Вы очень хороший человек

       — Почему опять я? — прорычал Северус, пытаясь прожечь взглядом дыру во лбу у директора.       Профессор Снейп был на грани отчаяния. Мало ему ненавистного Поттера, воняющего чесноком Квирелла, старого Фламеля с его философским камнем… Нет, теперь ещё Грейнджер придётся опекать! Оно ему надо?        — Тише, дорогой, тише, — добродушно сказал Дамблдор, пряча улыбку в бороду, — ты разбудишь всех больных.        — Мне плевать, Альбус, кого я там разбужу или нет! — ярости мужчины не было границ.        — Мальчик мой! Мне так жаль, что Поппи уехала в Мунго и не может присмотреть за мисс Грейнджер.       Директор, кажется, не замечал взрывного настроения своего подчинённого. Голубые глаза будто смеялись, глядя на потуги Снейпа, хотя лицо Дамблдор старался сделать максимально виноватое.        — Альбус… — Глаза профессора зельеварения выражали настоящую мольбу.        — Хватит, Северус! — мягко остановил его директор. — Ты — единственный, кто сможет помочь девочке, если ей станет хуже. Минерва с радостью сидела бы здесь всю ночь, но она ничего не смыслит в колдомедицине.       Дамблдор сурово посмотрел на Снейпа, взглядом указывая на спящую на кушетке Гермиону:        — Я пойду, Северус. Завтра можешь взять отгул. И не вздумай пугать ребёнка: именно по вине твоего ученика, Драко Малфоя, она без сознания. Так что…       Директор не договорил, но в воздухе повисла лёгкая угроза.        «Чертов Малфой!» — подумал зельевар, хмуро глядя на прикрытую директором дверь.       В помещении царила тишина. Тихое посапывание девочки совсем не нарушало гармонии больничного крыла, не мешало профессору работать или отдыхать, но… Одно то, что именно он должен отдуваться за всех — бесило Северуса. А ещё то, что это Грейнджер… Эта маленькая заучка, только войдя в его класс впервые, стала ему улыбаться, пыталась втянуть в разговор… Ей было не понять, что мужчина не собирается с ней «дружить»…       А когда она поняла, почему преподаватель так холоден, что её работы никогда не получат высший балл… В конце каждого урока она смотрела на него растерянно и виновато, а потом уходила, скрывая пышными волосами блестящие от слёз глаза.       Снейпа это почти не волновало. Таких слёз он за свой век видел немало, но… Что-то в её взгляде смущало его, будя в нём то забытое чувство — вину…       Перевалило за полночь. Профессор что-то тихо писал в пергаменте под свет Люмоса, но звук часов заставил его прекратить это занятие. Пора было давать лекарство девочке.       Тихо, стараясь не шуметь, чтобы не разбудить остальных больных, Северус подошёл к кровати ученицы.       Гермиона была бледной, почти одного цвета с серым больничным бельем. Тонкие руки были сложены на груди, а волосы разметались на подушке. У неё был жар, а выражение лица какое-то болезненное, хотя это и не удивляло.       Ей бы сейчас быть в своей спальне и видеть цветные сны, но… Точное попадание Драко в её котёл какой-то гадостью было фатальным. Мгновенная химическая реакция — и испорченное зелье стало выпускать ядовитые пары. Пары секунд общего замешательства хватило, чтобы она получила сильное токсическое отравление.       Быстрая реакция Снейпа и квалифицированная помощь мадам Помфри уберегла девочку от смерти, но ученице придётся побыть в больничном крыле до полного выздоровления.       Профессор присел на кровать, возле Гермионы и легко тронул её плечо. Девочка лишь сильнее нахмурилась, но не проснулась. Тогда мужчина сильнее потряс её, пытаясь добиться эффекта.       Ему удалось: ученица удивлённо распахнула глаза и уставилась на него.        — Профессор?        — Да, мисс Грейнджер. Примите ваше зелье и ложитесь спать.       Говорить ему совсем не хотелось. Он желал лишь напоить её лекарством и вновь уложить спать. Но не тут то было…        — Профессор, почему я здесь? — И глаза совсем не сонные, словно на уроке — значит, спасения нет.        — Вы отравились.        — А почему вы здесь?        — Я должен вам дать лекарство. Пейте!       Бороться с лавиной вопросов мисс Грейнджер можно лишь краткими, односложными ответами.        — Да, хорошо. Гермиона взяла флакон и залпом выпила. Лицо скривилось от неприятного вкуса, но она ничего на это не сказала.        — Теперь спите.       Лицо девочки стало грустным. Послышались тихий шорох и возня. Наконец всё затихло.       Северус сел в кресло и закрыл глаза. Теперь, когда Грейнджер выпила лекарство, он может отдохнуть. Надо надеяться, что позже ей не станет хуже.        — Профессор, простите, пожалуйста…        — Что, мисс Грейнджер? — Снейп натурально рявкнул, пытаясь напугать девочку. Как она ему надоела!        — Я не могу заснуть. Помогите мне.       Фраза повергла мужчину в ступор. Такого он не ожидал.        — И… Что?        — Я не знаю. Мама мне сказки читала, — глаза напротив кристально чисты и наивны. Профессору казалось, что над ним смеются. Просто потешаются и издеваются. Он не будет читать сказки. Его не заставят…        — У меня нет книги, — надтреснуто произнёс мужчина, сдаваясь.        — Профессор, это не проблема! У меня всегда есть…       Девочка резво спрыгнула с кровати на пол, желая достать из сумки какую-то книжку, но, не успела сделать и двух шагов, как упала, истощенная, на ковёр.        — Чёрт!       Северус немедля бросился к ученице и, взяв на руки хрупкое тельце, понес на кровать, приговаривая:        — Постоянно с вами одни проблемы. То тролля хотите убить, то меня поджечь. Сил с вами нет…       А ему вторил тихий детский голосок:        — Простите, я не хотела… Пожалуйста, простите… Не сердитесь, прошу вас… Пожалуйста…       Хрупкие плечики вздрагивали от рыданий, а тонкие пальчики сжимали ворот рубашки.        — Тихо, не ревите! Тихо, я сказал…       Но девочка всё продолжала плакать и приглушено шептать слова извинений.       В который раз Снейп замер и не знал, что делать с ребёнком, который плачет. По таким делам всегда профессионалом был Дамблдор.        — Тихо, тихо! Прощаю я вас, только не плачьте!       После этих слов Гермиона, и правда, притихла у него на руках.       Профессор устало опустился на кровать, держа на коленях свою ученицу. Она, уткнувшись ему в шею, быстро дышала, щекоча его кожу волосами.        — Вы успокоились?       Ни звука в ответ. Только еле заметное покачивание русой макушки.        — Это хорошо. Будете спать?       Отрицательный моток головы девочки вызвал обреченный вздох у мужчины.        — Читать я не буду: темно, и будить я никого не хочу.       Лёгкий утвердительный кивок.        — Поэтому я вам сейчас что-то расскажу, и вы заснете. Да?        — Да, профессор, — тихо сказала Гермиона.        — Хорошо… Тогда слушайте: это у вас очень хорошо получается.       И он шёпотом начал рассказывать ей о русалках, водных тритонах, кентаврах, оборотнях. Нет, не теорию, а легенды, сказки, былины… Всё то, что он сам вычитал в книгах для Лили, а она лишь смеялась…       Гермиона заснула быстро, почти в самом начале: он это почувствовал по ровному дыханию и сердцебиению. Но всё равно говорил: больше для себя, чем для неё. Он вспоминал всё хорошее, что у него было, и чего уже никогда не будет…       От неподвижного сидения затекла спина. Стараясь не разбудить свою ношу, Северус аккуратно положил Гермиону на кровать. В лунном свете она была похожа на ангела: бледная кожа, приоткрытые розовые губки, лёгкая улыбка. Наверное, ей снится что-то хорошее: единороги, например.       Уже собираясь вставать, мужчина, внезапно даже для себя, наклонился к детской головке и прикоснулся губами к прохладному лбу девочки.        — Температура спала, мисс Грейнджер, отдыхайте.       Когда он сидел в кресле, пытаясь заснуть в таком неудобном положении, его губы сложились в еле заметную улыбку. А всё потому, что профессор услышал, как Гермиона обещала между рыданиями не надоедать ему на уроках.       «Будет очень интересно на это посмотреть», — подумал профессор, погружаясь в неспокойный сон.