Пока горит мой динамит

      Закончив разговор, я, всё ещё держа в руке телефон, обвела взглядом открывающийся для меня вид на ночной Намимори. Множество огней, освещающих улицы, горящие в парке фонари, редкие машины с их яркими фарами. Место, ставшее мне домом.       Пальцы касались перил балкона. Я смотрела на ночной город, в то время как из глубин квартиры доносились весёлые голоса. Вся моя былая радость уплыла, будто её и не было. Я устало потёрла переносицу. Силы меня покинули, не хотелось абсолютно ничего.       Не знаю, сколько я так простояла. Из водоворота мыслей меня вырвало чьё-то присутствие. Обернувшись, я увидела Бьянки, привалившуюся бедром к балконному проёму. Она стояла, скрестив на своей пышной груди руки, и сверлила меня взглядом.       — Что стряслось?       И объясняться так не хотелось. В верхней части головы немного тянуло, точно её стягивал обруч.       — Ничего, Бьянки, — попыталась улыбнуться я. — Ничего не случилось.       — На тебе лица нет. Ты бледнее обычного. — Она отстранилась от прохода и вышла ко мне на балкон. — Точно всё хорошо?       — Да, всё нормально, — уже более уверенно кивнула я.       К моей неожиданности, Бьянки схватила меня за щёки и, глядя прямо в глаза, гипнотизировала меня. Я даже дар речи потеряла.       — А теперь рассказывай! — потребовала у меня Бьянки.       Пальцы нетерпеливо вжимались в мою кожу на лице, скулам было немного больно. Мне вспомнилось, как мы впервые встретились с Бьянки. А ведь первое, да и второе и третье впечатления о ней были такие себе. Действительно думать о Бьянки, как о моей старшей сестре, я стала совсем недавно. Бороться с прошлым Хаято-парня, которым я была до потери памяти, было и есть — то, чего я хочу. Но Бьянки искала встречи. Да и жила она в доме моего босса и парня. Не пересекаться у нас не получалось.       Я водрузила поверх рук Бьянки свои ладони и закрыла глаза. Есть вещи, которые поймёт только другая девушка. Моя сестра.       — Не хочешь пройтись по улице? — предложила я.       Бьянки несколько опешила.       — Если ты хочешь. — Пожала она плечами, убирая руки от моего лица.       Мы покинули балкон и прошли через уютную гостиную. Я бы могла позволить себе жить среди этих милых торшеров, мягких кресел и стеллажей с книгами, но зачем оно мне теперь?       — Мы в магазин, у нас сок заканчивается, — оповестила воркующих на кухне девушек о нашей прогулке Бьянки. — Вам взять чего?       — Возьмите ещё крекеров и снеков? — болтая в бокале вино, пьяно хихикнула М.М.       — Хорошо, возьмём, — кивнула Бьянки.       Я тем временем сидела на пороге в прихожей, застёгивая ремешки на моих сандалиях. Бьянки влезла в свои модные шлёпанцы на платформе, после чего мы вышли из квартиры. Автоматическая дверь захлопнулась за нашими спинами.       — Всё настолько плохо? — пока мы ехали в лифте, спросила Бьянки.       Мне только и оставалось, что состроить недовольную мину. Надобность в вопросах со стороны Бьянки временно отпала.       Как только мы вышли на улицу, то я услышала сверчков, прячущихся в траве. С одного из верхних этажей их было не слышно, но зато вблизи они яростно скрежетали свои порядком надоевшие мотивчики. Под мигающим фонарём вились мотыльки, кидаясь на свет, как на амбразуру.       Я направилась на детскую площадку рядом с комплексом и села на качели. Цепочки звякнули под моим весом, но выдержали. Я оттолкнулась ступнями от земли и взмыла вверх.       — Хаято, — позвала меня Бьянки, становясь рядом с качелями.       Я упивалась видом небосвода, усеянного звёздами. В больших городах такого не увидишь. Самое прекрасное в Намимори — это поля, густой лес и звёздное небо.       — Женская доля — она довольно жестока, — то взмывая вверх, то опускаясь вниз, сказала я.       На душе было паршиво.       — Что ты имеешь в виду?       — Надо мной висит проклятие семьи Карбоне и не отпускает меня, — усмехнулась я, глядя Бьянки.       Она заметно вздрогнула. Явно не ожидала услышать от меня эту фамилию.       — Отец… Что-то натворил? — Первое, что пришло Бьянки в голову.       — Неа, — отбросила я её предположение.       — Тогда что?       Я прекратила раскачиваться. Качели несколько раз мотнулись, звякнув цепями, а потом их движения замедлились, и вскоре они остановились. Подошвы сандалий коснулись земли, а я упёрла руки в колени.       — Я тебе завидую, — честно сказала я, кусая губы, — завидую так, что зубы сводит.       — Да что случилось-то?! — вспылила Бьянки.       Мой взгляд упёрся в неё.       — Меня хотят выдать замуж.       — Чего?.. — недоверчиво сощурилась Бьянки.       — Не за Цуну, — улыбнулась я.       — Даже и не знаю… Что и сказать…       Я разглядывала правильные черты лица Бьянки. Её длинные волосы, подведённые глаза. Гордый профиль. Прямую осанку. По ней было видно, что она получила должное воспитание.       — Альянс семей решил выдать меня за кого-то из семьи Брианца. Завтра с утра мы с Шамалом улетаем в Италию, — продолжала я. — Особый цимес ситуации в том, что Цуна — ещё не босс. Да и будем честны, даже возглавь он Вонголу, спорить с главами у него не хватит духу. А я что? А я буду действовать по ситуации.       Бьянки села на соседние качели, хватаясь за цепочки, сжимая их так, что пальцы побелели.       — Что ещё за Брианца? Впервые слышу о такой семье.       — Сама без понятия. — Я повела плечом. — Шамал тоже не в курсе.       — Права отказаться у тебя нет? — спросила она меня. В её голосе не было даже затаённой надежды.       — Я же не ты, — хмыкнула я.       — А это тут при чём?       Я погрозила ей пальцем.       — Ты — женщина Реборна. Никто в здравом уме не станет тебя трогать, если ему жизнь дорога.       Щёки Бьянки вспыхнули. Она прижала к пылающей коже ладони.       — Ох, женщина Реборна… Только милый это отрицает.       Я находила её реакцию забавной.       — Если бы действительно отрицал, то он бы чётко тебе отказал. А так, может, дело в его теле? Но мы не об этом, — осекла её я. — Так что пока Цуна тренируется, познаёт премудрости от Реборна, я постараюсь укрепить его положение в Италии.       — Цуне скажешь?       Я опустила взгляд на колени. Лёгкая ткань шорт обтягивала их. На левой коленке я заметила небольшой шрамик, а на икре — синяк. И откуда они только появляются? Вроде бы не билась нигде. Я коснулась безымянным пальцем до синяка и свела его, воспользовавшись пламенем Солнца.       — Знаешь, Бьянки, — внутри немного закипала злость, но на кого именно — не знаю, — сперва я не собиралась рассказывать о решении Альянса семей даже тебе.       — Почему?.. — Её глаза округлились. — Разве мы не семья? Я же твоя сестра!..       Моя ладонь взметнулась вверх, как бы говоря: «Стоп!»       — Сестра сестре рознь. Я — жуткий прагматик с явной паранойей. Не застань ты меня на балконе — ничего бы не узнала. Я и без того не доверяла Вонголе, а теперь — и подавно.       Голова вновь начала болеть. Найти союзников среди Альянса и самой Вонголы будет непросто. Тот же Дино — неизвестно, действительно ли он на стороне Цуны? Разговоры про названных братьев — это, конечно, хорошо, но как с этим на деле? Готов ли он обречь свою семью Каваллоне на гонения, поддерживая нового Дона Вонголы? Вот уж не знаю.       Мне везде мерещились заговоры. Ещё и Реборн укатывает на этот свой съезд. Как не вовремя.       — Не понимаю, к чему ты всё это говоришь? — Бьянки выглядела несчастной. — Мне плевать на Вонголу. Милый Реборн, мама-сан, ты, дети и девочки — вот моя семья! Не Вонгола! Вы!       На душе стало несколько теплее. Я улыбнулась Бьянки. Встав с качелей, подошла к ней и заключила её в объятия, вдыхая запах её духов — цветочный аромат.       — Спасибо, Бьянки, — прошептала я. — Тогда… Я могу попросить тебя?       Её руки обхватили меня за талию.       — Да. О чём?       Я чуть отстранилась от Бьянки, но не выпустила её из объятий.       — Нана-сан наверняка узнает от Емицу-сана о решении Альянса, так что не могла бы ты поговорить с ней… — Голос подвёл меня. Я запнулась, но, мотнув головой, продолжила: — Можете как можно дольше держать Цуну в неведении?       — Уверена? — спросила Бьянки с сомнением.       — Да, — я кивнула. — И пригляди за Цуной. Без понятия, кого к нему пристроил Реборн, но я могу доверять только тебе. Водите Цуну за нос. Не знаю, чем всё закончится, выиграю ли я эту битву, но… В конце концов, Цуна смирится. Таков мир мафии.       — Хочешь преподнести ему урок?       — И это тоже, — не могла не согласиться я. — Цуна слаб. Он ничего не решает, по крайней мере, пока. А мафия — это не детская песочница.       — Хорошо, я поняла, — закивала головой Бьянки. — Что-то ещё?       Мы ещё долго проговорили. Даже не помню, а были ли мы с ней когда-либо прежде так откровенны? Я дала Бьянки ряд инструкций и номер моей второй сим-карты, о которой никто не знал. На первую я точно какое-то время не зайду, пока всё не уляжется.       Когда нам пришлось расходиться: ей — в магазин за соком и крекерами, а мне — домой, собирать вещи, я проводила свою дорогую сестру взглядом, проклиная себя за недальновидность. А ещё подумала, что нет ничего лучше, чем жить в Намимори и видеть его открытое небо, усеянное звёздами, и вдыхать ароматы трав, слушая сверчков. Мне будет этого не хватать.       Я зашагала к своему дому, запрокинув голову вверх, к небу, зная, что какое-то время не увижу ни ребят, ни этот прекрасный город.