Пока горит мой динамит

      Я очнулась от мягких прикосновений к голове и тепла, объявшего меня. Пахло рыбой и пожирающим дерево огнём — ни с чем не спутаю этот своеобразный запах. Выныривать из полудрёмы не хотелось, если бы не приглушённые голоса.       — Даже если ты и правда из CEDEF, то почему я должен всему этому верить? — Раздался голос Цуны довольно близко.       — А я тебя ни в чём и не убеждаю. Не пойдёте со мной — в лучшем случае умрёте. Всё просто.       Усилием воли я заставила слишком тяжёлые веки разомкнуться. Первое мгновение всё было смазанным, а потом в поле моего зрения попали горящий костерок и сидящая на неровно срезанном полене Лал. Она держала нанизанную на веточку рыбину и аккуратно надкусывала от неё.       — Спящая красавица проснулась. — Одарила меня тяжёлым взглядом Лал.       Ветки затрещали в костре, когда их охватило пламя, облизывая и пожирая. Нас полукругом обступали деревья. Время суток заметно сменилось, и сумерки плотной тёмной пеленой легли на округу, а вместе с ними и вечерние звуки. Если днём я слышала стук клюва дятла, то сейчас кое-где хлопали крылья ночных птиц, вылетевших на охоту.       — Хаято-сан? — В самое ухо.       Вздрогнув, я подскочила на месте, но что-то удержало меня. Опустив лицо вниз, я увидела руки, обхватывающие меня за живот со спины. По знакомому кольцу Неба на среднем пальце меня посетила догадка, чьи же руки обнимают меня. Я чуть повернула голову назад и увидела обеспокоенное лицо Цуны.       — Ты чего?       Обессилив, я откинулась на грудь Цуны, подмечая, что мы укрыты плащом, который ранее был надет на Лал. Вот только образ Снежка никуда не делся, напротив. Стальной захват на горле отдался ноющей болью в шее. Протянув правую руку, я потёрла кожу.       — Хаято-сан? — позвал меня Цуна.       — Ничего такого, чтобы паниковать об этом сейчас, — вздохнула я, прижимаясь плотнее к тёплому Цуне. — Мы же в непростой ситуации?       — Всё верно, — вмешалась Лал. — И я, и вы находимся в сложной ситуации.       — А разбивать лагерь не опасно? — Я указала рукой на костёр.       — Это безопаснее, чем идти ночью по округе с обузой на плечах, — беззлобно произнесла Лал. У неё во взгляде помимо тяжести была какая-то плохо понимаемая мною скука и апатия к миру, что ли. Я не знала, как это объяснить.       — Тебе не кажется, что это было грубо? — возмутился Цуна. Я улыбнулась краешками губ и качнула головой:       — Но я и правда сейчас обессилена и не могу сама идти. Ещё и потная вся, как бы не заболеть.       Лал смотрела на меня внимательно, исподлобья. Ещё и странный то ли шрам, то ли ожог у неё на правой щеке. Красивое лицо было несколько обезображено, хотя её, казалось бы, это не беспокоило.       — Если ты почти не изменилась, — неожиданно заговорила Лал, — то Саваду я вижу таким юным впервые.       — В каком смысле? — не поняла я, о чём она.       — Мы в десятилетнем будущем. Нас похитили, — вздохнул Цуна. А затем добавил: — Пять минут прошли уже очень давно. Мы тут застряли.       Мой рот упал до уровня земли.       — Здесь неподалёку есть озеро. Пусть оботрётся. — Лал бросила в меня полотенцем, я запоздало его подхватила. — Заодно и в себя придёт.       Я злобно зыркнула в сторону Лал и скрипнула зубами, но ничего не сказала. Не то, чтобы меня шокировало нахождение в будущем, вовсе нет. Скорее у меня голова кругом от происходящего в целом.       — Хаято-сан, давай пройдёмся? — предложил мне Цуна, а я и не смогла отказаться.       Пока Цуна выпутывался из плаща, я прислушалась к ощущениям и решила, что смогу пойти на своих двоих. Вот только обуви не наблюдалось. На своих ступнях я обнаружила носки Цуны, которые я не так давно ему штопала, даже шов на большом пальце сохранился, в то время как он был в шлёпанцах на босу ногу, что не вязалось с его привычным видом осенью.       — А что за модные шлёпки такие у тебя? — не сдержалась от шпильки я.       — Я ему дала, чтобы босым не ходил. У тебя с этим какие-то проблемы? — отозвалась по-доброму Лал.       — Вовсе и нет, шикарные шлёпки! — открестилась я. — А мне можно такие?       