Кукушка

Леся смотрела на Даньку исподлобья, плотно сжав побелевшие губы. Конечно, втроём, да ещё и с маленькой Женей, им идти дальше было просто невозможно. Умом девушка это прекрасно понимала, но в груди у неё кипела боль. Мало того, что она бросила Дашку тогда, теперь Леся бросает её и здесь… Но девушка была достаточно умна, чтобы взять себя в руки, а потому молча попыталась увести Женю. Девочка, однако, так легко сдаваться не собиралась: — Не останусь я здесь! Ясно? Ясно?! Дашка с Мишей мои друзья, Дашка сказала, что мы будем сёстрами, а сестру бросать нельзя!.. Лицо Леси побелело, словно от удара, она сильнее сжала ладонь на плече Женьки. Данька заметил это. Ему совсем не хотелось тратить время на разговоры и истерики, так что парень сплюнул на землю и сказал, глухо и грубо: — Ещё не хватало таких визгливых и коротконогих в тайге. С тобой одни неприятности. Проваливай вместе с Леськой да поживее. — У меня хотя бы две ноги, ты… Хромой! — крикнула Женька и зарыдала. Даня хмыкнул — тоже мне, обзывательство! Он отвернулся и только махнул рукой. Не хватало ещё, чтобы из-за всех этих соплей и слёз их заметили часовые. Леся решительно увела Женю в сторону деревни. Обессилевшая от поисков, переживаний и слёз, девочка даже почти не сопротивлялась. Ни Леся, ни Даня не оборачивались. Оба знали, что зимняя тайга да ещё и возле границы — опасное место, и оба боялись признаться себе в этом знании. Перед Лесей вставали страшные картины, на которых навстречу Даньке шёл только что проснувшийся медведь, а потом Данька проваливался в волчью яму, она так глубоко задумалась, что не сразу поняла, что Женьки рядом с нею нет. Где она? Леся беспомощно оглядывалась по сторонам. Наверное, эта несносная девчонка всё-таки побежала в лес. Часовых уже не было видно. Леся металась по кромке леса, выкрикивая имя Жени, но ей никто не отзывался. Лесе казалось, что прошло уже очень много времени. От паники она плохо соображала. Если бы девочка пошла в лес, она бы не могла далеко уйти и наверняка меня бы услышала. Значит, она пошла в деревню. Леся развернулась на 180 градусов и побежала в деревню. Впереди уже виднелась распахнутая калитка ближайшей избы, и Леся с сомнением подумала: может быть, Женька обогнала её и забежала во двор?..  — Женя! — закричала она. Из избы выглянул старик в телогрейке и дырявых валенках, приложил руку к уху и спросил:  — Ась?  — К Вам не приходила девочка? — громко спросила Леся. Но старик только повторял своё «Ась?» и щурился. По всей видимости, он был не только глухой, но ещё и подслеповатый. Леся заметалась в панике по улице, не зная, что ей делать. После её очередного истошного вопля «Женя!» старик вдруг заулыбался и чётко проговорил:  — Женя. Знаю, вон в той избе! Выдохнув с облегчением, Леся со всех ног рванулась в указанном направлении, не обращая внимания на громкий лай разномастных собак, раздающийся из-за заборов.  — Женя! Она распахнула дверь избы, в которой было жарко, и стоял невыносимо кислый запах. За столом сидел толстый кудрявый парень, перед ним стоял штоф водки и надщербленная миска с квашеной капустой.  — Ну, я Женя, — повернулся он к двери с дурашливой улыбкой. У Леси земля ушла из-под ног. А хозяин дома уже выбирался из-за стола навстречу ей, протягивая руки и причмокивая влажными губами. Леся в ужасе повернулась обратно, и больно ударившись коленкой о косяк, рванула вон из избы. Она слышала пьяный хохот хозяина позади себя и прибавляла шагу. И тут, внезапно, на всём ходу, девушка врезалась в грудь комиссара Литвинова, который быстрым шагом шёл ей навстречу. Позади него несколько солдат вели связанного человека в распахнутом тулупе.  — Эй ты, осторожней, — сказал Литвинов, отставляя Лесю в сторону, как будто она была неодушевлённым предметом. Девушка замерла в испуге, а группа мужчин проследовала дальше. Что же здесь делается? — в ужасе думала Леся. Ей казалось, что она попала в страшную сказку, которая всё никак не может закончиться. И тут позади себя она услышала звонкий голосок Женьки:  — Ты меня ищешь, да?  — Где ты была? — спросила Леся, и неожиданно услышала, что слова вылетают из её рта почти неслышно, — я тебя ищу целый день, где ты была?  — А я комиссару помогла!  — Как ты ему помогла? — машинально спросила Леся, едва шевеля помертвевшими губами. Но Женька, казалось, не замечала её состояния.  — А я ему указала на дом, куда те дядьки пошли…  — Какие дядьки? — в усталом отчаянии продолжила спрашивать Леся. У неё не было сил даже радоваться, хотя Женька и нашлась. Женька объясняла:  — Ну, я ушла от тебя, потому что мне хотелось самой Дашу и Мишку найти. Не привыкла я, чтобы мною командовали. А тут смотрю, три дядьки идут, между собою шепчутся, и как будто прячутся, стараются солдатам на глаза не показываться. И ушли, вон в тот домик, — Женька махнула в ту сторону, откуда они с Лесей пришли раньше, — я хотела проследить за ними, смотрю — комиссар идёт, я ему всё и рассказала. Правда, я молодец?  — Молодец, — почти неслышно произнесла Леся, а когда Женька подбежала к ней вплотную, отвесила ей чувствительный подзатыльник.  — За что? — взвизгнула девочка.  — Я думала, что я и тебя потеряла, — обняла её Леся и заплакала. И Женя решила на неё не обижаться. Ведь она уже приняла для себя то, что Леся и Данька будут её родителями. А родители иногда дают детям подзатыльники, так уж устроен этот мир.

