– Что произошло? – Матильда робко подала голос, едва поезд отошел от Ригена. – Ты очень плохо выглядишь...
Даниэль только мотнул головой, не разжимая судорожно стиснутых губ. Даже несмотря на быстрые сборы, отвлекшие от утренних событий, его все еще трясло.
На вокзале кроме них двоих было лишь несколько человек, и, к его большому облегчению, Гилберта среди них не было. Может быть, и удастся уйти незамеченными, хотя Даниэль не надеялся, что тот его легко забудет.
Впрочем, какое счастье, что Гилберт не один из сокурсников, которые прекрасно знали, кто он такой. Тогда разговор был бы очень коротким. А так оставалась надежда, что удастся затеряться на просторах огромной страны.
Да, затеряться. Найти место, где он не сможет никому навредить и прожить там остаток своей жизни вместе с Матильдой, которую тоже нельзя отпускать одну.
Даниэля передернуло, когда он представил незаметную жизнь в глухой деревушке, где уже через неделю хочется выть от тоски.
Отец назвал бы это трусостью. Не для этого он учил его, чтобы прятаться, совсем не для этого.
– Я чудовище, – свистяще прошептал он, невидящим взглядом провожая пеструю степь за окном. Хотелось кричать в отчаянии, но горло словно сдавило невидимой рукой. – Урод, которому не место среди людей. Я же могу убить любого, даже не осознав этого...
Тряслись руки, но какая-то часть разума мрачно торжествовала от упоительных воспоминаний о сладком потоке живой силы. Это невозможно было ни с чем сравнить – чувство легкости и безграничной власти.
Но сейчас ему становилось мерзко только от одной мысли о произошедшем.
– У чудовищ нет сердца. И они не сожалеют о сделанном, – Матильда коснулась его плеча в робкой попытке погладить. – Что произошло? Ты...
– Алиса, – с трудом вытолкнул из себя Даниэль. – Она зачаровала свою паству и устроила настоящее побоище у церкви. А потом... потом...
Он глубоко вдохнул, пытаясь выровнять дыхание и срывающийся голос. Все казалось, что он летит в бездну, без всякой надежды на спасение.
– Я ее... убил...
Матильда широко-широко раскрыла глаза, словно не могла поверить в услышанное.
– Как? – недоуменно прошептала она, явно что-то подозревая. И это что-то ей не нравилось.
– Как? – Нервное напряжение достигло своего пика, прорываясь истерическим смехом. – Как Тень, Матильда. Каплю по капле забирал ее жизнь. Знаешь, какое это невероятное чувство – легкость, безграничная власть и... – его снова начало трясти, но сдержать ухмылку он не мог. – Что, теперь боишься меня, да?
Матильда молчала, сжав подол платья и опустив глаза.
– И как? – каким-то надломленным голосом прошептала она.
– Что?
– Тебе понравилось? – с опаской уточнила Матильда.
– Нет...
– И ты точно не хочешь уничтожить и меня?
Даниэль ожидал чего угодно, но только не этого. И от отстраненного вопроса девчонки напряжение схлынуло, а злобно-бравурный настрой сменился неловкостью. И в самом деле, что на него нашло?
– Что?! Нет! – он так резко подорвался, что, не удержав равновесия, снова упал на свое место. И потирая ушибленный об раму локоть, тихо повторил. – Нет, никогда.
Матильда слабо улыбнулась, но уже перестала судорожно сжимать ткань платья.
– Ну, тогда у меня нет причины тебя бояться.
– Ты так уверена в этом? – съязвил Даниэль. – Слишком наивно для Тени.
– Я просто знаю, что ты так не поступишь, – девочка бросила быстрый взгляд за окно. – У тебя была возможность. И не одна. Но ты сохранил мне жизнь. – Она помолчала и добавила. – Не кори себя. Для Теней это естественно – уничтожать сородичей. Меня бы тоже уничтожили, не сбеги я тогда.
– Для Теней может и нормально, но я не Тень, – жестко отрезал Даниэль и отвернулся к окну, избегая смотреть на Матильду.
Сейчас как никогда хотелось выдрать из себя эту нечеловеческую сущность. Любой ценой, любыми муками. Но, увы... единственный возможный способ это билет в один конец, не оставляющий ни малейшего шанса.
А за окном поезда величаво расстилалась степь. Ткалась нежно-зеленой нитью с вкраплениями фиолетовых и алых цветков весенних колокольчиков, шепталась о безграничной свободе с ветром, плыла мягкими, но неукротимыми волнами.
И стук колес четким барабанным ритмом отстукивал ее весеннюю песню, с каждым тактом унося еще одно мгновение прошлого.
Впереди была лишь неизвестность. Даниэль понятия не имел, что ему делать дальше. Куда двигаться? Что делать с Матильдой и возможными преследованиями со стороны таких же охотников.
Хотя никто не сможет определить в нем частицу Тени. Как никому, кроме Матильды, не удалось вычислить в толпе Алису...
