В режиме non-stop

— Не думал, что ты настолько закрыт в себе, Чонгук-ши, — переступив через порог квартиры, Тэхён мельком посмотрел по сторонам, оценивая интерьер, после чего его губы привычно растянулись в широкой улыбке. — Неужели так сложно было позвонить и сказать всё, как есть? Я же не кусаюсь. Хозяин квартиры потупил взгляд, будучи в замешательстве. Он честно пытался позвонить ему самостоятельно еще днём, но не мог подобрать слов, чтобы избежать темы о преследовании со стороны фотографов и журналистов. Чонгук не был медийной личностью, но вся эта история про развод из-за нетрадиционной ориентации (что отчасти являлось правдой) не давала покоя общественности и прессе. — Прости, — всё-таки выдавил тот из себя, подняв взгляд. — Теперь я понимаю, в кого Юнмин-и такой скрытный, когда дело касается его переживаний, — Ким подошел к мужчине вплотную и крепко обнял, одной рукой ероша волосы на затылке, а второй похлопывая по спине. — Вам обоим нужен воспитатель. — Нам нужен Ким Тэхён, — прошептал он, обняв гостя в ответ. — Я не хотел, чтобы ты волновался, но, как обычно, сделал только хуже. Воспитатель хмыкнул, отпрянув от президента и заглянув тому в глаза. Их губы на мгновение соприкоснулись, после чего Тэхён выпутался из объятий сильных рук и наклонил голову набок. — Тапочки гостю полагаются? — Полагаются, но только желанным гостям, — с этими словами Чон старший поставил перед Кимом мягкие тапочки. — Юнмин-и только что лег спать и мне не хотелось бы его будить, так что пойдем на кухню. Устроившись поудобнее за столом, Тэхён начал свое наблюдение за домашним Чонгуком, что был одет в обычную белую футболку и просторные пижамные штаны. Мужчина включил чайник, достал кружки из кухонного шкафчика и заварник, в который засыпал черный чай с кусочками фруктов. Приятный аромат наполнил пространство спустя несколько минут, когда вкусный напиток перекочевал в стаканы. — Знаешь, Чонгук-ши… — сделав первый глоток, начал говорить нежданный гость. — Думаю, что нам нужно что-то делать со всей этой кашей, которую сами же заварили. — Ещё неделя и они успокоятся… — Я не только о сплетнях, — перебил его Тэхён, грея тонкие пальцы о гладкую поверхность горячей кружки. — А о нас в целом. Мы с тобой оба понимаем, что наши отношения являются аморальными в рамках общественного мнения. И их обнародование по большей части навредит именно тебе, а не мне. Я совершенно не разбираюсь в бизнесе и ничего не понимаю в заключении договоров между компанией и различными людьми из всех тех сфер, которые так или иначе влияют на работу всего этого цеха, но… Я просто знаю, что подобное может повлиять на тебя. — Я считал себя трудоголиком до знакомства с тобой, — вдруг усмехнулся Чон. — Но чем я больше думаю об одном воспитателе, тем меньше всего мне хочется возвращаться на работу и урезать свободное время, которое мог бы посвятить тебе и сыну. Ты не представляешь, насколько сильно мне хочется всё бросить и уехать в Пусан — в родной город, где всё и началось, — прихватив с собой только самое дорогое: вас с Юнмин-и. — Ты уверен, что моё присутствие в твоей жизни настолько тебе необходимо? — улыбка на красивом лице дрогнула, теряя своё былое значение. Теперь это было вымученное выражение, взволновавшее собеседника. — Если ты против этих отношений… — Ну что за привычка игнорировать заданный вопрос? — вздохнул Тэхён, подпирая щеку рукой. — Я не против наших отношений. Просто пытаюсь понять, насколько они важны для тебя. Только увидев картину на расстоянии возможно понять целостность композиции и оценить её по достоинству. К детализации художник возвращается из раза в раз, пока работа не будет завершена полностью. Для меня эти отношения: полотно, которое мы заполняем самостоятельно. Краски — эмоции, штрихи и мазки — слова и поступки. Лишь от нас двоих зависит итог этой