Пока горит мой динамит

      Июнь стартанул резко, прытко, притащив с собой невыносимую жару и разрешение на смену зимней формы на летнюю. Школьная жизнь шла своим чередом. Впереди маячили итоговые экзамены, но до них было ещё далеко, и потому все кто радовался началу лета, а кто изнывал от духоты. Нейтральной стороны не существовало.       Парни класса 2-А закончили переодеваться и вышли из кабинета. Им предстоял путь на улицу. Цуна догнал Такеши, идущего с двумя их одноклассниками, и поравнялся с ним, вышагивая рядом.       — Ненавижу школу! — вещал один из них, Синдо. — Ну почему, спрашивается, нельзя поставить кондиционеры?       — Потому что это дорого? — улыбнулся Такеши.       — А мы за что платим, спрашивается? — поддержал Синдо второй знакомый Такеши, Исана.       — Не мы, а наши родители. Ну да не суть, — отмахнулся на это Синдо. — Суть вы уловили. Школа — это Ад.       Цуна с ним согласен не был, но благоразумно решил промолчать. С Синдо и Исано они общались как одноклассники, но не более того. Цуна и прибился-то к ним просто потому, что с ними шёл его друг.       — Цуна, а ты что думаешь? — обратился к нему Такеши.       «Не втягивай меня в ваши разговоры!» — захотелось заорать Цуне, но вместо этого он сказал:       — Да мне как-то всё равно.       Такеши, Синдо и Исана посмотрели на него. На их лицах так и говорилось: «Да ладно?»       Они вместе с остальными вышли на улицу и двинули к школьному стадиону. Сегодня урок физкультуры у них проходил со всей параллелью второгодок, и на улице было полно учеников. По плану у них из нормативов стометровка, прыжки в длину и ещё что-то, о чём пока Цуна даже думать не хотел. Всё равно сдаст как обычно не очень. Тренировки с Реборном давали плоды, но не так же быстро.       — Ребят, сюда! — окликнул их ещё один их одноклассник, Мидория.       Их четвёрка посеменила к трибуне и осела на третьем ряде, плюхнувшись на скамью.       — Ну и жарень! — воскликнул Такеши, хватаясь за края школьной футболки и обмахиваясь ей. Им стали видны кубики его пресса.       Цуна бросил короткий взгляд вниз, искоса поглядывая на одноклассниц. Хаято сидела на нижнем ряду с Кёко, Ханой и остальными, и над чем-то смеялась. Её чуть отросшие волосы были собраны в куцый хвостик на затылке, обнажая изящную линию шеи. Со спины она смотрелась хрупко. При виде Сасагавы Кёко сердце всё ещё пело, наполняясь мальчишескими мечтами, но уже не так, как раньше. Из двух красавиц, сидящих рядышком, его мысли больше занимала Хаято.       К ним подошли парни из класса 2-Б. Они пожали друг другу руки. Парни из 2-Б сели на ряд ниже.       Скучая, Цуна подпер ладонью щёку и уныло уставился на поле. В этот солнечный день у него абсолютно не было настроения. А всё почему? Пра-а-авильно, а всё потому, что предмет его головной боли сидел на два ряда ниже и щебетал в стайке девушек о чём-то своём, женском. Цуна не знал, как подступиться к ней, и в итоге уже почти две недели у них происходила холодная война. Нет, они общались, но не как раньше. Цуна, вроде, и безумно злился на Хаято за то, что она обманывала его, но в то же время у него ехала крыша из-за другого. Тогда он не знал о многих нюансах о девушке и теперь корил себя за тупость. Хотелось вырывать волосы из головы и биться лбом об стены. Цуна просто не мог тогда знать ничего о Хаято. Даже то, что у неё есть сестра Бьянки и что она много кому насолила и что у неё вообще амнезия, он узнал случайно. Не от неё. Хаято вообще ничего о себе не рассказывала.       «Мы совсем рядом, но так далеко», — с грустью подумал он.       После того инцидента со «смертью» его подруги Цуна о многом задумался. Он вспоминал год, который Хаято находилась рядом с ним, и просто не понимал, как раньше мог не замечать многих вещей. Слепошара, не иначе.       Реборн рассказал ему многое о ней, сдав её с потрохами. Новость о том, что ещё год назад Гокудера Хаято была парнем, шокировала его. Тут нельзя отрицать. Да, сначала Цуна даже испугался и опешил. В таком состоянии он пребывал несколько дней. А потом ворох из воспоминаний раскрылся перед ним веером. Реборн сказал, что одна его знакомая, умеющая заглядывать в будущее, велела передать Цуне примерно следующее: Хаято останется девушкой навсегда. Сердце у него тогда забилось слишком радостно и отчаянно, но он одёрнул себя. Цуна много думал о себе, Кёко, чувствах Хаято, о самой Хаято, и пришёл к выводу.       