Everybody knows

Тишина в комнате впервые за долгое время напрягала. Взгляд Руби был остановлен на черноволосом парне, что расположился на кровати Тофа. Здесь их оставил сам мужчина, сказав девушке следить за незнакомцем. Он кажется расслабленным и спокойным впервые за всё время, что он находится здесь. Глаза прикрыты, дыхание ровное и стабильное. Бок и туловище перемотаны бинтами несколько раз, под ними — вата, прикрывающая рану. Запекшуюся кровь Руби помогала смывать, а ещё именно она забинтовывала незнакомца, в этот момент пытаясь не смотреть ему в глаза. Взгляд её тогда бегал по всей комнате, руки мелко дрожали от напряжения. В душе девушки творилось что-то странное: она была потеряна, совсем не зная, что будет дальше. Было страшно только от одной мысли, что где-то неподалёку бродят монстры, было жутко от того, что незнакомый ей человек сидел напротив и как раз-таки использовал в этот момент возможность рассмотреть девушку, что помогала ему. — Ты так боишься меня? — тогда спросил он, заставив Руби замереть и несколько раз шокировано моргнуть. Она не могла и слова связать, лишь поэтому продолжила с ещё большим остервенением обматывать его торс. Черноволосый на это лишь усмехнулся. Руби ощущала себя несчастным, одиноким и потерянным котёнком, что застрял в комнате один на один с собакой. Хоть парень и вёл себя крайне спокойно и мирно, даже не разговаривая, её всё равно продолжали мучать сомнения относительно безопасности его присутствия в их доме. Увидев раненого, Фитц отреагировал очень странно: громко фыркнув, он пообещал Тофу обязательно серьёзно поговорить вечером, а затем скрылся в своей комнате, закрыв за собой дверь на замок. Его реакция была вполне понятна остальным жителям дома, ведь парень всегда казался человеком скрытным и закрытым, но добродушным. — Может ты хотя бы моё имя спросишь, и сама своё назовёшь? — послышался тихий, кажущийся приветливым, голос. Руби вздрогнула, выпрямившись в кресле. Черноволосый сел на кровати, с интересом в глазах посмотрев в её сторону. Руками он опирался на постель, на его губах играла лёгкая усмешка. Нос был задорно вздёрнут вверх, в то время как его обладатель легонько барабанил пальцами по мягкой поверхности. — Руби, — спустя несколько секунд тихо сказала девушка, сглотнув. Воздух внезапно начал казаться напряженным и спёртым. Незнакомец улыбнулся ей, кивнув. Затем он вновь подал голос, на этот раз кашлянув: — Меня зовут Дилан, — парень протянул ладонь в её сторону, теперь уже глядя в зелёно-карие глаза девушки. Его практически были такими же, только лишь с большим количеством вкраплений коричневого, отчего почему-то казались Руби похожими на карамель. Однажды они нашли заплесневевшую карамель и попробовали на пару с Фитцом. Большей частью она была гадкой, но какие-то отдалённые нотки сладкого они всё же почувствовали. А потом вместе проблевались под раздражённые крики Тофа, что предупреждал их не экспериментировать с едой. Дилан явно понял, что она не горит особым желанием разговаривать, поэтому вновь замолчал. Находиться вдвоём сейчас было равносильным компании в лице одиночества. Несговорчивость и исчезновение общительности в какой-то мере раздражали парня, заставляя покусывать губу лишь от скуки. Бок слегка болел, но боль эту можно было описать скорее как ноющую, нежели резкую. Он ощущал усталость после долгих ночи и дня, проведённых в постоянных, необходимых для сохранения жизни, перебежках. Дилану была приятна мысль, что он наконец сможет передохнуть, ведь, уж поверьте, постоянно бегать от монстров уже начало раздражать. Ему нужно было постоянство, оно было бы куда проще. Да и с виду этот дом и частокол вокруг казались тем, что может дать какую-никакую, но защиту. Мужчина, как он понял, в этом доме заправлял практически всем и явно не доверял парню, предпочитая молчаливо наблюдать и быть настороже. Кудрявый житель соседней комнаты также не был в особом восторге от появления Дилана, но предпочёл так же как и его сосед промолчать, оставив всё недовольство на личный разговор. А