картины. — У тебя слишком профессиональные аллегории, — Чонгуку нравились подобные разговоры, так как можно было почерпнуть в них что-то новое. — Всегда питал слабость к высокопарным речам, — фыркнул он, совершив еще один глоток. На несколько минут повисло уютное молчание, во время которого каждый из собеседников думал о чем-то своем. Тэхён пытался убедить себя в том, что пути для отступления были обрублены еще тогда, когда он купил эту чертову бутылку сухого красного вина, а вот Чонгук компоновал мысли, стараясь выудить из памяти достаточно веские причины для того, чтобы удержать этого вредного воспитателя рядом с собой. И ни один из них не видел очевидного — отпустить друг друга они уже не смогут. — Я уже говорил, что не помню, когда именно осознал свою бисексуальность, — осторожно подбирая слова, всё-таки нарушил молчание Чон. — Я называл свою неопределенность «маленькой проблемой», так как она совершенно не мешала мне жить. До тех самых пор, пока отец не задался целью поставить меня на путь истинный. Видишь ли, у меня есть старший брат, но он оказался бесплоден и отказывается заводить семью, планируя передать семейный бизнес кому-нибудь из родственников… Отец не хочет делать меня преемником в случае ухода хённима с поста президента компании из-за моей сексуальной ориентации. Он считает это болезнью, от которой нужно лечиться. И эта скоропалительная свадьба была проведена по большей части именно из-за моего «лечения». Но что-то пошло не так и сейчас мы встряли на перепутье. Я — отец-одиночка с четырехлетним сыном на руках и постом президента разрастающейся компании по документам, который совершенно не знал, что такое любовь. Я знал только «влюбленность» и поначалу был в тебя именно влюблен. Но теперь не думаю, что наши отношения можно назвать таким нелепым словом. — Почему? — в темных глазах Чонгук вновь видел лишь своё отражение и неподдельный интерес. — Потому что не хочу терять тебя, — на выдохе буквально прошептал он, пересиливая себя. Говорить о собственных чувствах ему всегда было слишком тяжело. — Ты правда стал мне очень дорог, Тэхён-а… Я даже могу сказать, что люблю тебя… — До сих пор не понимаю, почему считал тебя скупым на описательные элементы, — тепло улыбался Ким, положив свою ладонь поверх руки Чона. — Я тоже люблю тебя, Чон Чонгук, надеюсь мои слова придадут тебе уверенности. Президент и отец-одиночка в одном лице широко улыбнулся, так по-детски и наивно спросив: — Правда? — Правда-правда, — заверил его Тэхён, мысленно сравнив его с Юнмином, что всегда искал подтверждения в словах своего сонбэ. Чонгук встал со своего места и дернул Кима за руку, поднимая того со стула и укрывая в своих крепких объятиях. Горячие губы тут же запорхали невесомыми поцелуями на лице возлюбленного, пытаясь спуститься к скрытой воротом кофты шее, но слова вредного воспитателя быстро остудили его пыл. — Только не шея, — зашептал он, уворачиваясь. — У меня и так она чешется из-за кофты, не усугубляй ситуацию, Чонгук-а! — Я только поцелую, — уверял Чон старший, после чего обхватил губами мочку. — Тэхён-сонбэним? — раздался сонный голос мальчика позади мужчин. — Ох, мы тебя разбудили, Юнмин-а? — тут же всполошился Ким, вынырнув из кольца рук и отчаянно краснея от того, что их так нелепо застукали. — Прости, мы, наверно, очень громко разговаривали, да? — Нет, — покачал тот головой, переводя взгляд с отца на сонбэ и обратно. — Аппа, ты позвал сонбэнима в гости и не сказал мне? Это потому что он обижен на меня, да? — Обижен? — Ким мельком глянул на хозяина квартиры и тепло улыбнулся, присаживаясь на корточки напротив мальчика. — Разве можно обижаться на гения Юнмина? Да и с чего ты вдруг решил, что я обиделся? — Тэхён-сонбэним не попрощался со мной, когда уходил из садика, — понурив голову, шмыгнул тот носом. — И весь день ходил