Я бы не хотел оказаться на её месте и забыть о себе абсолютно всё, стать белым листом, ведь так? — встал тогда перед ним вопрос, и он знал на него ответ.       Даже стань она сейчас вновь парнем — это почти ничего не изменит.       Действия Хаято он вовсе не оправдывал, но принимал её точку зрения. Но что делать с её чёртовым мировоззрением?       Хаято — просто потрясающая девушка. Может, он начал идеализировать её, но она нравилась ему со всеми своими недостатками. Не идеальная, но необходимая. Лишь начав думать нужным местом, а не тем, чем он обычно думал, Цуна осознал: Хаято всё это время делала для него очень много. Одёргивала, когда он шёл по неправильной дороге, решала наперёд на своё усмотрение некоторые вещи, смотрела на мир жестче, нежели он сам, и это было идеально уже для него.       «Только вот как нам нормально поговорить-то?» — приуныл Цуна.       Он тогда на эмоциях ударил её по лицу, но если бы всё можно было переиграть? Как бы он поступил?       Его легонько толкнули локтем в бок. Цуна оторвался от созерцания стадиона и посмотрел на Такеши. Его друг улыбался своей задорной лыбой добряка и рубахи-парня, своего в доску, и это помогло ему немного встряхнуться.       — Дружище, что-то ты не весел, — заметил Такеши.       — Да что-то задумался, — отмахнулся Цуна. Парни что-то активно обсуждали, жестикулируя руками и показывая что-то забавное. — О чём болтаете?       — Да сначала говорили о последнем номере «Джампа», перешли на обсуждение главы «Убойного сталкера Джиничи» и поняли, что главная героиня оттуда похожа на Дженифер Лоуренс.       Цуна прищурился, вспоминая, кто вообще такая эта Дженифер-чтоб-её-Лоуренс. Он не очень смотрел фильмы, больше играл в игры. А в кино они чаще ходили с Хаято, пока не поругались, да иногда с Такеши.       — А-а, эта, — протянул Цуна. — Я сначала не сообразил. Смотрел «Голодные игры». Сам фильм и Джен же там не очень… — На него волком уставились парни из его класса и 2-Б, из-за чего он почувствовал себя неуютно. Едва не втянув голову, Цуна осёкся. — …Её героине не очень повезло, дурацкая ситуация. Не хотел бы я оказаться на её месте. А так Джен — замечательная, талантливая, очаровательная, смешная… — Чувствуя, как его бросило в жар, в панике лепетал он. — Актриса особенно интересна тем, что её внешность необычного типажа. Смотришь на её фото и понимаешь: умение вести себя, владение мимикой — она легко переходит от образа соседской девчонки-хохотушки к образу роковой красотки. Это поразительно!       Ему стало дурно. Всё ли он сказал верно?       Парни многозначительно закивали головами, и Цуна смог выдохнуть с облегчением. Такеши, посмеиваясь, подмигнул ему.       — Это девушка высшего ранга, — вынес вердикт Мидория.       — А есть ли такие у нас в школе? — озадачился Исана.       — Дай-ка подумать… — Синдо потёр пальцами подбородок, оглядывая стадион. — Сасагава Кёко однозначно в лучшей десятке девушек нашей школы.       Девушки как раз направились сдавать нормативы первыми. Упомянутая Кёко шла со своей цветущей на лице улыбкой. Ветерок трепал её короткие светлые волосики. Она выглядела как лесная нимфа.       — Братишка, ты что, чекнул всех красоток нашей школы? — рассмеялся Такеши.       — А то, — Синдо горделиво стукнул себя в грудь.       — Ну и кто тогда лучшая девчонка нашей школы? — хохотнул Такеши, немного криво улыбаясь.       Цуна прекрасно знал, что пусть его друг и занят своим бейсболом, но девушки роились вокруг него как пчёлы. Вниманием он не был обделён.       — Конечно же принцесса нашей школы — Сасагава Кёко. Наш лучик во тьме, услада для заморенных учёбой и жарой глаз! — пропел Синдо. — Я бы присвоил ей ранг А+! Прекрасный характер, милая и добрая! Ангел!       Парни зашептались. Кто-то восхищённо, а кто-то неодобрительно.       — Окей, допустим, — кивнул Такеши, почему-то улыбаясь довольно коварно. — А что ты скажешь про Гокудеру?       Гокудера Хаято, как многие знали не понаслышке, вместе с Сасагавой Кёко пользовалась на школьном фестивале в прошлом году дичайшей популярностью. Фотографии с девушками ещё долго ходили по рукам, их разыгрывали на подпольных аукционах в раздевалках. Да у них даже свои фан-клубы были.       