Мой ангел-хранитель

Проснулся Барри от того, что не по-осеннему тёплое и ласковое солнце светило ему прямо в лицо. Он недовольно проворчал что-то, попытался повернуться, но ничего не вышло. Не открывая глаз, он пощупал себя и понял, что его грудь перетягивает ремень. Втянул носом воздух, ощущая слабый запах автомобильного ароматизатора. Кофе и корица. Автомобиль двигался с большой скоростью. Сквозь помехи по радио доносилась очень тихая музыка, и он не смог различить слов. — Доброе утро, — произнёс чуть насмешливый голос слева от него. Барри наконец открыл глаза, поворачивая голову и шокировано выдыхая. Значит, ему не приснилось. Значит, вчера он действительно встретил на крыше этого человека, Леонарда, с которым ехал теперь по пустынному шоссе прочь от Централ-Сити. — Доброе… — неуверенно пробормотал он, переводя взгляд с Леонарда на дорогу и окружающий их осенний пейзаж. — Хорошо выглядишь, — заметил мужчина, глядя на Барри в зеркало. — Спасибо, — так же тихо ответил он, хмурясь. — Где мы? — Не так давно пересекли границу Колорадо, — быстро ответил Леонард. — Хочешь позавтракать? — Пожалуй. Наверное, это не помешает. Сбросив скорость, Леонард потянулся назад, чтобы взять с заднего сиденья бумажный пакет. Пола парки откинулась, и Барри увидел рукоять пистолета, торчащую из-за пояса. То ли двадцать шестой, то ли сорок второй Глок, определил он, нахмурившись, но тут же отводя глаза. Леонард дал ему пакет и снова сосредоточился на дороге. Внутри обнаружилось два сэндвича и большой стакан ещё тёплого кофе. Развернув бумажную обёртку, Барри с наслаждением вгрызся зубами в сэндвич с курицей, не заботясь о том, как выглядит со стороны. Крошки посыпались ему на джинсы, и он просто стряхнул их вниз. Леонард не обратил на это никакого внимания. — Куда мы едем? — подал голос Барри, немного утолив голод и принимаясь за кофе. — Есть места, где ты мечтал бы побывать? — лениво ответил Леонард вопросом на вопрос. — Подумай, и можем поехать. У меня есть мысль свернуть в Вайоминг. Всегда хотел посмотреть на Йеллоустон. А можно к озеру Грэйт Солт-Лейк. А можно и туда, и туда, или куда-нибудь ещё. Словом, выбор за тобой. И чуть усмехнулся, по-прежнему глядя только на дорогу. Барри снова ощутил смутную тревогу. Всё это было странно. Был ли шанс, что он всё-таки прыгнул вчера с крыши, а это всё — последняя вспышка, морок за мгновенье до столкновения с землёй, которое растянулось на бесконечность? С другой стороны, всё казалось вполне реальным. Машина, сэндвич, кофе, крошки на джинсах, запах ароматизатора, проносящийся за окном незнакомый пейзаж… А что, если всё-таки этот человек не просто путешественник? Что, если он преследует свою цель, и Барри имеет к ней отношение? То ли я конченый параноик, то ли полный идиот, — подумал он беспокойно. — Слушай… — неуверенно глянув на Леонарда, начал он. — Мы с тобой раньше точно не встречались? Леонард не повернулся, не посмотрел на него, но как будто бы чуть помрачнел, а мышцы на его шее на секунду напряглись. — Я так не думаю, — покачав головой, сказал он. — Тебе знаком человек по фамилии Уэллс? Ну или Тоун? — затаив дыхание, спросил Барри, теперь уже внимательно наблюдая за профилем Леонарда. На этот раз он никак не отреагировал. — Нет, — ответил он, повернув голову и коротко глядя на Барри с ухмылкой. — Это что, допрос? — Э-э-эм… — Барри смутился, тут же мучительно краснея. — Нет. Я просто… проклятье. Это всё просто слишком странно. — Я тебя не знаю, Барри. Я не знаю никакого Уэллса, или про кого ещё ты там спрашивал. Просто путешествую сам по себе. Расслабься и наслаждайся