Он резко развернулся к успокоившейся было Матильде. Мелькнувшая мысль мгновенно вытеснила все остальные.
– Тебе когда-нибудь приходилось совершать что-то необычное? – старательно подбирая слова, начал Даниэль. – Когда тебя что-то пугало, например, или ты хотела от чего-то защититься. Ничего подобного не было?
Девочка на секунду задумалась и покачала головой.
– Никогда. Ты не первый, кто спрашивает меня об этом...
– А кто же был первым?
– Матильда, – странным голосом отозвалась она.
– Матильда? – Даниэль поперхнулся воздухом от удивления. – К чему простой старушке задавать подобные вопросы?
– Не знаю... я... я никогда об этом не думала, пока ты не спросил то же самое. Получается она...
– Знала о Тенях больше, чем обычный человек? Похоже на то. Она ведь не испугалась тебя при первой встрече, как должна была.
– И не боялась даже когда я меняла облик...
– Непростой бабулей твоя Матильда была, очень непростой. Разузнать бы о ней побольше, – задумчиво протянул Даниэль. – И кстати о смене облика. За последние несколько дней я за тобой этого не замечал. Что-то случилось, чего я не знаю?
Матильда покраснела до корней волос и потупилась, снова сминая в руках ткань платья. Найти бы ей смену, невольно подумалось Даниэлю, а то такими темпами одежда быстро превратится в тряпье.
– Ну... ты не превращаешься, вот и я тоже решила...
– Я-то, допустим, не умею, – усмехнулся он, и уже серьезнее добавил: – И, если быть честным, не хочу. Но для тебя же это естественно.
– Оставаться человеком привычнее. Мысли не меняются. А когда я Тень или лиса, то и думаю почти так же, как они, – тихо призналась девочка. – И это сбивает. А я хочу попробовать быть как ты... человеком.
Даниэль неопределенно хмыкнул, не зная, воспринимать это как неумелую попытку польстить или искреннее желание растерянного ребенка. Матильда постоянно была на распутье – то осознавая свою нечеловеческую суть и пользуясь ее преимуществами, то в страхе отторгая. Она никак не могла определиться, кем является, и помочь в этом было некому.
Даниэль в замешательстве взъерошил волосы. Вроде и нужно было подбодрить, сказать, что это, в целом, правильный выбор, но на ум не шло ни одного подходящего слова.
Двери в купе открылись так резко, что Матильда вздрогнула, тут же обернувшись на звук. И оцепенела, заметив блеснувший на отвороте куртки вошедшего знак охотника.
– Какая неожиданная встреча, – холодно заметил Гилберт. – Кажется, тебе не следовало покидать город так рано.
«Что ему здесь нужно? – оглушительно бухнуло в голове, перебивая дыхание. – Неужели что-то заподозрил? Видел или?.. Что же делать?»
Мысли метались в панике, но Даниэль сумел совладать с голосом, не дав ему дрогнуть:
– Но ты ведь тоже почему-то здесь. Неожиданная встреча, говоришь, да?
– Да, – невозмутимо кивнул Гилберт, закрывая дверь в купе и садясь рядом. – И это даже хорошо – у меня к тебе много вопросов.
Матильда вся подобралась, настороженно переводя взгляд с одного охотника на другого. Пальцы до побелевших костяшек стиснули платье.
– Ох, это и есть твоя маленькая сестренка, – ласково начал Гилберт, но Даниэль чувствовал, как обманчив этот тон. – Ну что, малышка, побывала на могиле мамы?
Глаза полуТени и без того округлившиеся, стали еще больше.
«Ч-что?! Что происходит?»
«Просто скажи «да»!»
Матильда моргнула, потерла ладонью щеку и тихо прошептала:
– Д-да…была…
– Ох, какая ты умница, а то твоему братишке пришлось проведывать могилу прям ночью. Нехорошо капризничать, – Гилберт потрепал ее по макушке, а в глазах появилось абсолютно нечитаемое выражение, словно играть в притворство становилось все невыносимее. – У тебя прелестная сестра, Даниэль. Вы так похожи… особенно цветом глаз. Очень необычным цветом.
Он шатнулся, побледнев еще сильнее. И только сейчас Даниэль заметил, что тот выглядит еще хуже него, под глазами залегли такие тени, словно охотник не спал неделю, постоянно сражаясь. И неудивительно, мало кто мог так быстро прийти в себя после нападения Тени, а Гилберт упрямо продолжал искать подвох в каждом слове.
– От родителей достался. А что, теперь быть родственниками противозаконно? – неприязненно отозвался Даниэль.
– Нет, но... – Гилберт слегка смутился от нежданного напора, но взгляд остался все тем же пристальным, словно он без лишних расспросов хотел заглянуть в самую суть.
И что самое паршивое – он был за полшага от ответов.
– Тогда на каком основании этот допрос? Насколько мне известно, еще ни одна Тень не получала лицензии охотника.
– Я твою лицензию охотника так и не увидел…
– Разумеется, я же в отпуске, – развел руками Даниэль.
