Пике

      Проснулся Джин резко и сразу, чувствуя себя абсолютно не выспавшимся и убитым, но в теле ощущалась приятная истома. Комм в ответ на запрос сообщил, что до подъёма ещё двадцать минут, а значит, проспал адмирал всего около двух часов. Джин пошевелился и чуть не свалился с узкой койки, на краю которой провёл остаток ночи, прижав Атриана своим телом к стене. Адмирал выругался вполголоса и скосил глаза на омегу. Встретившись с ясным взглядом голубых, абсолютно не заспанных глаз, он нахмурился.       — Тебе нужно поспать, — произнёс он, всё-таки поднимаясь с постели.       — У меня весь день впереди, — муркнул Атриан и потянулся, показывая гибкое обнажённое тело, по которому прошла сладкая судорога. — Но сейчас я бы хотел, чтобы ты снова исполнил свои обязательства.       Омега выпростал из-под одеяла руку и провёл кончиками пальцев по обнажённому бедру Джина, так и не успевшего отойти далеко. Бета проследил за его действиями и ухмыльнулся.       — А сперва ты не особо-то этого хотел, — адмирал хоть и чувствовал себя после прошедшей ночи выжатым как лимон, не смог сопротивляться возбуждающему магнетизму Атриана.       — Я привык не жалеть о принятых решениях и пользоваться их результатом сполна.       — Что ж, — Джин наклонился к омеге, опёршись на локти по обеим сторонам от его головы, — мне нравится такая политика, — и поцеловал его тягуче, нежно, смакуя вкус мягких губ.       Атриан с готовностью отозвался, и оставшееся до подъёма время они провели в объятиях друг друга, растягивая наслаждение и не вспоминая о причинах их неожиданной связи.

***

      Когда Джин уже практически расправился с формой, а Атриан, умывшись и натянув майку и бельё, вновь забрался под одеяло, тренькнул его комм и мигнула лампочка над дверью.       "Майор медицинской службы Дерек Инуар у двери", — тут же возвестил комм. Атриан удивлённо вскинул бровь.       — Я попросил его тебя осмотреть.       Джин застегнул последнюю пуговицу на кителе, оправил рукава, расправил складки и вновь стал суровым адмиралом Эйдо, начальником целой военной базы. Когда он подошёл к двери, Атриан тихо, но твёрдо произнёс:       — Это только сделка, ничего больше.       Джин кивнул, не оборачиваясь, и приложил запястье к замку. Дверь послушно отъехала в сторону.       — Доктор, — вежливо кивнул Джин.       — Адмирал, — Дерек отдал честь.       Атриан не мог его видеть, но даже если доктор и удивился, виду он не подал. Джин вышел, пропуская Дерека внутрь, и дверь за вошедшим альфой беззвучно закрылась. Доктор остановился, глядя на Атриана. Омега натянул одеяло до подбородка, почему-то ему стало неуютно под тяжёлым нечитаемым взглядом Дерека. Молчание затянулось, но Атриан и не знал, что сказать. Первым нарушил возникшую паузу врач.       — Вижу, вы изменили своё решение, капитан.       — Меня убедили.       Дерек кивнул и подошёл к постели, осторожно взял руку Атриана и приложил к его запястью своё, подождал несколько секунд, а после развернул небольшой голографический экран.       — Пульс в норме, гормональный фон куда более сбалансирован, чем можно было ожидать. Как вы себя чувствуете?       — Определённо лучше, чем вчера, — Атриан позволил себе улыбнуться, но ещё сильнее закутался в одеяло.       Немного успокоенное Джином тело всё равно требовало продолжения и нового физического удовольствия, и омега в который раз поблагодарил армию за отсутствие запахов. От альфы в непосредственной близости могло знатно снести крышу. Сейчас же его присутствие лишь будоражило и заставляло сердце биться быстрее.       В глазах Дерека улыбка омеги не отразилась, он поджал губы, но тут же взял себя в руки, вновь став собранным и уверенным. Атриан не понимал его поведения. Вчерашнее общение в кабинете хоть и касалось не самых приятных тем, но было куда легче. Сейчас же в воздухе витало напряжение, и омеге это совсем не нравилось.       — Что-то случилось? — Атриан осторожно дотронулся до рукава форменной куртки Дерека.       — Ничего, что касалось бы вашего состояния, — Дерек поспешно отдёрнул руку и поднялся. — Сейчас я ничего не могу больше сделать. Как только придёте в норму, вам обязательно нужно в госпиталь. Сканирующая камера скажет о здоровье куда больше.       — О да, моё здоровье так важно для армии, — Атриан откинулся на подушку и горько рассмеялся.       — Ваше здоровье в первую очередь важно именно для вас, — жёстко отрезал доктор.       На мгновение Атриану показалось, что Дерек его ударит, таким жутким внезапно сделалось его лицо, но альфа мгновенно отвернулся и слишком быстро направился к двери.       — Обязательно приходите в госпиталь.       И он ушёл, оставив Атриана в шокированном и растерянном состоянии. И что это только что было? Омега прижал руку ко рту, по телу прошла запоздалая дрожь. Ему показалось? Или Дерек знает что-то, чего Атриану пока не сказали? Тем не менее, ни о каком сне теперь не могло быть и речи. Атриан вскочил и заметался по комнате. Организм всё ещё отзывался жаром на каждый шаг, а между ног слишком быстро становилось влажно и липко. Это отвлекало, не давало думать, и Атриан бросился в душ, яростно ударил запястьем по датчику, охнул от прострелившей его боли. Он зло растирал кожу жёсткой мочалкой, чередуя обжигающе горячие струи с ледяными. Сердце заходилось в груди, а кожа уже покрылась алыми пятнами, но этого было недостаточно, чтобы избавиться от следов проведённой с Джином ночи.       После душа желудок напомнил, что в период течки потребности организма в пище так же возрастали, как и в физическом удовольствии. Сухпайки утолили голод, но оставили во рту неприятный пыльный привкус. Не решившись выходить из комнаты, Атриан принялся разбирать досье пилотов, что скоро будут у него в подчинении. Доступ был ограниченным, так как официальное подтверждение должности омеги Джин так и не прислал, и капитан отправил ему напоминание. Но ответа не последовало, и полдня Атриан читал общую информацию, изучал схемы и вооружение Дайны, а также доступные данные по светлякам.       