***
Громкий звук. Паника. Страх. Я падаю с кровати. Нервно озираюсь, скидывая с себя одеяло. «Это… всего лишь будильник…» — вырывается шёпотом у меня, когда я вижу скачущий прибор, что орёт на весь дом. Вздыхая, выключаю его. Какое-то странное чувство сжимает мою грудную клетку. Оно сдавливает мои органы, перехватывая моё дыхание. Мои глаза по-прежнему не могут нормально открыться, а веки тяжелы. Перебарываю себя и встаю с пола, направляясь в ванную. Прошло полчаса, а такое ощущение, словно секунда. Я стою перед зеркалом в ванной в одном полотенце, закрывающем часть моего тела. В зеркале всё та же я: карие глаза, что с усталостью виднеются над синяками, прокусанные губы, волнистые розовые волосы. Краска, что с болью впивалась в кожу моей головы решила покинуть меня. Хреново… Ой… Превращаюсь в… Бакугоу?.. Хр… кхем… Отвлекаюсь от монолога, когда краем глаза замечаю что-то в зеркале. Медленно оборачиваюсь и вижу то, что обычно является в кошмарах. Моё выражение лица совсем не совпадало с тем, что было в зеркале. Опять оно… — Мико-Мико-Мико… — медленно тянуло оно, ухмыляясь. Я с ужасом зажала рот ладонями. — Вновь оставляешь меня? Вновь будешь игнорировать то, что происходит? Да? — пытаюсь сдержаться. Это сон. Сон. Всего лишь сон. Сейчас я ущипну себя и всё будет в порядке. — Мико! Яростный вопль и перед моими глазами, в сантиметре от моего лица находится это создание. Оно безумно смотрит на меня, так же безумно улыбаясь. Теперь я не смогла сдержать своего крика. — Мико! — послышалось мне. Звук раскрытой и ударившейся о стену двери. Не могу открыть глаза и также не могу убрать рук от головы. — Что… что здесь произошло?.. Открываю глаза. Вокруг стекло. На моём теле огромное количество порезов, а правая рука вся в крови. С ужасом гляжу на неё, не понимая, что сейчас произошло. Я сижу на холодной плитке в ванной, окружённая стеклом и вся в крови. Поднимаю голову и вижу, что зеркало, в которое я только что смотрела, разбито. Дрожь… — М-Мико… — этот голос принадлежал Юно, он дрожал, — Что случилось, Боги!.. И вот через мгновение я уже в её объятиях. Она прижимает меня к себе, пытаясь успокоить, но слёзы потоком хлыщут из моих глаз. — Нацуки! Нацуки! — начала кричать она. Он тут же появился в дверях. — Аптечку! Срочно! Ещё раз смотрю на разбитое зеркало из-за плеча женщины. Мне кажется, что в нём по-прежнему что-то есть. Жмурю глаза, отгоняя от себя эти мысли.***
На все уговоры Юно и Нацуки, чтобы я осталась дома, я отрицательно махала головой. Я итак много пропустила, да ещё и подготовка к Спортивному Фестивалю. Осталось всего-ничего — три дня. Честно говоря, я подумываю о том, чтобы не участвовать. Как-то не хочется мне светиться… теперь. Со своей причудой, которая, как оказалось, была причиной бед тринадцатилетней давности, мне бы лучше не высовываться. Общество не поймёт. Мои отношения с Юно и Нацуки, честно говоря, не изменились. Практически. Теперь я не называю их родителями, что странно для меня. Я называла их так всю свою жизнь, а теперь… язык не поворачивается. Я вижу, что они хотят поговорить со мной, по глазам вижу, но не могут. Они боятся. И я боюсь. Прошло два дня с того момента, как я узнала правду, я долго думала на этот счёт. Мир стал видеться совсем как-то по-другому. Многие вещи стали ясны и понятны, но вместе с этим этот злостный мир потерял то, за что я его ценила — истинность вещей. Вместе с потерями я и обрела что-то… С того дня, как я узнала правду, мне стало что-то