вот девушка с чуть темноватым цветом волос казалась любопытной, но шокированной. На её лице читалась работа мысли и смешанные чувства, тело её было напряжено. У Дилана была возможность рассмотреть её внешность, но не было времени понять, каков весь её характер. В него однозначно входили такие черты, как самонадеянность и осторожность, но кто же не будет обладать ими во время этого апокалипсиса? В этот момент Руби более-менее успокоилась, вновь уйдя глубоко в свои собственные мысли, что продолжили мучать её голову, не отпуская. Твари бродили где-то рядом, и им точно предстоит бессонная ночь обороны. Они должны будут быть готовым к атаке в любой момент, а ей никак не хотелось вновь испытать этот стресс, переживаемый раньше каждый день. Руби хотелось пребывать хотя бы в неком подобии спокойствия, пребывая в уверенности, что завтра ничего серьёзного не произойдёт. Ей отчаянно хотелось иметь обычную жизнь: сначала в школе, а затем на работе и со всеми вытекающими последствиями. Девушка знала, что похоже не оказалась бы фанатом детей, но вот кошка или собака не помешала бы. Руби нравилось сосредотачивать всё своё внимание на определённых вещах, совсем забывая об окружающем мире. Это могли быть даже неисполнимые идеи, или же фантазии о мире, которого теперь не существовало. Её устраивал тот факт, что она надолго могла забыть о реальности, ведь та ей никогда не нравилась. Частично это и было основой её желания узнать, что следовало после смерти. Порой эта идея казалась маниакальной, но в то же время она имела некий смысл. Жизнь здесь не представляла собой ровным счётом ничего: это было выживание, постоянный контроль действий и осторожность, всегда следующая за ними. Жить в страхе того, что в следующий момент тварь нападёт на тебя вовсе не нравилось кареглазой девушке. Она заметила, что Дилан задержал свой взгляд на приоткрытой двери в гардеробную. Его внимание привлекли именно полки, заполненные вчерашним днём книгами. — Тебе дать что-то? — тихо поинтересовалась Руби, наконец решившись заговорить. Пальцами она крепко сжала подлокотники, чуть потянувшись вперёд. Парень медленно присел, а затем мягко ответил: — Не надо, я сам, — он аккуратно свесил ноги, с лёгким сомнением посмотрев на них. Тяжело поднялся, пошатнувшись, а затем сделал несколько шагов, в следующий момент оперевшись на стену рукой. Дилан дышал тяжело, явно испытывая дискомфорт, и лишь поэтому Руби поднялась со своего места, пройдя к парню и вновь закинув другую его руку себе на плечи. — Спасибо, — прохрипел он, чуть поморщившись от боли. Они зашли внутрь небольшой комнатки, а сам парень огляделся по сторонам, явно увидев что-то знакомое. Он потянулся к одной из полок, пальцем наклонив корешок томика Джека Лондона на себя. Ловко взял рукой небольшую книгу, а затем вместе со следящей за его действиями Руби прошёл обратно в комнату, присев на край кровати. Девушка отступила назад, а затем, не отрывая взгляда от Дилана, что поудобнее устроился в позе полулёжа, вернулась в кресло. Левой рукой она взяла свою кружку с комода, стоящего рядом, и сделала несколько глотков прохладной воды, чтобы смочить пересохшее горло. Атмосфера в комнате постепенно смягчилась, но это никак не помогло Руби расслабиться окончательно. Устроившись поудобнее, она поджала колени под грудь и устало прикрыла глаза, надеясь таким образом успокоить свои взбушевавшиеся нервы. Мысли не хотели замедлять свой ход, лихорадочно мечась в голове. Каков человек Дилан? Как он поведёт себя в критической ситуации, когда потребуется здравый разум, способный на решение сложных задач? Плохой он или хороший? Что он предпочитает: соглашаться с мнением окружающих, или наоборот является этаким самодуром, слушающим только себя и указывающим остальным, что делать? Предпочитает ли Дилан питаться чем-то специфическим, или же его устроит вся еда, что будет на столе? Нужны ли ему удобство и простор, или хватит и кресла в уголке? Руби прекрасно знала, что каждый человек является чем-то оригинальным и обязательно отличающимся