Everything Always Goes Wrong.

14 октября, воскресенье. День. Кабинет математических наук. Я уже упоминал, что у Лоренса появились некоторые привилегии за такой короткий срок? Клянусь, этот парень может невозможное. Иногда мне кажется, что он кукловод или просто хороший манипулятор. Но такие люди, как правило, злы в корне своих побуждений, а душа их гнила, как яблоко, пролежавшее несколько месяцев в земле. А сейчас я смотрю, как этот парень с улыбкой раскатывает на нескольких сложенных вместе столах огромный ватман, придавливая края тяжелыми книгами… В общем, по каким-то причинам мне очень повезло в это воскресенье не сидеть на скамейке запасных на уроке физкультуры, а быть здесь, со своим другом, в тихом помещении. Да вся школа казалась пустой: всех детей выгнали на день на стадион, решив, что без физических нагрузок никак нельзя обойтись. Да. Воскресенье – день физкультуры, когда нет ни единого урока, кроме физкультуры. А я, как инвалид, не приношу никакой пользы, находясь на спортплощадке. Разве что только держать запасные кроссовки. - Мне нужно сделать определенные чертежи, а ты можешь заниматься, чем хочешь, Джейсон, - сказал Лоренс. - А зачем ты взял меня сюда? Я же ни черта не помогаю тебе. Это нечестно. Он выразительно посмотрел на меня, повертев в руках карандаш. - Да, это нечестно. Но также нечестно и то, что ты несколько дней не выполняешь поручение Старка. Ты нуждаешься в писательстве, Джейсон. Я видел, каким измотанным ты вчера был. И да, я видел, что ты плакал. Я стыдливо опустил взгляд на свои колени. Лоренс что-то расчертил на ватмане размашистым движением руки с карандашом. - В этом нет ничего постыдного. Все терпят, как могут. Джеймс иногда плачет, иногда бьет кулаками в подушку, мечтая изуродовать кого-нибудь из наших надзирателей. Марк с Карлосом нашли другой способ снять напряжение, - он усмехнулся, - они еще и заранее договорились об этом. У меня отвисла челюсть. - Да я думаю, не только они договорились о подобном, - и Лоренс пустился просвещать меня на тему подростковой сексуальности, когда нет ничего ненормального в том, чтобы спать с представителем своего пола. Я молча слушал. - Джейсон, ты очень зажат и замечаешь сейчас только очевидное. Я же вижу куда больше, не сочти за хвастовство. Я расслаблен, чувствую себя как рыба в воде, хотя меня не покидает предчувствие чего-то страшного, - тут его тон стал холодным. – В общем, дай мне немного поработать, а сам займись тем, о чем тебя просил Старк. Я кивнул. В общем… Некоторая предыстория: В дневнике я не писал несколько дней: занятия выматывали меня настолько, что мне не хватало сил взять ручку. Да и Аркл добрался до меня со своей химией, но мне удалось сдать ее. Путем бессонной ночи я смог выучить достаточно, чтобы получить свое достойное «ну, не такой уж ты дебил» в виде четверки с минусом. Как и Грегори, я не химик и никогда не хотел им быть. Лоренс заставил меня задуматься о своей ограниченности, об ограниченности моего взгляда на вещи. А задача, которую поставил передо мной Старк, - следить и наблюдать, впитать как можно больше информации. Как-то вмиг я поменял одну из своих точек зрения. - Лоренс, ты позволишь мне и дальше помогать тебе по воскресеньям в этом классе? - Да, конечно, - снова усмехнулся он. – Только если ты поможешь мне выяснить истинные мотивы этой школы. Тут у меня по коже пробежал холодок. - Я не думаю, что все это сделано просто так, - он снова пристально посмотрел на меня. – Ты думаешь, почему никто не вызывает медиков или полицию, почему с Грегори так жестоко обошлись? Снять часть скальпа и остаться безнаказанным – это тот еще бред, учитывая, что это чертова школа, не так ли? - Ты что-то