дорогой. — Но… хорошо. Послушай. Я видел твой пистолет, — Барри решил прояснить вопрос до конца. — И? — невозмутимо ответил Леонард. — Испугался? Это дорога, Барри. Здесь всякое может случиться. Иногда попадаются далеко не дружелюбные люди. Всегда необходимо иметь защиту, — он снова повернулся и как-то слишком глумливо подмигнул, так что Барри ощутил прилив жара к лицу. — Понял, — пробормотал он, однако, не слишком-то успокоенный. Леонард закатил глаза и не глядя вытащил компактный ствол из-за пояса. — Держи, — бросил он, всовывая его Барри в руки. — Пользоваться умеешь? Это был сорок второй. Барри ошарашено перевёл взгляд с пистолета на мужчину. — Ты просто отдаёшь его мне? — Временно даю поносить, — поправил Леонард. — Это ведь ты тут боишься за свою сохранность. Пусть будет у тебя. С условием, что в случае чего ты знаешь, как обращаться с этой малышкой. — Знаю, — сипло выдохнул Барри, вертя оружие в руках. — Уже не так страшно? — спросил Леонард спустя пару минут. — Наверное, — Барри осторожно засунул пистолет за пояс сзади и поёрзал, пытаясь принять более удобное положение. Что-то всё равно напрягало его, но он не мог понять, что именно. — Барри, — позвал его Леонард. — Ты просто устал и эмоционально вымотан. Вчера ты собирался покончить с собой, помнишь? Твоя психика не в порядке, так что просто дай себе время. Успокойся, располагайся удобнее, выброси все мысли из головы. А то ты так сильно хмуришься, что у меня самого начинается мигрень. — Прости, — виновато хмыкнул Барри. — Я сделаю радио погромче? Несколько раз они останавливались, чтобы взять ещё кофе в придорожных забегаловках, посетить туалет и просто размять ноги. С востока их нагнал дождевой фронт, и после шести вечера резко стемнело. Воздух снова потяжелел и словно набух, задул холодный ветер. Когда первые капли начали звучно падать на лобовое стекло, они только-только проехали вывеску, оповестившую их, что они находятся на территории городка Эвергрин. — Предлагаю остановиться здесь на ночь, — сказал Леонард, выключая радио. Барри только кивнул, рассеяно глядя в окно, на тёмно-стальное небо, которое где-то вдалеке освещалось всполохами молний. Он взял с заднего сиденья свою куртку, уже полностью высохшую, и надел её на себя, отстегнув ремень. Беспокойно поёрзав, снова застегнул ремень, не заметив, что Леонард уже заехал на парковку какого-то мотеля, мигающего жёлтой неоновой вывеской Evergreen’s Dream. Чертыхнулся и снова высвободился из ремня. Леонард, заглушив мотор, посмотрел на его дёрганые телодвижения и покачал головой. — Пожалуйста, двадцать пятый номер. Выйдете на улицу и повернёте налево, сразу увидите. Если хотите, здесь можно поужинать. — Спасибо, — забирая ключ, сказал Леонард, улыбаясь пожилой женщине на рецепшн. — Пожалуй, мы закажем пиццу. Он прихватил со столика буклет местной пиццерии, и они с Барри вышли на улицу, под моросящий дождь. — Не имеешь ничего против пиццы? — спросил Леонард, пока они быстрым шагом добирались до нужного номера. — Нет, пицца — отлично, — вяло пробормотал Барри, заходя внутрь вслед за мужчиной. Леонард щёлкнул выключателем, и комнату тут же залил яркий жёлтый свет, заставляя Барри поморщиться. Он скинул куртку в кресло и прошёлся по номеру, отмечая, что тут две комнаты и одна душевая. — Мне нужно в душ, — сообщил он, наступая на пятки своих кроссовок и отпинывая их в сторону. — Я не был там со вчерашнего утра. — Конечно, иди. Я пока закажу пиццу. — Точно, совсем забыл. Слушай, Леонард, я расплачусь с тобой завтра, хорошо? Деньги на карточке, я забыл снять сегодня. Леонард посмотрел на