хотя бы частично от остальных. Эта индивидуальность порой приносила крайне интересные неудобства, что могли бы помешать в обычной жизни. Появление новой персоны в их жизнях значило также перемены, что могли стать роковыми в сложившейся ситуации. Тоф всегда говорил, что мнимость — один из ярчайших минусов Руби. Его бесило её излишнее волнение по поводу завтрашнего дня, хоть оно и было вполне резонным. Девушка всегда думала о том, что сделает в следующий момент, хоть идеи и успевали приходить в её голову постоянно, ведь мыслительный процесс там внутри никогда не стоял на месте. Да, Руби отчасти казалась рассеянной, но это было именно из-за того, что большую часть времени её голову занимали какие-то идеи или размышления по какому-то поводу. Был он важен или совсем не важен — это как раз-таки никогда её не волновало, ведь она просто думала. Девушка даже не заметила, как задремала, свернувшись в комок и устроившись поудобнее в мягком кресле. Время шло, а она спала, лишь изредка ворочаясь. Иногда Дилан поглядывал на неё, проверяя, дышит ли девушка. И каждый раз всё её тело медленно поднималось и опускалось в такт дыханию. Книжка была лишь прикрытием, чтобы хотя бы чуть-чуть успокоить её нервы. Парень был бы дураком, если бы не заметил тех напряжения и скованности, что присутствовали в её движениях. Возможно, там был и страх, но вряд ли бы она боялась простого человека больше, чем монстров, теперь населяющих целый мир. Джек Лондон не казался ему лучшим выбором, ведь Дилан куда больше предпочитал прозе стихи. Конечно, он читал всё это из чистого интереса, параллельно с этим желая ощущать хоть какие-то эмоции. Те помогали понять, что он всё ещё жив, ведь каждый день мысли о том, что он уже мёртв, терзали его. Эмоции были чем-то вроде показателя, что он всё ещё является человеком и что он всё ещё жив. Ему было плевать на сердцебиение, что так часто ускорялось и замедлялось, его волновали именно собственные эмоции, что постепенно сменяли друг друга. Дилан видел в этом себя, которого возможно бы иначе уже давно потерял. Черноволосый казался самому себе человеком со странностями. Он всегда любил приукрашивать реалии, внося какую-то мелкую лепту колкости или шутки. Встречая других людей, он хотел снимать напряжение в разговоре, ведь иначе ощущал себя крайне неудобно. Людей это большей частью не радовало, ведь никакого повода для веселья никто никогда не видел. Дилан дал ей поспать, ведь понимал, что не он один устал за этот долгий день. Эмоциональное напряжение сказалось и на девушке: это было видно невооруженным глазом. Он уже и не помнил, когда в последний раз общался с живым человеком, ведь его последним знакомым являлся младший брат, которого он не уберёг. Дилан поморщился, прогнав воспоминания восьмимесячной давности как можно дальше. Никакого желания ещё больше унывать не было и в помине, и вспоминать о наболевшем он вовсе не желал. Хотелось как можно больше сосредоточиться на происходящем с ним здесь и сейчас, а так же на человеке в нескольких метрах от него. Он признавал, что Руби порядком заинтересовала его, появившись сегодня на горизонте. Дилан не отрицал тот интерес, что испытал к ней после того вопроса, что остался без ответа. С одной стороны это можно было бы назвать преувеличением, ведь из женщин в своей жизни Дилан знавал лишь собственную мать, тётю, Лауру, что повстречалась ему однажды, и Кайли, с которой сдружился когда-то его брат. С другой же, Дилана редко взаправду интересовали другие люди. Больше всего он обращал внимания на собственные ощущения, стратегию и детали вещей, окружавших его самого. Парень анализировал обстановку всегда, думая о том, что будет делать дальше, поэтому встречающиеся ему люди не имели какой-либо важности, они были просто людьми. Таким образом, оба человека, находящиеся вместе в комнате, пытались понять, кем на самом деле является их невольный спутник, глядевший на них с неподдельным интересом и кучей эмоций внутри. Они не знали, что им предстоит жить бок о бок ещё в течение долгого времени.