казаться. Стало казаться, словно теперь я не одна. Не в том смысле, что кто-то рядом со мной сидит и «плакает» над тем, какая я бедная. Совсем что-то иное. Будто бы кто-то следит за моей жизнью, стоит позади меня. Часто мне стали сниться кошмары. Я их не помню, но каждый раз просыпаюсь в холодном поту. И без того малое количество сна превратилось в его полное отсутствие. Я боюсь сомкнуть глаза, ибо страх перед тем, что я увижу во сне, слишком велик. Что же до того, что произошло утром. Ничего не понимаю. Я что-то видела, но… я не помню! То, что я не помню такие вещи, меня пугает. Иногда мне кажется, что я слышу какой-то смех, больше похожий на эхо, но… это быстро проходит. Недосып, что мне ещё на это сказать.***
Мой внутренний монолог был прерван. Я врезалась в кого-то. Да ёперный театр, что опять?! Поднимаю глаза, схватившись за нос. Больноватенько… — Т-тодороки?.. — вырвалось у меня. Предо мной и впрямь стоял он. Он смотрел на меня сверху вниз с какой-то опаской. — Когда же ты перестанешь врезаться во всё, что только можно?.. — вопрос был риторическим, но на него я пожала плечами. — Прости… — почти шёпотом сказала я, начиная обходить его. Я помнила тот вечер и то, что он сделал под тем ливнем. Поцеловал в лоб… Теперь мне было стыдно смотреть в его глаза. Я не знаю… Это чувство… Оно странное. Несмотря на то, что я старалась уйти от него, как можно дальше, он пристроился рядом и шёл со мной. Я опустила взгляд. — Что случилось? — своим вопросом он прервал тишину. Я вздрогнула от неожиданности, ведь снова начинала задумываться о своём. — В смысле? Смотрю на него и сразу понимаю, о чём он. Он кивает на мои руки, что были перебинтованы. Несмотря на то, что удар пришёлся на правую руку, левая тоже была усыпана порезами, потому пришлось перебинтовать всё. — Да так… — потупила взгляд, — неважно. — Да сколько можно?.. — останавливается. Я поворачиваюсь к нему, вопросительно глядя из-под розовой чёлки. Опять отросла. — Если я тебя спрашиваю, значит, что это важно, понимаешь? Мне не всё равно, что с тобой, тем более после того, что произошло. Чувствую себя виноватой. Ведь и правда. Он каждый раз спрашивал у меня, как я и что со мной, а я каждый раз отнекивалась и говорила, что всё нормально, но, на самом деле, ничего не нормально. Я всё держу в себе, ибо не знаю, как всё это описать. Странные ощущения и чувства, которые не выразить словами. Вздыхаю. Не могу собраться с мыслями. — Прости, Шото, но это слишком тяжело, — начала говорить я, глядя в его гетерохромные глаза, ожидающие ответа, — мне нужно время, чтобы собраться с мыслями, понимаешь? Кивает. Мы идём дальше. До академии мы шли молча.***
Класс спрашивал у меня, что произошло и, почему мои руки перебинтованы, но я молча отрицательно кивала. Не хочу обсуждать такие темы абсолютно ни с кем. Единственное, что мне пришлось сделать, так это сказать учителям, что я навряд ли смогу писать на их предметах. Когда они спрашивали, что произошло, я говорила, что обожглась и мне потребуется время на восстановление. Время на восстановление… Спортивный фестиваль. Чёрт… Все уроки думаю о своём. На самом деле, учителя перестали спрашивать меня, даже на том же английском. Теперь палочка-выручалочка для класса была лишь предметом интерьера, что смотрел в затылки товарищей без малейшей эмоции. На физкультуру мне написали освобождение. На удивление, меня даже не отправили к Исцеляющей девочке. Да… Пожалуй, мне всё-таки придётся зайти к ней, даже если меня к ней не посылали. Отпрашиваюсь у учителя по физкультуре под внимательно изучающие взгляды одноклассников. Направляюсь в медпункт.***
