Everybody knows

Руби чихает. В который раз за это утро она выпрямляется и судорожно оглядывается по сторонам. Все знают, что значит болеть в этом мире. Взяться за лечение сразу — вариант хороший, но в тоже время рискованный. Как-никак практически все препараты просрочены и пользоваться ими определённо себе дороже. Она, видимо, простыла, пока они вместе с Диланом добирались сюда. Сонное и усталое состояние, чихание, хрипловатый голос — всё указывает на это. Главное лишь, чтобы остальные не узнали, ведь оно может само по себе пройти если есть хорошо и постоянно пить травяной чай с имбирём. Маразм? Ничего, сработал несколько раз, значит и в этот раз поможет. Лишь бы никто не услышал этого, ведь им проблем и так хватает… Руби вновь чихает. Тут же следует любезный стук в комнату, а затем дверь приоткрывается и из-за неё боязливо выглядывает Дилан: — Ты заболела? — спрашивает взволнованно, будто вчера враждовали вовсе не они сами. Девушка чувствует, как невольно краснеет, понимая, что не была права. Шмыгает носом, неуверенно переступая с ноги на ногу. Обнимает саму себя, не решаясь посмотреть Дилану в глаза. Ей стыдно? Да, вполне. Во-первых за своё ничем не подкрепленное детское упорство, а во-вторых за слабость. Заболеть в столь критический момент, когда на них вот-вот могут напасть — удача редкая, да и вообще простыть в таком мире скорее опасно. — У тебя насморк, да? — Дилан будто правда забывает о вчерашнем, заходя в комнату и неуверенно подходя к Руби. Она поднимает на него растерянные покрасневшие от слёз и недосыпа глаза, не решаясь что-либо сказать. О да, упадок. Вчера выплеснула кучу эмоций, а теперь не может ничего сделать. Как обычно — такое с ней случается всё чаще. Она даже не замечает того момента, когда Дилан сначала нежно касается её ладоней, опуская руки вниз. Рассматривает её лицо, а затем наклоняется чуть ближе, ничего не говоря. Руби так и не решается сдвинуться с места, она лишь замирает, натянутая, словно струна. Как в других ситуациях, теперь она не имеет ни малейшего понятия, что может случиться дальше. В её жизни… Столько простых, лёгких вещей, и в то же время есть намного больше запутанных и непонятных, повергающих в лёгкое (или порой тяжелое) недоумение. Дилан кажется одним из таких. Он готов сколько угодно спорить с ней. Он вполне может и согласиться с ней, если посчитает это нужным и резонным. Он такой разный и обычный одновременно, что это невольно заставляет Руби отчаянно шевелить мозгами в его присутствии. Если быть честной, она никогда не вдавалась в подробности характера окружающих её людей. Они плохие? Значит, разойдутся в разные стороны. Хорошие? Наладят отношения. Но она не смотрела вглубь, она хотела видеть картину в целом и большей частью не обращала внимание на столь мелкие детали, которые в отношении Дилана будто бы были вопиющими. Именно так, вновь пребывая в своих мыслях, Руби невольно оказывается застигнутой врасплох, когда парень склоняется к ней и оставляет короткий и заботливый поцелуй на её лбу. Она продолжает растерянно глядеть на него, а Дилан лишь тихо говорит: — Тебе стоит пойти принять таблетки. У тебя жар, — осторожно скользит ладонями по её рукам, останавливая их на её хрупких плечах. Аккуратно сжимает, а затем вновь опускает, скользя ими на спину. Дилан прижимает её к себе, не давя. Он не встречает сопротивления, лишь слабые и усталые движения, не выражающие толком ничего. Он опускает голову, подбородком упираясь ей в макушку и пустым взглядом глядя на кровать. Они не замечают