Душа Тени

      На станции было безлюдно. В свете раннего утра уставший за день город досматривал последние сны. Крутые старинные улочки, вымощенные брусчаткой, увитые гирляндами цветов и пестрыми флагами, закутались в легкую дымку тумана и дремали.       Гилберт медленно шел по узкому тротуару, чувствуя себя героем детской сказки — Риген казался игрушечным, словно сошедшим с картинки. Днем это впечатление исчезнет, но сейчас, когда на улицах почти никого нет, город очаровывал собой, за каждым поворотом обещая рассказать старинную легенду.       И невозможно было поверить в то, что здесь таился ужас, который человеческое сознание не способно придумать.       Гилберт перекинул сумку на другое плечо и невольно залюбовался открывшимся перед ним видом. Улица совершала крутой спуск, и казалось, что у самых ног плещется белоснежное море цветущих деревьев. А их нежный запах, сплетшийся со свежестью раннего утра, изгонял душные тягостные мысли, преследовавшие его всю дорогу, и заставлял поверить, что есть ещё другая жизнь помимо муштры и ненужных наставлений.       Пятнадцать лет он жил от приказа до приказа, лишившись собственных желаний и будучи под постоянным контролем. И только сейчас он начинал вспоминать, что такое дышать свободно и думать о чем-то ином, кроме как о своей никчемности и попытках доказать обратное.       А сегодня он не должен ни перед кем отчитываться. И свобода совсем не пьянит, скорее, вызывает недоумение и непонимание, что же с ней, такой внезапной, делать. За время обучения он успел забыть, каково это — чего-то хотеть или мечтать. Оставалось только одно желание — хорошо выполнить свою работу и избежать наказания за провал.       Церковь нашлась в трех кварталах от гостиницы, где Гилберт оставил свои вещи. Небольшая, белоснежная настолько, что глаза резало, она была окружена небольшим вишневым садом, а позади нее скрывался одноэтажный домик с черепичной крышей — городское управление Ригена, где, как надеялся Гилберт, ему подпишут необходимые для работы бумаги.       Но, глянув на часы, он только вздохнул — было время утренней службы, и единственный человек, который мог бы ему помочь, явно находился там.       Гилберт невольно содрогнулся от одной только мысли, что придется еще заходить в церковь, но все же направился ко входу, стараясь идти как можно медленнее.       Утренний свет пробивался сквозь цветные витражи церкви, яркой мозаикой рассыпаясь по белым плитам пола. В открытые двери влетал теплый ветер, принося с собой белые лепестки. Залитая светом, почти пустая, церковь не давила своей мощью, как родной Собор, а казалась приветливым местом, где можно найти и приют, и покой. Служба уже закончилась, и Гилберт, к своей радости заставший лишь ее конец, сел ближе к алтарю, ожидая, когда местный священник закончит разговор с прихожанами.       В нишах чуть колебались огоньки свечей, и ему невольно вспомнились всенощные службы, на которые таскал его наставник. Ребенком он часто засыпал на них под мерное мерцание свечей, музыку органа и напевный речитатив службы, и каждый раз ему доставалось за отсутствие надлежащего усердия и неуважение к вере. С тех пор каждый поход в церковь отзывался глухой болью где-то у самого сердца.       — Я могу вам чем-то помочь? — Священник подошел так тихо, что Гилберт, погруженный в свои мысли, вздрогнул. Но мужчина в белых одеяниях выглядел вполне приветливо. — Похоже вы не местный. Я почти всех помню в лицо. Впрочем, в эти дни столько новых лиц…       — Верно, — кивнул Гилберт, демонстрируя значок охотника. — Я здесь по приказу конклава, чтобы расследовать дело об убийствах. Есть подозрение, что они совершены Тенью.       Если служитель церкви и удивился, то не подал виду, лишь с уважением кивнул и присел на скамью рядом.       — Ваши коллеги уже были здесь зимой и ничего не нашли. Вряд ли тут замешана Тень. Сумасшедший убийца — гораздо вероятнее.       — Вскрытие жертв проводили?       — Боже упаси! У них было перерезано горло — более чем очевидно, от чего они умерли. Об этом писали во всех газетах.       — А девушка, умершая неделю назад? Ей горло не перерезали. Она просто умерла на ровном месте.       — Девушка… — священник нахмурился, пытаясь вспомнить. — А, Мирей? Бедняга, с самого детства болела. Мы молились за ее выздоровление, родители обращались к врачам, но увы, — он сокрушенно покачал головой. — Такова была воля Господа. Кто мы такие, чтобы перечить.       Столько грусти было в его голосе, что Гилберт ни на секунду не усомнился в правдивости сказанного, но что-то не давало покоя.       — И вас не удивила причина смерти? Может, было что-то странное? — он все пытался сложить картинку воедино, но какая-то мелочь постоянно ускользала.       — Нет. У неё были проблемы с сердцем, так что подобный исход был ожидаем. Даже для меня — абсолютно несведущего в медицине. Разве что… — священник запнулся и медленно, осторожно, словно опасаясь произнести слова вслух, продолжил: — На протяжении примерно месяца до смерти Мирей я ни разу не видел ни ее, ни родителей на службах. Ни на одной. Как и предыдущих… жертв. Хотя раньше они приходили довольно часто.       Гилберт пожал плечами:       — Мало ли. Может, ей стало хуже, и они решили искать помощи где-нибудь еще.       — За несколько дней до смерти Мирей, я столкнулся с ней на улице. Она выглядела совсем слабой, но абсолютно счастливой, я бы даже сказал — одухотворенной. Вскользь упомянула какие-то собрания, на которых ей открылась истина. Тогда я не понял, о чем она, а потом стало не до того. А бедняжка, скорее всего, говорила об Алисе — некой девушке, которая приехала в наш город примерно год назад. Та возомнила себя просветленной Божьей помощью и организовала подобие секты, на которой говорит всякую ересь. Я пытался писать об этом нашим епископам, но ответа так и не получил. Никому нет дела до маленького городка…       Гилберту стало неловко — этот человек в скромной рясе, назначенный в ничем не примечательный городок, оказался куда благороднее и человечней, чем его более образованные коллеги из Собора, в котором вырос Гилберт. Скорбь по абсолютно чужой девушке была неподдельной. И так не хотелось рушить его веру в то, что в мире еще есть справедливость.       — А какую же ересь, по вашим словам, говорит Алиса? — сам того не ожидая, спросил он, не особо надеясь, что эта информация ему поможет.       — Что-то о серых ангелах, которые пришли на землю, чтобы либо одарить счастьем, либо наказать за проступки… — он осекся и чуть слышно выдавил. — Очередная сектантская чушь о Тенях-спасителях… Таких в последние годы полно.       Гилберт только сочувственно покачал головой. Сектантов подобных этой Алисе было такое великое множество, что с ними невозможно стало бороться. Большинство из них занимались исключительно одурачиванием доверчивых людей и выманиванием у них денег. Но иногда попадались и такие, что приносили своих прихожан в жертву несуществующим идеалам. На первых никто не обращал внимания, а со вторыми боролись по мере сил, если не находилось дел поважнее.       Его передернуло, когда дошло, как именно придётся доказывать, что Мирей погибла именно от нападения Тени. Как и остальные жертвы.       — У вас ведь только одно кладбище?       — Да, — кивнул священник, кажется, все еще пребывавший в тягостных раздумьях. — Но все те, кто погиб раньше, были кремированы. Только Мирей похоронили как должно…       — Вот и отлично, — кивнул Гилберт, мысленно соглашаясь сам с собой. — Тогда мне нужно разрешение церкви на эксгумацию.       — Помилуйте! Зачем? Она умерла от болезни, бедняжка… Бог забрал ее душу, так может стоит позволить ей обрести покой, а не вскрывать могилу?       — Согласие церкви, — выдохнул Гилберт сквозь зубы, — всего лишь формальность. У меня на руках приказ, дающий мне большие полномочия.       — Но ведь… это как-то не по вере, сын мой…       — Вера верой, но убийства происходят постоянно, а в городе всем настолько наплевать, что даже вскрытия тел не провели! — он неодобрительно сощурился. — Или вы покрываете убийцу?       — Да что вы! Конечно нет! — испугался священник, складывая руки в молитвенном жесте. — Я подпишу, но знайте, что выкапывать тела — это грех!       Гилберт промолчал. Он знал, что это грех. А еще он знал, что оставить убийцу гулять по улицам этого чудного городка — грех еще больший, поэтому не давал чувствам взять вверх над профессионализмом.       И уже выйдя из церкви со всеми подписанными бумагами, он не мог отделаться от ощущения, что на плечах лежит груз куда тяжелее прежнего. По улицам гуляли люди, улыбающиеся и счастливые, словно и не боялись таинственного убийцы, орудующего до сих пор. Что-то здесь было не так, и он докопается до истины, чего бы это не стоило.       ***       Матильда вяло ковырялась в тарелке, даже не попытавшись что-либо съесть. Под глазами темнели круги, и она то и дело украдкой зевала. Ночь выдалась беспокойной — девочка, странно притихшая после разговора с Алисой, часто просыпалась и всхлипывала, упрямо отказываясь говорить, что именно ее так пугает. Впрочем, он и так догадывался.       И только к рассвету она, наконец, заснула крепким сном, вконец вымотав и себя, и его. Но нормально поспать так и не удалось — город не собирался отдыхать, и вскоре наполнился обыденным шумом, разбудившим чутко спящего охотника, и пришлось вставать.       — Слушай, ешь давай, — не выдержал Даниэль, сам, впрочем, едва заставивший себя проглотить чашку крепкого до черноты сладкого чая — от бессонной ночи мутило и вело. — День будет долгим, и не хватало еще, чтобы ты при всех начала есть кусты и траву, не говоря уже о людях.       Матильда поперхнулась, и её лицо приобрело отчетливый зеленоватый оттенок.       — Я не убивала людей, — откашлявшись, выдавила она. — И не смогу… это… это так…       — Как?       Матильда ответила не сразу. Нервно переплела пальцы и медленно, словно неуверенно начала:       — Растения не боятся. А люди наоборот. Они осознают, что это конец, и пытаются бороться. Всего несколько минут и все. Но это очень страшно. И больно.       Она умолкла, опустив голову, и Даниэль сам невольно вспомнил, как впервые увидел нападение Тени. Эту неотвратимость, почти иррациональную жуть, когда графитово-серый сгусток окутывает человеческое тело, чтобы полностью его обездвижить и лишить воли. А потом безжизненное, лишенное даже намека на краски лицо погибшего. И удушающее чувство неправильности происходящего.       Отец всегда воспринимал каждую смерть как свой промах, даже тогда, когда ничем не мог помочь. И никак не мог простить старшим по рангу, что ему однажды ограничили количество выездов, заменив их занятиями в Соборе.       Хотя Даниэль втайне был очень за это благодарен, ведь тогда он перестал бояться однажды потерять единственного родного человека.       И в этот момент он втайне завидовал Матильде и Теням в целом. Им неведом страх за близких, потому что и близких-то у них нет.       А он не Тень. И не станет никогда!       — Как насчёт прогуляться по кладбищу? — словно невзначай предложил Даниэль.       — За-зачем? — Матильда была ошарашена и, похоже, вконец перестала понимать, что происходит.       — Знаешь, твой рассказ про теневые метки — настоящее откровение для меня… да и всех охотников, всего конклава, — он опустил подбородок на сцепленные пальцы. — Ранее об этом никто не знал. Поэтому обычно мы определяем, умер ли человек от нападения Тени или по другой причине, немного иным способом.       Матильда сглотнула и нервно отшатнулась, явно догадавшись, о чем идет речь.       — Ты же не хочешь?..       — Нужно провести вскрытие последней жертвы, — подтвердил ее опасения Даниэль. — Органы человека после такой смерти чернеют и ссыхаются. Выглядит, мягко говоря, жутко, зато показательно, — он резко поднялся на ноги и хлопнул ладонями по столу. — Но с твоей способностью просто видеть метки все будет куда проще.       — Зачем это, если мы и так знаем, что Алиса убила их?       — Ты же видела свиту Алисы. Если мы убьем ее, то у нас на руках окажется труп девицы, которую обожествляет полгорода. Нам не помешает доказать, что это она причастна ко всему этому безобразию, иначе ее свита поднимет бунт. Теперь Алиса не просто «монстр», а полноценный гражданин. К сожалению, без доказательств мы ничего не добьемся.       — И для этого надо выкопать тело?       — Да.       — Я не хочу смотреть на мертвых людей, — она насупилась и отвернулась. — Мне и живых хватает… Они везде.       — Если твоя родственница продолжит развлекаться и дальше, то людей здесь почти не останется.       — Она мне не родственница, — хмуро огрызнулась девочка. — Я читала местные газеты. Люди тоже убивают людей, знаешь ли… И иногда мне кажется, что они преуспевают в этом куда лучше Алисы…       — Ох, ты ее уже защищаешь? — усмехнулся Даниэль, застегивая сумку. — Лишний раз убеждаюсь, что Тень остается Тенью. Пожалуй, оставлю тебя тут, поработаю один, как раньше.       Он закинул сумку на плечо и пробормотал заклинание, создавая защитный барьер на всю комнату.       — Я не то имела в виду! — испуганно вскрикнула Матильда, рванувшись к выходу и натыкаясь на невидимую преграду. — Не запирай меня здесь! Я же не смогу защищаться, если она придет за мной!       — Не беспокойся, малышка, — мрачно пробормотал Даниэль. — Если Алиса придет за тобой, то ты вряд ли сможешь спастись, даже если будешь способна выйти отсюда.       — Удачной прогулки… — тихо буркнула девочка, но он уже не услышал.       ***       Вечер наступил тихо и незаметно. Вот ещё в окна било закатное солнце, а уже сгустились сумерки. Тихий весенний вечер, напоенный запахом цветов.       Алиса глубоко вдохнула сладковатый воздух — наконец-то тепло. Как она по нему соскучилась. Как устала от кажущейся бесконечной зимы, когда голод терзает сильнее холода и тьмы. Тогда она потеряла осторожность, едва не попавшись охотникам. Но какое счастье, что ее не так-то просто найти.       В последний раз все получилось как нельзя лучше, и это только раздразнило ее аппетит. И кажется, она знает, кто будет следующим.       В дверь постучали, и в комнату почти неслышно вошла Лира. Ее бессменная помощница в последние месяцы совсем побледнела и сильно похудела, став похожа на трепетный огонёк, который вот-вот задует ветер. Пора бы дать ей отдохнуть. И почему бы не сегодня.       — Я все закончила, леди Алиса, — Лира слегка поклонилась, но Алиса, подойдя к ней, ласково взяла за руку и заглянула в глаза.       — Спасибо тебе, родная, — она заботливо сжала кончики ее пальцев. — Что бы я без тебя делала? Совсем замучила… Тебе нужно отдохнуть.       — Я совсем не устала, — слабо запротестовала девушка. — Это честь для меня.       Алиса улыбнулась. Вдох… и слабый ручеек энергии окутал ее пальцы, принося ни с чем не сравнимое наслаждение. Чужая жизнь всегда так сладка, особенно когда отдаётся добровольно.       Лира пошатнулась и смущенно прошептала:       — Да, кажется, вы правы…       — Разумеется, милая, — Алиса сняла с вешалки лёгкий серый плащ и выключила свет в комнате. — Давай пройдемся. Такая прекрасная погода.       Тучи, собравшиеся к закату, словно растворились, открыв небо, расчерченное яркими сполохами. Весенний звездопад, который называли божественный чудом, по которому в древности безошибочно определяли начало тёплого сезона и загадывали сокровенные желания. Как, впрочем, и сейчас. Несмотря на то, что церковь давно объявила его обычным природным явлением.       — Каждый раз, как я это вижу, — глядя на небо, Лира заговорила тихо и грустно, — я вспоминаю, как впервые встретила вас, леди. Вы дали мне надежду и смысл жизни.       — Не я, — мягко поправила ее Алиса. — Господь. Он вдохнул в тебя жизнь и дал силы ощутить ее истинный вкус и прийти к нему с открытой душой, чтобы познать высшее блаженство единения с Небесами. А я лишь смиренно выполняла Его волю.       — Значит это правда, что ангелы спускаются со звезд? — печальная, но какая-то одухотворенная улыбка коснулась бледного лица Лиры. Девушка подняла глаза к небу, которое только прочертила огненным хвостом очередная звезда. — Я бы так хотела увидеть их. Хотя бы на миг. Чтобы спросить, как там мои родные. Они ведь знают, правда? Что там за гранью? Ведь это ангелы уносят на своих крыльях души людей…       Даже в полумраке Алиса увидела, как блеснула слезинка на ее лице. Она приобняла Лиру за плечи, с досадой ощущая всю ее тоску и по-прежнему острую боль, съедающие силы и желание жить. Драгоценная энергия, достающаяся не ей.       — Они счастливы там, — вкладывая в голос всю нежность, прошептала Алиса. — На Небесах нет боли и печали, но остаётся память. И они ждут тебя. Ждут, чтобы обнять и поделиться нескончаемой радостью.       Освещенная дорога подходила к концу, сворачивая в сторону кладбища на окраине. Фонари встречались все реже, но свет луны, пришедший им на замену, выстилал путь молочным ковром, на котором черными призраками возвышались первые надгробия.       — Ты права, моя родная, ангелы спускаются со звезд. И сегодня та ночь, когда они неузнанными ходят по миру, слушая людские мечты и желания. И одаряют своей благостью тех, кто этого достоин.       Алиса судорожно вдохнула, чувствуя, как в предвкушении пира бьётся ее собственное сердце. Лира была полностью ее, безвольная, безропотная и так отчаянно желающая избавления от страданий. Бедная девочка… она так искренне верит в то, чего нет и быть не может, что даже становится ее жаль. Так безотчетно доверяет ей, каждому ее слову и жесту. Это дарило не меньшее удовлетворение, чем человеческая энергия.       Еще одна звезда пролетела по небосклону, чтобы сгореть дотла, подарив лишь миг ослепительной красоты. Вот почему люди так любят смотреть на их падение — оно напоминает их короткую, но яркую жизнь.       Алиса крепче сжала пальцы на худых плечах девушки, и, наклонившись, прошелестела:       — Закрой глаза и молись. Так сильно, как никогда раньше… И не страшись ничего, даже если увидишь не то, чего ждешь. Ангелы не всегда такие, какими их рисуют.       Тело казалось обузой, неуклюжей оболочкой, надежно хранящей подлинную суть. Мгновение абсолютной тьмы и мир преображается, становясь таким ярким и безграничным. Алисе в который раз кажется, что за спиной вырастают крылья, а тело обретает небывалую легкость.       Но крыльев нет, как и тела. Есть только свобода и восторг. Она неслышным ветерком скользит вокруг Лиры, окутывая ее собой, присваивая и медленно, наслаждаясь, вытягивая силы. Спешить некуда, никто не сможет ей помешать сегодня.       — Знаешь, родная, там нет ничего, — Тень неощутимо коснулась лица девушки. Более бледного, чем обычно, с предсмертно заострившимися чертами. — Там за гранью лишь пустота и вечная тьма.       Лира вздрогнула, словно пытаясь стряхнуть наваждение, но все, что сумела — из последних сил открыть глаза и увидеть оскаленную морду чудовища с лазурным глазами.       От ее крика Алиса отшатнулась, но не ослабила хватки, с еще большей жадностью выпивая остатки сил.       Еще совсем чуть-чуть, всего несколько мгновений наслаждения. Человеческое тело так слабо, так уязвимо. Она чувствовала, как замедляет свой ход сердце, перестают работать легкие и мозг, слышала, как обрывается последний судорожный хрип.       Больше не было милой девушки Лиры. От нее осталась только выпитая досуха оболочка, поломанной куклой упавшая на землю.       Алиса с сожалением оторвалась от тела. Слишком мало — она даже не насытилась. Но даже этих скупых капель энергии было достаточно, чтобы по всей ее сути разлилось приятное умиротворяющее тепло, примиряющее с этим глупым миром.       