***

Юсси, наконец, подал знак. Вернее, он стал махать рукой и корчить странные рожи, чем, наверное, мог бы рассмешить стороннего наблюдателя. Хромой, впрочем, не смеялся. Он подошёл к Юсси, который пригнулся за группой чахлых кустиков. — Ну, а куда дальше? — Надо добежать в лес. А то собака выдаёт, — Юсси махнул головой в сторону Рябчика. — И что, мы прямо так и побежим? Нас расстреляют, как цыплят! — Нет, — финн замотал головой и стал подбирать слова. — Собака… уйдёт, а мы за ней… последим? — Последуем. — Да, да! Как солдаты. Последуем за собакой, чтобы поймать. Даня нахмурился. План был не слишком надёжный, но другого не имелось. Приходилось соглашаться: — Рябчик, ищи! Пёс бодро побежал в сторону темнеющего таёжного леса, периодически припадая носом к влажному рыхлому снегу. Не прошло и минуты, как часовой крикнул: — Эй! Чья собака? Что она тут вынюхивает?! Этот парень вспомнил недавний случай, который приключился с ним год назад, когда он служил в Московском ЧК. Тогда они наткнулись на контрреволюционную банду, которая планировала похищение некоторых партийных руководителей. Члены банды передавали друг другу записки с указаниями и новыми сведениями в ошейнике легавой собаки. Поэтому появление собаки здесь насторожило этого солдата. Он крикнул:  — Ошейник там есть? Проверить его надо! Юсси мигом выскользнул из-под куста и бодро отрапортовал: — Сейчас поймаем, товарищ! Даня последовал за стремительным финном, изо всех сил стараясь хромать как можно незаметнее. Часовой, впрочем, только крикнул что-то вроде «Давай, Юсси, держи её!» (наверное, узнал Ярвинена по голосу), и больше уж не уделял им внимания. Когда они зашли в лес достаточно далеко, Хромой остановился и тихонько свистнул. Рябчик тут же подбежал к нему, радостно виляя хвостом и вывалив язык из пасти. — Идём, идём! — подгонял Даню финн, — время мало! — Времени, — сердито поправил его Даня. Он был зол, и зол на себя, на свою хромоту проклятую, которая не позволяла ему теперь идти так же радостно и бодро, как этот развесёлый финн. Права была Женька, она бы, может, и быстрее тут пробежала… Ну да что уж теперь! Хромой сердито тряхнул головой и поковылял вслед за Рябчиком и Юсси, которые, то и делою, останавливались, нетерпеливо поглядывая на него. Для Даньки экспедиция становилась всё мучительнее с каждой минутой. — Куда их только черти понесли… Им же лучше было бы, схвати их комиссар, — ругался Хромой. — А если их схватил какой-то другой? — спросил Юсси, чем заставил Хромого, несмотря на свою травму, поднажать.