тихого скрипа, что слышится из коридора, будто мимо двери в комнату Руби проходит кто-то из остальных обитателей дома. Так они и стоят, каждый не решаясь пошевелиться и совсем ничего не замечая. Руби приятен его холод, в то время как Дилан согревается её «больным» теплом. И лишь бы не нарушился этот короткий момент спокойствия, но слух вновь пронзают выстрелы, что заставляют парня и девушку отскочить друг от друга и метнуться к окну, во имя безопасности встав по бокам. Когда один из кусков ограды внезапно пошатывается, а вниз от него отлетают щепки, Руби, совсем не думая, подскакивает к тумбочке и тут же достаёт из верхней шуфлядки Беретту 92, заряжая. Дилан выбегает в коридор, она — за ним. Напротив них выскакивает из своей комнаты удивлённый Фитц: — Нападение? — спрашивает, когда слух вновь пронзают выстрелы. — Похоже, — раздраженно произносит Дилан, сбегая по лестнице вниз. Его встречает Тоф, кидающий ему в руки автоматическую винтовку М16. Руби и Фитц спускаются вниз, быстро переглядываясь. — Что мы будем делать? — обращается девушка к мужчине, снимая Беретту с предохранителя. Кристофер отпирает двери, выходя наружу. — Ты — стрелять в ближнем бою, если пожелаешь. Мы будем отбиваться, потому что просто так я не собираюсь сдаться из-за этого полоумного мудака, — вслед за его словами следуют череда выстрелов и стоны зомби за оградой. — Мне нравится его стратегия — он хочет застать нас врасплох и один за другим отправиться на тот свет. Только этого мы ему сделать не позволим. Твари явно стоят прямо у стены. Дилан сглатывает, припоминая знакомую ситуацию в прошлом. Они знают, что это может стать концом. А ему самому надо защитить брата и Кайли. Смешно, но в девятнадцать уже точно ответственен за две фактически ещё детских жизни. Два подростка, пусть и уверенных в своих силах, но всё же являющихся детьми. И он стреляет. Стреляет до тех пор, пока не убеждается, что угроза полностью устранена. Он получает ранения, совсем не обращая внимание на боль. Дилану плевать, пострадает ли он. Он — главный, он должен защитить их жизни, пусть если и ценой своей. — Северная ограда. Упадёт примерно через минуты три, — Дилан осторожно спускается по ступенькам, спрыгивая на землю. Замечает Фитца, который, хоть и с волнением в глазах, сохраняет спокойное выражение лица. — Позаботьтесь о том, чтобы у вас было в запасе всё необходимое. Руби кивает, метнувшись обратно на кухню. Хватает всё оружие, что попадается под руку и несёт его к ним. Дилан не смотрит, что берёт — лишь проверяет наличие патронов и остроту ножей. — И попытайтесь не сдохнуть, — Тоф снимает свою винтовку с предохранителя, покрепче упираясь ногами во влажную почву. Затягивается короткий момент затишья. Дилан невольно кидает настороженный взгляд на Руби, что сдерживает дрожь в руках. И тут, словно по щелчку пальцев, падает ограда в одном месте. Мелкий кусок — лишь длинной примерно в один метр, обваливается, тем самым нарушая целостность преграды. И тогда начинается это. Показывается лицо, наполовину лишенное кожи. Глаза — безумные, закатившиеся, белые и с кровавыми вкраплениями. Бывшее когда-то женщиной, теперь это существо стремительно приближается к ним. Она падает на землю плашмя, потому что первым в неё стреляет Тоф. Лишь тогда срывается с места сам Дилан, беспорядочно стреляя в проскакивающих сквозь прорыв зомби, не решаясь обернуться. Руби целится, а затем тут же стреляет. Одна из тварей оказывается совсем рядом — девушка с небывалой ловкостью выхватывает нож, насквозь пронзая грудь