Пока горит мой динамит

      «Дорогой дневничок, я впервые в тебе пишу… С самого утра день не задался. Наш отвратительный перелёт, долгая поездка, дорожные ссоры. И ведь это только начало, очень скоро предстоит организовывать свадьбу (явно) и пытаться её же сорвать (в тайне)».       На этих строках мои губы расплылись в довольной улыбке.       «Возможно, мне не следует писать о таких вещах, ведь попади ты в чужие руки — проблем не оберёшься, однако, об этом мы позаботились заранее. Если тебя откроет несведущий человек, то ты не просто полыхнешь синим пламенем, но ещё и взорвешься. Жестоко? Возможно, но это необходимое зло. Не обижайся, дневничок, это просто профессиональный риск.       С тех пор как мой психотерапевт посоветовал попробовать тебя, твоё ведение постоянно откладывалось, но вот теперь, когда мы, наконец, наедине, я могу с чистой совестью запятнать твою девственную белизну чернилами из дешевой авторучки. Психотерапевт посоветовал излагать все события, мысли и эмоции как можно подробнее, чем я и займусь, благо, время позволяет — ночь длинная, и до рассвета существуем только ты и я».       Я захлопнула дневник — тот щёлкнул хитрым замочком, и слегка поёжилась. На самом деле заниматься дневником не было никакого интереса, но ещё предстояло дождаться врачей и узнать о состоянии Шамала. Стоило операции завершиться, как хирург вместе с помощниками покинул реанимацию, оставив наблюдать одну единственную медсестру. Я совершенно ничего не понимала. Мне, как родственнику, должны были сообщить состояние Шамала, но на деле…       По сути, проблем возникнуть не должно, операция была пустяковая, однако… Занимала действительно много времени, которое требовалось чем-то убить. Шамалу то, что, он под наркозом, ему всё равно. А у меня под рукой кроме дневника — не было подходящего убийцы времени. Не с моими сопровождающими от Брианца общаться же, в самом деле?       Слегка пошевелив губами, будто пробуя на вкус это гаденькое ощущение от чтения чужого дневника, залезая в чужую жизнь, я снова сунула в него свой нос. Пожалуй, я была единственным человеком, который мог бы засунуть свой любопытный нос в личные записи Шамала. Подло, конечно, но мне было жизненно необходимо узнать все подробности последних суток, чтобы восстановить хронологию событий и понять, что же произошло.       «Пусть до отеля расстояние гораздо меньшее, чем до аэропорта, я всё равно был вынужден провести в дороге значительное время. Приняв это во внимание, я потребовал сделать остановку и приобрел самую простую ручку для письма. Вот только писать на ходу всё равно получалось плохо».       Это очень хорошо заметно по первым строчкам его дневника, почерк как у курицы лапой — весь какой-то дерганный и неровный. Видимо, Шамал открывал дневник ровно с той же целью, что и я. Убить время. Пока темпоральную бомбу не изобрели, дневники и Интернет остаются лучшими в этом деле.       «Неожиданно мне показалось интересным это простое занятие, однако я решил отложить его до тех пор, пока буду находиться в более надежной конструкции, чем движущаяся машина.       Поездка прошла без приключений. Хотел бы я так сказать. Я услышал лёгкий щелчок — даже и не скажешь, что стекло под винтовочной пулей может так звучать. В лобовом и заднем стёклах появилось крохотное отверстие. Настолько небольшое и аккуратное, что даже паутинка трещинок вокруг была почти незаметна.       По пути на пол салона, уже закрывая голову руками, я успел прикинуть траекторию стрельбы и примерное расположение зданий в квартале, так что приблизительно представлял сектор обстрела незадачливого стрелка. Посему выходило, что я буду в относительной безопасности, если, конечно, стрелок был один. А он и был один. Тогда я подумал, что мне очень повезло, раз мы имеем дело с дилетантом. Серьезный человек никогда бы не выпустил нас из зоны обстрела — вторая пуля гарантированно бы нашла водителя, а дальше запаниковавшая жертва сама бы подставила себя под выстрелы… Да и не работают серьёзные люди по одиночке, что за детский сад? Всегда есть команда простых бойцов, которая прикрывает отход, добивает раненную жертву, разбирается с охраной, берет на себя вину, чтобы не жертвовать хорошим стрелком… Всегда. Кроме одного исключения».       