Меня чуть не снесло в сторону от запущенных в меня шлёпок. Хороший у неё удар, однако.       Встав на того и гляди рвущихся подкоситься ногах, держась за Цуну, я решила временно ретироваться, пока меня тут чем не зашибли. Если судить по его недовольной мордахе, то он тоже был не против временно избавиться от общества Лал.       Первый шаг дался мне туго. Я чуть покачнулась, но удержалась, вцепившись в плечо Цуны. Так и придерживая меня под талию, он помог мне дойти берега до озера, освещая путь фонариком.       — Она неплохая, — сообщил мне Цуна, когда я плюхнулась на колени и принялась расстёгивать молнию на толстовке.       — Я знаю, просто… — у меня встал кол в горле, — сложный день.       — Не у тебя одной. — Вздох.       Я вынула руки из рукавов и осталась в майке и трусах, влажных от пота. Сняв с себя майку, я подумала и стянула лифчик. Он тоже оказался весь изнутри влажный. Сложив толстовку и лифчик на земле, я окунула в холодную воду майку и выжала её, чтобы не текло ручьём.       — Тебе помочь?       — Это с чем же? — Лукаво улыбаясь, я подмигнула Цуне.       — Вот явно не с тем, о чём ты сейчас, — он насупился, садясь рядом со мной.       Я мазнула взглядом по водной глади озера, думая, что где-то видела похожий пейзаж. Воду кое-где заволокло тиной. С одной стороны колосился камыш. Похоже, это Намимори, только вот занесло нас далеко от города.       Осенний вечер касался плеч, задувая в бока, как бы напоминая: сейчас на дворе далеко не лето.       — Извини. Просто пытаюсь прийти в себя. Я кое-кого встретила… — Перед глазами предстал образ Снежка. — Не самая приятная в моей жизни встреча… Держи, — я передала ему мокрую майку, — до спины я нормально не дотянусь.       Цуна взял её, но пока я говорила, он странно на меня поглядывал.       — Что это? — Он указал на меня пальцем. — Ранее у тебя не было этих синяков.       Кожу на горле засадило особенно ярко. Я почти что чувствовала сомкнувшиеся на шее пальцы. Встрепенувшись, я повернулась к Цуне спиной, убирая волосы в сторону. Мгновение спустя влажная ткань коснулась правой лопатки, и меня охватил озноб.       — Теперь не умолчишь, да? — вздохнула я.       — Именно, — согласился Цуна.       Он аккуратно водил по спине мокрой тряпкой, иногда смачивая её в озере.       — Я не рассказывала тебе, но мне снятся странные сны, где я попадаю в тела Хаято из других миров, — начать оказалось проще, чем мне думалось. — Иногда это женщины, иногда мужчины. Реже — дети и подростки. — Цуна не перебивал и молча слушал. А я продолжила: — Я видела их жизни. Видела и людей, с которыми они общаются… Это не просто сны. Нечто большее, понимаешь? Но в этот раз всё было иначе… Я встретила… Странного человека.       — Это он так тебя? — Цуна обтёр мою шею до загривка и прошёлся тряпкой по плечам.       — Да, — я кивнула, морщась от подступившего холода.       — А чего он хотел? — Касание влажной тканью по предплечью было долгим.       — Хрен бы его знал. Но жуткий и стрёмный. А ещё очень сильный, раз в пять сильнее Занзаса. Но мне помогли спастись.       — Кто?..       — Я не знаю. — Мне только и оставалось, что горестно выдохнуть. Цуна закончил смачивать мои руки, насухо вытер полотенцем и накинул на меня сверху толстовку. Я зарылась в неё, пытаясь согреться. — А теперь ещё и это… Что с будущим-то?       Цуна чем-то зашуршал. Развернувшись к нему лицом, я увидела, что он достаёт из кармана джинс фотографии.       — Рыжий — Ирие Шоичи. Блондин — Джессо Бьякуран, — сказал он и протянул мне снимки. Я без интереса уставилась в простоватое лицо рыжеволосого японца, гипнотизирующего своими окулярами очкозавра. — Этот Бьякуран создал могущественную семью Мильфиоре с помощью какой-то новой технологии, и сейчас происходит полномасштабная война с Вонголой и Альянсом. Лал сказала, что… — Голос Цуны дрогнул. Я подняла голову, внимательно глядя на Цуну, перелистнув снимки, но он выглядел как обычно. — Штаб Вонголы в Палермо пал два дня назад, его разрушили. Что с отцом — неизвестно, он пропал. Много людей погибло. CEDEF и выжившие отряды пока залегли на дно. Реборн и остальные Аркобалено мертвы. Хаято-сан?..       