подозреваешь? – сам того не осознавая, я понизил голос. - Джейсон, все мы – сироты. У меньшей части в нашем классе пусть и были приемные родители, но, ты думаешь, так ли они любили своих сыновей? Уж больно легко и быстро все вот это вот, - он обвел огромный кабинет руками, имея в виду всю школу, и повторил, - все вот это вот произошло. Так просто ли они решили сделать из нас гениев? Лично я не нашел никакой достоверной информации, которая внушила бы мне хоть каплю доверия. Учителя на учителей не похожи – одни садисты с мутным огоньком в глазах. Он отставил карандаш в сторону. - Знаешь, кого они мне напоминают? Знаешь? – его вдруг охватила злоба, я едва узнавал в нем прежнего Лоренса. – Моего родного отца. Который, кстати говоря, просто один в один похож на этих учителей-надзирателей. И был он ученым, лишенным всякой совести и чувства сострадания, Джейсон. У меня возникло чувство, что такой разговор уже был. Но я почему-то не помнил, что я тогда ответил. И я сказал: - Да, Лоренс, я тебе помогу. Он кивнул и снова стал обычным Лоренсом: улыбчивый, спокойный, и точными плавными движениями скользил он карандашом по бумаге, изредка используя линейку. По воскресеньям, когда всех учеников выгоняли на стадион, остальные классы пустели. Все, кроме того, в котором работал Лоренс. Учителя собирались в каком-то месте, видимо, на какое-то собрание. Это лишь моя догадка, которая почему-то кажется мне правдивой. Я хочу разузнать эту систему. И ее слабые места. И я все еще волнуюсь за Грегори: в пятницу вечером, даже уже после ужина, он вышел из кабинета химии, он был таким сгорбленным, таким тихим и незаметным, почти прозрачным, что я подумал, что случилось что-то страшное. Но, когда я подошел к нему, он отшатнулся и улыбнулся, отмахнувшись от меня: - Все хорошо, - сказал он и направился в сторону своей комнаты. Отчасти я обрадовался за него, но в субботу мы были на разных уроках, поэтому мне не удалось проведать его, а сегодня я с самого утра сижу в кабинете с Лоренсом. Что ж, надо не забыть проведать его завтра. Хотя бы во время завтрака. Не верится, что уже прошла неделя с тех пор, как мы здесь. Я уже будто привык рассматривать стену каждый вечер перед сном, вставать ни свет ни заря, хотя время тут определить нельзя. Здесь есть только одни огромные часы в главном коридоре. Наручные часы положено иметь только учителям. Рисунок Риты Хейворт я храню в этой же книге, чтобы нигде ненароком не оставить. И всегда проверяю, на месте ли он. Черт подери, все это - точно "Побег из Шоушенка", а Лоренс - это Энди Дюфресн, только улучшенная версия. И, как мне помнится, Энди, вольная птица, наконец выбрался. Значит, и Лоренсу это под силу. Сомнений у меня не было. Мистер Аркл меня уже не особо пугает, а других учителей мне раскусить не удается. Все они говорят какую-то нудную непонятную хрень, думая, что это в пределах нашего понимания. Это очень и очень плохая затея. Я отчего-то чувствую, как во мне копится злость. Я вдруг задумался о том, по чему я скучаю больше всего. Уроки мистера Старка, который не ругал нас за курение за школой, а сам иногда стрелял у нас сигареты. Улыбчивый охранник у школы, которого мы все боялись, хотя и догадывались, что он был добрый и мягкий, как плюшевый медведь. Уличные драки. Красотки, которым можно было задрать юбку в любой момент, - но об этом я мог только мечтать, слишком уж я уважал людей, чтобы унижать их. Да и шестнадцатилетний сопляк вроде меня мог сильно получить по яйцам, окажись в ненужном месте в ненужное время с ненужной девушкой. А мистер Старк все же заменил нам отца. И я – его старший сын, который должен следить за младшими. Завтра первым же делом нужно проверить