Он готов был поклясться чем угодно, что подобную неприязнь к себе от человека он чувствовал только, когда покидал родной Собор.
– Едете домой, да? – нарочито спокойно и доброжелательно продолжил Гилберт, словно не замечая, как резко похолодел воздух в купе.
– Да, едем, – неприязненно бросил Даниэль, отворачиваясь к окну и от всей души надеясь, что дотошный коллега отстанет. – Твоя догадливость просто поразительна.
– И куда же? – Тон был все так же расслаблен, но на самом его дне таилась сталь.
Даниэль на миг замялся, пытаясь вспомнить любой достаточно мелкий и глухой городок, лежащий в той стороне, куда они ехали сейчас. Не хватало еще попасться на такой мелочи и навлечь еще большие подозрения. Невольно усмехнулся – да уж, добраться сюда точно будет сложновато.
– В Меленик, – с тайным удовольствием отозвался он. Мелкий городишко, затерянный у самого подножия гор среди густых лесов. Сонная обитель, где не встречаются даже Тени, где любое мало-мальски важное событие обсуждается еще лет десять. Он был там лишь единожды с отцом, а сейчас подумалось, что это могло бы стать неплохим местом, чтобы спрятаться от всего мира.
Потому что никому в голову не взбредет искать таких чудовищ, как они, там, куда добираться дольше двух дней по бездорожью. Любой, кто решился бы там укрыться, добровольно обрекал себя на тяжелую ссылку.
Гилберт нахмурился, пытаясь уловить, правду ему сказали или нет, но лишь равнодушно заметил:
– Ясно... Я это проверю.
«Да отцепись ты уже. Чего пристал?! Другой работы нет? Все Тени в округе закончились?» – Даниэль сам не заметил, как невольно сжал кулаки, готовясь дать отпор слишком уж въедливому коллеге, и вздрогнул, когда тот заговорил снова, неожиданно резко сменив тему.
– Я думал, что она убьет меня… А, очнувшись, увидел убитой ее, – он внимательно взглянул на Даниэля. – Алиса была очень сильным противником, и кто-то смог в одиночку одолеть ее. А тебя к тому моменту уже и след простыл. Не находишь это странным?
«Не нахожу, – мысленно проворчал Даниэль, понимая к чему он ведет. – Ты и сам здорово ее измотал, если она предпочла поболтать со мной, надеясь восстановить силы. Кто ж знал, что я так промахнусь и подставлюсь».
– У меня были билеты на поезд, и мне не хотелось бы опоздать.
– И даже то, что произошло на площади, не смогло переубедить тебя задержаться и выполнить свой долг до конца?
– Мой долг, – жестко отрезал Даниэль, – защищать людей. И я его выполняю полностью. А в этот раз, – он приобнял за плечи Матильду. – Я должен был увезти сестру подальше от этого ужаса…
– И ты не знаешь, кто убил Алису?
– А может быть ты, и просто не помнишь? Это же было твое задание.
– А может быть, мне кто-то помог… – В тон отозвался Гилберт, не поддаваясь на ерничанье. – Но этот кто-то был невероятно сильным. Даже слишком сильным для простого охотника.
Побледневшая Матильда беспокойно заерзала на сиденье, прижав руки к животу, словно ей было плохо, и, кусая губы, взмолилась:
– Братик, м-мне нужно выйти... пожалуйста...
Даниэлю показалось, что девочка вот-вот потеряет сознание, и крепко взял ее за руку, напоследок едко бросив:
– Так может быть, она была сильной и опасной лишь для тебя, а?
И уже выходя, опешил от того, какой злостью сверкнули глаза Гилберта, а побледневшее лицо покрылось красными пятнами. Охотник не проронил ни слова, лишь прищурился и стиснул кулаки.
– Он охотник! – выпалила Матильда, едва они оказались в конце вагона. – Он наверняка следил за нами. За тобой!
– Я заметил, – с холодно отозвался Даниэль.
– Настоящий охотник!
– В смысле? А я не настоящий, что ли?
Матильда на секунду замолчала, так внимательно глядя на него, словно не могла понять, шутка это или нет, но все же осторожно заметила:
– Ты же сам говорил, что не получил ни диплома, ни лицензии, потому что тебе пришлось бежать, чтобы свои же не уничтожили.
– Ну это не отменяет моей настоящести, – пожал плечами Даниэль, бросив быстрый взгляд на закрытые двери купе. Но они были плотно закрыты, и подслушать разговор было почти невозможно.
– Послушай, – девочка потеребила его за рукав, лихорадочно блестя глазами. – Нам нужно избавиться от него... он способен уничтожить нас обоих...
– Все нормально, Матильда. С какой стати ему нас убивать? Мы вместе охотились на Алису, так что...
– Он что, видел, как ты... выпил ее?
– Нет... конечно, нет, – быстро ответил Даниэль, искренне надеясь, что коллега тогда действительно был без сознания.
– Тогда у нас еще есть шанс уйти... – уже спокойнее продолжила Матильда. – Ты сможешь победить его, если действовать внезапно. Тебе это под силу!