и отталкивая замеревшего монстра ногой. Она делает три выстрела в костлявого мужчину, тут же резко оборачиваясь. Увернувшись от окровавленной руки, она стреляет другому трупу в голову. Тот падает плашмя. Фитц прицеливается и начинает долгую серию выстрелов, просто не отводя винтовку в другую сторону. Вплоть до того момента, как патроны кончаются. Он бросает оружие, выхватывая из-за пояса мачете, случайно оказавшийся в их запасах. Парень лишает одного из нападавших головы. Фитц прыгает на пень, а затем заскакивает на крышу амбара. Сверху стреляет во всех подряд, попутно с этим спасая Тофа от нападения сзади. Дилан уворачивается от зубов твари, а затем кромсает тому грудную клетку. Зомби не прекращает нападение, вынуждая парня повалить того в корыто и перевернуть, покрепче придавив. Одна из рук мертвеца с треском отрывается от тела, замирая. Он соскакивает с металла, делая несколько выстрелов в другого нападавшего. Вытесняет одну из тварей наружу и толкает, заставляя повалиться в одну из ям. Не обращает внимания на визги боли, теперь уже уклоняясь от удара другого. Но вот выстрелы из снайперки с совсем другой стороны заставляют парня вернуться обратно на территорию дома, продолжив битву там. Он оттаскивает часть пока ещё оглушённых зомби наружу и кидает в другие ямы, чтобы не оставлять их на поверхности. Руби кидает Беретту, когда заканчиваются патроны. Боевым ножом оставляет дыру в предплечье полусгнившего зомби, а затем выталкивает того за ограждение, параллельно с этим кидая в него лопату. Та насквозь пронзает шею и придавливает труп к земле. Перепрыгивая через поражённого, но всё ещё дёргающегося мужчину, она хватает Винчестер и несколькими выстрелами поражает двух тварей, окруживших ранее Фитца. Только ринувшись к тому, она замечает рану на руке Тофа и испуганно вскрикивает, тем самым обращая внимание мертвецов на себя. В тот самый момент остальные трое живых поражают последних зомби выстрелами с разных сторон. — Немедленно уберите их отсюда и помогите мне передвинуть всё, что угодно, чтобы закрыть проход! — кричит Кристофер. Дилан и Фитц вместе тащат остановленных на время зомби, а Руби кидается к связкам дров и всякому хламу, начиная складывать тот у прохода. Хоть она и понимает, что это вряд ли как-то поможет, она всё равно делает это, игнорируя путающиеся мысли и дрожащие ладони. Слыша смех где-то за оградой, она замирает. Руби перестаёт дышать, прекрасно понимая, что это было, но всё же пребывая в шоковом состоянии. Тоф хватает её за руку, но она только прислоняется к целой ограде, тяжело дыша. Она точно слышала где-то этот смех. Иначе быть не может. На её глазах за оградой проскакивает силуэт статного мужчины. Тоф хватает её за плечи, успевая несколько раз встряхнуть девушку до того момента, как она фокусирует взгляд на его лице. — Не отключайся, — твёрдо произносит он, заставляя Руби тут же продолжить делать необходимое. Она не думает, мыслями она всё ещё на битве. Руби стреляет во врага, борясь за свою жизнь, и, промахиваясь, боится, что следующий удар придётся ей со спину. Перед глазами всё ещё стоят пустые взгляды, приоткрытые рты с выпавшими или гнилыми зубами, порванная кожа и внутренности, которые падают под твои ноги. Руби не сильная. Она никогда не была готова к такому — ни морально, ни физически. То, что она внешне не показывает ровным счётом ничего, совсем не означает, что внутри у неё точно то же самое. Ведь внутри — планомерно разрушающаяся личность. С тяжелым прошлым и запутанным настоящим. И без будущего.