По инопланетянам удалось найти немного, и большую часть теорий и фактов Атриан уже знал. Вооружение базы стало приятной неожиданностью. Оторванный в последние года от оборонительных проблем Конфедерации и сосредоточенный только на своём участке, капитан не интересовался техническими данными военных баз. Про Дайну он немного почитал перед вылетом, но теперь ему были доступны точные числа. Боевой крейсер Адрига, закрывавший Дайну в случае невозможности дальней станционной атаки, был одним из нескольких, снабжённых всеми передовыми технологиями. Кроме возможности самому уходить в гипер-пространство, он мог создавать тоннели и для иных кораблей. Оружие нескольких типов делало крейсер универсальным боевым кораблём, хотя против светляков действовали только заряды антиматерии. Щитогенератор Адриги ни в чем не уступал станционному, и последняя защитная разработка против светляков — блокирующее поглощение энергии электромагнитное поле — могла выдержать прямой контакт с несколькими сотнями представителей волновой жизни в течение почти пяти минут. Ангары крейсера были рассчитаны на шесть эсминцев и полсотни истребителей. Постоянно на Адриге находилось тридцать истребителей и четыре эсминца, остальные были приписаны напрямую к Дайне. Конечно, боевая мощь станций у космического пространства Империи Дереу была в разы выше, а количество боевых кораблей исчислялось сотнями и даже тысячами. Но светляки хоть и были регулярной угрозой, всё же не отличались особой изощрённостью военных стратегий или разнообразием нападений. Потому пяти тысяч человек и полутора сотен истребителей с лихвой хватало, чтобы сдерживать их волны на пути к населённым планетам.       Ближе к ужину тлевший в теле омеги пожар разгорелся с новой силой, и мысли замкнулись лишь на желании удовлетворить потребности организма. Ещё час Атриан продержался в относительном сознании, обливаясь в душе холодной водой каждые пятнадцать минут.       Когда комм возвестил, что у двери адмирал Эйдо, Атриан, скуля и размазывая по щекам тонкие дорожки слёз, пытался удовлетворить себя сразу четырьмя пальцами. Сил хватило только на то, чтобы повалиться на бок, прикрывая углом пледа обнажённые бедра, и мазнуть по запястью, подтверждая открытие дверей.       Атриан отвернулся, не желая показывать своё далеко не прекрасное лицо адмиралу. Омега не привык полагаться на чужую помощь и чувствовать себя слабым, и предстать в жалком полубезумном состоянии перед шикарным мужчиной было жгуче стыдно. Руку из собственной задницы он так и не вытащил.       Атриан услышал, как Джин замер на пороге, захотелось исчезнуть из комнаты, а лучше и вовсе из Вселенной. Тихие шаги приблизились, и горячая рука коснулась плеча омеги, прошлась тяжело по коже до локтя, замерла у края покрывала, а после смело скользнула дальше. Атриан задрожал, когда адмирал мягко вытянул его пальцы из раскрытого трепещущего входа, и не смог сдержать жалобного стона.       — Прости, задержался. За твою помощь я обещал быть рядом, пока тебе это нужно.       Слова беты почему-то отозвались в груди капитана ноющей болью. Собственное разочарование от слов Джина испугало Атриана, и он ответил куда резче, чем следовало, но сорванный голос сгладил вырвавшиеся эмоции.       — Просто выеби меня и разойдемся.       Больше Джин ничего говорить не пытался.       Пришедшая ночь была полна стонов наслаждения и пошлых влажных звуков. И адмирал, и Атриан пользовались тем, что могли предоставить друг другу, отдавали, что было, без остатка. Во многом это были лишь низменные физические ощущения. Но разве могла первая за всю жизнь полноценная течка с партнёром не затронуть замёрзшие за столько лет чувства омеги? Атриан сказал бы, что для него происходящее ничего не значило, но он предпочитал не врать самому себе.       Наутро капитан вынырнул из возбуждающего дурмана, и стало ясно, что течка закончилась. Джин, бросив лишь безразличное "доброе утро", неестественно бледный с чёрными синяками под глазами, держался по-прежнему прямо, но перед выходом всё же пошатнулся, схватившись за косяк. Переждав момент слабости, адмирал, так и не взглянув на Атриана, ушёл.       Сидеть в своей комнате и дальше, дожидаясь, пока нормализуется запах, Атриан не собирался. Дерек запретил ему принимать любые гормональные, но теперь капитан не готовился к операции, потому не видел ничего зазорного в том, чтобы принять блокаторы запаха.       В коридорах жилых отсеков ему почти никто не встретился, для солдат было время тренировок, остальные несли службу на своих постах, а мирное население занималось бытовыми делами, отвечая за нужды станции. Дайна жила по своему устоявшемуся ритму. Атриану стало неловко, что он избегает своих обязанностей, не без причины, конечно, но всё же.       Поэтому капитан ещё раз отправил запрос на подтверждение собственной должности. Он не понимал, почему Эйдо тянет с этим, но если до вечера вопрос не решится, собирался требовать ответа лично. После завтрака омега, стойко игнорируя ещё не до конца прошедший физический дискомфорт и скрывая своё состояние за идеальной выправкой и равнодушным выражением лица, отправился в лётный тренировочный центр. Возможность посетить его была единственной радостной нотой во всей этой ситуации с переводом. Атриан сунулся бы туда в первый же день, но у жизни на всё свои планы. Теперь же, всё ещё без места и обязанностей, полковник мог с чистой совестью совершить осмотр. Конечно, никакая, даже самая совершенная симуляция не сравнится с реальным сражением, а опыт боевых действий на окраинах лучшая учебная программа для любого, даже опытного пилота. Однако со времен окончания обучения Атриана техническая сторона учебных программ шагнула далеко вперёд. Передовые же разработки встретить можно было только на подобных базах.       Комм послушно выдал план помещений, и Атриан быстро преодолел лабиринт коридоров, следя за синей звёздочкой собственного маяка на голографической карте. Стальная дверь шлюза, такая же, как и сотни других, послушно отъехала в сторону, пропуская капитана на обзорную площадку тренировочного центра. Просторное помещение, противоположная стена представляет собой прозрачный купол из прочного полимера. Слева, ближе к двери, над которой монотонно мигала красная лампочка, столпились солдаты. Они увлечённо наблюдали за происходящим по ту сторону купола, перекрикивались, обменивались шутками и, кажется, даже делали ставки.       — Давай, блондинчик! Ты же можешь лучше, — заорал один из парней, долговязый и жгуче рыжий.       Компания тут же разразилась хохотом.       — Прекращай, Ридо, он всё равно тебя не слышит, — грубо одёрнул его стоявший особняком парень.       Атриан не мог рассмотреть его лица, но стоило только увидеть его высокую, но тонкую фигуру, как молнией мелькнуло узнавание и тут же пропало. Омега даже не успел идентифицировать это чувство, а потому не стал за него цепляться. Рядом с юношей стоял, скрестив руки на груди, мужчина с идеальным разворотом широких плеч. Атриан мог видеть только его спину и коротко стриженый затылок. Мужчина не обращал никакого внимания на разошедшуюся компанию солдат. Атриан подошёл ближе, но не спешил привлекать к себе внимание. В погруженном в полумрак просторном помещении, наполненном громкими голосами молодых парней, это было не сложно.       Атриан устроился позади и чуть в стороне, чтобы иметь возможность видеть происходящее за куполом, на прозрачной поверхности которого отражались данные о проходящем тренировку пилоте. Собственно, все взгляды были устремлены на экран, на котором светилось изображение юного пилота. Первая камера выхватывала только его голову и плечи, и Атриан удивлённо вскинул брови. Омега — никаких подтверждений не нужно, слишком хрупкий, слишком очаровательный, можно даже сказать идеальный, совсем мальчишка, белокурый, словно ангел. Вот только на перекошенном сейчас от напряжения лице за многослойным стеклом шлема застыло совсем не ангельское выражение: яростно сведённые тонкие брови, суженные до тёмных щёлочек глаза, перекошенный рот, и губы неожиданно тонкие, белые. Атриан оторвался от созерцания лица незнакомого ему пока солдата и перевёл взгляд на изображение со второй камеры, где в бешеной пляске порхали тонкие пальцы рук пилота, затянутые в серебряные перчатки скафандра. Вид типичной приборной панели истребителя отозвался в душе капитана щемящей нежностью. Он успел соскучиться по ощущению родной, мощной, но такой послушной и податливой машины под руками.       Действия мальчишки отличались чёткостью и выверенностью, однако нет-нет да проходила дрожь по его рукам, замирали пальцы на доли секунды, но этого хватило, чтобы омега медленно, но неотвратимо провалил задание. Жизненные показатели на экране отмеряли бешеный пульс, выброс адреналина достиг своего пика, и теперь строчка диаграммы поползла вниз. В отличие от экрана, за стеклом купола не происходило ничего интересного. Огромный короб симулятора мотался из стороны в сторону, трясся и рычал, отражая действия пилота и следуя происходящему в компьютерной программе тренировочному бою.       Вот мальчишка расслабился на мгновение, позволив умному креслу плотнее его обнять, а после саданул со всей силы кулаками по приборной панели. Действие выглядело плавным и неторопливым, словно в замедленной съёмке, и Атриан с удовольствием отметил, что даже вакуум для тренировки создаётся вполне реальный. На изображении, отражающем, что видит перед собой пилот в симуляторе, в последний раз мотнулось чёрное звёздное полотно, а после корабль, развернувшись носом к сияющему, переливающемуся сполохами энергии боку какой-то планеты, ухнул в испепеляющий жар. Симуляция прервалась.       — Курсант Эйдо, не ломайте государственное имущество. Выходите.       Мужчина, который явно выступал в роли командира и до этого момента не отрывал взгляда от изображений на экране, повернулся в сторону тут же притихшей компании солдат.       — Кто следующий? — хмуро произнёс он.       Парни переглянулись между собой, потолкали друг друга локтями, подначивая, и наконец выдвинули кого-то вперёд. Солдат скрылся за дверью шлюза, ведущего в промежуточную комнату. Погасший было экран вновь вспыхнул, отразив вошедшего в отделение со скафандрами парня. Омега уже успел избавиться от своего хромированного костюма и устраивал его на креплениях. Хмуро бросил предупреждающий взгляд на начавшего было зубоскалить парня и вышел. Его встретили улюлюканием, аплодисментами и ехидными смешками.       — Да пошли вы, — зло огрызнулся мальчишка, оскалившись и толкнув кого-то в ответ.       — Да ладно, красавица, — снова рыжеволосый, — ну, не место тебе на поле боя, так не расстраивайся. Мы тебя защитим, — и заржал.       — Закрой хлебальник, — вперёд выступил стоявший до этого рядом с наставником парень и загородил плечом омегу.       — Не надо, Лектор, — зло произнёс мальчишка. — Он того не стоит.       — Господа, — командир явно наблюдал всё это не в первый раз, и ситуация ему порядком поднадоела. — Напомнить, что ещё ни один из вас не справился с этим заданием? А вы уже давно не курсанты.       Солдаты мгновенно притихли и даже постарались выстроиться в какое-то подобие строя.       — Это было неплохо, — Атриан наконец перестал таиться и выступил вперёд.       Чуть не споткнулся от обнявшего его внезапно запаха. Конечно... командир назвал омегу Эйдо. Значит, это те самые братья, сыновья адмирала? Но всё же выдержки хватило, чтобы не выдать своего удивления и вновь вспыхнувшего интереса.       — Ты действовал верно, но не хватило уверенности и рассудочности. Что ж, эмоциональность уходит с возрастом и опытом, — Атриан передёрнул плечами и кивнул командиру. — Лейтенант...       — Джересон, сэр, командующий дивизионом истребителей Дайны, - мужчина отдал честь и его примеру последовали солдаты, пока ещё не совсем понимая, кто именно перед ними.       Атриан перевёл взгляд на защищавшуюся недавно парочку. Практически одинаковые лица, яркие голубые глаза и светлые непослушные вихры. Но черты омеги были мягче, плавнее, он был миниатюрным и изящным, одного роста с Атрианом. Если бы не неестественная бледность и практически пергаментная кожа, сквозь которую голубыми змейками просвечивали вены, его можно было бы назвать совершенством. Омега разглядывал капитана, не скрывая восхищения, в горящих глазах читался чистый, незамутнённый восторг.       — Капитан Зиен, — радостно выдохнул он. — Я Калеб Эйдо. Рад встрече с вами!       