– В смысле «победить»? – опешил Даниэль.
– У-убить... – Видимо он сильно изменился в лице, раз Матильда начала запинаться. Но все же сумела продолжить. – Иначе он убьет нас...
На долгую минуту Даниэль забыл, как дышать.
– Ты с ума сошла?! Убить ни в чем неповинного человека лишь за то, что он выполняет свою работу?!
– Он опасен, – стояла на своем девочка. – Он не пощадит тебя лишь потому, что ты тоже умеешь уничтожать Теней.
– Он в первую очередь человек! – свистящим шепотом отчеканил Даниэль. – Не смей даже думать о таком!
Матильда с сожалением покачала головой.
– Он – охотник, и этим все сказано. Ты, похоже, не понимаешь, что он сделает с тобой, если узнает правду. Ты не всегда контролируешь свои способности, и если он это заметит, то, поверь, не будет терзаться сомнениями как ты...
– А не ты ли говорила, что в жизни не убьешь? А теперь хочешь, чтобы я убил человека, да? – Даниэль крепко ухватил девочку за плечи и встряхнул, пытаясь отрезвить. – Может быть, мне и тебя убить? Поступлю, как настоящая Тень... – он сильно, но аккуратно взял ее за горло, слегка сжав, желая лишь припугнуть. – ...убью слабого детеныша...
Матильда охнула и зажмурилась, сжавшись в комочек. И тут же серой дымкой проскользнула сквозь пальцы.
Даниэль в недоумении мотнул головой, оборачиваясь. Матильда уже снова приняла человеческий облик и только слегка пошатывалась от резкой смены обличья.
– Невинного я никогда не трону. Но он – солдат, который создан для уничтожения таких, как мы. Неужели ты бы не убил волка в лесу, если бы он напал на тебя? Твой коллега для нас сейчас – этот самый волк.
– От дикого зверя можно избавиться, не убивая его. – Он опустился на колено перед девочкой, чтобы их взгляды были вровень. – Например, если ты пахнешь, как он, то тебя примут за своего... Понимаешь?
Напряженно слушающая Матильда слабо кивнула и робко заметила:
– Но ведь охотников специально учат распознавать любую фальшь...
– Учат, да. А Теней учат не отличаться от людей, верно? Так давай попробуем обойтись без убийств. Я обещаю, что все будет хорошо, и мы избавимся он него... но только без насилия. Договорились?
Девочка с сомнением покачала головой, покусывая сцепленные пальцы. Она выглядела такой растерянной, что Даниэлю даже показалось, что он слышит ее мысленный озадаченный шепот:
«Уничтожь врага… так говорили сестры… куратор… но я… я же обещала… и себе тоже, что не… это неправильно… люди так не думают… хорошие люди, как Матильда, как… и я тоже должна…»
Она вся, казалось, состояла из страха и непонимания, из столкновения двух своих сущностей, пытаясь понять, как нужно поступить. И тут же покраснела, опустив глаза.
– Прости… я… когда я боюсь, то начинаю паниковать и мыслить, как все мои сородичи… А они решают проблемы с охотниками только одним способом…
– Вот и хорошо, что ты все поняла, – Даниэль потрепал ее по волосам и усмехнулся. – Не бойся, мы справимся. – Он шагнул в коридор вагона, но в ту же минуту раздался резкий скрежет тормозов, поезд тряхнуло, и картинка за окном начала замедляться.
Испуганно ойкнула Матильда, ухватившись за поручень.
– Что случилось?
Даниэль не успел ответить, как купе открылось, и на пороге остановился потирающий ушибленный лоб Гилберт.
– Что...
– Я не знаю, что случилось, – покачал головой Даниэль. – Мы еще не приехали, это точно.
Он глянул в окно – ни намека на станцию или хотя бы захудалую платформу, только нежно-зеленое море трав, безграничная степь, и лишь на горизонте темнел край долины или леса – издалека не разобрать.
Здесь дорога делала поворот, и ему было хорошо видно локомотив, окутанный клубами пара. В окнах первого вагона метались люди, и это совсем не было похоже на беспокойство, вызванное внезапной остановкой.
– Наверное, что-то с паровозом... – озадаченно пробормотал Даниэль. – Схожу узнаю.
– Я с тобой, – мгновенно среагировал Гилберт.
Даниэль от досады едва не пнул стенку вагона.
– Я сам, – с нажимом повторил он, стараясь не выдать раздражения, но Гилберт, похоже, задался целью ни на минуту не выпускать его из виду.
– В случае непредвиденной, и потенциально опасной ситуации охотники могут стать напарниками, – с преувеличенной мягкостью напомнил Гилберт. – Я всего лишь предлагаю помощь. Иначе мне придется упомянуть в отчете о том, что ты отказался сотрудничать касательно убийства полуТени в Ригене и препятствовал моей работе здесь...
– Ладно, – Даниэль хмуро кивнул. – Подожди только, я Матильду в купе посажу...