Грегори. Почему-то я не чувствую себя в порядке насчет него… Кстати говоря, Лоренс тоже вызывал у меня больше вопросов, чем ответов, поэтому на его предложение пойти перекурить я не ответил ничего, только кивнул головой. Мы пришли в туалет, где было несколько кабинок. Первые несколько были заперты на ключ – кабинки учителей. К моему удивлению, Лоренс отпер первую, ту, что ближе к стене. За ней оказалась аккуратная компактная ванная комната с унитазом, раковиной и, к моему удивлению, ванной. Возле которой стояла пепельница. Было такое чувство, что мы попали в одну из комнат отеля класса люкс. - Твою мать… - только и успел сказать я. - А то, - засмеялся Лоренс, запирая нас изнутри. Он достал из небольшого ящика над раковиной пачку сигарет Parliament и зажигалку, отчего я ахнул еще больше. - Будем извлекать выгоду из всего, что имеем, Джейсон, - подмигнул он мне. – Как по мне, такие себе сигареты, но лучшим сейчас не располагаем. Я сел на край ванны, вспоминая, как моются ученики: одна огромная душевая комната, где ни от кого нигде не спрячешься, - и закурил. Первая затяжка вызвала кашель, но далее легкие благодарно вдыхали эту отраву «высокого» качества, эту «выгоду», которую нам удалось достать. С непривычки – не курил уже неделю – слегка закружилась голова, но я только улыбнулся. - Спасибо, друг. - Всегда пожалуйста, друг, - ответил гений Лоренс. Он же опустил крышку унитаза и сел на нее, открыв жалюзи, которые я прежде не заметил. Далее он открыл окно, впуская свежий воздух в помещение. - Твою мать, Лоренс, - в неверии я подошел ближе. Дневное солнце слепило меня, но я не мог перестать смотреть на небо, не мог перестать вдыхать морозный воздух осени. - Мои усилия стоят того, чтобы наслаждаться подобным видом. Я единственный, кому разрешено заходить в эту кабинку, курить, а также занимать тот кабинет по воскресеньям, а не батрачить на улице. Внешний вид драного здания никак не вязался с той комнатой, в которой мы находились. Больше всего меня поразило то, сколько Лоренс смог добиться за неделю. Мне бы и в голову не пришло, что такое возможно. Один из вопросов вырвался наружу. - Лоренс, как ты всего этого добился? Смеясь и прикурив от моей сигареты, он лишь расстегнул первую пару пуговиц рубашки, обнажив татуировку пера на груди. - Вольных птиц нельзя запереть, Джейсон. А быть ей или не быть – это уже решать тебе. Да и возможностей гораздо больше... Мне показалось, что он немного не понял моего вопроса, но я решил не переспрашивать. - Мне уже кажется, что почти все они стали обезьянами-космонавтами, Лоренс… - Может, это просто твои опасения, может, не все еще потеряно. Но не исключено, что ты прав, Джейсон. Главное – реши для себя, кем ты хочешь быть. Я смотрел на его профиль, пока он курил. Да, это однозначно вольная птица, выжидающая момент, когда сможет сбросить оковы и взлететь. Она возьмет от этой ситуации все, что сможет. Хотел бы я тоже быть таким… Закат постепенно заливался оранжевым и кроваво-красным. Небо вверху начинало сереть. Пора была возвращаться. Тот же день, 14 октября, воскресенье. Ночь. В кровати. Я решил, что никому не расскажу, о чем мы говорили с Лоренсом, я решил, что тоже хочу быть вольной птицей. Я решил, что сегодня ночью я не буду плакать, скучая по прошлой жизни – в ней не было чего-то такого достойного, по чему можно было бы скучать. Я решил, что нужно извлечь выгоду и выполнить долг, возложенный на меня мистером Старком. Я решил, что разберусь в том, что здесь происходит. 