Пушистые чувства

      Инк посмотрел на Эррора с улыбкой. — Ну… давай поедем туда как только я освобожусь, хорошо? — Ошибка одобрительно кивнул занятому Художнику и потопал на улицу чтобы не мешать ему, сел там на лавочке и стал ждать.       Чернила в свою очередь, оттирая краску с пола, размышлял над этим «Р». В его адрес было много комплиментов, симпатий, тёплых взглядов, но такого раньше не было, такого анонимного и неожиданного. Было интересно, будет ли он делать что-то подобное снова? Или же всё ограничиться запиской с робким признанием?       Возможно, чтобы узнать об этом, художнику стоило посмотреть себе под нос и понять, кто он такой, ведь ответ таился только в голове «Р» — а точнее Эррора, — и ответ весьма положительный.       Собранный к отбытию Инк стоял на пороге школы, а Егорка немного раздраженным тоном выкрикнул: — Ты чего там так долго копошился, Чернильный зад? — Гуашь оттирал за своими свинками, — «свинками» он называл своих односоратников, вечно ляпающих краски на пол.       Инки положил свою руку Оши на плечо. Тот смутился от такого жеста, но вида не подал. Они пришли на велостоянку, где стоял велосипед темного. Эррор открепил свой велик от оковы в виде замка и сел на него. — Садись! — Бросил Глючный, и Чернильница без претензий сел сзади, обняв Ошибку за талию для надёжности. «И как это вышло, чёрт возьми?» — Спросил себя водитель велосипеда.

