insatiable

Она вваливается в его кабинет с громким шумом. Ему приходится прикрыть лицо газетой, чтобы спрятать свою улыбку. Чертыхнувшись и поправив узкую юбку, она медленно семенит к его столу. Он заранее задерживает дыхание, зная, что за этим последует. Сядет на краешек, будет болтать длинными ногами в воздухе, хватать его ручки, перекладывать документы. — Мне надоело, — он встряхивает газету, пытаясь сосредоточиться на статье. — Ты слышишь? — Угу… Он готов поспорить, что она закатила глаза. Одарив её мимолётной улыбкой, он вновь возвращается к газете. Новый финансовый кризис не за горами. Она запрыгивает на стол. Акции крупных компаний падают в цене. Пальцы подхватывают со стола карандаш. Надо подумать над тем, чтобы купить какой-нибудь ночной клуб. Она прикусывает карандаш зубами. Чёрт! О чём он думал? Ах, да, надо купить какой-нибудь клуб. Люди всегда будут спускать деньги на развлечения. Из её рта раздаётся недовольный вздох. Господи, ну что за девчонка! — Ты отрываешь меня от работы, — он откладывает в сторону газету, пробегая взглядом по её ногам. Нет, не сейчас. — Ты в курсе? — Правда что ли? — язвительно интересуется она. — Лучше бы ты оставил меня в Мексике. — Лучше бы ты научилась держать язык за зубами, — он оглядывает её с ног до головы — юбка, топ, туфли на тоненькой шпильке. — Куда-то собралась? — Да, — её губы расплываются в улыбке. — Хочу прогуляться. — В девять вечера? — он покачивает головой. — Не думаю, что это хорошая идея. — А мне неинтересно, что ты думаешь, — он бросает на неё убийственный взгляд. — Я приду через час. Она ловко спрыгивает, начиная поправлять юбку. Аккуратно улыбнувшись, она цокает каблучками к двери. Цок-цок-цок. Он сжимает челюсть, смотря ей вслед. И вот какого чёрта?! Она не оставляет ему выбора. Он встаёт и направляется за ней, любуясь со спины её походкой. И вот как отпустить её куда-то одну в таком виде? А она даже не думает останавливаться. Подхватив сумочку, она пересекает гостиную, скрываясь в дверном проёме. Он хватает свой пиджак и выходит за ней из квартиры. Проклятье! Лифт уехал. Он зло прикусывает губу. Как же он ненавидит ожидание, а сейчас тем более. Ей ведь хватит мозгов уйти одной. Проходит почти десять минут, прежде чем ему удаётся оказаться на улице. Оглядевшись по сторонам, он замечает её. Ну надо же… стоит и ждёт его в стороне, обнимая себя за плечи. Мысленно похвалив себя за идею прихватить пиджак, он подходит к ней, протягивая ей его. Она молча кутается, утыкаясь носом в воротник. Губ касается улыбка. Не в первый раз он замечает такой жест. Выудив из кармана сигареты, он прикуривает и кивает ей в сторону парка: — Раз уж ты оторвала меня от работы, — поясняет он на её удивлённый взгляд. — И перестань на меня так смотреть. Она снова закатывает глаза, но идёт за ним, цепляясь пальцами за его локоть. Ему приходится замедлить свой шаг, чтобы дать ей возможность подстроиться. Они бредут медленно, молча разглядывая загорающиеся фонари и лампочки, висящие на деревьях. Наверняка завтра, их прогулка будет отражена в какой-нибудь газетёнке. — Представляешь, в субботу будет год, как я с тобой живу, — сердце ёкает. — Удивительно, правда? — Действительно удивительно, — его губы подрагивают. — Не ожидал, что мне удастся вытерпеть тебя. — Какой же ты мерзавец, — произносит она, смеясь. — Я, конечно, не надеюсь, что ты признаешься мне в любви, но мог бы хотя бы поблагодарить. — Поблагодарить?! — они сворачивают на очередную аллею. — За что? — За то, что весь мир узнал, что ты не гей, — он закашливается и поднимает на неё ошарашенный взгляд. — Ну что?! Я действительно так думала. — Ну-у-у, ты убедилась в обратном, — её лицо заливает румянец. — Гей. Боже. Она смеётся, и он тоже улыбается. Странно, что она подняла эту тему. Он закрывает глаза, вспоминая маленькую коробочку, лежащую в ящике его стола. Аккуратное колье и серёжки под цвет её глаз. Ей должно понравиться. — В пятницу у Джона выпускной, — он напрягается. — Сможешь забрать меня после? — Конечно. Он прищуривается, ожидая, что она выкинет что-нибудь издевательское, но вместо этого она чуть сильнее прижимается к нему. Они продолжают шагать рядом, изредка поглядывая друг на друга, пока она снова не нарушает затянувшееся молчание: — Что ты будешь делать после развода? — Санса, — брови