В режиме non-stop

Незнакомая классическая музыка плавно наполнила помещение редким перебором клавиш и стройной партией скрипки, лаская слух спящей троицы. Оторвав голову от подушки, хозяин спальни сонно посмотрел по сторонам, пытаясь осознать, где он и что с ним произошло. Но родные стены быстро успокоили растерянного мужчину, а открывшаяся картина под боком и вовсе привела старшего Чона в состояние тихой, безмятежной радости: пробравшийся в комнату под утро сын спал в обнимку с Тэхёном, что укутал себя и ребенка в стащенное с Чонгука одеяло. Воспоминания о прошедшей ночи нахлынули на президента жаркой волной, заставляя сердце учащенно биться. Но вновь заигравший будильник на телефоне Кима отвлек его от созерцания такой уютной и семейной обстановки, из мелодичной трели перерастая в бьющий по ушам гомон. Привычно скатившись с кровати, Чон добрался до валяющейся на полу одежды и выудил из кармана брюк возлюбленного смартфон. Будильник с третьей попытки был выключен, показывая на дисплее пятнадцать минут восьмого. — Юнмин-и, Тэхён-а, подъём! — тут же вскочил на ноги президент, ошарашенный тем фактом, что они так безбожно проспали. Будний день начинался явно не по намеченному изначально плану. — Ещё пять минуточек, — пробубнил куда-то в макушку своего соседа Ким, прижимая зевающего малыша к себе. — Ещё пять минуточек будет вечером, а сейчас подъём, иначе кое-кто опоздает в детский сад, — не в силах ругаться на домашнего Кима и потирающего кулачком глаза сына, пробурчал себе под нос Чон старший, уже силком вытаскивая из плена рук любимого мужчины ребенка. — Юнмин-и, пойдем умываться. Готовить завтрак пришлось на скорую руку, из-за чего скудный прием пищи был раскритикован малышом по всем фронтам, хотя самому Тэхёну порции риса с кимчи было предостаточно. — Аппа, а почему сонбэ спал на твоей кровати? — отправив в рот последнюю ложку риса, спросил любопытный Чон младший, размахивая под столом ногами. — Ночью было холодно, поэтому он без спроса забрался ко мне, — хитро улыбнулся отец маленького семейства, с озорством во взгляде поглядывая на воспитателя. — Я тоже так делаю, — согласно закивал головой Юнмин, отодвигая от себя тарелку. — А еще когда страшно, аппа тоже разрешает спать рядом. Мама не разрешала, а аппа разрешает. На какое-то время повисла неуютная тишина, прерываемая чавканьем всё ещё завтракающих мужчин и пьющего сок ребенка. Чонгук внезапно осознал, что разлука с матерью так или иначе сказывается на мальчике и ему нужно как-то компенсировать эту потерю. Его взгляд сосредоточился на Киме, что чисто на автомате вытирал мордочку подопечного после расплескавшегося в стакане напитка, при этом улыбаясь и уверяя малыша, что в следующий раз он будет куда аккуратнее. С каждым днём этот мужчина в представлениях Чона приобретал всё новые и новые черты, которые не портили собирательный образ художника, а лишь делали его более совершенным. Было странно осознавать сам факт того, что изначально их отношения нельзя было назвать даже приятельскими — они произвели друг на друга хоть и неизгладимое, но не самое лучшее впечатление. Теперь же чем больше мужчины проводили времени в обществе друг друга, тем сильнее они нуждались в укреплении этой незримой связи между ними. — Пора на выход, — вынырнув из собственных размышлений, бизнесмен бросил короткий взгляд на наручные часы и приступил к уборке. — Десятиминутная готовность. — Сэр, есть сэр, — шутливо отозвался на команду возлюбленного Тэхён, помогая слезть подопечному со стула. — Я сам! — Юнмин гордо сполз с высокого сидения и вздернул нос, демонстрируя свою самостоятельность. — И обуюсь тоже сам! — Хорошо-хорошо, — с лица Кима не сходило радостное выражение, которому Чон старший, если честно, даже дивился. Из воспитателя получился бы просто отличный актер. — Твоей выдержке могут позавидовать даже армейцы, — фыркнул хозяин квартиры, когда его сын исчез в прихожей. — Чья это, по-твоему, вина? — потирая поясницу, недовольно пробурчал тот. — Прости, Тэхён-а, — обняв возлюбленного со спины, прошептал Чонгук, утыкаясь носом в высокий ворот кофты, к которой, по-видимому, Киму придется привыкнуть. Выглянувший из коридора сорванец так и не был замечен занятыми друг другом мужчинами, так что ребенок задумчиво взирал на эту сцену до тех самых пор, пока ему это не надоело и не пришло время выходить из дома. Ровно в половину девятого вся троица покинула пределы жилого комплекса, в котором проживало семейство Чон.