***

       Они отправились в путь. По дороге Миякэ случайно наехал на одну из ямок, из-за чего велосипед слегка приподнялся в воздух, и Инкуша вцепился в Егорку сильнее. — Аккуратнее, — Промямлил от неожиданности Инк. Понятное дело, что Эррор не мог и слова вымолвить. Его переполнило чувство неловкости. когда его все же немного отпустило, он смог ответить: — Да, прости!        Глюк чувствовал приятное тепло в груди и лёгкое головокружение от действий Чернилки. Его объятия были теплее, чем чьи-либо другие.       После этого он молчал и ехал более бережно всю дорогу. Когда они доехали до мостика, был уже закат, и небо окрасилось в алый цвет вперемешку с оранжевыми обломками. Это зрелище удивляло Ошибку и Художника своей красотой. — Подожди, а я куплю хлеб для карпов! — С этими словами Эррор быстренько удалился, а Инки продолжил наслаждаться закатом.       Этот красивый вид наполнял мечтательного творца большой волной вдохновения, и ему очень хотелось что-нибудь нарисовать. Но, так как у него не было с собой ничего, что хоть отдаленно напоминало принадлежности для рисования, он записал слово «закат» на своем шарфе, чтобы не забыть его потом нарисовать       Вскоре Оши вернулся с двумя свежими батонами хлебушка — один для Шими и второй для него самого. Они присели на мостик и, свесив ноги и отломав немного от батонов, стали бросать мелкие кусочки в воду (не кормите рыб и уток хлебом, это опасно для их здоровья, но Инк с Эррором об этом не знают). — Правда же красивый закат? — Спросил мило улыбающийся Инк. — Да, здесь красиво! — Ответил Егерь, смотря в воду. Инк кинул ещё один кусочек хлеба в воду, и на него тут же налетели ярко раскрашенные карпики. — Смотри, как их много! — Произнес удивленный Инки, подкидывая еще немного хлебушка в воду. — Ага, их и вправду много, и похоже, что они очень голодные! Я помню, как я и… кое-кто часто бывали здесь… — Ответил Руру, пока тихонько бросал корм, задумчиво и угрюмо. — Ой! — Внезапно ойкнул Чернильный зад, обращая взор Эррора на себя. — Что такое? — вопросил Глюк дотрагиваясь до плеча Инка. — Один из них укусил меня! — Воскликнул Инкуша, секунду назад пытавшийся дотронуться до карпа. Чтобы уменьшить боль, он поднес палец к губам (с.а: ну так обычно делают многие чтобы кровь убрать…) — Хех, и всё? — Снова спросил Эррор, поглаживая Чернилку по головке. — Бо-ольно! — Проскулил Инк в ответ, посасывая палец — А… о ком ты говорил? Кто этот «кое-кто»?       Ошибкин опешил, милый его сердцу не должен был знать то, что он пережил несколько лет назад. — Инк! А какие цветы ты любишь? Не подумай ничего, просто интересно…- Кротко спросил Баг, подкармливая красных рыбок, жадно уплетающих хлеб. — Гортензии! Это очень благородные цветы и их очень приятно рисовать… — Чернильница ещё продолжал что-то говорить, но Эррор его не слушал, или не слышал. Его сердце трепыхалось в груди, а дышать было затруднительно. Он очень сильно пожелтел (а: желточек~). Через несколько секунд Оши почувствовал, как его лицо намокло от воды. — Не висни пожалуйста! — После объект влажных фантазий Эррора громко захохотал, пока уже он не почувствовал, что намок.       Тут захохотал уже Егорка. Карпы охреневшими глазами смотрели, как шестнадцатилетние подростки плескаются в воде, как малые дети и свалили, пока не поздно. — Как ты смеешь? — Завопил промокший Инк. — Это отмщение! — Ответил через смех Оши, продолжая плескать воду на Инкушу. — Раз так, получи!       Тот не растерялся и стал в ответ плескать воду на Глюка. Они были промокшие, но несмотря на это, им было очень весело. — Ха-ха, так-то! — Эррор смеялся вместе с Инком, их смех будто смешивался и был одним целым. — Хе-хе, тебе меня не победить!       Брызги летели в разные стороны и попадали на прохожих, идущих домой после трудового дня. Им казалось, что Эррор и Инк свихнулись, раз полезли в воду       На дворе уже был тёмный вечер. Солнце уже село, забрав с собой прекрасный закат, но дав звёздам окутать небо в блестящее одеяло. Луна начала возвышаться над городом как царица ночи. Её свет падал на нашу парочку, и они, в прямом смысле, играли в лунном свете. — Уже темнеет, может домой пойдём? — Хихикая, спросил Ошибка у Инка. — Да, ты совершенно прав!.. — Ответила Чернильница, вылезая из воды. Эррор за ним. — Бр-р, прохладно… — Угу, стало прохладно.       Шими попёрся за Ошибочкой. Они сели на вел, и Инкуша снова обхватил Эррора за талию покрепче. «Ну вот опять… Чёрт! Ладно поехали!» — Подумал Глючный и повёл велосипед. Инк положил свою головку ему на плечо, чтобы Эррор опять на ямку не наехал. Луна всё также освещала путь и с каждой минутой на улице все сильнее холодало (с.а: как всегда бывает ночью), а от того, что они были мокрые, холод пробивал до костей (хехехе). Но они согревали друг друга своим теплом. — Совсем скоро лето! Как будешь его встречать? — Спросил весёленький (а: но не пьяный) Инки. Сейчас ему очень хотелось оказаться в тепле, и лето — первое, что пришло в голову. — Буду сидеть дома! — Ответил без особого энтузиазма Баг. — А школьный фестиваль перед каникулами? Разве клуб рукоделия не будет готовится к нему? — Оу… об этом спрашивай Роуза! Это по его части, он хоть в костюм банана оденется, но будет привлекать народ. Ну, а я… просто имею хороший повод пожрать! — Мф… бака! — Инк толкнул Егорку в спину. — Ты чего? — Ошибка удивился такой реакции и остановился. Обернувшись, тот увидел Чернилку — радужного, смущённого, покрытого слабыми лучами лунного света  — Ты… ты будешь отмечать его со мной? — Радужка взял Оши за край пиджака, служившего ему школьной формой.       Глаза творца наполнились искорками надежды. Оши сел лицом к его любимому Инки и кивнул, а затем робко обнял его. Он ещё не до конца сцепил руки вокруг его плеч, а тот уже крепко обнял его. — Ты лучший! — Сказал Радужная мордочка. Эррор разжал руки и, указав на дом Инка большим пальцем, промолвил: — Твоя остановочка! — Инки слез с транспорта и уже было отправился домой, но… — И… ещё кое-что — Тот уложил свои руки на плечи Ошибкина и его «губы», сцепились на «щеке» Руру. Он пожелтел, его глаза заметались туда-сюда, а надписей «ошибка» становилось больше — Удачи… до завтра        Теперь Инк со спокойной душой отправился восвояси… — Д-до завтра… — Попрощался в ответ Баг, но Инка и след простыл. Придя домой, он даже не поужинал, а сразу отправился в свою комнату. Руру лёг на постели в мокрой одежде и стал размышлять о том поцелуе. — Я нравлюсь ему или же это просто дружеский поцелуй?.. Нет, друзья так друг друга не целуют! — Мысли так и вертелись у него в голове, но вдруг в комнату вошёл Гено (с.а: вот это поворот!) и наклонился над Глюком. — Ты чего в мокрой одежде на кровати? И что не ужинаешь? — спросил Генка, махая рукой перед лицом Эррора. — Чего ты машешь?! — Оши словно вышел из транса и схватил Гену за руку. (с.а: и швырнул его об стену, простите не удержалась…) — А ты где вообще? — Произнес тот, в ответ стаскивая Ошибочку с кровати — Иди переоденься, а затем поешь! — Уже переходя на крик, сказал Геннадий. — Ладно, иду-иду        Эррор достал сухую одежду и удалился из комнаты, а Полудохлый снял мокрое постельное бельё и заменил на сухое (с.а: домохозяйка ты наша. а: пелёночки за Эрроркой меняет.)       Во время ужина Оши ел через «не хочу», и всё думал про тот поцелуй в «щёку». Всю ночь он не мог заснуть — мысли вертелись и пытались у него в голове, не давая покоя.