***

— Ауч, — Фитц недовольно морщится, когда Руби промывает его рану и наносит мазь. Кудрявый смотрит вбок, поджимая губы. Да, ему нехило счесало бок пулей. Это чистая удача, что она не попала сантиметром левее — тогда они вряд ли бы разобрались с этим нормально. А так — лишь большая ссадина, и кровь, которую Руби к счастью удалось остановить. — Останется шрам, — только и говорит она, кидая мимолётный взгляд на лицо Фитца. Тот будто снисходительно смотрит на неё, хотя под этим выражением скрывается сомнение и мнимый вопрос. Он мычит, когда Руби аккуратно заматывает весь торс бинтами во избежание попадания инфекции. Затем они молчат — весь дом молчит, только Дилан и Тоф, забивающие досками окна на первом этаже и входную дверь, нарушают это затишье после бури. Девушка мыслями вновь возвращается к битве, вспоминая моменты, когда была буквально на волоске от гибели. Тот зомби, оказавшийся прямо за её спиной, или, например, тот момент, когда она заметила на руке Тофа ссадину — это, конечно, было от падения на дрова, но всё же в первый момент показалось делом тварей. А терять мужчину она никак не желала. — Ты доверяешь Дилану? — внезапно спрашивает Фитц. Руби поднимает на него удивлённый взгляд, выгибая брови. — В каком плане? — переспрашивает, несколько раз моргая с некой боязливостью. — Я в том плане… — Фитц выпрямляется, садясь рядом с ней и глядя в глаза. — Ты доверила бы ему свою жизнь? Прямо, как мне с Тофом? Он смотрит с ожиданием. Он ждёт её ответа, не решаясь давить, но, похоже, знает, что она ответит. — Я видел вас у тебя в комнате перед тем, как это началось, — кивает головой на закрытые окна. Руби чувствуют, как начинают мелко дрожать её губы. — Я проходил мимо и так и не решился зайти. — Осуждаешь? — грустно усмехается она, сама не понимая, что именно имеет в виду. Дружбу? Отношения? А что такое отношения? Что творится между ней и Диланом на самом деле? Она считает его чужаком, но в тоже время не может сказать, что не доверяет ему. — Я…я не знаю, — не смеет смотреть другу в глаза, даже когда слышит тяжелый вздох в его стороны. — Я правда не знаю, Фитц. Кудрявый и не сказал бы, что удивлён. Это было вполне ожидаемо и заметно. Он растягивает губы в грустной улыбке. Руби неуверенно смотрит на него, совсем не зная, какой будет реакция дальше. Фитц смотрит на неё с теплотой. Поднимает брови вверх, чуть щуря глаза. Руби сглатывает, совсем не зная, что будет дальше. Парень молчит, но смотрит на неё то ли с пониманием, то ли с его привычным спокойствием. — Так странно да? Такая обычная вещь, как симпатия, здесь выглядит совсем ненормально, а для тебя тем более, — девушка вздрагивает, когда его рука ложится на её плече. Руби сжимает губы, чувствуя, как в горле встаёт ком. Она шмыгает носом, моргая. И вновь глаза оказываются будто на мокром месте. — Ну-ну, сразу же истеришь? Что-то я не узнаю ледяную скалу Руби, — Фитц вздыхает, переводя взгляд на книжный шкаф у противоположной стены. — Личные шрамы, Руби, — штука странная. Ты ведь помнишь, как зачитывалась романтикой лет в четырнадцать, да? Я тогда ещё так злился, ведь ты болтала об этом постоянно, — он усмехается, а она неверяще улыбается. — Ты ведь знаешь, что можешь мне доверять. Руби сжимает одну из его ладоней, склоняя голову вниз. Улыбается, не размыкая губ. Да, они друзья. Такие, что не лезут друг другу в душу, если только не попросят. Такие, которые нахамят, а затем будут молча мучаться под тисками собственной совести. Они такие разные и такие похожие. Больны своим прошлым и настолько оторваны от настоящего. Руби убеждена, что вряд ли нашла бы кого-либо в мире, понимающего её, как Фитц. Он, словно брат, не старший и не однолетка, и не младший. Просто близкий человек, который в то же время является далёким. Да, Фитц порой назойлив, любопытен, придирчив и слаб. Он — что-то вроде интроверта, да и Руби знает о чём-либо из его прошлого лишь из рассказов Тофа и Берты, ведь сам он никогда не говорил ей ничего по этому поводу, только если это касалось ситуаций с тварями. — Знаешь, он подозрительный, но я благодарен ему за то, что он сберёг тебя в целости и сохранности и спас мою шкуру. Приятно, знаешь ли. И… — он замолкает, облизывая губы. — Я просто хочу попросить тебя быть осторожной в любом случае и не бросаться в середину битвы. Просто береги себя, нисмотря ни на что. Руби вымученно улыбается, крепко обнимая Фитца. Тот медленно водит ладонями по её спине, замолкая. — Спасибо, Фитц, — она закрывает глаза, тяжело дыша. Они — брат и сестра, которых никогда не имели.