Атриан кивнул, позволив намёку на улыбку затронуть уголки губ, а про себя ухмыльнулся. Он уже давно стал кумиром для юных омежек, отстаивающих свое место на службе и доказывающих, что они не менее достойны, чем альфы и беты. И это было приятно, мягко подогревало гордость и льстило самолюбию. Однако Атриан не позволил этому чувству задержаться, припомнив причину, по которой он вообще оказался на Дайне и встретился с курсантами Эйдо. Что там говорил адмирал? Что жизнь его сына в опасности? Нет, без дополнительной информации Атриану вообще нет смысла об этом думать. Если Джину действительно нужна помощь капитана, то сам придёт и всё расскажет.       В глазах Лектора, брата Калеба, читались только уважение и некоторая настороженность. Альфа выше, мощнее, увереннее брата, черты лица тонкие, но резкие. От него волнами расходилось спокойствие и уверенность в себе, и от Атриана не укрылось, как ненавязчиво Лектор прикрывал Калеба, глядя с вызовом на всех, кто посмел высказаться в сторону омеги.       Капитан перевёл взгляд на лейтенанта Джересона.       — Я не хотел помешать вашей тренировке. Мне даже было бы интересно понаблюдать за её ходом.       — Тогда милости прошу к нашему шалашу, — Джересон рассмеялся и из сурового зрелого мужчины превратился в практически погодку своих подчинённых.       Строй солдат тут же рассыпался, и они снова вернулись к перемыванию косточек друг другу, искоса поглядывая на Атриана с явным интересом, причём не только и не столько профессиональным. Ещё один шикарный омега в их рядах не мог не взбудоражить молодую кровь, пусть и был он лет на десять старше большинства. Но, конечно, ни один из парней не обнадёживал себя вероятностью чего-то большего, чем просто взгляды.       Джересон вернулся к стеклу купола и, приложив запястье к панели, произнёс:       — На счёт три, рядовой Руэн.       Парень в промежуточной комнате, только и ждавший этой команды, собрался, встряхнулся. Отсчёт пошёл, программа запущена, таймер сорвался в бег, отсчитывая доли секунд. И вот солдат стремительно скользнул в скафандр, обнявший его, словно вторая кожа. Атриан с всё возрастающим восторгом и азартом следил за тем, как пол рядом с коробом симулятора пошёл волнами, вздыбился, отображая разыгрывающееся в компьютере нападение на космическую базу. Но солдат, дождавшись выравнивания давления в шлюзе, без труда преодолел это препятствие, осторожно, но ловко ступая магнитными подошвами. Вот он взлетел в кабину, защёлкали тумблеры, ремни умного кресла обхватили пилота, и виртуальный истребитель взмыл, выпорхнув из ангара и ухнув в космический вакуум.       Солдат держался отлично, куда увереннее, чем Калеб до него. Это было и не удивительно. Братья всё ещё были курсантами, только проходящими предвыпускную практику, ни разу не участвовавшими в сражении. Остальные же парни являлись солдатами уже не один год и, несмотря на порой откровенно дебильное поведение, были лучшими из лучших.       Атриан уже уверился в том, что Руэн без труда справится с задачей, как вдруг он перестал обстреливать вражеские корабли, заложил крутой вираж и, пробившись через строй переливающихся энергетических пиявок светляков, ушёл в гипер-прыжок.       Это был провал, либо Атриан чего-то не знал. Для лёгкого, оборудованного только самым необходимым истребителя гипер-прыжок был практически равен самоуничтожению. Обычно к отдалённым от баз местам сражений их доставляли тяжёлые транспортники. Возможность гипер-прыжка существовала только для крайних случаев и особых операций и требовала подготовленного коридора и приёма со стороны конечной точки. Отдававший весь заряд анти-топлива истребитель после был способен только на инерционный полёт. И если всё тот же транспортник не заберёт такой корабль, то лететь ему, угасшему и безжизненному, сквозь космическое пространство, пока случайный астероид не прервет его путь, или кто-то его всё же не найдет.       Но у Руэна был план, и только теперь Атриан додумался посмотреть на строчку задания, высвеченную на стекле купола: "доставить грав-бомбу".       Капитан шокировано моргнул и прочитал ещё раз, но смысл короткой фразы от этого не изменился. Тренировка перестала казаться просто средством для отработки навыков. Такие задания не даются при стандартных учебных программах. Да чтобы задать подобную схему симуляции, нужно обладать немалым уровнем допуска. Это использование практически секретных военных данных.       Атриан прикрыл на мгновение глаза, вдохнул глубоко, возвращая спокойствие, и вновь вернулся к наблюдению, надеясь, что его секундное замешательство осталось незамеченным. В конце концов, капитан уже не на окраинах, а в одном из немногих мест во всей Конфедерации, где подобные задания можно и даже должно было ожидать. Пора бы уже понять, где он находится и что собирается делать. Атриану ещё ни разу не доводилось видеть светляков в живую или встречаться с ними на поле боя. Общедоступная информация была крайне скудна и оставляла только ещё больше вопросов. Единственный точно известный Атриану факт — это то, что светляки являются энергетической формой жизни, по сути разумной частью целой звезды, способной к созданию сложных структур, которые по привычке люди называют технологическими, но в действительности это скорее ещё одна разновидность формы жизни светляков, а не достижения рассудочной деятельности.       Пиявки, что уже были задействованы в симуляции, самые безобидные и в то же время многочисленные "корабли" инопланетян. Их атака заключена в поглощении любой энергии: химической, физической, и, ученые уверены, даже той, которая человечеству пока неизвестна. Любой контакт с ними ведёт к немедленной гибели биологической жизни и реакторов кораблей. Но самым неприятным в столкновении со светляками для Конфедерации стала их полная неуязвимость к привычному физическому оружию. На данный момент единственное, что удалось разработать для противостояния им — заряды антиматерии. Вещество, которое не просто поглощает энергию, а, обращая законы физики вспять, создаёт её зеркальное отражение, противоположность — абсолютное ничто.       