«Вот об этом я и говорила, – непривычно мрачно заметила девочка, с деланной тревогой садясь у окна. –
Будь осторожен с ним. Контролируй себя, иначе...»
«Не хуже тебя это понимаю. Лучше скажи, ты сейчас ничего не чувствуешь? Почему мы остановились, как думаешь?»
«Не знаю, – покачала головой Матильда. –
Я ничего не чувствую».
Даниэль на секунду замешкался – они все еще были связаны заклятием поводка, и чтобы узнать, в чем дело, придется его снять. А значит довериться полуТени настолько, что дать ей свободу, пусть и относительную.
– Никакой самодеятельности, – прошептал он ей. – Жди меня здесь. Поняла?
Девочка кивнула и примерно сложила руки на коленях, всем своим видом демонстрируя послушание.
Люди сновали по коридорам встревожено переговариваясь, проводники пытались успокоить пассажиров, уверяя, что ничего страшного не произошло, всего лишь небольшие технические неполадки и скоро поезд снова тронется.
Всех настойчиво просили не покидать купе, и, спрыгнув с поезда и оглянувшись, Даниэль понял почему.
На земле, в нескольких метрах от вагона, лежало нечто продолговатое, в человеческий рост, накрытое белой тряпкой. И только спустя несколько секунд, он с ужасом понял, что перед ним труп. И судя по нашивкам рукава, выглядывающего из-под ткани – машинист поезда.
– Мы полномочные представители Церкви. – Гилберт продемонстрировал свой значок охотника тут же ступившему к нему кочегару, на голову выше него самого. – Что здесь произошло?
Даниэль отметил, с какой неохотой Гилберт произнес слово «мы», но эта незначительная деталь позволила ему беспрепятственно осмотреть тело на правах признанного коллеги.
Никаких следов, кроме неестественно вывернутых конечностей и залитых кровью головы и лица, на котором застыла маска ужаса. Что бы ни случилось, машинист выпал из поезда, когда был еще жив.
Но что стало тому причиной?
– Не знаю… – надтреснутым голосом пробормотал подошедший к ним помощник машиниста, прижимающий ко лбу запачканный кровью платок. – Это было что-то темное, похожее на дым. Оно набросилось внезапно, и… он закричал и выпал на полном ходу…
Гилберт нахмурился и оглянулся на махину поезда, словно надеясь увидеть на нем ответ.
– Думаешь, это была Тень? – Даниэлю резко стало не хватать Матильды, которая могла бы дать на это однозначный ответ. Правда, ему все еще казалось, что показывать труп ребенку не самая удачная идея.
– Нужно осмотреть кабину, – неприязненно отозвался охотник. – Идешь?
Даниэль снова взглянул на тело машиниста, вздохнул и положил ладонь на его лоб.
– Да примет Господь эту невинную душу в свои объятья и дарует ей вечный покой, – слова прозвучали так легко, словно он говорил их уже много раз.
Слова покоя и прощения, слова провожающие душу на небеса. Просто прощальная молитва, но на душе отчего-то стало легче, словно он выполнил то, что должен.
«Мне очень жаль. Так не должно было случиться», - мысленно обратился он к машинисту, понимая, что этим ничего не изменит, а то, что произошло, было из ряда вон выходящим.
Даниэль встал с колен, прикрывая погибшему лицо. И столкнулся со слегка недоуменным и одновременно пронизывающим взглядом Гилберта.
– Что-то не так?
– Нет, просто... – Подозрения в глазах охотника поубавилось, и он, казалось, смутился. Но тут же отвернулся, холодно отчеканив командным тоном: – Идем, нужно осмотреть место происшествия. Будь наготове.
Даниэль только пожал плечами – хочешь быть главным – пожалуйста, он и без приказов прекрасно знал свою работу.
Локомотив стоял на рельсах подобно чудовищу из детских сказок, глухо шипящему и выдыхающему пар. Черные колеса достигали плеча, и казалось чудом, что такая махина способа развивать огромную скорость.
У будки машиниста не было дверей, лишь узкий проем для прохода, к которому вела лестница в несколько тонких перекладин. Но даже это не охлаждало раскаленное пространство. Воздух сжигал легкие, заставляя задыхаться от кашля.
– Здесь ничего нет, – невнятно пробормотал Гилберт, прикрыв лицо рукавом, чтобы хоть немного защититься от жара.
– Ты думаешь, она тебя дожидаться станет? – Даниэль оглянулся, но и так было понятно в крохотной будке, где едва помещались три человека, прятаться было совершенно негде. Но он все же заглянул во все уголки, надеясь отыскать хотя бы намек на ответ.
– А была ли Тень вообще. Может быть, помощнику машиниста она просто привиделась? В такой духоте и не такое покажется...
– А машинист просто свежим воздухом решил подышать, – саркастически отозвался Даниэль. Мысли путались, чувства притуплялись, но появившееся в первую секунду, как он вошел сюда, ощущение чужого взгляда не проходило. – Странный ты, как ко мне цепляться с необоснованными подозрениями, так с радостью. А как чуть ли не под носом Тень человека убила, так сразу все валишь на несчастный случай.