***

Прожигающий насквозь взгляд Сокджина уже не казался таким нестерпимым на фоне тянущей тупой болью поясницы. Преподаватель рисования в перерывах между занятиями превращался в старика, тихо охая и облокачиваясь на любую поверхность, что оказывалась поблизости. Всё-таки анальный секс — штука странная, дарующая как удовольствие, так и определенного рода дискомфорт. Куратор третьей группы сменил всезнающий взор на сочувственный взгляд, после обеда всучив какую-то мазь своему тонсену, дабы тот меньше мучился. Как ни странно, ближе к вечеру выбила почву из-под ног Кима младшего не поясница, а Юнмин, что на очередном «свободном уроке» своей группы сбежал к любимому сонбэ. — Тэхён-сонбэним? — юркнув в кабинет рисования, привлек к себе внимание воспитателя мальчик. — Когда-нибудь Сокджин-сонбэним тебя всё-таки сдаст, — тяжело вздохнул художник, кивая в сторону низкого табурета. — Что-то случилось? — Не совсем, — уклончиво ответил тот, послушно усаживаясь на предложенное место, когда как сам Ким поудобнее расположился на ковре, выводя что-то простым карандашом на чистом листе скетчбука. — Знаете, Тэхён-сонбэним, у меня к вам очень серьезный вопрос. — Да? — оторвав взгляд от бумаги, удивленно спросил Ким. — Значит, что-то всё-таки случилось? — Не знаю, — пожал он плечами, после чего потупил взгляд. — Мне Хосок-ши рассказывал, что его аппа господин Ким и Сокджин-сонбэним ведут себя как его настоящие аппа и мама. И мне кажется, что вы и мой аппа тоже себя так ведете… — Как это «так»? — без смеха в голосе, которого побаивался Юнмин, с искренним интересом и задумчивостью спросил Тэхён. — Ну… — замялся малыш, пытаясь подобрать слова. — Мои родители никогда не обнимались дома, только когда их фотографировали. И целовались… Тоже только для фотографий. Я знаю, что мои родители не любили друг друга. Они только злились и ругались, постоянно спорили… Но у вас по-другому. Мне кажется… Я думаю… — Ты думаешь, что мы с твоим отцом любим друг друга? — ласково спросил воспитатель. — Думаю да… — почесав кончик носа, всё-таки поднял взгляд ребенок. — Ты против этого? — вопрос прозвучал очень серьезно, из-за чего мальчик тут же затараторил. — Нет-нет, — замотал он головой, комкая пальцами низ свитера. — Просто… В семье есть один аппа и одна мама, а у Хосок-ши сразу два аппы. У меня, значит, тоже два аппы? Тэхён не спешил с ответом, пытаясь понять, как проще и внятнее донести до ребенка сам факт того, что подобного рода отношения между ним и его отцом можно считать если не нормальными, то хотя бы приемлемыми. Юнмин послушно ожидал ответа, будучи смущенным темой, которую сам же и поднял. Малыш думал, что у старших всегда есть ответы на интересующие его вопросы, особенно в тех случаях, когда самостоятельно докопаться до истины у него не получалось. Теперь же ситуация была немного иного плана: младший Чон догадывался о том, что означают странные отношения между ними, но не мог понять, прав ли он в своих суждениях или же нет. И ему требовалось подтверждение со стороны Кима, так как ребенок прекрасно знал — глава семейства может дать парочку намеков, но не больше, если вообще посчитает нужным давать сыну подсказки. На полноценный ответ малыш даже не рассчитывал. — Если ты хочешь, Юнмин-а, то я могу быть твоим аппой, — после нескольких минут тишины, произнес Тэхён, широко улыбаясь. — Да, в семье обычно есть аппа и мама, но не во всех семьях так. Иногда бывает, что ребенка воспитывает один родитель… И это очень тяжело. Особенно когда родителю нужно успевать и работать, и готовить кушать, и стираться, и следить за своим ребенком. В таком случае у аппы или мамы остается очень мало часов для отдыха, они плохо спят и, возможно, даже плохо кушают. Когда в семье два родителя — неважно, какого они пола, — то внимание ребенку уделяется равномерно, а также оба родителя могут помогать друг другу, быть хорошей поддержкой в случае возникающих проблем. И я хочу быть поддержкой для твоего аппы, Юнмин-а. Хочу помогать, заботиться о вас двоих, как о родных людях. Вы мне очень дороги, и если ты позволишь, то я хотел бы стать частью вашей маленькой семьи. — Правда? — ребенок вскочил на ноги, не в силах поверить в то, что только что сказал воспитатель. — Вы правда будете моим вторым аппой? Правда?! — Только если ты этого хочешь, — принимая сидячее положение, кивнул Ким. — Хочу! — мальчик бросился в объятия мужчины, будучи в таком восторге, в каком ему даже во сне не снилось. — Очень хочу! Разговор с подопечным прошел на странность легко и просто, отчего у воспитателя даже отлегло от сердца. Он не был уверен в том, что правильно донес свою мысль до малыша, но надеялся, что со временем Юнмин найдет ответы на свои вопросы и будет относиться к такому виду состава семьи благосклонно. Ким не считал союз с Чоном старшим «гейской семейкой», так как всё ещё затруднялся причислять себя к сексуальным меньшинствам. Для него в приоритете сейчас стоял лишь один единственный мужчина и, Тэхён надеялся, со временем в его жизни других представителей сильного пола в таком плане не будет.