Беда только в том, что антиматерия — самый дорогой ресурс во Вселенной, и запасы его учитываются вплоть до тысячных долей грамма. Также после любого сражения в его зоне остаются десятки микроскопических чёрных дыр, грозящих смертью любому, кто на них наткнётся. Такую зону космоса вносят в реестры безопасности и запрещают приближение к ней на несколько месяцев, пока ткань пространства не залечит себя. За четыре года между звездой системы Эльду и станцией Дайна сформировался пояс из испещрённого дырами пространства, который также помогал сдерживать волны светляков.       И эти факты заставляли Конфедерацию не просто держать границы своего космического пространства, но искать способ полного и абсолютного уничтожения светляков. Ни о какой совести речи и не идёт, когда инопланетные создания априори противоположны самой сути людей, с ними невозможно договориться или прийти к мирному соглашению. С ними даже нет возможности вступить в разумный контакт. Вопрос стоит ребром: либо мы, либо они.       Погрузившийся глубоко в свои размышления Атриан перестал следить за действиями рядового Руэна в симуляторе, и в реальность его вернул слаженный стон разочарования. Руэн провалился, и его товарищи этому были совсем не рады. Атриан кинул быстрый взгляд на Калеба, но на лице омеги не отразилось ни удовлетворения, ни ехидства. Казалось, что он и не ожидал другого исхода, а потому предыдущие уколы в свою сторону особо близко и не воспринял.       — Капитан, — Джересон, до этого отвлёкшийся на звонок по комму, вернулся и обратил на себя внимание, — не хотите ли показать мастер-класс? — он едва заметным движением головы указал на симулятор. — Для всех нас это была бы огромная честь.       Атриан обвёл взглядом уставившихся на него солдат, читая вызов и насмешку на их нахальных физиономиях. Что скрывать, ему и самому было интересно проверить свои возможности, опробовать один из передовых симуляторов и притронуться к секретной военной программе, пусть и виртуальной, но всё же грав-бомбы. К тому же позабытое чувство превосходства и исключительности подначивало гордость согласиться и утвердить свое положение в глазах пилотов не только мифической славой о своих давних подвигах, но и прямым доказательством. И всё же Атриан не был уверен, что справится с заданием, а потому колебался. Но выбора ему не предоставили. Отказать без потери и так только начавшего формироваться уважения он не мог. Капитан лишь тряхнул головой, позволяя отросшей чёлке закрыть глаза, провёл привычным жестом по мягкому ёжику выбритых висков и залихватски улыбнулся.       — С удовольствием! Я уже целую вечность не садился за приборы. И пусть это было из-за стазиса, тело уверено, что я просто разленился.       В ответ раздались одобрительные смешки, и Атриан скользнул в знакомую по изображению с камеры комнату. Рядовой Руэн уже успел переодеться и выйти.       — Инструкция, — раздался из динамиков голос Джересона. — Ситуация: непредвиденная особо масштабная волна светляков движется на Дайну. Крейсерное и станционное оружие устранило лишь половину волны. Проработанный план атаки сил Конфедерации запускается в ускоренном режиме. Вы ведущий истребитель под защитой остальных пилотов. Цель: достичь звезды системы Эльду и задействовать грав-бомбу. Остальные пилоты прикрывают ваш путь и эвакуацию Дайны. В вашем распоряжении: один гипер-прыжок через подготовленный Адригой коридор, две сотни микрозарядов антиматерии, собственный запас кислорода на четыре часа. Приступайте по окончании обратного отсчета.       Не выдавая своего потрясения от полученной информации, Атриан лихорадочно пытался вспомнить всё, что знает про звезду системы Эльду. Выходило, что практически ничего. Эльдоран был старой звездой спектрального класса М. Красный карлик размером в 0,1 Солнца по меркам космических светил был практически ледяным. Система Эльду была незначительной, без единой планеты и вряд ли бы когда-то заинтересовала человечество, если бы не обитавшие в ней светляки, являвшиеся, по смелым предположениям учёных, частью этой самой звезды. Выходит, уничтожение светила ведёт к гибели светляков. Так вот о чём говорил Эйдо! И почему нельзя было сразу всё рассказать?       Но в этот момент компьютерный голос командного комма произнёс "ноль", и Атриану пришлось оставить размышления на потом, окунувшись в выверенные действия, доведённые за годы службы до автоматизма.       Скафандр, практически не ощущающийся на теле, куда более удобный, чем его старый боевой. Действительно, вторая кожа, часть организма. О его наличии напоминали лишь тяжесть кислородного ранца за спиной и ограниченное из-за шлема поле зрения. Добраться через вакуум ангара до симулятора и занять кресло оказалось совсем легко. И вот перед взором Атриана на экране, изображающем передний купол истребителя, отразились сотни сияющих сгустков, закрывших собой черноту космического пространства. Они напоминали клубящиеся струи краски, которую капнули в стакан с водой, перетекали и закручивались, но при этом всё равно казались плотными и физически ощутимыми.       Теперь, зная суть задания, Атриан не понимал, зачем Руэн тратил время на их уничтожение. Для омеги не составило труда, искусно лавируя и уходя от их энергетических щупов под прикрытием созданных симулятором дружеских истребителей и защищающих станцию эсминцев, стремительной искрой пронестись до отмеченной на радаре точки в пространстве.       Видимо, все необходимые расчёты были давно произведены, и исполнителю оставалось только воспользоваться полученными данными. Не замедляя хода, лишь ещё больше разгоняя истребитель, Атриан выверил все до доли секунды, а автопилот сам отрегулировал нужный угол и вектор. Ошибиться было нельзя, тогда пришлось бы глушить скорость и, вновь избегая атак, возвращаться ко входу в гипер.       Лёгкое, на грани восприятия, касание к одной из немногих физически представленных на панели управления кнопок, когда напряжён каждый нерв, и даже лёгкая дрожь пальца может свести всё на нет. Вот он. Гипер-прыжок.       