Гилберт, к его чести, промолчал, хотя насупился еще больше.
В очередной раз пожалев, что не умеет как Матильда чувствовать Тени на расстоянии, Даниэль нерешительно взялся за защелку двери в тендер. Это было единственное место, которое они не осмотрели.
Створки двери распахнулись легко, словно их толкнули изнутри, выпустив облако жара.
А на грудах поблескивающего в лучах света углях не было ничего.
Только невидимый взгляд наполнился голодом и злостью.
– Да что же это?.. – Даниэль не успел даже закончить, как клубящийся сгусток тьмы, вырвался из тендера, сбив его с ног и откинув на пульт управления паровозом. В глазах потемнело, но слова заклятия вырвались сами собой, бесполезной искрящейся сетью упав на пол.
Гилберт отреагировал мгновенно, бросив в беспорядочно мечущуюся Тень клубок силы, в одно мгновение опутавший ее сверкающим коконом.
Вой погибающей Тени хлестнул по ушам, пронзая голову болью, выбивая все мысли. И даже обрушившаяся тишина не стала облегчением.
– Что-то она мелкая, – шипя сквозь зубы, пробормотал Даниэль. После удара об рычаги пульта управления спина болела немилосердно, а из волос приходилось вытряхивать осколки стекла манометра. – Даже атаковать толком не смогла.
– Ну, будем считать, что нам повезло. – Гилберт протянул ему руку, помогая встать. – Нужно сказать, что Тень уничтожена и можно двигаться дальше, если хотим доехать до темноты.
Коллега-охотник выглядел спокойным, даже слегка приветливым, но в глазах все еще читалось недоверие, и Даниэль с сожалением понял – разговор еще не окончен, и мирно разойтись на станции не получится.
Оставалось только надеяться, что они с Матильдой сумеют выкрутиться из захлопывающегося капкана.
***
Матильда села, поджав колени к груди, и бездумно смотрела в окно, где ветер по-прежнему гладил длинные стебли трав. Солнце начинало клониться к закату, но пока светило все также ярко и тепло. И даже сквозь окно ласково касалось лица, успокаивая и ободряя.
Девочка боязливо прислушивалась к звукам из коридора, опасаясь, что кто-то может войти. Здесь было слишком много людей. И пусть они не могли распознать в ней Тень, все равно оставались опасными. Во всем мире она могла доверять только двоим людям – Матильде, которая показала ей, что такое настоящая жизнь, и Даниэлю, который хоть и был охотником, но все же отнесся к ней с добротой.
И теперь он ушел вместе с тем охотником, от которого веет опасностью. Как и от всего мира вокруг.
Она чужая для всех – людей и Теней. Она беглянка, предательница. Она умеет только одно – убегать и прятаться. А еще помнить те несколько счастливых месяцев, когда она поняла – мир может быть добрым.
Матильда прислушалась – в вагоне было тихо. Слишком тихо. По спине пробежал холодок – она ощутила чье-то присутствие. Злой, голодный разум, совсем не похожий на человеческий.
Скорее на…
Девочка беззвучно сползла с сиденья и приоткрыла дверь в коридор. Вагон, как и прежде, был пуст, но ощущение холодного взгляда не пропадало. Она осторожно сделала несколько шагов, заглядывая в купе, как услышала щелчок закрываемой двери в самом конце вагона, а за ним приглушенный вскрик и снова тишина.
От страха у нее подкосились ноги – собрат-Тень не пожалеет ее, не сделает поблажек, глядя на их схожую сущность. Убьет, только поймет, что она не может защититься. А значит…
Но, прежде чем бежать за помощью, она должна убедиться в своей правоте, и, превозмогая страх, Матильда все же взялась за ручку купе. Глубоко вздохнула и открыла дверь.
Графитово-серый клубящийся сгусток занимал почти все пространство купе, непрестанно шелестя слова, полные яростной злобы и торжества. Тень пировала. Окутала собой бьющееся в агонии тело человека, по нашивкам на форменном мундире Матильда узнала проводника. Вот чей крик она слышала минуту назад. Вот почему было так тихо.
Шелест сменился на довольное посвистывание и Тень, мазнув собой безжизненное тело, обернулась на нежданного свидетеля.
И в этот момент Матильда вдруг осознала одну простую вещь, которую слышала не один раз: она ведь тоже Тень, в человеческом облике куда более сильная, чем эта новосотворенная.
«Сссестра...» – Серый клубящийся сгусток обратился в костлявую тварь, которая обвила ее ноги.
Матильда похолодела, но, превозмогая страх и отвращение, коснулась оскаленной морды.
– Это моя территория, – прошипела Матильда, не узнавая собственного голоса. – Не смей есть этих людей. Убирайся отсюда!
От страха дрожали колени, но внезапно нахлынувшее чувство власти, дало ей силы оставаться на месте, потому что Тень резко взвилась, окутывая ее дымными лапами.
