Мой хозяин Кречет

Илон снова всем своим видом напоминал смущенную девицу. Ресницами длиннючими хлопал и щеками розовел, сбивчиво дышал, лепетал и переминался с ноги на ногу. Зараза! Когда он был такой, Анри его хотел в три, в пять раз сильнее, чем обычно. Выпороть и трахнуть. По очереди. Илон был… такой нижний сейчас. Аж трепещущий от одного вида хозяина. От вида Анри. Это льстило и заводило безумно. И он тут, конечно, без футболки нарочно выпендривался, производил впечатление. Хотя и не рассчитывал на такие феноменальные результаты: парень же, с чего бы ему от мужских торсов млеть?.. Но Анри рассчитывал показаться хотя бы внушительным. И у него, кажется, вышло. Может, даже и слишком. Илон выглядел так, будто от смущения и робости перед хозяином сейчас в обморок швахнется. Так, что его хотелось обнять, вот так, держа за талию, уложить на коленки и ремнем отходить как следует. Анри, конечно, сдержался. Ну, почти. – Не за что, твоя же книжка, забирай, – сказал он и шагнул навстречу своему нижнему, совсем близко подошел. Встал. Крепко ухватил за подбородок, поднял голову и уставился в глаза. Будто это он тут мазохист, а не Илон – вот так добровольно себе устраивать пытки. Смотреть в эти глазищи, на эти губы совсем рядом и не целовать. – Готов к уроку, мелкий? Про то, как правильно спрашивать и отвечать. Это очень важный урок, и я в тебя его собираюсь вколотить как следует. Не хуже вчерашнего, – обещания наказания заводили тоже. От них в крови вскипал адреналин, в предвкушении, что Анри сейчас воплотит то, чем угрожает. – Не уверен, хозяин Анри! Простите. Надеюсь… Я постараюсь… – залепетал Илон, и глаза опустил, давая длинным ресницам бросить тень на щеки и показаться еще длиннее. Их хотелось лизнуть языком. Потом поцеловать, а потом продолжить покрывать поцелуями все это смущенное лицо, все это трепещущее от испуга и растерянности тело. У Анри аж в ушах шумело, а сердце гоняло кровь с какой-то бешеной совершенно скоростью. Он отпустил руку и отступил на шаг назад, почти уверенный, что еще мгновение – и не сдержался бы. По спине бегали мурашки. – Боишься меня, Илон? – тихо спросил Анри, глядя прямо на него. Пацану нравится, конечно, когда с ним пожестче. Но это не значит, что не страшно. Анри опасный, может, опаснее иных выпускников. И он, конечно, лучше сам себе палец откусит, чем этого мелкого котенка покалечит… Но ему-то откуда знать? Он боится. И слушается, потому что боится. Думать об этом было муторно. Что если бы не страх последствий, Илон бы может вовсе не пришел, и разговаривать бы с Анри не стал. Ничего бы не стал, ничего бы у них не было. – Боишься меня и того, что я тебе собираются устроить. Не боись, не покалечу, мелкий… – У вас рука твердая. Так что я этого не боюсь, вы больше, чем собираетесь не сделаете. Просто вчера было очень больно. Сегодня так же – совсем много, – тихо, но уверенно ответил Илон. – Ну уж! – Анри хмыкнул и подошел к креслу, где лежало уже приготовленное им на сегодня. – Мне твоя задница и весь ты целиком еще целыми пригодятся, не собираюсь я из них фарш делать. Сегодня по-другому повеселимся. Вот, познакомься с моими бывшими ботинками. Как-то все-таки было немного обидно, что Илон считает, будто Анри такая сволочь, что совсем его беречь не собирается. Когда он его вчера буквально спас, от Динамита и Кота утащив. Впрочем, он, может, и не понял ни хрена, что спас – учитывая, насколько он ни хрена в местных правилах не понимает. Как вчера не сознавал толком, насколько круто вляпался, так сейчас не понимает, насколько ему с Анри повезло. Тут, в интернате, могло быть намного хуже. Он, конечно, любит жестить, но измываться не станет. Унижать, чтобы покуражиться, сделать похуже другому, чтобы показать собственное превосходство – Анри этого не любил. Он и так круче всех, зачем ему что-то еще за счет мелких доказывать?.. Он был просто честным садистом. Который, к тому же, всерьез беспокоился об этом шпенделе. Но и правда, откуда ему это знать и понимать? Так что огорчался Анри зря. А жалко Илона было тоже, что боится за себя и свою задницу, что плохо будет совсем. Не будет. Будет хорошо. Анри все продумал. В руках у него сейчас оказалась пара кожаных браслетов на цепочке и шлепалка, черная, плотная и гибкая, на самодельной деревянной ручке. Он ее самолично из подошвы пресловутого ботинка сделал, так что она оставляла на заднице и бедрах веселый рисуночек в зигзаги. – Ух ты! – Илон подался вперед, и