таким хмурым. Я подумал, что… — У вас это семейное — слишком много думать, — вздохнул воспитатель и подхватил малыша на руки. — Сонбэ совсем не обиделся на тебя, он просто в спешке забыл попрощаться. Так что прости меня, Юнмин-а, и пойдем в кроватку. — Я пить хочу… — указывая на графин с водой, замотал головой ребенок, иначе бы его тут же унесли в детскую. Чтобы уложить сына спать, Чонгуку пришлось постараться. В ход шло всё: и колыбельные, и сказка на ночь, и обещания о покупке мороженого, которое ребёнок ел в последний раз в конце лета. И только Тэхён, пообещав завтра погулять с малышом отдельно от группы, умудрился уговорить мальчика поспать. Закрывая детскую, Чон старший обхватил талию Кима и повел того в свою спальню, прижав палец к его устам, дабы он не задавал вопросов. Преодолев еще одну преграду в виде двери в комнату главы семейства, президент начал медленно изучать губы своего пленника, терзая их, прикусывая то нижнюю, то верхнюю, обводя тонкий контур языком. Тэхён тихо млел, подавляя стоны, беспокоясь о том, что они могут разбудить подопечного. Но Чон явно не собирался останавливаться на этом, наконец-то добравшись до кофты и быстро стянув её с соблазнительного тела. Губы тут же заскользили по столь чувствительной шее, но на этот раз не прихватывая кожу и не царапая её зубами, чтобы небольшие метки как можно скорее прошли (хоть мужчина и умалчивал о том, как сильно эта россыпь засосов ему нравилась). Перевитые венками руки шарили по телу, вспоминая каждый изгиб, обводя острые выступы позвонков и тазобедренных косточек. В этот раз его демон-искуситель не был пьян, что добавляло данной сцене больше чувственности, потому что… Потому что Тэхён пытался запомнить этот момент, он хотел запечатлеть и горящие страстью глаза, и нежные прикосновения, и интимный шепот. — Тэхён-а, — тяжело дышит Чонгук, укладывая мужчину на постель и нависая над ним сверху. — Сегодня я намерен дойти до конца… Есть возражения? Ким отчаянно мотает головой, боясь открыть рот. Он чувствовал, что такими темпами его голос превратится в заезженную пластинку из бесстыдных стонов, которые воспитатель хотел бы оставить при себе. На президентском лице расплывается хищная улыбка, после чего юркий язычок пошло облизывает губы. — Молчание — знак согласия, — резюмирует Чон, шустро расправляясь с ремнём брюк своего пленника и снимая ненужный элемент гардероба с напряженных ног. — Расслабься, иначе будут только болезненные и неприятные ощущения. Чонгук протянул руку к красивому лицу, после чего губы возлюбленного обхватили кончики сильных пальцев, позволяя им проникнуть глубже в рот. Тэхён тщательно смачивал их слюной, догадываясь о том, для чего придумана подобная сладостная пытка — президент явно собирался подготовить его для себя. Разговор с Сокджином не прошел даром, из-за чего художник и ушел с работы раньше обычного, собираясь самостоятельно изучить то, на что он сам же и нарывался. И от старшего Чона данный момент скрыть не удалось. Когда его пальцы покинули горячий плен рта, Чонгук нежно провел кончиками по звездочке ануса, после чего медленно ввел одну фалангу. — Ты точно ранее не занимался анальным сексом? — хрипло спрашивает он, быстро добавив еще один палец и резко погрузив оба на максимальную длину. Ким зашипел от неприятных ощущений, но старался не ерзать. — Я хотел подготовиться, — шепчет в ответ Тэхён, постепенно подтягивая ноги к груди. — Знаешь ли, неизвестность порой страшнее знаний… — Прости, не подумал об этом… — вновь приникнув к шее возлюбленного, Чонгук оставил несколько легких поцелуев, продолжая медленно растягивать сфинктер. Вдруг пальцы нащупали заветную точку, и от неожиданности Ким резко выгнулся, не успев подавить гортанный стон. — Здесь? Судорожная волна прокатилась по телу Тэхёна, напрягая мышцы и не позволяя дразнящим пальцам