Такеши подбросил им бомбу замедленного действия.       Положение спас Мидория:       — Раз Сасагава у нас принцесса, то Гокудера, наверное, королева? У неё неповторимая грация, она очень пластичная. И она не смазливая. У неё более зрелая красота, вы не находите?       Они устремили свои взгляды на Хаято. Она делала растяжку: сначала несколько раз присела, разминая ноги, потом разогнулась. Наклонившись пару раз, Хаято подошла к учителю, державшему секундомер наготове, и вместе с другой девушкой встала у линии «старта», собираясь бежать стометровку.       — Эй… — сглотнув, прошептал Синдо.       — Да, вы видите?.. — Исана вылупился на Хаято.       Они не сводили с неё взглядов.       — К чёрту твоих нимф, Синдо!.. — зашипел Мидория.       Цуна и Такеши растерянно смотрели на бегущую Хаято. Они не пускали на неё слюни, как это делали остальные. Цуна немного смутился, продолжая наблюдать за вырвавшейся вперёд Хаято, но оторваться от созерцания — это выше сил.       — Богиня!.. — положив руки на грудь, вдохновенно озвучил мнение большинства Исана.       — Серьёзно? — Такеши почесал затылок. — За это?..       Хаято добежала до старта первой. Когда она остановилась, то их подозрения подтвердились: её грудь качнулась.       — О-о-о, сегодняшний день прошёл не зря!.. — чуть не плакал от счастья Синдо, падая на колени и возведя руки к небу. — Что за вид!..       Такеши нагнулся к Цуне и прошептал ему почти в самое ухо:       — Она что, без лифчика?       Цуна едва не икал.       — Походу да…       — Это не ранг А+, гайс! — заголосил в припадке Мидория. — Это ранг S!       На них начали обращать внимание.       Хаято, переговорив о чём-то с учителем, зашагала обратно к трибунам. Пряди выбились у неё из хвостика, и она просто распустила волосы, надевая резинку на запястье; волосы доставали ей почти до плеч. Хаято на ходу вытащила из спортивных шорт «Чупа-чупс», развернула обёртку и положила леденец себе в рот. Удивлённо подняв брови, она почему-то посмотрела прямо на их пятёрку. Цуна и Такеши, чуть ли не краснея, кивнули, когда она помахала им рукой — грудь тряслась в такт движениям. Убрав руки в карманы, Хаято пошла не к своим подругам, а начала подниматься по лесенке трибуны наверх, к их компании.       — Чего это вы пожираете меня взглядами? — вытаскивая изо рта «Чупа-чупс», спросила она. — Прям не по себе.       Её движения гипнотизировали.       — Гокудера-сама?.. — упал перед ней на колени Синдо.       Хаято сморгнула, а затем отошла от него на шаг. На её лице отразилась неловкость.       — Э-э… Да? Это я.       Синдо припал к её ногам. Парни поняли, что сейчас что-то будет, но остановить его не успели. Синдо был быстрее.       — Гокудера-сама, вы не носите лифчик?..       — Я его прикончу, — прошипел Мидория.       — Позже, — ухмыльнулся Такеши. — Послушаем, что она ответит.       Хаято поражённо смотрела вниз, на Синдо. Пребывая явно в полном недоумении, она подняла голову и взглянула на Цуну и Такеши, словно прося помощи.       — Гокудера-сама?! — воскликнул Синдо.       Поняв, что от предателей-друзей не дождёшься помощи, Хаято дёрнула вверх край футболки. Им на суд предстал короткий топик, доходящий до рёбер. Глубокий вырез и полная демонстрация плоского, подтянутого живота, и всё то великолепие, что находилось чуть выше.       — Утяжку я ношу сегодня, — раскусывая карамель «Чупа-чупса» и одёргивая футболку, ответила Хаято. — У меня всё бельё в стирке, пришлось так сегодня идти. Доволен?       — Более чем! Всё! Я ослеп от счастья! — Синдо повалился на доски конструкции трибуны, едва ли фонтанируя кровью из носа. — Божественное пришествие!       Хаято обошла этого припадочного, с опаской поглядывая на Мидорию и Исану, и протиснулась к Цуне и Такеши, садясь на скамейку рядом с бейсболистом.       — Что вы тут вообще устроили? — немного раздражённо, но больше иронично спросила она.       — Спасибо, было вкусно, — складывая ладоши вместе и закрывая глаза, поблагодарил Такеши.       Цуна не нашёлся, что ему ответить, и отвернулся. Ему понравилось увиденное, но хотелось развидеть.       К его лицу предательски подступила кровь.