ДЕТКА НЕ ВЕДИ СЕБЯ КАК ЮРА ДУДЬ

По пятницам у журналюг была планерка по отделам, Андрей это знал, поэтому спокойно ходил по офису с полупустой кружкой чая и перезаварившимся чайным пакетиком гринфилда в ней. Он глупейшим образом прятался от Юры несколько дней и собирался прятаться еще столько, сколько придется. Сшибая с ног, мимо промчался Слава – в такую рань, а уже на месте, надо же. – Андрей, проверь, будь добр, там в переговорке бедняги не могут справиться с презентацией. Сходи выключи и включи им. А то нашего фреша нет. Андрей недовольно закряхтел, но поплелся в большую переговорку, где было всего-то человек шесть. Разумеется, вход преграждали юркины ноги. Пришлось, стараясь не споткнуться, через них перелезать. Он только краем глаза взглянул на Юру – такой же хорошенький, только злой, хоть и привычно грыз ручку – вернее даже не грыз, а как-то смешно тыкал ею то в губы, то в щеку. Андрею хотелось бы смотреть дальше за этими странными траекториями, но система сама себя не перезагрузила бы. – Вот скажи нам, Андрей, как человек со стороны… Как “необразованная деревенщина”, мысленно перевел себе Андрей. – … вот есть такая непонятная ебала как баттл-рэп, о которой вроде говорят в интернете, но зачем тащить ее в газету, в серьезное издание. – Явление интересное. Для России новое, требующее анализа. Почему бы об этом не написать? – Не понимаю, пара взрослых людей обкладывают друг друга хуями, а после жмут руки. Бред какой-то. В жизни и так негатива хватает. Особенно обидно, что люди там порой неглупые, с приличным образованием. И зачем? Популярность очень локальная. Какое от этого удовольствие тогда. – У этих ребят есть своя эстетика, Юра, которую ты не можешь разгадать! Вот это тебя и бесит. Но тебя можно оправдать, потому что ты варишься в этой стремной системе координат. Юра выпятил челюсть и скрестил руки на груди. – Знаешь, как Шнур говорил, если это не приносит денег… – По-твоему все можно измерить баблом? Вот если ты, к примеру, меньше меня зарабатываешь, то ты хуже как человек? – Дружище, я больше тебя зарабатываю… – Ты не знаешь, что такое авангард, ты не знаешь, что такое экспериментальное искусство. – Авангард – это хоккейная команда в Омске, все это знают. – Вот, это твой уровень… – Кхе-кхе, - ребят, вас, конечно, очень интересно слушать и все такое, – заметила Таня, которую все шутливо звали “нежный редактор”, – но может уединитесь где-нибудь, мне неловко, да и время идет, а темы на следующую неделю мы так и не выбрали. Андрей понял, что время отступать. Последний раз окинул взглядом раскрасневшегося Юру и вышел из переговорки, аккуратно прикрыв дверь. – Че там твоя костлявая зазноба тебя не отпускала, где шляешься, сколько можно. Там сервак упал опять, паночка померла, давай думать, – Слава все еще был не в духе. К концу дня Андрей приуныл. Работы – прорва, но вся не в радость. Мысленно он постоянно возвращался к Юре, который хоть и был недалекий, как выяснилось, но красивый очень: сегодня так блестели его глаза и так трогательно Юра поднимал верхнюю губу, показывая белые зубки. Теперь никто вот не зовет Хана Замая на помощь каждую минуту, не нужен Хан Замай никому. Не приходится протискиваться к Юриному столу, отодвигая хозяина за плечи. За окном бушевала стихия. Андрей уже спустился вниз с 8 этажа, как обычно пешком, чтобы размять ноги после долгого сидения на жопе, когда понял что оставил пропуск на столе. Пришлось прыгать в лифт и снова подниматься вверх. Офис был пустой – Андрей что-то задержался сегодня. Однако, перед перегородкой в их отдел он услышал голос Славы. – Всё, жидок, пиздуй, некогда мне тебя сегодня ублажать. – Завтра значит будет время? – это был голос Мирона, тихий, хриплый и непривычно ласковый. – Тут еще может сотрудники мои где-то бродят, а ты меня склоняешь к содомскому греху. – М-м-м, очень понравилось творить с тобой содомский грех прошлый раз, я бы тебя оставил себе, хер у тебя не такой большой как у меня, конечно, но стоит