Но я его уже не слышала. Новость о смерти Реборна померкла во впечатлениях после увиденной фотографии. Прямо на меня, насмехаясь, со снимка нагло смотрел Снежок собственной персоной. Белоснежные волосы и знакомая татуировка под левым глазом. Его ни с кем не перепутаешь.       — Это он, — хмурясь, я ткнула пальцем в нос Снежку. — Сволота, которая меня душила. Как, говоришь, его зовут?       — Бьякуран… Но как ты с ним встретилась?..       — Жопой об косяк. А если серьёзно, то хрен его знает. Значит, — я смотрела на замершего на снимке в гордой позе Снежка-Бьякурана, — это и есть главгад?       — Он самый, — мрачный, как туча, Цуна кивнул, забирая у меня снимки.       Говоря о жопе. Она порядком затекла от сидения в одной позе. Пришлось вставать, натягивая на себя толстовку по-нормальному. Для верности я ещё нахлобучила капюшон на голову.       — Возвращаемся? — спросил меня Цуна, а я подхватила его под локоть, желая идти на своих двоих. Он и так меня тащил всё это время. Даже представлять себе не хочу, как он устал, бедный. Если я ношу шмотки моего парня и они мне впору, то это не значит, что вес у нас одинаковый. У меня было подозрение, что моя туша весит гораздо больше. Но вслух я этого никогда не произнесу.       Пока мы медленно возвращались к костру, я позволила себе насладиться тихим вечером и запахом леса. Под подошвами шлёпок шуршала осенняя трава, потерявшая свою свежесть. Мох и редкие листья момидзи лежали на земле между сучьев. Природе было всё равно на всякие свары у людей. Она существовала отдельно, и это, честно говоря, несколько пленило. Мы исчезнем, а природа останется.       Интересное вырисовывалось будущее, нечего и добавить.       — Цуна, а кому принадлежал гроб? — глядя себе под ноги, несмело поинтересовалась я.       — Ты ведь догадалась? — Грустная смешинка мелькнула в его тоне.       Я наступила на веточку, и она разломилась на две части.       — Сначала думала, что мой, а потом я увидела римскую «Х» на крышке.       — Сам не в курсе, но мы скоро узнаем, — вздохнул Цуна. — Лал сказала, что мы движемся к убежищу, и там уже получим на всё ответы.       — Было бы чудесно.       Впереди виднелся свет от костра. Мы уже подходили к месту, где оставили Лал. Надеюсь, она ещё там, и это всё не подстава.       — Кстати… Есть ещё кое-что, о чём я не сказал…       Костёр становился ближе и ближе. Уже было видно плясавшие на поленьях языки пламени.       — Да не тяни ты кота за яйца! — Я пихнула Цуну в бок.       — Вообще-то больно!       Мы миновали деревья и зашли на территорию импровизированного лагеря.       — Какие вы шумные, — хмуро поприветствовала нас Лал.       — Какие уж есть, — буркнул Цуна себе под нос.       — Так чего хотел сказать-то?       — Д-давай потом, не при Лал!.. — Он отчаянно покраснел.       Не понимая, что за хрень тут творится, я была удостоена созерцанием спины Цуны. Сев на корточки, он деловито принялся развешивать полотенце и мокрые тряпки, аллея кончиками ушей. Не сдержавшись, в отместку я ущипнула его за задницу, и он одарил меня и Лал заодно визгом, переходящим на фальцет.       — Хаято-сан! Да какого ж хрена?! — Держась за задницу, Цуна пытался испепелить меня взглядом.       Я тихо прыснула, замечая, что даже Лал чуть улыбается, только вот улыбка у неё была грустная. Мне расхотелось смеяться ровно в тот миг, когда слёзы покатились из её глаз. Слова застряли в глотке, и я растерялась. Мне не очень удавалось успокаивать людей в подобных ситуациях. Кого-то из друзей — ещё да, пожалуй, но с Лал я знакома всего ничего. Будет невежливо говорить ей что-то. Я ведь не знаю, кто у неё погиб — коллега или кто-то близкий.       — Эй, Цуна… — шёпотом позвала я, но Цуна меня словно не услышал. Вместо этого он, запрокинув голову к небу, смотрел на парящий на высоте пары метров над костром небольшой воздушный шар. Я не спрашивала у Цуны и Лал, что это, но, похоже, пора.       — Цуна, что случилось? — уже громче спросила я.       — Савада? — Лал утёрла тыльной стороной ладони слёзы, после чего посмотрела вверх. — Как давно?!       