него насмешливо и чуть вздёрнул бровь. — Не будь идиотом, Барри, — мягко сказал он. — Может быть, ты просто заплатишь за наш завтрашний ночлег. В любом случае, у меня достаточно средств, чтобы не волноваться об этом. — Отлично, — улыбнулся Барри и повернулся спиной, направляясь к двери в душ. — Да, ещё кое-что, — Барри обернулся и поймал уже почти привычную ухмылку. — Называй меня Лен. В душе он проторчал долго. Методично намыливался гелем с помощью новой мочалки, обнаружившейся на маленькой тумбочке. Вдыхал ягодный аромат, тёр своё тело, пока кожу не начало слегка пощипывать. Потом так же медленно помыл голову, а потом опёрся лбом о стенку душевой кабины и стоял под горячими струями, стараясь ни о чём не думать. Получалось плохо. Ощущение того, что он сделал какую-то огромную глупость, не отпускало. Может быть, то, что он сейчас находился чёрт знает где и чёрт знает с кем, не дав никому знать, куда отправился, было ещё глупее, чем вчерашняя попытка самоубийства. Джо ведь будет сходить с ума. Айрис. Кейтлин и Циско. Их имена и образы казались такими родными и близкими, что хотелось плакать. И в то же время было странное ощущение, что он знал их много-много лет назад, в какой-нибудь прошлой жизни, настолько давно, что невозможно было воспроизвести в памяти ни лица, ни голоса. От этой мысли Барри ощутил себя осиротевшим, совершенно одиноким, испуганным и маленьким. Он чуть не завыл от сдавившей горло боли, зажмуривая глаза и страстно желая оказаться дома. Там, где его ждут, любят, не осуждают. Там, где можно устроить ночной марафон фильмов с Циско, где можно взять Айрис за руку и поцеловать её, где можно посмотреть футбол с Джо и просто болтать ни о чём. Там, где не было никакого флэшпоинта, там, где всё ещё был жив его отец. Он вышел из душа ещё более разбитым, чем был до этого. Яркий свет неприятно бил в глаза, от чего виски тут же начали пульсировать болью. Он плотнее закутался в халат, один из двух, висевших на двери душевой, и с тоской подумал, что завтра придётся снова влезать в несвежую одежду. — Ты не против, если я выключу этот свет и включу ночник? — спросил он у Леонарда — Лена, развалившегося на кровати. — Конечно, — ответил тот, задумчиво пялясь в потолок. Коробка с пиццей лежала на столе, источая приятный аромат горячего теста, бекона и грибов. — Я сделал тебе чай, — снова подал голос Лен. — Спасибо, — пробормотал Барри, включая небольшой ночник у кровати Лена и проходя к двери, чтобы вырубить проклятый жёлтый свет. — Хотя я предпочёл бы что-нибудь покрепче. — Покрепче тоже есть, — Лен указал на бутылку виски, стоящую на полу у стола. Потом они ели пиццу, практически в полном молчании, и пили виски прямо из горла, передавая бутылку друг другу, потому что стаканов, за исключением одного, где был нетронутый чай, здесь не нашлось. Барри украдкой рассматривал Лена, пока тот ел или пил, глядя куда-то в пустоту. Наверное, он был привлекательным. Барри бы сказал, что ему от тридцати до сорока пяти: он принадлежал к той породе людей, по которым чёрта-с два определишь возраст. Простая чёрная футболка, такая же простая чёрная куртка и чёрные джинсы — максимально неприметный наряд. Это тоже вызывало необъяснимое беспокойство. Как и то, что лицо Лена, несмотря на факт, что встретились они впервые сутки назад, казалось очень знакомым. Словно воспоминание из далёкого детства или давно забытого, но прочно засевшего в подсознание сна. Но невзирая на всё беспокойство Барри его не боялся. Интуиция молчала, ничто не говорило о том, что этот человек опасен. И Барри решил отложить всё это на потом. В