Атриан, восхищающийся вакуумом, отзывчивостью симуляторной кабины, дрожью металлопластика, жаром раскалённого из-за близости реактора воздуха, пробивающимся даже сквозь скафандр, и полным погружением, словно ухнул с головой в ледяную воду. На долю мгновения капитану показалось, что он действительно в сражении управляет родным истребителем, но гипер отрезвил его. Ощущения от прыжка сквозь ткань мироздания не мог передать ни один симулятор. Феномен создания межпространственных дыр так и не был изучен до конца. Технологией, открытой по сути случайно, уже не первый год пользовались в Конфедерации. Именно она позволила расширить влияние и исследовать отдалённые от Земли планеты и системы. И всё же до конца её так и не постигли, и самое значимое за всю историю человечества достижение оставалось при этом и самой интригующей загадкой.       Потому и сымитировать процесс прыжка не представлялось возможным. Симулятор просто выключился на мгновение, отображая его. Но Атриану доводилось испытывать гипер без стазиса. Немногие могли этим похвастаться, однако именно пилоты космических кораблей были обязаны пройти эту ужасающую процедуру. Описать невозможно, это нужно было ощутить хотя бы раз в жизни, а после можно было умереть с чистой совестью. Гипер - это полная потеря себя, места в мире и собственной точки в пространстве. Каждое живое существо является частью общей энергии, привязано к своей трёхмерной реальности, но не понимает этого, пока не лишится такой важной и неоспоримой основы своего существа, как привязка к трём координатным точкам реальности. Гипер-пространство существует вне осознаваемой вселенной, за её границами, потому даже мгновение в нём отражалось на организме как потеря всех физических свойств и констант. За время прыжка изменения не успевали существенно коснуться тела, после напоминая о себе лишь общим истощением систем организма, но разум отмечал этот сбой, и в момент выхода человек уже был не тем, кем являлся раньше. Неуловимо, незаметно, но он терял часть самого себя. Поэтому за всю жизнь было позволено совершить не более двух десятков прыжков, а простым обывателям и того меньше. Это ограничивало возможность безраздельного исследования космоса. Человеческий ресурс при существовавшем переселении освоенных планет снова стал недостаточным. И всё больше создавалось проектов для колонизации "в один конец" посредством гипера с обязательным последующим продолжением рода. А персонал и штаб военных баз не менялся годами. Военные были привязаны к месту службы и сменяли его, только имея серьёзные на то причины.       Как только симулятор вновь запустился, отображая выход из прыжка, Атриан встрепенулся. Он был лучшим не потому, что обладал героическими чертами характера или невероятной силой духа. Нет, его причина была проще и в то же время для большинства недостижима. Он умел принимать решения. В момент стресса его мозг не создавал мысленный хаос в панике, а наоборот начинал работать со скоростью, не уступавшей бортовому компьютеру истребителя. Десятки вероятностей за и против оценивались молниеносно. Но если компьютер мог лишь передать данные человеку для дальнейшего анализа и выводов, то Атриан принимал решение сам, мгновенно, а, сделав это, больше не сомневался и не позволял ни страху, ни совести, ни кому-либо изменить его.       Вот и теперь, как только экран отразил бурлящую плазмой скорее жёлто-охристую, чем красную поверхность звезды, а датчики обозначили её температуру и скорость термоядерных реакций, перенаправив энергию реакторов на усиление щитов истребителя, Атриан уже знал, что делать. Странно, но помня, что всё это симуляция, Атриан не раздумывал о собственной безопасности. Он выкрутил реактор на максимальную мощность, ускоряя инерционный полёт и кидая корабль вперёд к стремительно приближающейся поверхности звезды со всей возможной мощностью. Головокружительное, стремительное, прекрасное пике, дёрнувшее корабль, как только он оказался в поле притяжения Эльдорана. Грав-бомба сработает верно, только если окажется максимально близко к поверхности. Иначе любое тепловое воздействие могло спровоцировать её взрыв, и тогда невозможно было предсказать дальнейшее развитие событий. Вокруг Эльдорана существовало мощнейшее поле поглощения энергии, и звезда тянула ёе из всего, что приближалось к ней. Электромагнитные щиты могли спасти истребитель Атриана и грав-бомбу от полного обесточивания всего на пару минут. И когда вспыхнул красный сигнал тревоги, означающий, что спустя несколько секунд щиты спадут, капитан активировал бомбу.       Последним, что отразил симулятор, было ослепительное сияние, и Атриан зажмурился, чувствуя, как обожгло сетчатку.       — Вы уничтожены, — возвестил равнодушный компьютерный голос.       Дальнейшее Атриан наблюдал уже со стороны. Компьютер экстраполировал и показывал результат его действий. Пульсация, расширение звезды, словно в замедленной съемке, из красно-рыжей становящейся голубовато-белой, а после схлопывание и потеря света. На месте Эльдорана осталась чёрная дыра, огромный участок пространства-времени.       — Задание выполнено.       После отключения симулятора Атриан не мог заставить себя пошевелиться или начать думать. Он сидел и смотрел в одну точку. Сбившееся дыхание постепенно выравнивалось, становилось глубже. Мысли возвращались, но осознать произошедшее омега всё ещё был не в состоянии.       Он встал и, чувствуя себя пьяным, пошатываясь и находясь в прострации, двинулся к выходу. На автомате снял скафандр и вышел в наблюдательную рубку. Его встретила ошарашивающая, звенящая тишина. Краем сознания Атриан отметил шокированные лица солдат. Раздался растерянный хлопок, за ним ещё один, и зал наполнился оглушительными аплодисментами. Атриан вздохнул, поднял глаза и начал оседать, проваливаясь в темноту, словно кружа по спирали и погружаясь в бездонную яму.       Он уже не видел, как к нему метнулся Лектор, подхватывая легкого и миниатюрного омегу, как отмерли солдаты, вновь возвращаясь к активности. К Атриану подскочил Джересон и помог Лектору поднять его на руки.       — В госпиталь, срочно! — бросил он и сам двинулся на выход.       Лектор последовал за ним, а испуганный Калеб побежал следом.       