Открываю дверь медпункта и осматриваюсь. Никого нет. Вздыхаю. «Придётся подождать…» — шепчу себе под нос. Сажусь на больничную койку, глядя в окно. Вроде бы, от того, что я узнала, мир не треснул и полюса не поменялись местами, но теперь я ощущаю всё как-то иначе. Безразличнее, что ли. Теперь всё то, что происходит в классе, стало волновать меня меньше. Наверное, это из-за того, что теперь в моей жизни всё стало сложнее, чем было. Эгоистичная моя сторона кричит мне, чтобы я думала только о себе, но вместо этого я не думаю ни о ком. Просто живу… просто существую. Дверь медпункта открывается. — О, Мотидзуки, — Исцеляющая девочка произнесла это с каким-то удивлением, — не ожидала увидеть тебя здесь. Тебя силой притащили? — Нет, я сама пришла. — Сама? — её глаза округлились, — В лесу что-то умерло. Быть такого не может, чтобы ты пришла сюда, да ещё и по доброй воле, — она заулыбалась, но уголки моих губ не дрогнули. Не то настроение. Заметив моё безразличие, она вернулась к своему нейтральному состоянию, — Так, что случилось? — Вот, — протягиваю ей свои перебинтованные руки, — можете с этим что-то сделать? Она начинает разворачивать. Мои порезы по-прежнему кровоточили, что было очень странно. Исцеляющая девочка хмыкнула и кивнула.***
Она исцелила мои порезы, но я чувствовала слабость. Побочный эффект от лечения, это нормально. Что же, до конца урока ещё пять минут, потому не вижу смысла туда возвращаться. Честно говоря, меня слегка удивил тот факт, что меня не послали к Исцеляющей Девочке. Не занимающийся ученик — плохой ученик. Сажусь на подоконник, глядя на двор академии, где сейчас проходит физкультура. С тоской гляжу на то, как мои одноклассники занимаются. — Мико-Мико-Мико… — снова. Оборачиваюсь и снова вижу её. Вжимаюсь в стекло. Оно всё ближе. Опять эта улыбка. Снова этот страх. Мурашки побежали по телу не одним табуном, а тысячей. Снова эта боль…POV Тодороки Шото
Весь день меня что-то тревожит. Утром, когда я увидел перебинтованные руки Мико, мне показалось, что это сделала она сама, но… она не такой человек. Бред всё это, бред. Однако, меня немного удивил тот факт, что учителя не послали её залечивать раны у Исцеляющей Девочки, ибо из-за ран она не могла ни писать, ни заниматься на физкультуре. Её просто не трогали. Хотя, отчасти, мне понятно их решение. Она бы просто не пошла в медпункт. Всем уже давно известны страхи Мико перед Исцеляющей Девочкой. Забавно было то, что целительница знала об этом. Ей было даже немного обидно. Мико ушла с урока, что было немного странно. Она практически никогда не выходила с каких-либо уроков. Был один раз и то, тогда ей было тяжко, хотя… сейчас ей ещё хуже. Снова тревога. Какое-то странное ощущение, опасение. Зачем она вышла? Навряд ли по своим делам, ибо на всё это перемена, но… не могу, это всё слишком странно. Выполняя одно из упражнений, а именно, повороты, замечаю что-то в окне академии. Кто-то сидит на подоконнике. Тц, какое неуважение. Не моё дело. «Хм, это Мотидзуки?» — послышалось мне от одноклассников. Оборачиваюсь и вижу, что Денки и Киришима указывают на то окно, на которое я только что смотрел. Хм, и вправду, похоже на Мотидзуки. — «Что она делает?!» Всматриваюсь и вижу, что она словно вдавливается в окно. Будто бы отползает от чего-то. Что за?!.. — МОТИДЗУКИ!! — вопли разразили всё поле. Окно резко распахнулось.