данный момент он чувствовал себя абсолютно подавленным и уставшим. Спустя полчаса он ушёл спать, съев слишком мало и выпив слишком много. Он и забыл, каково это — быть пьяным. Теперь, без спидфорса, он был самым обычным, и половина бутылки виски была для него почти предельной дозой алкоголя. Забравшись в постель в своей комнате прямо в халате, он свернулся калачиком и запоздало подумал, что оставил куртку, где был пакет с документами и картой, в комнате Лена. И тут же отмахнулся от этой мысли. Ничего не случится. А если и случится, то совершенно по барабану. Будь что будет. Последним, что зарегистрировал его мозг, был звук льющейся воды в душе, а потом он провалился в сон. Ему снился Спидфорс. Жуткий рёв в ушах, рвущий барабанные перепонки, свист и грохот. Он словно находился в эпицентре смерча и не мог сдвинуться с места. А вокруг него стояли все его любимые люди: мать и отец, Джо и Айрис, Циско и Кейтлин, Фелисити и Оливер, и все они что-то кричали ему, обвиняли его, тыкали пальцами, их лица были искажены гримасами ненависти и отвращения. Барри бился, словно в силках, испытывая муки сильнейшей истерики и при этом не имея возможности двигаться, что-то сказать в ответ, попросить их замолчать. Он не мог даже открыть рта или пошевелить пальцем. Всё его тело сковало параличом, а горло будто сдавливала гигантская рука, вознамерившаяся его задушить. Он мычал, тратя все силы на это мычание и бесплотные попытки вырваться, как вдруг ощутил чью-то руку на своей руке. Тепло этого прикосновения резко контрастировало с ледяным смерчем, а потом его начали трясти, и он резко вдохнул, словно всплыл с огромной глубины, чуть не захлебнувшись солёной водой. — Барри! — звал его обеспокоенный голос. — Проснись же, ну! Он открыл глаза, ошарашенно глядя на склонившийся над ним силуэт. Лен стоял, упершись коленом в матрас, и сжимал его руку, пытаясь дозваться. И ему не показалось, что он чувствовал солёную воду — всё его лицо было в поту и в слезах. — Эй, — сказал Лен, прекращая его трясти. — Ты как? Барри сглотнул и привстал, опираясь на руку Лена. — Не знаю, — неслышно выдохнул он и прочистил горло, которое дико драло. — Мне приснился кошмар. — Это я понял, — хмыкнул Лен, осторожно усаживаясь рядом. — Ты весь горишь. Давай снимем твой халат. Барри послушно отвёл руки назад, выпутываясь из рукавов халата и позволяя Лену убрать его в сторону. Оставшись в одних трусах, он подтянул тонкое одеяло и потёр лицо ладонями, размазывая слёзы и всхлипывая. Лен принёс ему остывший чай, и Барри сделал несколько глотков, чувствуя, что успокаивается. — Спасибо, — выдохнул он, отдавая стакан. Лен поставил его на прикроватную тумбочку и снова сел рядом, осторожно трогая лоб Барри, убирая мокрые пряди, прилипшие к коже. — Что тебе приснилось? — спросил он тихо. Барри помотал головой. Воспоминания о только что посетившем его кошмаре были слишком сильными и яркими. Холодный смерч, и его друзья, родители, кричащие на него, смотрящие с такой лютой ненавистью, что снова захотелось умереть, только бы больше никогда не чувствовать ничего подобного. Горло снова сдавило, и он был слишком слаб и всё ещё пьян, чтобы сопротивляться и заталкивать истерику внутрь. Закрыв лицо руками, он всхлипнул, и его глаза против воли наполнились слезами, горячими и жгучими. — Барри, — сочувственно произнёс Лен шёпотом, придвигаясь ближе и обнимая его одной рукой за плечи. — Расскажи мне, и тогда станет легче, вот увидишь. Комнату вдруг на долю секунды осветила молния, и тут же где-то совсем близко загрохотал гром. Спустя несколько мгновений хлынул ливень, заглушая