***
Хосок не знает, каким образом он очутился в просторной комнате, которая ранее была закрыта. Это парень помнил, потому что лично пытался отворить дверь всеми теми ключами, которые у него были. Но они не подошли. А теперь, каким-то чудесным образом, дверь оказалась открыта и, недолго думая, Хосок вошёл в неё, пожалев чуть позже, когда дверь со скрипом резко закрылась. — Что за?! — шугается парень, оборачиваясь назад. Он дёргает за ручку, но та не поддаётся ему, и Чон уверен, на все сто процентов, что только что услышал щелчок, оповещающий его о том, что дверь заперта на замок. Он в ловушке. Один на один с чем-то, что, кажется, не хотело отпускать подростка. По крайней мере, не просто так. Хосок не хочет оборачиваться назад. Всё его тело, словно парализовано, он замирает на месте, глупо пялясь на ручку двери, будто бы думая, что та сейчас тут же отварится и он будет свободен. Парень не знал, что происходит, но какое-то необъяснимое тянущее чувство страха вмиг завладело им. Он чувствовал, что не один в этой комнате. Он чувствовал, что что-то идёт не так. Он чувствовал опасность. Но он совсем не ожидал, что нечто, стоящее за его спиной, вдруг протянет свою руку к нему и резко развернёт на себя. — Поиграем? Хо-хо-хо, — нечто, что не имело глаз, но определённо видело или чувствовало человека, хищно оскалилось, после облизывания засохшие губы, будто бы предвкушая что скоро испробует человечину. Хосок не мог говорить, в прочем, он бы всё равно не успел, ведь нечто лишь одним движением руки, отбросил парня. Тот упал прямо на дубовый огромный стол, чувствуя, как всё тело резко пронзила острая боль. А хруст, прозвучавший вместе со смехом чудовища, сказал о том, что пару рёбер у Хосока точно сломаны. Не успев прийти в себя, Хосок вновь почувствовал, как его поднимают вверх, а после вновь кидают, на этот раз о стену. — Ах! — всё, что успевает прохрипеть парень, ведь после нечто вновь вскидывает руку и Хосок, словно по волшебству, вновь поднимается в воздух. Чон даже перестаёт дышать, когда почти впритык оказывается с потолком, а после, кричит, когда нечто с огромной скоростью опускает его тело вниз. А после снова вверх, вниз, вверх, вниз и так до тех пор, пока Хосок не начинает напоминать отбивную. Издав последний вздох, Чон закрывает глаза и, перед своим уходом, в голове прокручивает слова Чонгука, который тот произнёс перед покупкой поместья: — Это место станет для нас раем, хён. Точно... Определённо стало.***
Собрав всех подростков в гостиной, Чонгук начинает организовывать поиски брата, но, как только люди хотят разойтись по разным уголкам поместья, в потолке появляется трещина, из которой всего спустя мгновение на пол падает тело Хосока. Полностью изуродованное, полностью отбитое. В этом желе трудно узнать некогда красивого парня, нет. Чонгук не слышит, как кто-то зовёт его по имени, он не обращает внимание на друзей, что хотят оттащить его от тела брата, он просто идёт к нему, напролом. А после падает рядом, крича от отчаяния, от боли, что охватывают парня. Он не может в это поверить. Он не хочет это принять. Но нельзя отрицать тот факт, что Хосока больше нет. Вряд ли после такого можно выжить. Слёзы катятся по щекам призрака, что стоит недалеко, наблюдая за всем этим. — Хосок? — губы у Наён дрожат, а глаза наполняются слезами, когда она оказывается рядом с парнем. Она хотела ворваться в комнату, хотела спасти его, но не смогла, не успела. И теперь чувствовала вину за произошедшее. Чон резко поворачивается в сторону старосты. И, когда видит её, вспоминает, что не один страдал. Тело Наён также было изуродовано, она тоже страдала, она пережила не меньшую боль, что и он. И то, что он её видел значило лишь одно - это конец. Точно конец. — Значит, вот что ждало нас после смерти? — Хосок не замечает, как и его глаза слезятся, он вновь смотрит на своего брата, которого сейчас успокаивает Чеён, опустившись рядом с ним на колени и прижав к себе. Сама девушка тоже плачет, ведь Хосок был их лучшим другом. Вторая смерть, а ведь прошло всего два дня. Что, чёрт возьми, здесь не так? — Я хотела тебе помочь, — сквозь слёзы говорит девушка, — хотела спасти. Прости меня, Хосок, прости... Девушка замолкает, понимая, что парню сейчас не до неё. Она сама была свидетельницей сцены истерики Лисы, видела, как плакала Дахён и остальные девушки, с которыми Им хорошо общалась. Было трудно наблюдать за этим, но, возможно, ей было ещё труднее видеть, как спустя несколько часов молодые люди уже смеются. Так быстро забыли о ней, о случившимся. Но Наён не в обиде, и она искренне не желает зла всем этим людям, пускай им и всё равно на неё. — Что здесь происходит? — собравшись с мыслями, Хосок пытается успокоиться, сейчас это не к чему. Если уже двое убиты из всей компании подростков, могут пострадать и ещё, а это парню не хотелось. Он не хотел, чтобы с его братом хоть что-то случилось. — Это всё дом... Точнее, самый первый хозяин дома. Я точно не знаю, что происходит, но это он убил меня. Тебя убил другой призрак, эксперимент хозяина дома. Я не знаю, кто они, Хосок, но их сердца прогнили. Им скучно, а единственное развлечение сейчас - это мы... То есть, уже не мы, а они, — девушка кивает в сторону столпившихся над телом Хосока подростков, а тот и так понимает, что, если он и Наён что-либо не предпримут, пострадает ещё кто-то. — Сколько...сколько всего призраков? Ты знаешь? — Их здесь множество, — Наён смотрит парню прямо в глаза, качая головой. Она знает, о чём парень думает, но она также знает, что ничего не выйдет. — Хоуп, — называет Наён Чона его прозвищем, которое всегда казалось старосте забавным, — они все обречены. Никто не спасётся... Мы не можем покинуть дом, пока...пока Он не отпустит. — Тогда...разве мы не должны уговорить Его отпустить всех? Им смотрит на Хосока тем самым взглядом, который говорит, что парень не добьётся успеха. Но Чон никогда не сдавался, он был оптимистом, который верил, что, если приложить усилия, можно добиться всего, чего захочешь. Он не позволит пострадать кому-то ещё. Хватит смертей на сегодня.