***

Никому из четверых присутствующих не импонировала атмосфера, создавшаяся при их ужине. Тоф приготовил пюре с грибами, собранными ранее в окрестностях леса и прожаренными и масле собственного приготовления. Фитца и Руби крайне удивлял порыв Кристофера к готовке, ведь само слово «кулинария» уже раздражало обоих. Поесть — ещё бы, это всегда хорошо, особенно если учитывать то, что раньше они практически постоянно ходили голодными, но вот самим что-то приготовить уже на словах казалось пыткой. Было темно, огонь полыхал в темноте, а в глазах сидящих вокруг него отражались блики. Тёплый свет освещал это пространство, давая ясно видеть окружавшую их кухонную утварь, расстеленные на земле пледы и сгорбленные фигуры остальных, что медленно поедали сытный ужин. Подул прохладный ветер, отчего каждый из них поежился и чуть ускорился, пожелав побыстрее скрыться в доме. Им предстояла бессонная ночь, которую надо было провести, наблюдая за внешней обстановкой и пребывая в своеобразном состоянии стресса. Хотелось спать уже сейчас, но ни один из них не позволит себе прилечь хотя бы на секунду, зная, что в следующий момент обязательно обнаружит себя сладко сопящим. Картошка с грибами оказалась очень вкусной, блюдо Руби вместе с Фитцом успели похвалить, только попробовав первую ложку, а вот новоприбывший сделал это уже, полностью доев свою порцию. Остальные молодые представители жалких остатков человечества пожелали съесть ещё по половине порции, явно войдя во вкус, хоть это не очень-то лестно прокомментировал сам повар, в очередной раз напомнив о важности экономии. Дилану была дана возможность наблюдать за их отношениями во всей красе: эти трое явно очень доверяли друг другу, ведь понимали то, чего хочет другой, без слов. Их переглядки не ускользнули от внимания парня, а собранные движения лишь показали, что они знают, что находятся на истинно своей территории, поэтому смысла дрожать от страха, словно осиновый лист, нет от слова совсем. Руби поджала губы, впервые за долгое время почувствовав себя вдоволь насытившейся. Обоими руками она сжимала свою кружку, а от неё вверх поднимался слабый пар, свидетельствующий о теплоте травяного чая внутри. Взгляд девушки был сосредоточен на огне, что уже шёл на спад, и угольках, сверкающих под стихающей стихией. Она вновь ушла глубоко в свои мысли, предпочтя позабыть о реалиях. Ей не хотелось волноваться о том, что будет завтра, но она невольно делала это, понимая, что не имела выбора. Руби как и остальные чувствовала напряжение между парнями, и это её раздражало, таким образом вытягивая из подобия зоны комфорта. Фитц пребывал в плохом настроении, и это не было хорошим знаком. Он явно успел выразить всё своё недовольство Тофу, причём на повышенных тонах, ведь она слышала отголоски их разговора сквозь полудрём. Кристофер, кстати, также хмуро наблюдал за незнакомцем, исподлобья глядя на последнего. Весь вечер он не отвлекался, в любой момент ожидая подвоха со стороны Дилана. Девушка пыталась сохранять нейтралитет, теперь уже после проведённого дня в компании Дилана. Тот пытался вести себя спокойно и уравновешенно, отчаянно не желая навлечь на себя праведный гнев двух мужчин, что не были рады ему в этом доме. Дилану правда понравилась еда, ведь он давно не ел ничего такого вкусного и сытного. Черноволосый чуть повёл носом, когда на него вновь повеяло дымом. С сомнением в глазах он кинул короткий взгляд на дом, что возвышался за его спиной, а затем медленно повернулся, собираясь подняться на ноги: — Где я могу лечь? — тихий вопрос заставил остальных поднять головы, а ответ последовал со стороны Руби: — Давайте у меня, я не буду сегодня спать, — на лице Тофа мелькнуло сомнение, а так же явное недовольство тем, что девушка так опрометчиво решила оставить себя на сегодня без сна. Но в этом именно и состояло её быстрое решение — девушка чувствовала, что эмоции, бурлящие внутри неё, не затихнут. Эта буря казалась очень странной и неожиданной, но вполне резонной. Твари были где-то поблизости, все они это знали, поэтому тихо разобрали все вещи, и, взяв оружие, каждый направился на своё место. Руби крепко сжала в правой руке пистолет. Холодная сталь чем-то успокаивала, давая хотя бы на какой-то промежуток времени вновь забыть о волнении и подумать о чём-то хотя бы относительно хорошем. Дилан сидел на кровати, наблюдая за её напряженной фигурой. Оба сохраняли молчание, прекрасно понимая, что сейчас разговоры были ни к чему. Тревога господствовала в сердцах обоих, не давая никаких надежд. Они знали: это был лишь вопрос времени, когда железная утварь сообщит им о прибытии бездушных тварей, бывших когда-то людьми. Тогда им и придётся отстреливаться и быть готовыми на всё, лишь бы выжить. И вновь стал актуален вопрос о том, как пережить эту ночь и дожить до завтрашнего утра. Сейчас это казалось чем-то немыслимым и далёким, ведь создавалось впечатление, будто тьма вокруг них всё больше и больше сгущалась, не давая свободно дышать. Так мучительно шли секунды, минуты, часы. Они даже не заметили, как время подошло к полуночи, на которую указывали стрелки часов на стене. Механизм не умер, он продолжал выполнять свою работу, любезно показывая время жителям дома. Медленно сев на кровати, Дилан решил кое-как размять ноги, поэтому свесил их с кровати, коснувшись прохладного паркета. Медленно он поднялся, чуть пошатнувшись, а затем вновь оперевшись рукой на стену и вдоль неё пройдя несколько метров. Всё это время Руби наблюдала за ним с неприкрытым интересом, прищурив глаза. Те чуть сверкали во тьме, неотрывно следя на медленно передвигающимся по комнате парнем. А он шёл к ней. И она всё-таки задрожала, вновь ощущая, как Дилан решил нагло нарушить её личное пространство, устроившись рядом на противоположном краю подоконника. В его действиях были видны слабость и усталость, но парень стойко выдерживал оба эти ощущения, стоя на своём. — Этот кудрявый… — начал он тихо, но тут же его предложение и мысли дополнила Руби: — Фитц. Его зовут Фитц, — она бросила короткий взгляд на лес, а затем вновь посмотрела на собеседника. Тот кивнул, моргнув: — Фитц вообще умеет держать огнестрельное оружие в руках? — мысленно девушка изумилась, увидев, что сейчас Дилан говорит это на полном серьёзе. — Конечно, кто ж теперь не умеет, обстоятельства такие, — её шёпот похож на шелест в окружающей их тишине, но парню он в целом нравится. — С чего ты это взял? — Ну, просто со стороны он кажется ещё более хрупким, чем ты, — усмехается Дилан, чуть морща лоб. Руби кивает, сжимая губы в тонкую полоску. Затем тихо комментирует, потирая ладони друг об друга: — Фитц мог пережить похлеще тебя, не надо считать его неженкой, — её голос внезапно становится очень-очень тихим, едва слышимым, но черноволосый подмечает, что она резко ставит его на место. Это даёт ему понять, что девушка твёрдо стоит на своём, и именно это вызывает его улыбку. — Спокойно, я твоего дружка не собирался оскорблять, просто высказал первое впечатление, — Руби не меняется в лице, не показывая своих эмоций. Она защищает Фитца и Тофа, пусть эти попытки и толком незаметны в обычной жизни. Открыто девушка не показывает своей неприязни к незнакомцу, что сейчас нагло нарушает её устоявшееся понятие личного