глаза его загорелись любопытством. – А посмотреть можно, хозяин Анри? Забавный такой! Живчик. Только вот что от страха дрожал – а теперь любопытно ему, надо же. Да, по всему, он Анри тем и зацепил, не считая своих глазюк. Какой-то он был… непосредственный. Правда как котенок: боится, шерсть топорщит, а носом все равно везде лезет. – Можно, смотри, – добродушно-снисходительно ответил Анри, протягивая ему шедевры собственной работы. Почти как настоящие девайсы из магазина, Анри ими гордился. И сейчас ужасно приятно было, что Илон оценил. Вот, хоть что-то в нем ценил от всей души! Много ли влюбленному идиоту вроде Анри нужно?.. Всего-то, чтобы предмет обожания на него горящими глазами посмотрел. Особенно когда они такие красивущие. Илон осторожно погладил по краю наручники, заинтересованно рассмотрел застежки, потом с не меньшим любопытством изучил шлепалку, тоже руками и по ручке повозил, и по рельефу, потом тихонько выдохнул: – Внушает! – и вернул со словами, – Спасибо, хозяин Анри! У Анри по спине пробежала холодная змейка, тут же сменившаяся горячей волной. Потому что он себе немедленно представил, как говорит сейчас, что благодарить хозяина стоило бы посерьезней, ставит Илона на колени, достает из штанов член… «Прекрати, олух!» – велел себе Анри. Но вместо того, чтобы послушаться, незамедлительно начал представлять, как делает для Илона секс-машину вроде той, что видел в одной порнухе, которую ему Рыжик подогнал. Чтобы Илон тут от восторга вообще стоять не мог. Хотя зачем ему секс-машина?.. У них порка и ничего кроме порки. – Сейчас еще и на себе попробуешь, – с отчаянным предвкушением хоть чего-то желанного сказал Анри и велел: – Раздевайся целиком! – А куда вещи сложить, хозяин Анри? Тетрадки, книжку? Она чужая, – зачем-то объяснил Илон. Анри улыбнулся. Про все теперь спрашивать будет, шпендель… На всякий случай. Ну и правильно… было бы правильно, если бы один из них был сисястой девкой. Анри безумно заводило, когда Илон вел себя, как примерный мальчик и примерный нижний. И глазами еще этак хлопал. – Все вещи лежат на стуле или на тумбочке. Клади, куда тебе удобнее, – выдал инструкцию Анри. – И одежду тоже на стул сложи. И поживее, не заставляй ждать хозяина! – уж в этом-то он себе отказать не мог: покомандовать и полюбоваться, как Илон будет обнажаться, трепеща. Он так и сделал. В очередной раз поблагодарил, сложил учебное барахло на тумбочку и принялся торопливо и нервно раздеваться, оглядываясь на Анри. Раздевался он спиной, будто так ему было немного легче, не видя, как Анри его разглядывает. Может, и к лучшему: слишком уж у Анри, по его ощущениям, рожа сейчас была выразительная. На которой прямо все его чувства и желания были нарисованы большими буквами. Хотелось подойти, провести ладонью по спине между лопаток, а потом стиснуть в руке задницу с художественными следами вчерашней порки. Прижаться и потереться бедрами. Укусить за плечо. В ушах шумело опять, Анри с ума сходил, любуясь этим тонким и гибким, немного нескладным подростковым телом. Ничего похожего на то, что Анри находил привлекательным: плоская пацанская, а не кругленькая девичья задница, щуплые костлявые плечи… Просто ему нравилась не задница и не спина, ему нравился Илон. И это пугало и возбуждало одновременно. – Разденешься – ступай к стенке! – продолжил указывать Анри и потряс в руке наручниками, выразительно позвякав цепочкой. Вымещал своими приказами невозможность подойти и по-хозяйски облапать Илона. – Конечно, хозяин Анри! – Илон быстро разделся и подошел к стенке бочком, старательно скрывая свой стояк, а потом стал, опираясь на стенку грудью и взявшись за перекладину возле своей головы руками, – Так? Анри едва не застонал вслух. Он все прекрасно понимал. Что стоит у Илона, потому что он мазохист, а его выпороть обещали. Что он, наивное создание, искренне старается и не понимает, чего сейчас творится с Анри и будет твориться, когда он подойдет и начнет поправлять позу. Своего нижнего. Который стоит в ожидании господина. И которого он хочет до одури. Но он подошел, конечно, и начал поправлять, конечно. Поставил руки поближе друг к другу, прежде чем надеть на них браслеты, закрепив цепочку на перекладине выше. Взял за бедра, отодвинув от стены чуть дальше, спину поправил тоже. Невыносимо. Вообще совершенно. Не удержался – и в качестве моральной компенсации ущипнул Илона за зад, сильно, чувствительно. – Вот теперь так. И ноги еще чуть шире расставь…