Границы доступного

      Я проснулась примерно в половину шестого утра. Не знаю, почему так рано, но заснуть никак не могла, хотя чувствовала небольшую усталость.       За окном зима шла полным ходом. Достаточно не сильная, но ощутимая метель, из-за которой не было видно ничего дальше своего собственного носа. Выдохнула. Скорее всего, в школу идти всё-таки придётся. Вряд ли что-то отменят. Мне идти немного, но тащиться по сугробам не особо хочется.       Решив, что пытаться заснуть нет никакого смысла, я неспешно приняла ванну и позавтракала. Надела обычную чёрную блузку с высоким воротом и заправила её в голубые джинсы. Волосы мне захотелось оставить на роспуск.       Как и ожидалось, в школе было пусто, если не считать спящего охранника. Ну, почти пусто. На третьем этаже, как обычно в это время, кабинет математики уже был открыт. Тихо постучала по двери, чтобы привлечь к себе внимание.       — Привет, — улыбнулась и облокотилась на дверь. Илья оторвался от тетрадок и посмотрел на меня.       — Ты чего так рано? - Спросил он и нахмурился. Кажется, у кого-то нет настроения.       — Ты же знаешь, я часто прихожу рано, — отвечаю и, подойдя к нему, обнимаю за плечи со спины, в то время как Илья продолжает сидеть на стуле, — что-то случилось?        — Нет, работы навалом, — отвечает и тянет меня к себе; я повинуюсь и усаживаюсь к нему на колени, — Вы, кстати, сегодня контрольную должны писать. Учитывая погоду, придут от силы человек десять, поэтому как мне отчёт делать — не представляю.       — Ничего страшного, проведёшь ещё раз, - фыркнула. — Не тебе же её писать. — Кравцова, будь моя воля, я бы все написал за вас, честное слово, — усмехнулся он, а я стукнула его в плечо. Знает же, что я не люблю, когда он меня так называет. — Будь наша воля, мы бы ещё и заплатили тебе за это, — усмехаюсь в ответ.       Илья мне ничего не отвечает в ответ, а смотрит пристально в мои глаза. Я улыбаюсь, хотя, мне так и хочется отвести глаза — слишком пронзительно он смотрит, такое ощущение, что в душу заглядывает.        — Не смотри на меня так, — говорю, всё же отвернувшись.       — Как так? — Спрашивает и разворачивает моё лицо обратно, обхватив подбородок.        — Так, как будто хочешь прожечь взглядом, — отвечаю и заправляю прядь волос за ухо. — Ну вот опять!        Хочу уже было встать, но крепкие руки удерживают меня за талию и прижимают крепче к себе. Я не сопротивляюсь. Это очень смущает, но... Не хочу отстраняться от него.       Илья только усмехается и тянет меня к себе. Я обхватываю его шею руками и сама поддаюсь вперёд, прильнув к его губам.       Сначала поцелуй был медленный, но, когда я почувствовала, что Илья усмехается, то слегка прикусила его губу, а затем провела по ней языком. Мне стали отвечать более напористей, и едва уловимая нежность совсем испарилась, уступив место грубости и страсти. Так мне нравится гораздо больше.        — Какая же ты все-таки грубая, Кравцова, - сказал Илья, когда я сама отпрянула от его губ, из-за недостатка дыхания.       — Какой же вы все-таки непонятливый, учитель, - отвечаю с не меньшим ехидством, услышав, что он опять называет меня по фамилии.       Смотрю в его глаза, в которых пляшут бесят. Боже, неужели это все происходит со мной? Вот уже как месяц после того случая, когда все происходит вот так. Мы часто проводим время вместе: часто бываем у Ильи дома, иногда ходим гулять. Мы как... Пара, но официального предложения отношений не было. И понятно, что незачем, ведь и так все ясно, но иногда мне непонятно, что будет дальше. Конечно, между нами ничего не было и я понимаю, почему. После того разговора моему преподавателю нужно было отойти от шока, а мне просто свыкнуться с мыслью, что я, вроде как, в отношениях.       Но я понимаю, что вот так вот ходить за ручки ни ему ни мне не нравится. Иногда были моменты, когда до этого почти доходило, но что-то всегда мешало — то телефон зазвонит, то в дверь постучат, то ещё какая-нибудь ерунда. И я с одной стороны рада, потому что боюсь, но с другой стороны понимаю, что отношения без секса никому не нужны в таком возрасте. Да и я уже не шестнадцатилетняя девчонка... Я просто не хочу терять этого человека.       Как и ожидалось, на уроки пришло десять человек из нашего класса. Начальную школу и вовсе отменили, поэтому в школе было очень тихо, потому что пришли только такие же тихие «зубрилы», как я. После третьего урока мне позвонила мама.        — Поль, могла бы в школу не идти сегодня, - сказала она мягко. В последнее время она стала более добрей ко мне. Я же стараюсь не грубить, но и разговаривать с ней желания нет. Слишком зла.        — Да не, чего дома сидеть. Мам, я сегодня у Таты, наверное, до вечера буду, —неожиданно сказала я, посмотрев на подругу, которая тоже стояла рядом со мной. Она вздёрнула бровь.        — Не слишком ли часто ты у неё засиживаешься? - Я слышу настороженность в голосе мамы.        — Почему бы и нет? Не все же мне дома сидеть, - я начинаю уже злиться — мне не нравится, когда Мама включает из себя заботливую внимательную родительницу. Все бы хорошо, если бы это было правдой.       — Ладно, иди. Хорошо вам повеселиться, - ответила она и сбросила. Я выдохнула.        — Ну, и когда это уже закончиться? Понимаю, будь тебе пятнадцать, Поль, но ты...        — Тат, я не хочу говорить с мамой по этому поводу, - говорю, вздохнув, - думаю, я и не буду говорить. Тем более, она догадывается.        — И ничего не говорит?        — А что она может сказать? Мне уже, как ты правильно сказал, не пятнадцать. Вроде как, взрослая девочка.        — Не знаю, если бы у меня были такие проблемы с мамой, то я бы уже рвала и метала. Но тебя, видимо, все устраивает.        — Да, — пожимаю плечами. Мне действительно комфортно в той ситуации, которая есть сейчас.       Кстати говоря, Тата не знает, с кем именно я встречаюсь. Она просто знает, что кто-то есть и все. Пока я не готова рассказать, хотя, я вижу, что она догадывается. Она не дура, и для человека, который знает, что именно было между нами первые три месяца до того, как меня избили, это очевидно. Но подруга тактично молчит, за что я ей благодарна.       Так все и получилось — уже вечером я стояла на кухне у своего преподавателя и, опираясь на столешницу, грелась горячим чаем с лимоном, поедая печеньки с конфетками.        — У тебя ничего не слипнется? Одни сладости ешь, - спросил Илья, обнимая меня за талию и улыбаясь. Я поставила кружку и обвила его шею руками, тоже улыбнувшись.        — Не слипнется, — фыркаю я, целуя его в губы.        Улыбаюсь через поцелуй, когда чувствую, что Илья слизывает остатки шоколада. Хочу отстраниться, потому что мне стало щекотно, но мне не позволили этого сделать. Уже через минуту легкий поцелуй превратился в страстный и грубый. Не такой, как утром. Ещё лучше. Меня охватывают невероятные чувства, когда Илья целует меня и сплетается с моим языком в страстный танец. Я чувствую, как внизу живота завязывается невидимый узел, и не могу сдержать стон.       Илья усмехается и одним движением усаживает меня на столешницу, не разрывая поцелуй. Я ничуть не сопротивляюсь. Перемещаю свои руки с его плеч на грудь и начинаю медленно расстёгивать пуговицы на его рубашки.       Пропускаю тот момент, когда оказываюсь прижата к мягкой поверхности кровати. Илья стянул с меня водолазку и начал целовать шею. Я инстинктивно жмусь к нему ещё сильнее и издаю ещё стон. По телу проходят тысячи мурашек, а разум совсем отключается. Остаются только чувства и эмоции.        Провожу кончиками пальцев по его твёрдому прессу и прижимаю к себе за ещё одним поцелуем. Вот только если мой разум совсем отключился, то Илья, видимо, контролировал ситуацию.        — Ты уверена, что хочешь этого? Ещё не поздно остановиться, — шепчет он мне на ухо, проводя рукой по оголенной талии. Я пропустила тот момент, когда осталась совсем без одежды. Его прикосновения обжигают и я хочу прижаться ещё теснее, насколько это возможно. Нет. Уже поздно, но я и не хочу останавливать это.        — Уверена. Я бы не стала делать того, что не хочу. Ты же знаешь, — отвечаю и улыбаюсь.        Он отвечает мне усмешкой, а потом вошёл в меня одним резким толчком. Я хрипло застонала и уткнулась ему в плечо. Он двигается во мне медленно, но достаточно резко и грубо. Я уже не сдерживаю стоны, потому что это невозможно — хочется большего. Но Илья, как будто дразнит меня, и нарочно двигается медленно.       Я уже чувствую, что на пике того самого момента, чтобы рассыпаться на миллион тысяч осколков. Илья понимает это и начинает двигается быстрее. Я впиваюсь в его спину своими ногтями так сильно, что, кажется, останутся следы. Через несколько минут чувствую дрожь во всем теле и невероятное чувство, которое охватывает всю меня.        Илья кончает следом за мной и перекатывается на спину, уложив обессилевшую меня на свою грудь и обняв рукой. Я обессилено утыкаюсь лицом ему в грудь и практически сразу засыпаю.