покинуть нежного местечка. Чон, оставляя влажную дорожку поцелуев, спустился от шеи к паху, языком обводя вздувшиеся венки на члене. Последовала нестерпимая пытка в виде плотного кольца губ, что планомерно насаживалось на возбужденный орган Тэхёна, отчего Ким не сразу понял, что к двум пальцам добавился третий, а чувство заполненности даже начало приносить особое мазохистское удовольствие. — Максимально расслабься, — буквально приказал Чонгук, высвобождая свой член из плена боксеров и приставляя крупную головку к припухшему входу. Тэхён и был бы рад повиноваться, но не мог — растяжки пальцами не хватило для того, чтобы максимально облегчить дальнейшее проникновение. Резкая боль лишь усугубила ситуацию, но Чонгук поспешил хоть немного успокоить возлюбленного, завладев его губами и ритмично проводя рукой по слегка опавшему члену вверх-вниз. Двигаться дальше он не рисковал, давая возможность Киму привыкнуть к неприятным ощущениям. Спустя несколько томительных минут Тэхён заерзал под ним, намекая на продолжение. И Чонгук медленно продвигался вперед, сходя с ума от того, насколько сильно эластичные стенки сжимали его. — Я такими темпами кончу… — зашипел Чон, войдя полностью и плавно заскользив обратно, после чего резко погрузился до конца. Тэхён уже совершенно не соображал, слыша голос возлюбленного где-то на задворках сознания и реагируя лишь на движения горячего тела, что полностью покорило его. Сильные руки перехватили тонкие щиколотки и закинули их на мощный разворот плеч, тем самым немного меняя угол для проникновения. Головка члена с каждым толчком всё резче и резче прокатывалась по простате, вырывая из охрипшего горла невнятные мольбы и стоны, что обволакивали разум Чонгука подобно патоке, погружая здравый рассудок в глубокую дрёму и выпуская жадного хищника на волю. Губы доминирующего мужчины приникли к голени, оставляя яркие следы засосов на бледной коже — Чон наслаждался вкусом тела, отдавшегося ему добровольно. Чувства, что раньше не могли найти выхода из грудной клетки сурового президента, были обнажены обезумевшей любовью, выраженной в глубоких и размашистых толчках, в каждом легком касании пальцев к разгоряченному телу, в страстных поцелуях и хриплых стонах, наполнивших спальню хозяина квартиры вместе со сбившимся дыханием. — Люблю тебя, Тэхён-а, — подавшись вперед, Чонгук впился страстным поцелуем в губы возлюбленного, ускорив темп толчков до, казалось бы, невозможного. Ким слышал его голос и даже пытался ответить, но не мог — его горло сжалось от спазма, когда ошеломительный оргазм накрыл его с головой. Совершив еще несколько хаотичных толчков, Чон излился в горячее нутро, совершенно обессилев и повалившись рядом с разморенным Техёном. Пытаясь отдышаться, воспитатель силился объясниться жестами, через каждый вздох хрипя что-то нечленораздельное. — Охуеть… — всё-таки выдавил он из себя, хихикая от того, насколько нелепо это звучало на фоне пережитого только что опыта. — Рад слышать, — фыркнул Чон, улыбаясь. — Только не засыпай, нам нужно в душ. Ким что-то невнятно промычал, закрывая глаза и уже ожидая подкрадывающийся к нему сон, но неугомонный президент явно еще имел в запасе немного сил для того, чтобы подхватить мужчину на руки и потащить того в ванную. Тэхён был похищен из владений Морфея еще на добрые полчаса, пока под мягкими струями теплой воды его саднящие губы продолжали терзать чувственными поцелуями.

***

В ворохе одежды на полу, покоясь на мягком ковре, завибрировал смартфон президента компании JK&KO, на дисплее которого высветилось, как думалось владельцу телефона, давно позабытое и такое отвратительное имя — Чон Су Ён. Под усилившийся дождь и тихое сопение спящих в обнимку мужчин пропущенные звонки не были замечены. Новая волна волнений поджидала возлюбленных, о чем они пока что не подозревали.