Я знала это исключение. Неприятный холодок пробежал по спине и угнездился где-то в области позвоночника.       «Настоящим профи не нужна команда поддержки, они всегда работают в одиночку, не обременяя себя лишним грузом. Один выстрел — одно убийство. Ещё раз взглянув на отверстия от пули, я лишь подкрепил свою теорию. Аккурат на прямой линии между этими двумя точками не далее как несколько часов назад располагалась очаровательная головка моей подопечной. Надо отдать девочке должное — её берегут как будто сами небеса. Если бы не эти порядком надоевшие закидоны и мелочные капризы Хаято — её голова стала бы пустой во всех смыслах этого слова».       — Ну спасибо, Шамал, я тебе это припомню, — стуча зубами от страха и пытаясь успокоить разыгравшиеся нервы, прошипела я. Меня трепало мелкой дрожью.       Теперь читать стало ещё более дискомфортно. В каждом шорохе, в каждой тени мне мерещились проклятые ассассины, пришедшие по мою душу. Это вам не детишки из Лямбды: одно движение — и понеслась душа в Рай.       «Сменив машину (а также водителя и маршрут), мы проделали остаток пути без приключений.       Отель, который выбрали для проведения церемонии помолвки, действительно впечатлял. Настоящий дворец из стекла и бетона. Я не вижу большого смысла в том, чтобы описывать всю бюрократию и рутину, через которые мне пришлось пройти. Меня водили по коридорам, показывали комнаты, банкетные залы. Я кивал с пониманием, нихрена не понимая при этом. Выглядело всё действительно прилично. Совали бумажки на подпись, снова водили по залам. И так до бесконечности».       Почерк снова поменялся. Если раньше было видно, что Шамал сперва пытался писать, разъезжая в хорошей машине, а потом находясь где-то в отеле, то теперь он выглядел так, будто его на разбитой в хлам колымаге по деревенскому бездорожью.       «Я пишу об этом с неохотой, однако, я вынужден чем-то заняться в ожидании врачей. Сперва мне пришли на ум мои сердечные раны, и я обратился мыслями к горячо любимой…»       Прочитав последний абзац, у меня полезли глаза на лоб. Имя этой женщины кардинально меняло все моё мировоззрение. Это вообще выходило за всякие рамки. Она и… ШАМАЛ? Серьёзно? Мир сошел с ума?       Нервно сглотнув, я пропустила несколько абзацев, посвященных сердечным делам своего опекуна, и перешла к более приземленным делам.       «Волей — неволей я пишу и о боли физической. Под самый конец «невероятно увлекательной экскурсии», где 100% времени рассказывалось, как у них круто и как здорово будет проводить там все наши мероприятия и оставлять все наши деньги, меня огорошили неприятными новостями. Отель полностью забронировать не получилось. Левое крыло занимала какая-то организация активистов-экологов. Бронировали они его задолго до нас, у них тут ежегодный съезд.       Я совсем не хотел, чтобы экологи мешались под ногами у наших уважаемых гостей, и уж тем более совали свои носы туда, куда не следует. После того как администрация вежливо намекнула мне, что экологи, которые платят им каждый год, не могут быть выселены бюрократическим путем, я с решительным видом отправился договариваться.       Я, человек очень опытный, пережил несколько мафиозных войн, десятки покушений, бывал на грани смерти бесчисленное количество раз. Однажды врачи чуть ли не пересобирали меня заново из мелких кусочков. Однако, несмотря на все это, я никогда не был ближе к смерти, чем в тот раз.       Я представлял себе экологов как почтенных ученых мужей, которые заботятся о состоянии нашей планеты и её обитателей в меру своих скромных способностей. Однако мои представления шли в резкий контраст с тем, что я увидел. Дикая стая далеко нетрезвых существ самого разнообразного калибра. Кто-то сидел на корточках верхом на дорогой китайской вазе, кто-то подобно бревну валялся под столом, переборщив с возлияниями. Где-то дрались между собой несколько разношерстных пар. На свою голову я попытался привлечь их внимание и выяснить, кто из них является главным. Как по команде все, даже мертвецки пьяные, валявшиеся в отключке, повернули головы в мою сторону. Дальнейшее я помню очень плохо. Вроде-бы началась драка с целью выяснить, кто же из них является главным. Настоящее торнадо, где я, стал его невольным эпицентром. На мое тело обрушились десятки случайных ударов, и я до сих пор благодарю заступницу деву Марию, что била по мне только вскользь. Я боец не из последних, но перед этими экологами я был словно беззащитный ребенок перед спятившим рестлером.       