Цуна, всё ещё глядя на воздушный шар, обронил короткое:       — Только что. — Чем только сильнее меня запутал. Я видела распадающуюся на мерцающие части нить, да и только.       Вскочив с места, Лал засыпала костёр песком из холщового мешка и надела плащ, выдрав его из-под меня.       — Подымайся! Рядом враг!       Я послушно вскочила на ноги и схватила кейс, пока Лал и Цуна убирали следы нашего пребывания. Меня же охватывало ощущение бесполезности. Мне только начало становиться лучше, и получалось так, что я была сейчас для них обузой. Муки совести снедали, не давая покоя.       — Что-то приближается!.. — шёпотом воскликнул Цуна.       Лал затолкала нас за огромный валун, прикладывая палец к пухлым губам.       — Не шумите.       Да я и не пыталась шуметь и вообще молчу, ну чего ты, а.       Земля сотрясалась под тяжёлыми шагами. Двигалось нечто крайне тяжелое. Что это? Ответ был дан на мой безмолвный вопрос достаточно быстро, когда из зарослей вышла огромная бандура — робот с какой-то странной хренотенью вместо рожи, напоминающей помесь противогаза и водолазной маски.       — Это что за я-у-мамы-робот-мен? — не удержалась я от вопроса.       — Страу Моска, броня второго поколения Моска. Разведчик, — любезно ответила мне шёпотом Лал. — Военные из Америки продали секрет их создания всем подряд. Моски есть и у Вонголы, и у других семей. Теперь и у Мильфиоре.       — Он сильный? — Цуна достал варежки, но Лал качнула головой:       — Моего скрывающего кольца должно хватить, сиди.       Ну и, мы послушно забились под камень, выглядывая из-за него. Вот только этот Моска стоял на месте и недобро так глазел в нашу сторону, мерцая лиловым глазом.       — Ващет он сюда смотрит… — с сомнением пробормотала я, но Лал услышала:       — Не паникуй. Он нас не видит. Модели Страу оснащены датчиками для нахождения колец, но наши кольца скрыты цепями Маммона.       И тут Моска сдвинулся с места, медленно вышагивая в нашу сторону. Раздалось неприятное для уха пищание какого-то прибора у него на башке.       — Эй, он приближается… — сглотнув, сказала нечто очевидное я.       — Ага, идёт, — фыркнул Цуна.       — Невозможно! У вас что, есть ещё кольца, помимо колец Вонголы? — Лал одарила нас суровым таким взглядом.       — У меня нет, — тут же открестился Цуна, а вот у меня засвербело в жопе, и я попятилась, вспомнив, что у меня на безымянном пальце правой руки надето обручальное кольцо Лавины. Я только вяленько помахала кистью в воздухе.       — Почему ты раньше не сказала?! — взвилась Лал. Она как-то резко подрастеряла всё свое спокойствие, и сейчас у неё по лбу и щекам струился пот. — Даже втроём мы его не победим. Нам конец, ребятки.       — Пишите письма на небеса, да? — фыркнула я, наблюдая за тем, как Моска приближается. По мне так Лал делала из мухи слона, и Цуна явно думал в том же стиле, уже войдя в гипер-режим, пафосно подняв охваченные пламенем руки. Если честно, то мне не хватало того паникёра, которым он был в первые полгода после моего появления в Намимори. Я скучала по тем временам.       Вот только Цуна и мы ничего не успели сделать — быстрое движение, блеск стали, и голову Моске снесло, будто она из картона. Не дав ей укатиться, тонкое лезвие нашинковало в капусту огромную тушу, после чего рослый японец закинул катану себе за плечо, ставя ногу на побеждённого противника.       — Ваш спаситель прибыл! — улыбаясь, подмигнул нам взрослый Ямамото Такеши.       Я присвистнула, как в мультфильмах делали мужики, видя симпатичную самочку.       — Такеши, — я поднялась, придерживаясь за камень руками, — если бы я знала, каким ты красавцем вырастешь, то тогда бы дала тебе. Я серьёзно. Выглядишь круто!       Такеши, заржав, отвесил мне шутливый поклон, вот только Цуна не оценил шутки и двинул мне локтем по рёбрам. Я повалилась на камень, повиснув на нём кверху жопой.       — Справедливо, одобряю. Есть за что, — согласилась я, потирая живот.       Лал накрыла глаза ладонью и покачала головой.       — Не Вонгола, а цирк уродов какой-то.       И я была в чём-то с ней согласна. Нормальными нас уж точно не назовёшь.