«На них нет твоей метки, – шипение стало угрожающим. –
Они ничьи».
«Они чужие. – Невысказано повисло в воздухе. – Они ничто».
И еще совсем недавно Матильда думала бы так же.
«Если ты будешь хорошей девочкой, а не Тенью, то, возможно, изменишь мое мнение о вас».
Да, Даниэля порадовало бы ее стремление защитить людей, но прежде нужно было выжить самой.
Тень взвилась серым клубком, впиваясь в лицо, не давая вдохнуть. Мир резко померк, но Матильда упрямо сжала губы и перехватила тянущийся к ее шее дымный лоскуток.
– Я ведь твоя старшая сестра, – вслух прошептала Матильда, хотя понимала, что Тень может «услышать» даже ее мысли. Но почему-то сейчас казалось крайне важным не пользоваться этим способом. Именно этому ее учил первый в жизни друг, и продолжал учить второй. – Уходи сейчас же!
«Ты неправильная... и пахнешь людьми...» – с ненавистью прошелестела Тень, пытаясь вырваться из рук, но девочка держала крепко.
Бой Теней был изначально почти боем равных, побеждал лишь тот, кто первый отнимал энергию жизни у противника.
Восторг, необъятное счастье и ощущение силы, заполняющей все существо. Матильда пошатнулась от этого шквала эмоций и еще сильнее сжала отчаянно мечущуюся Тень. На несколько мгновений она совсем забыла, кто она и где находится, что должна делать, и как опасно ненароком раскрыться перед людьми.
И только хлопнувшая дверь другого купе заставила ее опомниться. Обессиленная Тень растеклась у ее ног, напоминая скорее оседающую груду серой шерсти, чем опасное чудовище.
Матильда отшатнулась – нельзя показывать свои возможности. Особенно, если рядом находится охотник.
Голоса людей звучали все ближе, и страх тут же подсказал ей как нужно поступить. Отчаянно завизжав, она бросилась прочь из купе в переход между вагонами. Двери хлопали за спиной, даже ровный пол под ногами заставлял спотыкаться, а желание как можно скорее оказаться рядом с единственным человеком, которого она считала другом – обращаться в дымный клубок, но пролетев через очередной вагон, девочка осознала, чем это ей грозит.
Секундное замешательство и она растянулась на полу, едва не расшибив себе лоб.
– Матильда?! Что ты здесь делаешь? Я же сказал…
– Там Тень! – Матильда подорвалась, не обращая внимания на разбитые колени и счесанные ладони, и вцепилась в ошарашенного Даниэля. – Она убила проводника!
– Что за ерунда! Мы же только что уничтожили Тень, – Гилберт хмуро взглянул на нее. – Тебе со страху просто показалось.
– Не показалось! Она, правда, там была!
– И как же тебе удалось уйти от нее? Никто не может спастись от Тени на охоте, – серые глаза склонившегося над ней охотника недобро сверкнули. – Или может быть ты?..
– Я быстро бегаю, – нашлась Матильда, спрятавшись за Даниэля и быстро взглянув на него: – Ты же мне веришь, братик? Я действительно ее видела!
– Верю, – он положил ладонь ей на макушку. – Что же получается – их было две?
– Или одна, которая потом поделилась, – мрачно отозвался Гилберт. – Если, конечно, твоей сестре не привиделось.
– Ей не привиделось, – Даниэль судорожно сжал ладонь, пряча ее за спиной Матильды, и украдкой перевел дух.
– Тогда иди первый, если веришь ей, – охотник посторонился, пропуская их вперед. – А я посмотрю, на что ты способен.
***
Искры заклятия таяли словно звезды на рассвете. Медленно, до последнего отдавая свой свет, защищая от тех, кто крадет чужие жизни.
Дар, данный Господом, Дар, взращенный под светом небес, Дар, способный как уберечь, так и убить тех, кто рядом.
Дар, от века принадлежащий только людям.
Так почему же он никак не может поверить тому, кто тоже им владеет? Да, наверное, потому что полуТени, вроде Алисы, всегда были сильными противниками, с которыми обычный охотник не всегда сумеет справиться в одиночку. А этот загадочный коллега, не показавший ни документов, ни даже значка, наверняка одолел ее сам. Потому что больше было некому.
Вторую Тень, слабо ворочающуюся на полу купе и пытающуюся выпить остатки энергии умирающего проводника, Даниэль уничтожил лишь быстро шепнув заклятие. И серебристая сеть окутала графитовый клубок, обращая его в ничто. Но это уже никак не могло вернуть человека к жизни.
И вспоминая ослепительно яркие искры, Гилберт не мог сказать, что именно его настораживало в Даниэле, который уже дважды спас ему жизнь, пусть и отрицал это. Но что-то очень незначительное, в разговоре, жестах, заставляли его напрягаться и придираться к каждому сказанному слову.
Еще и эта странная девчонка. Которая вроде и боится всего и вся, но при этом не срывается в панику, как любая девчонка в ее возрасте.
