушка покраснела и закрыла Ньюту глаза своими ладошками.
— Ты такая смешная, особенно когда смущаешься, — на его лице светилась самодовольная улыбка, парень взял ладошки Элис и посмотрел на ее порозовевшие щеки. Он привстал на локтях и ткнулся носом в маленький аккуратный носик девушки. Осторожно приблизившись, русоволосый тихонько поцеловал ее дрожащие от подступивших слез губы.
Она часто плакала, когда он целовал ее. И ему не нужно было объяснений, чтобы понять ее счастье, Ньют чувствовал это, понимал каждый ее молчаливый жест без слов.