15 октября, чертов понедельник. После завтрака. Медкабинет. Простите, Мистер Старк. На первых страницах очень мало хороших новостей… Я решил проверить Грегори до завтрака, но не нашел его в своей комнате. Когда же я пошел в обеденную комнату, где часть учеников уже мирно переговаривалась между собой, передавая порции с едой, я поспрашивал, не видел ли кто Грегори. Никто не знал, где он. И я решил, что он просто задержался где-нибудь в туалете или в медкабинете. И едва я сел за стол, чтобы хотя бы выпить сладкого чая – в желудок ничего не лезло от бушующего во мне беспокойства, - зазвенела сирена, оповестившая всех об эвакуации. Почему-то мне показалось, что это сделал Лоренс, поскольку его я в столовой не заметил. Может, это просто последствия вчерашнего с ним разговора. Я все еще уверен, что он способен на все и что не всегда его поступки мне понятны. И едва учителя-надзиратели вывели нас на стадион, где включилась система пожаротушения, я увидел на искусственной зеленой траве, под этим чертовым химическим куполом над всей школой, лежащего человека. Химический купол над нашими головами оросил стадион нехилым количеством воды. Учитель Мэрси, проверив, что в здании школы никого нет, включил защитный механизм, и таким образом мы остались изолированы в стадионе и от школы (железная стена, выросшая из специальных траншей вокруг школы), и от внешнего мира (путем химического купола, обеспечивающего кислород и электрическое освещение, не зависимое от освещения школы). Пока нас пытались выстроить и пересчитать, кто-то крикнул: - Тому парню плохо! – и указал на лежащего человека на краю стадиона. - Мы проверим его, - опередив команду учителя Аркла, Лоренс схватил меня за рукав пиджака и ринулся к этому бедняге. - Лоренс, - дрожащим голосом сказал я, - но мы бежали совсем из других выходов. Ему неоткуда было выйти, Лоренс… Он замедлил шаг и медленно повернул голову в мою сторону. - Джейсон. Он вышел не из двери, - и грустным кивком указал на окно крыши школы, которое было почему-то открыто. – Этот парень уже не… - Грегори! – завопил я, разглядев знакомую голову со следами снятого скальпа. Я отбросил Лоренса, побежал еще быстрее, пока не добежал до долговязого измученного тела в неестественной позе. Мое сердце чуть не выскочило из груди, и я упал рядом с истекающим кровью Грегори, задыхаясь и держась за сердце. Мне нельзя было так бежать! – промелькнуло в голове. – Мне нельзя было… - Угарный газ! – заорал кто-то из учеников. Мутным взглядом я разглядел, как Лоренс и кто-то еще бежит в нашу сторону. - Не хочу жить в этом аду… - услышал я тихий шелест со стороны умирающего Грегори. Это было последнее, что я помню перед тем, как отключился. В медкабинете я очухался через пару часов и пишу все это сейчас. Как рассказал Лоренс, это был Грегори, который не явился на завтрак. Тот Грегори, которого Аркл персонально мучил с его чертовой химией. Лоренс добавил, что Грегори умер с улыбкой на лице. Мне показалось это лишним дополнением. Перед глазами ярко застыл тот образ пропитанной кровью искусственной травы, мокрого тела, из которого выходила вся боль и слабость, вызванные напряжением и давлением. Его последняя фраза засела в моем мозгу. Когда я проплакался, а медбрат дал мне успокоительное, я решил, что отомщу за него Арклу. В этом месте однозначно происходит что-то неладное. Перед тем, как я собрался немного поспать в медкабинете, я увидел в дверном проеме учителя Аркла. То ли оскал, то ли сочувственная грустная улыбка это была – мне было не разобрать. Но я точно чувствовал, как сильно хочу убить его. Успокоительное и снотворное начали действовать довольно быстро. Посплю немного – и вернусь к учебникам и своим мыслям. Сейчас в голове какая-то каша... Медбрат заботливо задернул шторы. - Отдыхай, салага. Спи, сколько потребуется. - Спасибо, - ответил я на автомате, проваливаясь в сон.