Да, обвинять обычных людей в том, что они полуТени лишь на основании определенно сходства, не имея никаких доказательств, было совсем незаконно. А доказать, не уличив в преступлении, можно было лишь таким способом, о котором думать без содрогания он не мог.
Всем известно, что полуТени не владеют Даром, и он сам прекрасно видел, как Даниэль с легкостью творил заклятия, уничтожающие Теней. Но осматривая тело Алисы, он не увидел того характерного узора от Звездной сети, который остается после уничтожения Теневой сущности. Только вот сомневаться в смерти чудовища, принявшего облик человека, не приходилось.
И единственным во всем городе, кто мог избавиться от нее, был Даниэль, который тут же поспешил покинуть Риген, явно не желая никаких расспросов.
И этому наверняка была веская причина.
Гилберт потер словно засыпанные песком глаза, начиная жалеть, что поддался минутному порыву догнать и выпытать правду у загадочного коллеги вместо того, чтобы вернуться в Собор. Ледяной тон наставника по телефону обещал не просто тяжелый разговор, а и кое-что похуже, но невероятная усталость, от которой мутило и шатало, вела за собой и равнодушие к будущему.
Сейчас его волновало совсем другое – как же была убита Алиса, владевшая умами и душами доброй половины городка. Возможно, именно сейчас ее тело уже вскрыли и могли дать ответ на этот вопрос. Но он об этом узнает, судя по запаздыванию поезда, только завтра.
И тогда уже нельзя будет не решить, как же поступить с тем, кому обязан жизнью.
– Как, говоришь, ты уничтожил Алису? – Собрав все силы, Гилберт старался говорить все так же спокойно и уверенно несмотря на то, что перед глазами все расплывалось. Вот уж точно сглупил, отлежаться бы денек и тогда браться за дело.
А пока оставалось только опереться о раму окна, за которым все так же летела степь, словно и не было остановки. Они снова собрались в купе, Матильда забилась в угол, настороженно блестя лазурными глазами и не отпуская от себя брата.
– Я ничего не говорил, – тут же взъерошился Даниэль.
– Хочешь сказать, что она наложила на себя руки?
– Такого я тоже не говорил...
– Но как-то же она умерла, - упрямо заметил Гилберт. – А ты единственный охотник, который был в Ригене, кроме меня.
– В тот момент я, видимо, пытался выбраться живым из той ошалевшей толпы, – Даниэль нахмурился и отвернулся к окну, явно не желая продолжать разговор. – Так что, к сожалению, я ничем не могу помочь тебе в поиске правды.
– Ну-ну... – Гилберт только покачал головой, чувствуя, что история становится все более мутной. Что такого должно было произойти, чтобы коллега-охотник так яро отрицал свою причастность к уничтожению полуТени. В голову не шло ни единой нормальной мысли.
Зверски хотелось спать. Ровный ход паровоза укачивал, навевал сон. И, похоже, не только ему. Матильда прижалась к Даниэлю и, положив голову ему на плечо, прикрыла глаза.
– Обдумай еще разок вариант с тем, что ты сам ее уничтожил, не приходя в сознание? – заметил Даниэль, накрыв ее плечи своей курткой.
– На что это ты намекаешь?
– Всего лишь на то, что сестренке нужно поспать. Да и я бы не отказался, – Даниэль потер лицо руками, стараясь не потревожить девочку и старательно скрывая зевоту. – Не знаю, как у тебя, а у меня было нелегкое начало дня.
– Только не вздумай никуда сбежать, - пробормотал Гилберт, чувствуя, что и сам вот-вот заснет.
– И в мыслях не было. – Сонно донеслось напротив.
Тук-тук, тук-тук… колеса ритмично пели свою железную песню. С самого детства он любил ее. В поезде можно было часами смотреть в окно, забыв обо всем, можно было мечтать об огромном мире, лежащем за пределами Собора и нерушимых правил. И даже если на коленях лежала книга, главу из которой нужно было выучить до конца поездки с наставником, ничто не мешало украдкой бросать взгляды на проплывающие пейзажи.
Там была свобода. Свобода думать и решать, и никакого страха.
Гилберт закутался в куртку, пряча ладони в рукава, и прислонился к окну. Сегодня он нарушил прямой приказ возвращаться. Впервые за несколько лет. И ради чего? Чтобы узнать, что такого скрывает коллега с глазами такими же как у Теней? Или не узнать? Или понять, что и скрывать-то нечего, а он сам себе надумал невесть что?
Мысли рвались и дробились, рассыпаясь на отдельные слова и ничего не значащие образы, подступало уютное забвение. Но стоило сну легонько коснуться сознания, как неясное беспокойство прошивало все тело, заставляя вздрагивать и открывать глаза, одуревая от оглушительного шума крови в ушах.
И так без конца. И каждый раз, рывком просыпаясь, он ловил на себе внимательный оценивающий взгляд, и понимал, что Даниэлю тоже не спится, и что его мысли тоже далеки от умиротворенных.