***

Видимо, из Чонгука тоже вышел бы неплохой актер. Сыграть счастливого отца перед возлюбленным оказалось даже проще, чем он мог себе представить, только вот его актерская игра вряд ли могла помочь в данном конкретном случае. Он всеми силами пытался сохранить неприступное выражение лица, пока напротив него, потягивая через трубочку какой-то коктейль, коварно улыбалась его собеседница. — Думать для тебя слишком вредно, Куки, — накрашенные алой помадой губы растянулись еще шире, являя мужчине ряд ровных отбеленных зубов. — Так и морщины на лбу появятся. — Тебе тоже стоило бы перестать так улыбаться, иначе лицо потрескается, — хмыкнул в ответ Чонгук, впрочем, продолжая поддерживать суровый вид. — Какие мы грубые, — женщина не особо обиделась на слова бывшего мужа, но все же поспешила перейти к волнующей её теме. — Я так понимаю, тебе пока что удается избегать очередного скандала… Правда не думаю, что ты сможешь так бегать по кругу бесконечно. Когда-нибудь ты всё-таки оступишься, Куки. — Если ты собираешься угрожать мне, то делай это правильно и быстро, мне Юнмин-и скоро из садика забирать, — вздохнул он, скрестив руки на груди. — Его может забрать и твой любимый воспитатель. Как его там? Ким Намхён? Ким Сыкчон?.. — задумчиво перебирала имена бывшая Чон, приложив наманикюренный пальчик к нижней губе. — А, вроде бы Ким Тэхён! Ведь так зовут твою новую шлюшку, да, оппа? — Единственной шлюхой, которую я терпел в своей постели, была именно ты, Суён-ши, — ровно произнес бизнесмен, подавшись слегка вперёд. — Теперь же меня окружают только самые близкие и верные мне люди. К счастью, ты в этот список не входишь. Женщина в конец потеряла былое дружелюбие, являя своё истинное лицо: накрашенные глаза злобно сощурились, а губы изогнулись в такой неприятной гримасе, что старший Чон сам скривился. — Лучше бы тебе меня не злить, Чон Чонгук, — прошипела она. — В моём рукаве достаточно тузов, чтобы заткнуть твой поганый хуесосный рот раз и навсегда! Мои условия просты, ты сможешь их выполнить, если, конечно, тебе ещё дорога твоя растраханная задница. — Какие грязные слова из уст такой прекрасной леди, — в этот раз мужчина не сдержал смешка из-за образа фурии, что отравляла ему жизнь последние пять лет. — Что же за чудесный план зародился в твоей гениальной голове, Суён-ши? Женщина с гордым видом достала из сумочки флешку, крутя ту в своих пальцах и хищно улыбаясь. — Здесь, — постучав информационным носителем по столику, который занимали бывшие супруги в какой-то забегаловке, наигранно с придыханием вещала она, — имеется столько компромата на тебя, Куки, что тебе ни в жизнь из этого дерьма не выбраться. Мои условия таковы: ты отказываешься от родительских прав и передаешь Юнмина мне — тогда компромат будет уничтожен. От алиментов, конечно же, я отказываться не буду. В том числе и от квартиры, так что тебе придется оттуда съехать. Маска суровости на лице Чона всё-таки треснула. Отмеченные родинкой губы растянулись в хищной, не предвещающей ничего хорошего улыбке, обещавшей обидчику все круги ада. — Значит дома в Каннаме и открытого счета в банке тебе недостаточно… Неужто уже потратила все свои средства за… За сколько? Три-четыре месяца? — Я не обязана отчитываться перед тобой о своих тратах, дорогой, — уверенности в голосе дамы заметно поубавилось. — Просто выполни все мои условия и больше мы с тобой не увидимся. Впрочем, Юнмин тоже тебя больше не увидит. Я вернусь в Пусан вместе с сыном. — Суён-ши, объясни мне, чего тебе не хватает? — потирая виски пальцами, отчаянно спросил Чонгук. — Денег? Я могу перечислять тебе их в размере алиментов, которые тебе так нужны. Новый дом? Хорошо, купим тебе еще один дом. Но зачем тебе Юнмин-и? Ты перестала заботиться о нём на втором году жизни нашего сына, а теперь стремишься отобрать его у меня? Для чего ты пытаешься усложнить и нам, и себе жизнь? — Это моё дело, так что отвечать я не собираюсь, — женщина поднялась с места, убирая флешку обратно в сумку. — Даю тебе неделю на обдумывание. Либо мы решаем всё мирным путём, либо… Ты сам понимаешь, что тебя ждёт. Чонгук не стал язвить в ответ, молча проводив бывшую жену взглядом. Он примерно знал, какого рода компромат она накопала, только вот подобное не могло повлиять на нынешнее положение Чона ни в моральном, ни в финансовом плане. Глупышка Суён забыла, с кем имеет дело — проигрывать президент JK&KO совершенно не умел и учиться этому нехитрому делу не собирался.