Когда Атриан очнулся, он ещё долго не хотел терять ощущение уюта и покоя, что окутало его, пока проклятые мысли не накинулись на него с новой силой. Плавая на грани сна, он наслаждался сонной негой, но явь пробивалась хоть и через вязкий туман, но очень настойчиво. На грани слышимости гудели тихие голоса, рядом кто-то ходил, а медицинские аппараты издавали мерзкие пронзительные звуки. Как бы ни хотелось этого делать, но глаза открывать пришлось, силой удерживать себя в дрёме уже не получалось. Странно, но источников голосов рядом с ним не оказалось. Видимо, Атриан всё же успел ещё ненадолго провалиться в забытьё.       Зато прямо у высокой медицинской койки обнаружился доктор Инуар. Атриан натолкнулся на его тяжёлый мрачный взгляд и тут же поспешил зажмуриться, надеясь, что в следующее мгновение Дерек исчезнет как страшный сон. Но чуда не произошло. Альфа по-прежнему молча смотрел на Атриана.       Омега тяжело вздохнул, но глаза не опустил, вперившись в ответ. Вот что им всем от него нужно? Сколько уже можно? С привычного места выдернули, операцию сделать не дали. Он уже на все условия согласился, что теперь-то не так? А Дерек всем своим видом выражал не просто недовольство, а прямо-таки сдерживаемый праведный гнев. Говорить Атриану не хотелось, словно стоило сорваться с его губ хоть звуку, и доктор взорвется.       — Как самочувствие? — наконец произнёс Дерек, и капитан понял, что на этот раз непонятная ему буря миновала.       — Превосходно.       Атриан не соврал. В теле чувствовалась невероятная легкость, и впервые с момента выхода из стазиса у него ничего не болело, нигде не тянуло и даже есть не хотелось. Хотя нет, кое-что всё же тревожило. Вынырнув из сна, он не потерял чувства защищённости и покоя. Казалось, что его нежно окутал тёплый кокон и покачивает в своих объятиях. Чувство было несомненно приятным, но безумно пугало своей неизвестностью и неожиданностью. И что-то такое витало в воздухе, пробивалось сквозь едкие запахи дезинфектантов, знакомое, тревожащее душу, отзывавшееся в груди щемящей болью. Атриан тяжело вздохнул, и из груди вырвался тихий всхлип. Омега тут же испуганно замер.       — Ну, что ты, — выдохнул Дерек на грани слышимости с такой нежностью, что Атриан не смог сдержать нового всхлипа.       В глазах защипало. Запястья коснулись чужие тёплые пальцы, и Атриан резко вскинул голову, но Дерек не дал ему возможности подумать и отстраниться, притянул к себе мягко, но настойчиво и обнял, окружая чувством нужности и защищённости, и омега не смог больше сдерживать слезы. Он уткнулся носом в его грудь, вцепился в ткань формы и, ощутив такой родной, теперь уже узнанный запах альфы, расплакался. Рыдания вырывались громко, с надрывом, сопровождались тихим воем. Выплескивались через истерику все обиды юности, годы одиночества, вынужденной выдержки и показательной силы, в Атриане брал верх давно запрятанный, скрытый ото всех маленький мальчик, желавший любви, омега, отчаянно ждавший того единственного всю жизнь.       Дерек гладил его по спине, перебирал волосы, нежно массируя виски и затылок, шептал что-то успокаивающее и глупое, но Атриан не вслушивался.       Постепенно всхлипывания перешли в слабые, утихающие вздохи. Как только Атриан почувствовал, что свалившаяся на него истерика слегка разжала свои когтистые лапы, он поспешил волевым рывком взять себя в руки. Минутная слабость не могла перечеркнуть целой жизни, сделанных выводов и совершённых ошибок. То, что в тридцать четыре года судьба столкнула Атриана с его истинным альфой после практически двадцати лет с их первой и единственной встречи, не меняло ровным счетом ничего.       Капитан решительно вырвался из объятий Дерека, и тот послушно разжал руки.       — Это ничего не меняет, — повторил Атриан вслух, убеждая себя окончательно.       — Я всё знаю, — произнёс доктор.       — Что же? — ехидно выдохнул капитан и криво улыбнулся.       — О наших детях.       — Нет, — Атриан испуганно отшатнулся, зажал уши руками и замотал головой. — Не говори ничего! Я не хочу ничего о них знать!       — Ты узнаешь всё и без меня. Это не моё решение. Но лучше, чтобы сказал именно я.       Атриан зло уставился на него, сжал зубы и зарычал.       — Ты бежал от этого всю жизнь, но теперь больше не сможешь, — продолжил Дерек. — Послушай меня, — он говорил терпеливо и медленно, словно с маленьким ребенком, нашёл руку Атриана и аккуратно сжал его ледяные дрожащие пальцы.       Омега зачарованно проследил за его действиями и плавно поднял голову.       — Ты уже успел с ними познакомиться, — Дерек подбирал слова осторожно, но останавливаться не собирался. — Калеб и Лектор.       — Нет, — выдохнул Атриан, и его губы задрожали.       Он поверил сразу и даже не усомнился. Ведь он почувствовал что-то ещё до того, как их увидел. Омега узнал запах, не понял тогда, но на подсознательном уровне уже догадывался.       — Остальное должен рассказать Джин. Позволишь?       — А мой ответ что-то изменит? — на душе было пусто и горько, и непонятно, чего теперь ожидать от жизни.       Дерек покачал головой и, не выпуская руки омеги, коснулся своего запястья, отправляя сообщение.       — Как давно ты знаешь, кто я?       — С того момента, как ты в первый раз вошёл в мой кабинет. Ты не мог почувствовать мой запах, а вот твой для меня стал шоком. Не могу сказать, что сразу всё понял и поверил. Но потом пришёл Джин, и у нас состоялся интересный разговор. Сейчас я снизил собственную дозу блокаторов, чтобы ты смог меня узнать.       Продолжать Дерек не стал, и они сидели в тишине, нарушаемой лишь пиликанием медицинских приборов.       Но длилось это недолго: дверь палаты отъехала, и вошёл адмирал. Он прошёл к койке и сел по другую сторону от Дерека, как всегда идеальный разворот плеч и бесстрастное, каменное выражение лица. Однако созданный образ нарушило его скупое, но точное движение. Джин притронулся к свободной руке Атриана и погладил запястье. Омега вздрогнул, перевёл жалобный, вопросительный взгляд с лица Дерека на адмирала. Выносить дольше выматывающее ожидание и непонимание он не мог.       — Прости, что всё так, — произнёс Джин, у его губ залегла твёрдая скорбная складка. — Но у меня нет права сейчас давать тебе поблажек. Я уже говорил, что для моего сына, — он сбился, — твоего сына, предстоящая военная операция — вопрос выживания. У нас в лаборатории содержался светляк. Несколько дней назад произошёл инцидент. Светляк вырвался, погибло несколько сотрудников. Калеб всегда был слишком любопытным, я запретил ему появляться в отсеке с клеткой, но он меня не послушал. И тогда тоже был там. Почему светляк не убил его сразу, мы так и не выяснили. Сначала казалось, что Калебу просто повезло, и всё в порядке. Но потом он стал стремительно угасать, все системы организма постепенно перестали справляться со своими функциями. Сейчас Калеб ещё держится и даже может вести активную деятельность. Но вся энергия его организма словно тает, уходит из его тела. Самая жизнеспособная версия — светляк тянет ее. Мы уничтожили его сразу, как появилось это предположение, но ничего не изменилось. Светляки едины, связаны, и теперь Калеб тоже часть этой связи, и мы не представляем, как её прервать.       Джин выдохнул, и внезапно маска спала. Перед Атрианом сидел уставший, потерянный и испуганный не меньше него самого человек. Бета крепче сжал его руку, пытаясь успокоиться, и Атриан неожиданно для самого себя пожал её в ответ, стараясь поддержать, приободрить. Джин вскинул голову, а после со стоном склонился и прижался лбом к его бедру. Омега ощутил жар его тела сквозь тонкую ткань покрывала. Дерек напрягся, но ничего не сказал.       Осознать всю ситуацию окончательно было не сложно, к тому же Атриан никогда не был дураком или тугодумом.       — Ты видел запись моей симуляции? — тихо спросил капитан.       Джин кивнул, не поднимая головы.       — Возможности доставить бомбу, не пожертвовав пилотом, нет. Чтобы всё сработало наверняка, истребитель должен оказаться как можно ближе к поверхности Эльдорана, уйти после падения щитов и потери энергии не представляется возможным.       Джин снова неясно шевельнулся, изображая кивок.       — И ты хотел, чтобы именно я стал ведущим истребителем, зная всё это?       Почему-то стало больно. Там, где билось его сердце, расползалась тянущая, безжизненная пустота, рвалось что-то из груди, металось, но не находило выхода и уничтожало само себя, выгрызая с кровью.       — Я не верю, что кто-то другой справится, к тому же теперь у тебя есть конкретная мотивация, — голос звучал глухо, горячее дыхание Джина пропитало ткань и опалило кожу Атриана. - У Калеба нет времени на наши ошибки.       — Я против этого. Мы можем найти добровольца, жаждущего посмертного признания, — подал голос Дерек.       Он не смотрел на адмирала, но омега ощущал его ярость, сдерживаемый гнев, словно это были его собственные чувства. Их связь была естественной, созданной самой природой, но её преимущества для Атриана стали скорее наказанием и тяжкой пыткой.       — Твое мнение ничего не значит, — Атриан вытянул собственную руку из захвата Дерека и погладил Джина по бритой макушке. — Мальчики знают?       — О тебе и обо мне? Нет, — чувства Дерека били по нервам и не давали связно думать; горечь, разочарование, желание схватить своего омегу и спрятать, не отпускать. — Ты сам скажешь, если посчитаешь нужным.       — Спасибо.       — Есть ещё кое-что, — продолжил Дерек, и Атриан не сдержал горестного вздоха. Того, что уже было сказано, недостаточно? — Твоё здоровье. Сейчас тебя поддерживают аппараты, инъекции стабилизаторов и обезболивающие. Это моя вина. Как врач я не должен был поддаваться на твои убеждения, обязан был заново провести обследование и взять анализы. Стазис спровоцировал опухоль, теперь её удаление ничего не изменит.       Атриан откинулся на подушки и зло и истерично рассмеялся. Он хохотал долго, захлёбываясь и икая, утирая выступившие слёзы и мотая головой так, словно пытался вытрясти все мозги.       Когда он успокоился, одинаково скорбные лица доктора и адмирала с отпечатком вины только разозлили и в то же время рассмешили его ещё больше. Смесь противоречивых чувств и эмоций бурлила в нём, словно кипящая вода, напирала, грозя вырваться новой волной обжигающего пара.       — Уходите, — только и смог выплюнуть Атриан. — Не хочу вас видеть.       Мужчины не стали противиться или что-то доказывать, лишь притронулись снова, словно напоминая, что они будут рядом, перекинулись быстрыми, взаимно гневными, практически ненавистными взглядами и вышли.       Если бы Атриан верил в Бога, то поразился бы точности и гениальности его замысла. Капитана словно с самого рождения всё толкало именно к этой точке его жизни, к единственному возможному решению. Его, проведшего жизнь в одиночестве за созданным панцирем отчуждения, в один день кто-то могущественный столкнул с людьми, отгородиться от которых не было ни сил, ни возможности. Но Джин, неожиданно вытащивший из глубин холодного сердца незнакомые нежные чувства, просто использовал Атриана, знал, что толкает его на верную смерть, и не собирался даже теперь ничего менять и отказываться от своих слов. Дети, о существовании которых удалось забыть, предстали перед омегой прекрасными одарёнными юношами. И даже тот факт, что они незнакомцы, одни из многих миллионов людей, живущих в Конфедерации, не смог бы теперь заставить Атриана отказаться от возможности исправить один из самых худших своих поступков. Жизнь Калеба теперь зависит от него, и отказать ему даже в возможности спасения омега не посмеет. А Дерек... Тот, мысли о котором Атриан скрывал даже от самого себя, никогда уже не станет близким человеком. Предначертанный ему судьбой альфа так и останется случайным встречным, а их связь — это всего лишь один, практически не запомнившийся момент близости в пыльной подсобке рядом с твёрдой шваброй.       Капитан словно бежал, как глупая крыса, по лабиринту неизвестного экспериментатора, не осознавая, что в действительности есть только один путь, а возможность выбора — иллюзия, жестокая шутка. Но собственная жизнь ему не принадлежала, и это понимание разрушило саму основу всех его предположений, решений и планов, сделало бессмысленными и потерянными прожитые годы.       И теперь не хотелось больше сопротивляться, что-то придумывать. Так легко и приятно было поддаться течению, позволить ему обхватить и понести, лаская, вперед к последней точке. Финальный аккорд его жизни должен был стать грандиозным и полным того самого божественного предназначения, о котором втайне мечтает каждый. Спасти свой народ и своего сына. Чего ещё можно желать? Неужели простого человеческого счастья?