крепко. Мелкий Мирон напирал на Славу, оттесняя того к столу. Слава рад был быть потесненным, лучезарно улыбался, трогал Мирона то по плечу, то по груди. В итоге оказался сидящим на столе: они наконец-то сравнялись в росте. – Охуенный у меня хер, помню как ты стонал на нем, не пизди. – Ага, тонкий и длинный как твои пальцы. Слава в ответ только радостно смеялся, будто это была лучшая похвала в его жизни. “Хоть у кого-то все наладилось”, – не без зависти подумалось Андрею. Он схватил пропуск со стола, накинул капюшон и поспешно вышел в коридор. На 8 марта случился корпоратив. Отмечали прямо в офисе, скромно накрыли стол едой, зато богато – алкоголем. По традиции мужчины что-то попытались сделать сами, но в итоге все равно все взяла в свои руки Света из отдела продаж. Командовала, помогала резать фрукты, искала скатерти. После дурацких конкурсов и пары сексистских тостов Андрей решил пить и пить как можно больше. Он втирал уже полную дичь Славе: – А ты знаешь, что когда говоришь “Дудь” – слышится “хуй”. – Это, блять, грустно слышать. – Видел какой Дудь, – мечтательно вздохнул Андрей, – а футболка видел у него какая? Тут самолет нарисован… а тут буквы на иностранном. Славик почему-то не смеялся, хотя самому Андрею все казалось таким забавным. Он смотрел как-то сквозь, через плечо Андрея, словно там кто-то стоял. – Он позади меня, да? У стены, с пластиковым стаканчиком, полным апельсинового сока, стоял Юра и недовольно поглядывал, моргая светлыми ресницами. Безусловно, все слышал. Ну и что. Андрей ничего обидного не сказал. Только чистую правду. – Что, Юра, не случилось славы, слышал, не зашла твоя статейка про поп-культурную помойку. Не просекаешь ты фишку, не резонируешь вообще у читателей. Андрей ждал, что Юра на него накинется, начнёт жарко спорить, отстаивая свою честь. Ведь обычно на споры Дудя с кем-нибудь из коллег даже приходили посмотреть из соседних отделов. Спорил он обстоятельно, не всегда аргументированно, но забавно. Одно дурацкое видео, где он спрашивал у паренька из рекламы приятный ли анилингус, даже попало на ютуб и собрало какие-то просмотры. Но Юрочка только повел плечами, развернулся и ушёл. Зато подошла прекрасная, немного пьяненькая, нежная редакторка Таня. Она прищурилась и зашипела: – Андрей, ты что творишь? Зачем над Юрой издеваешься, знаешь же что он только и мечтает… идти мимо и случайно тебе на хуй запрыгнуть, зачем ты так с ним? Ну не заинтересован, издеваться-то зачем? Для него этот материал про МТВ реально важен был. Ну получилось нелепо немного, ну так он раньше про спорт писал. Ты, Андрей, вроде взрослый, а ведешь себя хуже подростка. У Андрея немного кругом голова пошла. Он, конечно, подозревал что Юра не просто так все ломал, но теперь, из уст Тани, все обрело плоть и кровь. Он кинул взгляд на спину Юры ‒ его широкие плечи поникли. Он озирался вокруг, все были подвыпившие, а так как Юра еще не успел влиться в какую-нибудь из группировок внутри редакции – против кого дружить не знал. Видок у него был потерянный. Андрей устыдился. Да, он перебрал, с кем не бывает, но на личности переходить точно не стоило. Да ещё и по больному бить. Хотелось провалиться под землю, а лучше заехать себе по лицу как следует. Он поспешил к Юре, схватив пару пластиковых стаканчиков с вином со стола. – Юр, ты же не принимаешь близко к сердцу все, что я тебе наговорил? Давай выпьем. Мир? – Я за зож, спасибо, – ответил Юра, поджав нижнюю губу. Ладно, просто и легко все поправить тут не получится. Андрей метнулся в сторону стола, вокруг которого крутился отдел маркетинга и быстро намутил коктейль. Девчачий и безалкогольный, с клубникой и ананасовым соком, Юре должно понравиться. Поискал глазами – вот оно, соломинки! Теперь идеально при Юриной-то любви тащить в рот что попало. – Знаешь, дружище, я сейчас тебе это на лицо вылью, – Юра все еще был зол почему-то, хотя ну чего такого натворил Хан Замай. – Не думал что ты такой нежный цветочек, Юрец! Я не со зла. – Я