Последняя искра

      Прохладная безлунная ночь озарялась только светом далёких и холодных звёзд. Мерно шагая на холм, оканчивающийся морским обрывом, медленно поднималась тёмная высокая фигура. Но она шла не к обрыву, нет — путь её лежал к одиноко стоящей на этом холме хижине, в которой не горело ни одного огонька. Можно было бы сказать, что вокруг было тихо, но шелест волн со стороны обрыва, завывание ветра, несущего морскую свежесть и сливающийся в единый гул шорох леса, образовывали вместе многоголосый шёпот, идущий сразу отовсюду, от тысяч невидимых фигур. Путник вслушивался в их голоса, пытался разобрать слова и, закрывая глаза, буквально видел идущую за ним толпу — испуганную, но благоговеющую.       Дойдя до хижины, фигура вздохнула и упала на диван.       — Долго ты, — донёсся сверху чей-то юношеский голос. — Проснулся — ты уже ушла — собрался спать — ты ещё не пришла.       — А ты, небось, оттуда и не слезал весь день, — ответил низким, бархатно стелющимся женским голосом, путник.       — Не-а! Ни разу за весь день! — довольно заявил юноша.       Путник усмехнулся.       — Ты мой молодец. Не голоден? У меня вяленое мясо есть.       — Не, у меня ещё жуй-трава осталась, завтра поем, — юноша зевнул. — А где ты так долго была? Ты в порядке?       — Устала, — фигура снизу зашуршала вещами и с грохотом скинула сумку и меч на деревянный пол веранды. — Шон приходил, сказал, что нашёл следы сразу трёх Бродяг.       — Ого, трёх! А не многовато ли?       — Многовато. Значит, где-то образуется новый Разлом, — мрачно произнесла фигура.       — Это плохо?       В ответ юноша услышал лишь шёпот невидимой толпы.       — Тар?       — Плохо. Но, мы ведь всё равно ничего сделать не сможем, верно? — Тар глубоко зевнула. — Так что не будем и волноваться по этому поводу.       — Погоди, а ты всех троих завалила?       — Заваливать Эмили будешь, а я убиваю, — на секунду в голосе великанши послышалось раздражение, но в следующий же миг её голос стал ровным, как и прежде. — Но, нет, только одного. Двое других ушли дальше, а этот остался поохотиться на оленей. После того, как его убила, пошла по следам оставшихся, но те не сворачивая вели на север, так что я вернулась.       — Погоди, он охотился на оленя?       — Да, даже съел его голову.       — Но зачем? Он же — буквально ходячая глыба камня, зачем ему нужна еда?       — Ему она и не нужна. У них есть только рот, но нет пищеварительной системы. Они не могут есть, но, тем не менее, усиленно пытаются.       — А это нормально?       — Ну, в Бездне они вели себя так же, если ты про это.       Поле этого между ними повисло молчание. Казалось, они оба слушали шёпот, повествующий о чём-то настолько важном, что нельзя было разобрать и слова.       — Тар? — прервал вскоре молчание голос сверху.       — М-м-м?       — Ты не спишь?       — Уже нет.       — Я люблю тебя.       — Ох, Аман… — тяжело вздохнув, протянула Тар. — Неужели ты не понимаешь?       — Что? — раздражённо переспросил юноша. — Что я не понимаю?       — Я — демон, а ты — человек.       — Да какая разница?!       — Большая.       — Почему?! Почему ты всегда меня отвергаешь? Я… я же ничего не прошу — просто хочу делиться с тобой радостью, мыслями, пытаться делать всё, чтобы тебе было хорошо!       — Почему нельзя делать всё это без этих слов? Ведь твои чувства — не то, что ты говоришь, а то, что чувствуешь.       — Я просто хочу, чтобы ты знала.       — Аман…       — Да что?!       В ответ же он не услышал ответа — и лишь звёзды шептались — шутили и сплетничали над его ухом.       — Тар? — не услышав ответа, он невольно добавил в голос нотки беспокойства. — Тар, ты в порядке?       И вновь не дождавшись ответа, он протянул:       — Ну дьявол тебя разорви! Тар!       С его стороны послышалась возня, а затем он ловко спрыгнул на доски и стремительно подбежал к лежащей на диване фигуре:       — Тар! — нащупав, он потряс её за плечи. — Тар! Я здесь, Тар! — приметив красный, едва заметно светящийся ободок, обрамляющий её зрачки, он, обнял её, прижимая к себе и нежно гладя по голове. — Тар, я тут, Тар. Ну что ты так, я же не этого хотел. Знаешь, если ты против — то и ладно, я не хочу настаивать, прости меня. Да, это выглядит странно, да и деревенские меня не поймут — но что поделать, я же не могу указывать сердцу, да? Прости, я не подумал, что ты так это воспримешь. Всё в порядке, успокойся, я тут — с тобой.       Его грудь обожгло что-то тёплое. Отстранившись, он увидел — насколько это позволял тусклый свет — грустную улыбку на женском лице. Переведя дыхание, он упал на диванчик рядом с ней.       — Ох, ну и напугала же ты меня.       — Но я же вернулась, — грустно произнесла Тар.       — Да. А у тебя слёзы горячие.       — Амон…       — Не надо. Если тебе это больно или неприятно — ничего не говори.       — Нет, всё нормально. К тому же, не тебе ко мне снисхождение проявлять.       — О, теперь ты точно вернулась.       — Просто понимаешь… Прошло уже некоторое время.       — А ты ни капли не изменилась! — задорно вставил Аман.       — В том-то и дело. Я ни капли не изменилась, а ты уже повзрослел, стал… мужчиной.       — Ну, мужчиной я пока не стал, но…       — Но для меня это как один миг — ещё вчера я подобрала тебя в лесу.       — Чуть не убив перед этим.       — Да брось, мы же условились не вспоминать об этом.       — Прости, случайно.       — Так вот, у нас, демонов, другое восприятие времени. Вы, люди, для нас столь… мимолётны. Непостоянны. Вы рождаетесь, взрослеете, умираете — и всё происходит так быстро, что ты не успеваешь опомниться. И я… — она замялась. — Я боюсь тебя потерять.       — Тар.       — Боюсь однажды увидеть на своих руках не сопящего паренька, а умирающего старика, с последним вздохом которого я останусь одна. Снова.       — Тар…       — И-и главное, — она начинала всхлипывать. — Я не знаю, как долго это будет со мной продолжаться — как долго я буду смотреть за тем, как танцует жизнь — умирая и рождаясь вновь. Словно один миг, что вечно стремится к завершению.       — Тар?       — Что?       — Я всё равно люблю тебя. Я не потеряю тебя и не позволю тебе потерять меня.       — И что ты планируешь? Стать бессмертным?       — Это для начала, потом было бы неплохо отстроить эту развалюху, — он похлопал ладонью по стене за его спиной, — Ну, а потом, я бы завоевал какое-нибудь королев…       — Аман.       — Да?       — Что для тебя «любовь»?