недовольно сдвигаются у переносицы. — Давай не будем сейчас об этом говорить, хорошо? — Но… — Во-первых, никаких «но», — вспыхивает он. — А во-вторых, кто сказал, что тебе удастся со мной развестись? — Во-первых, — передразнивает она его. — Не смей на меня повышать голос. — А во-вторых? — Ой, да иди ты в жопу! Она вырывает руку, отталкивая его от себя. Он засовывает руки в карманы, смотря на неё исподлобья. Боже, она до сих пор не понимает, что играет с огнём. Губы начинают складываться в кривую усмешку, когда он представляет, как однажды засунет ей кляп в рот. — Санса, ты даже не представляешь, насколько, порой, бываешь, близка к провалу, — с наигранной злостью произносит он, подталкивая её вперёд. — Скоро ты израсходуешь все свои девять жизней. — Перестань, мы оба знаем, что ты ничего не сделаешь мне, — её уверенность вызывает у него смех. — Правда, же? — Уточняет она. — Не знаю, Санса, тебе виднее. Она недовольно фыркает, вновь цепляясь за него рукой. Он оглядывается, пытаясь сориентироваться в какой стороне парка они оказались. Сквозь рубашку он чувствует её холодные пальчики. Кажется, она мёрзнет, не смотря на то, что на ней его пиджак. Пора уводить её домой, не хватало, чтобы она ещё заболела. Он ухмыляется своим мыслям. Так-так, ещё один принцип стирается напрочь и всё из-за неё. Пора брать себя в руки. Они сворачивают у пруда, медленно бредя к дому. Она начинает рассказывать ему о разговоре с матерью. Он даже не удивляется, слыша очередной бред о её долге перед родителями. Она ничего не отвечает на его смешок, бросая на него странный взгляд и продолжая делиться, кажется самым сокровенным. Ему приходится выслушивать рассказы об Арье и о том, как она вновь чуть не угодила в полицию. Он вовремя прикусывает язык, останавливая себя от вопроса о деньгах. Несколько дней назад, проверяя выписку из банка, он обнаружил, что она отсылает по пятнадцать тысяч долларов ежемесячно, пытаясь помочь своей сестре. — Они с друзьями нарисовали граффити на здании суда, — он начинает хохотать. — Это просто край! — Возмущённо вскрикивает она, щипая его за бок. — Мне кажется, я знаю, на какое желание мы будем играть с тобой в следующий раз. Она бросает на него убийственный взгляд. Отвлекшись на этот выпад, он спотыкается, громко ругаясь. — Карма, — просияв, произносит она. Он лишь покачивает головой, вновь давая ей зацепиться за его руку. Прохладный воздух будоражит, приводя его мозг в сознание. Ему нравится, что они идут рядом, болтая, как самая обычная пара. Только вот на деле, они не такие уж и обычные. Он снова задаётся вопросом о правомочности своих мотивов. Если он пойдёт до конца, ему придётся пожертвовать ей. Захват компании её отца — билет в один конец. Она никогда не простит его за это. А что если махнуть на эту затею рукой? Он итак отошёл от своего первоначального плана, терять уже нечего. Рассудок капитулировал, здравый смысл задвинут в самый тёмный уголок. Ему с ней хорошо. Не спокойно, нет. С ней никогда не бывает спокойно и в этом вся соль. А ему это нравится. Он, порой, специально поддаётся ей, навязывая свою игру. Выводит её на эмоции, чтобы затем наброситься на неё вдавливая в кровать, стену, стол…. Но она слишком юна. Юна и непозволительно умна. Выросла на романе о мистере Дарси. В глубине души она мечтает о тихой жизни. Он это видит по её глазам, с грустью обращённых куда-то вдаль. И в такие моменты он даже начинает ненавидеть себя. Только всё это стирается, стоит ему вспомнить о своём эгоизме, выручавшем его и не раз. — Ты слишком серьёзен, — неужели она это заметила. — О чём думаешь? — О сделках, — не задумываясь, лжёт он. В её глазах светится разочарование. — И о тебе. — Не успевая остановить себя, выпаливает он. — Обо мне? — она изумлённо вскидывает бровь. — И что же со мной не так? — А с чего ты взяла, что проблема в тебе, — он на секунду останавливается, прикуривая. — Всё гораздо сложнее, чем, кажется на первый взгляд. Она распахивает глаза, и он в очередной раз удивляется глубине её взгляда. Раньше он бы сказал, что у неё глаза матери, но теперь он понимает, что это не так. Её взгляд чище, порой холоднее, а иногда наоборот. В нём часто можно разглядеть её эмоции и весёлые искорки, согревающие его своим блеском. И снова эта сентиментальность. Проклятье… — Я согласна. Её признание