***
Люди врут, и это не оспоримо.Люди врут по двум причинам. Да, только по двум… Первая — они прикрывают свой чудесный зад, тем самым подставляя других. Вторая — это ложь во благо. Во благо не только себя, но и других. Но благородно ли это? Ведь любая правда ценится больше всякой лжи. Правда — единственная сила, которая может как и вылечить, так и убить. Она равносильна смерти, самой неприятной форме бытия. Но её нужно знать, жизнь обязывает её знать. Все оставшиеся уроки Марк и Джек провели, как на иголках. Их мучило угрызение совести, они не знали как поступить: правильно или всё же продолжить начатое. Конечно, они понимали, что эти норвежцы единственные, от которых можно не скрываться, они понимали, что те могут научить их не бояться своей любви, ведь уже 21 век, и практически весь мир признал не традиционную ориентацию многих людей. Первым не выдержал Джек, он сорвался с места и понёсся к выходу прямо на уроке. Он быстрым шагом вышел из кабинета истории и направился к выходу из школы, после чего пошёл к домику Исака и Эвена. Дождавшись окончания физики, Марк побежал в кабинет к Джеку, но ребята с его урока сказали, что тот сорвался, и ушёл из школы. Недолго думая, светловолосый направился к дому «друзей». Он бежал изи всех сил и смог догнать своего парня. После чего они уже вместе понеслись к новеньким, не придумывая плана, они просто не хотели терять единственных людей в этой жизни, которые были с ними такими доброжелательными и дружелюбными без всякой фальши и гнили. Добравшись до нужного места, парни полчаса стучались в дверь, но никто не открывал. -Они нас никогда не простят… — с нотками безнадёжности проговорил Марк и уселся на землю, опираясь спиной о каркас дома, — надо было сразу им всё рассказать. -Надо было… Не смогли тогда, нужно сейчас! — выкрикнул в стену Джек, приземляясь рядом с сероглазым. -И где нам их искать? — спросил тот. -Я не знаю… У меня только одна мысль — на реке, — темноволосый повернул голову, смотря в глаза Марку, он как-будто ждал сигнала. И Марк кивнул. Мальчики дружно встали и побрели на речку, в надежде застать ребят там.***
Выйдя из школы двое блондина отправились на водоём. Они шли в полной тишине, иногда переглядываясь, и пытались понять что же всё-таки произошло. Когда парни пришли, они уселись у самой воды, положив головы друг другу на плечи, и ещё минут 10 молчали. -Знаешь, Эв, мы с тобой опять одни против целого мира… — прервал тишину Исак. -Это всё как-то странно, ещё на первом уроке было всё нормально до прихода Марка и Джека… — Насхайм сделал паузу, — они явно что-то не то сказали. -Я уже сомневаюсь в каждом… в каждом шаге, в каждом слове, в каждом человеке… -Я тоже, но только я уверен в тебе. -Это неправильно, нельзя быть уверенным в человеке, даже в самом себе, — Исак на миг замолчал, — ты единственный, Эвен, кто меня ещё не променял… Хотя, ты ведь тоже предал меня ради Сони, и тогда мой мир рухнул, основательно, — он продолжал говорить, говорить, говорить, но слова шли сквозь слёзы. Он просто устал, устал всем помогать, всех спасать, даже Эвена. Исак знал, что тот его больше не бросит никогда, он знал, но не принимал этого, он не мог смириться с тем, что люди могут задержаться в его сердце навсегда и причинять минимальную боль. Голубоглазый ничего ему не говорил, он не перебивал Вальтерсена, а лишь прижимал к груди, к сердцу. Эвен не мог видеть страдающего Исака, но понимал, что мальчику нужно выплакаться, излить душу. Вскоре у зеленоглазого началась истерика. Нет, не та в которой орут, что ненавидят весь мир. А та, когда слёзы сами стекают по уже опухшим щекам, когда открываешь рот чтобы выдохнуть всё это дерьмо, что в тебе накопилось, а в горле будто ком застрял, и воздух не выходит и не поступает. Но ему удалось быстро успокоится. К этому времени его уже конкретно скрутило, а Эвен удерживал его и не давал ничего с собой сделать. Исак уснул у Насхайма на груди, кто знает что ему снилось. Ведь его парню, наблюдающему такую не очень чудесную картину, этот сон показался совсем не спокойным. Время перевалило за три часа дня. Исак отходил ото сна, Эвен снова что-то рисовал в своём скетчбуке. Их идиллию прервали два беснующихся парня, которые чуть не упали на них, кое-как успевая затормозить. Норвежцы знали кто это и даже не удосужились поднять головы в сторону американцев. -Исак, Эвен, нам нужно поговорить! — воскликнул Марк, ожидая хоть какой-нибудь реакции, но тщетно. -Ладно, тогда просто выслушайте до конца и мы уйдём, — Джек понял, что те будут изображать равнодушных и на всё пофигующих людей, — утром мы увидели плохую компанию, которой что-то типа задолжали за репутацию. Они сказали избавиться от вас, — он сделал паузу, всё ещё думая, что хоть на эту фразу они повернуться, но опять промах, — так вот, мы начали возмущаться, на что они сказали, что если этого не сделаем мы, то это сделают они. Поэтому, когда вас не было рядом, мы пустили слух про психбольницу, — на этом моменте Эвена передернуло, а вслед за ним и Исака, они оба знали насколько это ужасное место, ведь Насхайма и правда чуть туда не положили, а Вальтерсен частенько приходил в тот дом для душевнобольных, навещая мать, но Джек и Марк, видимо, не заметили, как те насторожились, — и этот слух разлетелся очень быстро. Вот так всё и вышло… -Мы, просто, не хотели чтобы они вам что-то сделали, — дополнил Марк и чуть тише сказал, — и чтобы они что-то сделали нам. Исак и Эвен быстро подскочили и было ушли, но эвен прошёл между парнями, задевая обоих плечами и негромко говоря: -Друзья не предают, а достойные люди не ищут оправданий. Норвежцы ушли, а Джек и Марк так и остались стоять, переваривая все события этого дня, а также слова, сказанные Эвеном под конец. Кажется, они всё-таки не уберегли единственную дружбу…