пространства, но она всё же чувствует недовольство, повисшее балластом на её собственной душе. Взгляд её внезапно резко останавливается на том месте, где в одну секунду успевает мелькнуть чья-то тень. Дилан рядом с ней что-то тихо говорит, но она игнорирует его слова, резко вскочив на ноги и теперь полностью сосредоточившись на лесу. — Что? Что не так? — Дилан едва-едва касается её локтя, привлекая внимание Руби. Та переводит взгляд широко раскрытых глаз на него, тихо шепча: — Они здесь, — только из этих двух слов черноволосый полностью понимает весь смысл того, что до него хотела донести девушка. Угроза явилась собственной персоной, а ведь казалось, что им предстоит ожидать её ещё целую ночь в смешанных чувствах. Это слегка шокирует, потому что Дилан привык к ожиданию. Руби тем временем покрепче сжимает пистолет, другой рукой открывая форточку и при этом становясь на носочки в силу своего роста. Дилан рядом спрыгивает с подоконника, чуть отходя от окна. Глаза девушки цепляют чью-то тень, что проскакивает в нескольких метрах от частокола, а затем до обоих доносится звон утвари, означающий, что их борьба с монстрами началась. — Оставайся здесь, — кидает она бывшему собеседнику, прошмыгивая в коридор. Случайно столкнувшись с также вышедшим Фитцом, она успевает тихо прошептать: — Что мы будем делать? — тяжело сглатывает скопившуюся жидкость во рту, понимая, что впервые за последние полгода она вновь вернулась к тому страху, что ранее мучал её чуть ли не каждое мгновение. — То, что скажет Тоф, — Фитц заряжает автомат в своих руках, подтверждая сказанные ранее девушкой слова. Они не беззащитны, но они знают, что определённый риск есть. Лишь поэтому придерживаются этой своей осторожности. — Эй, столбы, — их окликает старший, заставляя поднять головы и повернуться в сторону третьей двери. — Я буду на основном балконе; ты, Фитц, иди на третий этаж и открой окно; а ты на чердак, чуть высунься на крышу. Держи рацию, — Руби ловко ловит кинутый ей предмет, тут же начиная подниматься по лестнице. Открывая окно в крыше, она чувствует ещё более холодный ветер, чем ранее. Мысли наполняет невольная надежда на то, что сегодня не будет дождя. Пистолет она меняет на ранее оставленную здесь винтовку и устраивается поудобнее, коленом опираясь на старый ящик со всяким хламом. Взгляд направлен в ночную тьму леса, эти несколько секунд служат неким ритуалом, перед тем как она… Следуют несколько стабильных выстрелов с балкона второго этажа, а значит, Тоф решил начать разбираться с тварями сразу. Визг боли означает то, что хотя бы раз он точно попал в одну из тварей, но никто из людей не знает, сколько их на этот раз. Железная утварь гремит, нарушая тишину, а затем Руби замечает кровь, что блестит в слабом освещении луны. Она прицеливается, наугад выбирая какой-то тёмный силуэт у дальней яма, а затем стреляет, чувствуя сильную отдачу. Мимо. Вновь прицеливается, только теперь выбирая свою цель уже ближе. Следует уверенный выстрел, а затем ещё один, с окна третьего этажа. Одна из тварей взвизгивает, а затем следует звук падающего тела. Всё это время Руби остаётся напряженной, натянутой, словно по струнке. Она знает, что лучше убить как можно больше этих монстров, ведь рано или поздно им понадобиться чистая вода, а твари умеют выживать. В эту ночь она насчитывает по меньшей мере три трупа, один из них точно её рук дело. Но волнение не стихает до самого утра, даже учитывая то, что загадочные невразумительные тени уходят где-то под четыре часа ночи. Всё тело затекает от одной позы, и руки устало опускаются. Эта ночь пережита. На очереди новый день и следующая.