Это ее город. И только она устанавливает здесь правила, пусть даже люди и не подозревают об этом, искренне полагая, что чудо хранит их от нападения Теней. Какие глупцы! Единственная их защита от других теней — это она. И только ее нужно благодарить за подаренную безопасность.       Алиса опустилась на дорогу, готовясь снова перевоплотиться в человека и достать прикрепленный к поясу нож — нужно завершить дело, перерезать горло, чтобы никто не догадался, что в смерти Лиры замешана Тень.       Но неясное беспокойство не желало отпускать. Краем сознания она успела уловить, что одиночество закончилось, прежде чем обжигающие слова заклятия впились в незащищенное призрачное тело.       К ее счастью, она успела увернуться, и серебристые искры лишь слегка обожгли, мгновенно испортив настроение.       Проклятый охотник! Как он выследил ее?! Как посмел?!       Алиса ухмыльнулась, с удовольствием заметив легкое замешательство на лице человека.       Он так смешон своей самонадеянности. Так искренне верит, что сможет ее одолеть. Ну что ж, посмотрим.       Она приблизилась, зная, как выглядит со стороны — ощеренная пасть и пылающие глаза. Впечатляющее зрелище, никого не оставляющее равнодушным.       Но, как оказалось, охотник впечатлился недостаточно сильно, и очередное заклинание едва не опутало Тень.       — Ненавижу вас… — прошелестела Алиса, налетев на охотника и едва не сбив того с ног.       Сколько энергии, сколько магической силы, которую люди так смешно нарекают божьим даром, не подозревая, что он может так легко обернуться проклятьем. Она казалась себе пьяной от восторга — сегодня будет поистине грандиозное пиршество. Глупый охотник… самонадеянный мальчишка…       Она обняла его так крепко, как только могла, сбивая дыхание, не давая произнести ни слова.       Но противник, к ее огромному удивлению, оказался не таким уж слабым. Защитные заклятия обжигали, не давая полностью поглотить тело, но все равно не выдерживали напора обозленной изголодавшейся Тени. Что значат мелкие раны, когда, выпив охотника, можно с легкостью обмануть даже свою смерть.       Шепот превратился в хрип, и обессиленный бесплодной борьбой человек уже не мог держаться на подгибающихся ногах, упав на землю.       — Умирать не страшно, милый, — ласково пропела Алиса, заглядывая в его побледневшее лицо. И вправду милый, несмотря на рассыпавшиеся по плечам пепельные волосы и стиснутые побелевшие губы, а в серых глазах все еще горел непримиримый огонь, который вот-вот погаснет.       Недостойный противник. И глупый мальчишка…       Она улыбнулась и наклонилась ближе, с наслаждением впитывая бесценную энергию:       — Спи спокойно. И пусть ангелы вознесут твою душу к Небесам.              ***              Крик, наполненный ужасом и отчаянием, Даниэль услышал издалека. Он доносился со стороны кладбища, где уже не было ни одного дома.       Тело отреагировало быстрее, чем мысль о Тени успела дойти до сознания, и Даниэль пустился бежать, перепрыгивая просевшие в земле надгробья. На мгновение мелькнула мысль, что тревожить покой мертвых как-то не очень хорошо, но жизнь, которая вот-вот могла оборваться была для него куда дороже, чем пустые суеверия. А внезапно обострившееся зрение, никак подарок его Теневой сущности, помогало увидеть препятствия заранее и в конце концов, перестать топтаться по могилам.       На выбеленной лунным светом дороге лежала девушка, чьи светлые волосы рваным покрывалом рассыпались по земле. А чуть поодаль Тень целиком окутала еще одно тело.       Похоже, Алиса совсем забыла, что такое страх и осторожность. Впрочем, это только на руку. Даниэль сам не понимал, откуда точно знает, что это она. Просто чувствовал, и этого было достаточно.       Пальцы защипало заклятие, сорвавшееся роем серебристые искр, но Тень словно почуяла его, мгновением ранее увернувшись. Перевоплотилась в дымное рогатое чудовище и зависла над дорогой, скалясь в издевательской ухмылке.       — У меня сегодня поистине прекрасный вечер, — восхитилась отозвалась Алиса. — Давайте же завершим его красиво…       — Не дождешься, — сквозь зубы процедил Даниэль, швырнув в нее еще одно заклятие, и с удивлением отмечая, что на этот раз искрящиеся роев было два. И второй, гораздо более тусклый, прилетел со стороны еще одной жертвы Алисы.       Тоже охотник, которого спасло лишь его прибытие. Времени присматриваться, да ещё и в темноте, не было — Тень, все с той же легкостью ускользнула от заклятий, но выглядела уже не столь веселой.       «Я дала тебе выбор. А ты им не воспользовался. И теперь ты никогда не покинешь этот город…» — прошипело в голове Даниэля, заставив того поежиться, но все же снова упрямо прошептать заклятие.       И снова впустую. Алиса словно предугадывала его действия, ловко уходя от атаки. Сытая, полная энергии, она была почти неуязвима, но только почти — на излете, искрящаяся сеть все-таки зацепила ее, заставив взвыть от боли и, не обращая внимания ни на что, метнуться в сторону города.       — Удрала… — донеслось от обочины. Охотник с явным трудом сел и только сейчас Даниэль увидел, что тот даже младше его самого.       — Удрала, — эхом подтвердил он, глядя в темноту, где скрылась Алиса. Потом шагнул к парню и протянул руку, помогая встать. — Ничего… Как тебя зовут?       — Гилберт… — охотник с недоверием глянул то на протянутую ладонь, то на самого Даниэля, словно не совсем понимал, чего от него хотят, но все же принял помощь. В лунном свете слабо блеснул приколотый к отвороту куртки знак охотника. — Артосский Собор прислал меня… — Он осекся и нахмурился: — А ты сам-то кто?       — Я? — Даниэль всего на секунду растерялся. — Я тоже охотник. Правда в отпуске сейчас. Тебе повезло, что я проходил мимо.       — Охотник говоришь? — недоверчиво протянул Гилберт. — Тогда покажи документы.       — Кто в отпуске носит с собой документы?       Охотник не сводил с него пристального взгляда, явно не собираясь верить его словам.       — Так ты просто гулял ночью вблизи кладбища?       — Здесь похоронена моя мать, — соврал Даниэль. — Я не смог прийти днем, потому что сестренка весь день капризничала.       — Допустим, — кивнул Гилберт. — И ты просто решил мне помочь?       — Негласный кодекс гласит, что нужно всеми силами оказывать помощь любому представителю церкви в рамках своих полномочий.       — Как благородно… и невероятно своевременно…       Еще один колкий взгляд, но, кажется, не это сейчас занимало мысли Гилберта. Он подошел к телу девушки, и став на колени, коснулся ее руки. И тут же отпустил.       — Я не успел… — На его лице появилось странное выражение вины и какой-то обреченности. Словно это было его первое поражение с Тенью, хотя новичком он явно не был.       — Эй, брось. Ты не мог знать, что Тень выберет именно ее. — Даниэль опустился рядом и тихо добавил. — Её звали Лира.       — Вы знакомы?       — Встретились на площади около фонтана. — Она раздавала листовки и рассказала мне об этой… благодетельнице. Я хотел уже завтра сообщить Церкви, но вижу, что вы уже знаете.       — И ты сделал вывод, что эта благодетельница — Тень, только по рассказу девчонки?       — Я очень наблюдательный… — пробормотал Даниэль и поспешил сменить тему. — Нужно что-то делать, прежде чем она захочет продолжить.       — И что ты предлагаешь? — недоверчиво прищурился Гилберт.       — Я? Ничего… я в отпуске. Это твое задание.       — А как же «посильная помощь»? — В голосе коллеги сквозило уже откровенное ехидство.       — Разумеется помогу. Но в первую очередь тебе нужно восстановить силы. А я пока могу сообщить властям о смерти Лиры.       — Нет уж, о ее смерти я сообщу лично! А затем ты расскажешь мне, что узнал от нее. Ты свидетель и твое присутствие необходимо!       Даниэль лишь пожал плечами, стараясь выглядеть как можно безразличнее, хотя уже начинал сожалеть, что поспешил на помощь излишне подозрительному коллеге.