своим шумом всхлипывания Барри. Убрав от глаз руки, он, совершенно не задумываясь о том, что делает, повернулся и уткнулся пылающим лицом Лену в грудь, сжимая пальцы на его халате. И наконец разрыдался, больше не в силах сдерживаться. Лен лишь обнял его крепче и прижимал к себе, ничего не говоря и позволяя выплакаться. Поглаживал другой рукой по волосам, и от этого простого участия истерика Барри отступила так же быстро, как появилась. Продолжая всхлипывать и сорвано дыша, он, снова не задумываясь, прошептал: — Я Флэш, Лен. Вернее, был им. Прежде чем… пойти на крышу, я… избавился от скорости. И я… сделал что-то ужасное. Я… — он судорожно вздохнул, продолжая цепляться пальцами за халат Лена и чувствуя, как тот обнимает его крепче. — Я изменил жизни моих друзей… и, вероятно, многих других людей, которых не знаю. Из-за меня… погиб брат моего друга, и мой собственный отец, и даже в каком-то смысле моя мать… Он шептал и шептал, выталкивая из себя все эти признания одно за другим, не давая себе времени опомниться. На языке неприятно горчило, а желудок сводило от тошноты, но он продолжал говорить, стискивая пальцы на мягкой ткани и вдыхая слабый ягодный аромат, идущий от тела Лена. А тот молчал и слушал, пока за окном раздавались раскаты грома, то ближе, то дальше, и дождь барабанил по карнизу и кустам, создавая иллюзию защищённости в этой тёмной комнате, словно они были одни во всём мире, и ничто и никто не могло им навредить. — Прости, — чуть слышно сказал Барри, когда закончил свой нестройный рассказ. — Я вывалил на тебя это всё вот так… — Барри-Барри, — вздохнул Леонард, поглаживая его по плечу. — Глупый ребёнок, запутавшийся и потерявшийся. Барри поднял голову, с трудом фокусируя взгляд на лице Лена. С такого близкого расстояния это лицо показалось ещё более знакомым, очень родным, хотя темнота и скрывала детали. Но Барри видел блики в его глазах, видел приоткрытые полные губы, и должно быть, он действительно был очень пьян и дезориентирован, потому что в следующую секунду он потянулся к Лену и поцеловал его. Просто ткнулся губами в губы, как слепой котёнок, сам не понимая, чего от этого всего ожидать. А Лен, помедлив мгновенье, отстранился. — Ты не в себе, — мягко сказал он, и Барри тут же отпрянул, вдруг понимая, что только что полез целоваться к мужчине, которого едва знает. И как, должно быть, жалко он выглядит сейчас со стороны. Разревелся как девчонка, ещё и выдал разом все свои тайны, включая доступную только самым избранным — тайну личности Флэша… — Прости, — прошептал он, отворачиваясь и начиная выбираться из одеяла, но Лен не дал ему этого сделать. Он резко притянул его обратно и сам лёг, подтягивая Барри к себе и продолжая обнимать одной рукой. — Всё в порядке, Барри, — сказал он, укутывая его в одеяло и позволяя прижаться к своей груди. — Просто ложись и спи. Я тебя не оставлю, и тебе больше ничего сегодня не приснится, я обещаю. Слышишь? — прошептал он ему в волосы, когда Барри подчинился и расслабился, не находя в себе сил бороться. — Просто спи. Забудь обо всём и закрой глаза. Завтра будет новый день, и мы обязательно придумаем, что делать. Поедем в Йеллоустоун, будем смотреть на гейзеры и горы, бродить по лесам, а потом сядем в машину и поедем дальше. Может быть, доберёмся до океана, а может, рванём на север, в Канаду… — он продолжал говорить тихим и глубоким голосом, словно гипнотизируя, и Барри незаметно и спокойно окутал сон — там был аромат лесных ягод и гейзеры, мягкая ткань и серо-голубые глаза, и руки, обнимающие его так нежно, как никто не обнимал его уже много-много лет.