обескураживает. Она улыбается, и эта улыбка вонзается острым клинком ему в спину. Он смотрит на её лицо, соединяя линиями веснушки. Пухловатые губы слегка влажные из-за языка, скользнувшего по ним несколькими секундами ранее. Ветер подхватывает её волосы, развевая их, как флаг. Она смотрит на него с хитрым прищуром, явно ожидая, когда он задаст ей вопрос. Ну вот, ей уже удаётся читать его. Он выкуривает сигарету и, бросив окурок в урну, берёт её за руку. — Пошли. Её ладонь в его руке начинает согреваться. Он чуть ли не бежит, таща её за собой. Она всё понимает и это действует, как свистящий в воздухе кнут. Они вдвоём этого хотят. Её глаза цепляются за него выжидающе. Что она хочет услышать — он знает. Только он не готов ей это сказать. В лифте ему приходится встать вперёд. Тяжело дыша, он смотрит на табло, отсчитывая этажи. Только это занятие не помогает и легче ему не становится. Он ведёт плечами, пытаясь расслабиться. Проклятье! Внезапно, её руки ложатся сзади на его спину. Затаив дыхание, он стоит, ожидая, что она будет делать дальше. Ладони скользят по спине, стирая волшебным образом напряжение. Он начинает задыхаться. Руки вновь проскальзывают по спине, опускаясь ниже, подхватывая рубашку, заправленную в джинсы. Она тянет её на себя, касаясь пальчиками кожи. Лифт, наконец-то, звякает, открывая двери. Он выходит, так и не оборачиваясь к ней. В квартире царит полумрак, нарушаемый светом соседних небоскрёбов. Они поднимаются по лестнице молча, вслушиваясь, в громкое сердцебиение друг друга. Он стягивает через голову рубашку. Её ладошки вновь проскальзывают по спине. Из последних сил, стараясь не наброситься на неё прямо в коридоре, он оборачивается к ней. Её глаза широко распахнуты, в них есть всё: разочарование, гордость, презрение и…. — Чего ты хочешь, Санса? Она испуганно вздрагивает, поднимая на него загнанный взгляд. Сама не рада, что связалась с ним. Понимает, что угодила в болото. Он понимающе улыбается, надеясь подбодрить её и узнать правду, но она молчит. Уязвлённое самолюбие даёт о себе знать молниеносно. Он толкает дверь в спальню, сдерживая внутри бушующий ураган. Так и знал! Ей ничего не нужно! — Эй, — он оборачивается к ней, продолжая закипать. — Тебя. — Бормочет она, вставая на цыпочки. — Я хочу тебя. — Санса…

***

Он приподнимается на локте, смотря на её спину с бисеринками пота. Наклонившись, слизывает капли языком, скользя вдоль позвоночника снизу вверх. Её тело покрывают мурашки, когда он утыкается носом ей в шею. Он улыбается, смотря, как она смеётся, уткнувшись лицом в подушку. — Что? — с улыбкой интересуется он, продолжая собирать языком блестящие частички влаги. — У тебя язык шершавый. Как у кота. Она начинает хихикать. Он сжимает её в объятиях, перекатываясь с ней вместе на кровати. Она недовольно поджимает губы, но сразу же расслабляется, утыкаясь подбородком ему в грудь. Сгибом пальца, он проводит по её губам. Признание почти, что готово сорваться с его языка, но он успевает взять себя в руки. Ткнув пальцем ей в нос, он вытягивается, устремляя взгляд в потолок. — Я буду скучать по тебе, — она ёрзает на нём, пытаясь устроиться. — Если вдруг ты решишь уйти. — А если не решу? — сердце делает сумасшедший пируэт, радостно хлопая в ладоши. Он усмехается, покачивая головой. — Что ты будешь делать тогда? — М-м-м, — тянет он, продолжая изучать лампочки на потолке. — Не знаю. — В этом то и проблема, — она вздыхает, перекатываясь на свою половину. — Ты не знаешь, чего хочешь. Он бросает на неё рассерженный взгляд. — Можно подумать ты знаешь. Она смотрит на него задумчиво, ничего не отвечая, и его тут же накрывает паника. А ведь она знает, чего хочет. Только вот он не сможет ей этого дать. Не потому что не может, нет. Просто ему не нужно всё это, а вот ей наоборот. Пройдёт ещё один год и она, насытившись такой жизни с ним, окончательно решит сбежать. А ещё через год, она сделает это без зазрения совести. Не смотря на то, что снаружи он спокоен, внутри у него всё клокочет от ярости. Её грудь ритмично поднимается и опускается. Ну, надо же, уже спит. Пальцем он оттягивает одеяло, желая рассмотреть её лицо, найти что-то, что могло ускользнуть от него. Но глаза слипаются, не желая концентрироваться на ней, и вот он уже засыпает, видя во сне такой же, как и у него, серо-зелёный взгляд.