Вывозили меня из отеля уже в машине реанимации, и вот что странно. Ни один из этих экологов не составил мне компанию. Верилось с трудом, но после всего, что было, все, кроме меня, смогли уйти своими ногами. Как унизительно. И вот итог: видимо, моя девочка будет справлять помолвку в компании этих замечательных во всех отношениях ученых мужей. Надеюсь, она, а также представители почти всех мафиозных семей, смогут это пережить».       Прочитанное с трудом укладывалось в моей голове. Я недоверчиво поёрзала на обивке сидения. Покушение, уделавшая Шамала кучка ботаников… Всё это было максимально нереалистично. А ещё я поняла, что отправлять Шамала проверять все дела в отеле было ошибкой — он мужик опытный, но в некоторых делах не разбирается совершенно.       Я машинально перевернула страницу и обнаружила ещё один небольшой отрывок.       «Хаято, я знаю, что ты, вредный и несносный ребенок, обязательно засунешь нос в этот дневник. Если, конечно, до него не доберутся раньше тебя. Запоминай, девочка: ты в серьёзной опасности. За тобой охотятся очень серьезные люди, но ты это знаешь и без этого.       Я просчитал всё. Это покушение было очень странным. Куда удобнее было пристрелить тебя по дороге из аэропорта, а не посреди людной улицы. Зачем так делать? Единственная мысль: вызвать огромный резонанс. Либо кто-то из Брианца точит на тебя зуб. При таком раскладе вопросов к их семье не будет, а вот застрели тебя по дороге на их виллу — проблемы бы были.       Что-то нехорошее затевается. Я почувствовал, что так будет ещё во время поездки. Кто-то сознательно внушил тебе мысль не ехать в отель, а поверь, люди с такими способностями на дороге не валяются. Даже если они на твоей стороне, они всё равно знали о покушении, но не стали вмешиваться напрямую. Так что, девочка, добро пожаловать во взрослую жизнь. Теперь тебе нельзя доверять никому: ни Брианца, ни Вонголе, ни тем более посторонним. Особенно остерегайся своего будущего мужа, с ним тоже не всё чисто. Я не успел всё, как следует, разузнать, так что тебе придется сделать это самой.       Пожалуйста, отложи попытки прикончить его хоть на время и как следует изучи этого парня. Теперь, когда меня вывели из игры, ты можешь полагаться только на старика Брианца, и все… Не могу раскрыть всех подробностей, но он заслуживает доверия. В сложившейся ситуации лучшее, что ты можешь сделать, — это не никуда не высовываться, свесить лапки и приспокойненько выйти замуж. Мне очень жаль.       P.S. Место, где я пишу про свою возлюбленную — чистой воды провокация. Мне хотелось напоследок поводить тебя за нос».       Я захлопнула дневник, вперив в него взгляд. Руки заметно дрожали. Трясло и всю меня.       Что я сейчас прочитала? Меня не покидало чувство, что Шамал прощался. И прощался навсегда. Не в силах терпеть это мерзкое чувство, облизавшее меня с головы до пят, я пулей сорвалась с места и рванула в сторону операционной. Грубо расталкивая попавшихся мне на пути интернов, я влетала в неё с криком.       — А вот не будет по-твоему, Шамал!       Медсестра, суетившаяся возле кровати, на которой разместили Шамала, внимательно изучала меня, потом посмотрела на Шамала, снова на меня. Не говоря ни слова, этот человек (и женщина ли?) просто взял и шагнул в окно.       — Стоять, паскуда! — зарычала я и рванула за ним.       Прыгать следом я, конечно же, не стала. Всё-таки тут пятый этаж. С высотой шутки плохи. Ожидая увидеть внизу разбившееся тело, я всё же выглянула. И — кто бы мог подумать! — внизу ничего подобного не было.       Я уже было собиралась отойти от окна, но неловко покачнулась, наступив на осколки стекла, сквозь которое вышел лжедоктор. В тот же момент у моего виска что-то прожужжало и, сорвав кожу, вонзилось в потолок палаты.