пойду, пожалуй! Юра двинулся к выходу, гибкий и быстрый. Андрей решил дать ему остыть. Потом он разговорился со Славой, потом накатил еще, потом пролил на себя томатный сок. Стоило отвлечься, чтоб его оттереть, как Славик уже пропал. Естественно крутился вокруг своего носатого еврея. Сложно было понять с этого расстояния говорит он ему гадости или комплименты. Мирон смотрел не отрываясь, у него было такое странное выражение лица: смесь отвращения и восхищения. А Славик мило улыбался – но это могло значить все что угодно: может он повествовал, как ебал батю Мирона на спине его мамы, или рассказывал про свою кошку, или опять расхваливал Мирону свой член. Нужно было проветриться, а лучше покурить. Спускаться с 8-го на 5 этаж в курилку было лень… Курить в туалете, конечно, запрещено и свинство по отношению к коллегам, но Андрей же быстро, никто не заметит. Он забежал в кабинку, сделал несколько тяжек… О, это похоже, была судьба. – Эй, кто там дымит, блять?! Ты в курсе, что тут нельзя курить! Если так хочется смолить рядом с толчком, иди на 5 этаж, там все рядом… Это, разумеется, был Юра Дудь. – Юра! Такие волосы у тебя красивые, дай-ка я поправлю, тут растрепалось. Юра как-то неловко дернулся, стараясь не даться, а Андрей потерял равновесие, взмахнул руками и почти повалился на Юру. Чтобы не упасть, он прислонил Юру к стене, а себя к нему. Вблизи от Юры пахло чем-то свежим, должно быть, не так, как от него самого, перегаром и всем тяжелым трудовым днем. Пришлось податься ближе, придерживая Юру за бедра, чтобы расслышать как следует эту свежую ноту. Шея была прямо перед лицом, так близко разница в росте ощущалась сильнее. “Никто не узнает, в этом нет ничего страшного”, – пронеслось в голове. Андрей обнял Юру второй рукой за загривок и начал целовать вдоль линии челюсти, задевая кадык, почему-то минуя губы. Юра сначала замер, потом слабо попытался выскользнуть, а после наклонил голову, подался вперед всем корпусом и начал так отчаянно отвечать, что Андрея бросило в жар. Юра толкнул их обратно в кабинку со словами: “Господи блять, какое клише, как низко я пал, еще в кабинке я не ебался”. Обхватил голову Андрея руками, немного наклонив назад, начал целовать уже всерьез – глубоко и влажно, водя языком по кромке зубов. Андрей даже отвечать не успевал, потому что Юриного энтузиазма хватало на двоих. Кризис гетеросексуальности пролетел мимо него на максималках. “Это же Юра, алло, мы же помним какие у него ноги, что будет, если их раздвинуть, ты представляешь?” – сладко зашептал Андрею внутренний голос, нет не совесть, а внутренний голос. Андрей с голосом согласился, хотя мысль о Юриной жене на краю сознания немного охладила его пыл, он даже убрал руки с Юриной задницы (когда только они там оказались?). Но тут Юрочка внезапно оторвался от его губ и плюхнулся на колени. “Хоооо, ладно, от этого я не откажусь”, – решил он и начал водить пальцами по губам Юры. Отличные, кстати, были губы. Интересно, точно ли Юра пил только безалкогольное? Зрачки у него были огромные, скулы пылали, он посмотрел Андрею прямо в глаза и взял сначала один, потом второй палец в рот, пропуская дальше, почти до горла. В раковину из крана капала вода, за стеной, в женском туалете, было слышно похохатывающих сотрудниц. Андрею нравилась раньше одна из тех, что смеялась, но он не променял бы сейчас ее внимание на Юрин жаркий рот и нервные руки, беспорядочно гладящие ноги и внутреннюю сторону бедер Андрея. Юра выпустил пальцы изо рта и храбро расстегнул ширинку на штанах напротив, поспешно стянул вниз белье, потерся красным лицом о голую кожу. Видимо, стараясь не задумываться, поспешно взял в рот. Сосали Андрею и лучше в этой жизни. Юра старался принять член поглубже, постоянно нервно сглатывал, давился, в общем опыта в этом деле не демонстрировал, так что Андрей, погладил его по волосам, медленно и очень ласково, а потом аккуратно взял его одной рукой под челюстью, а второй под ухом и начал тихонько толкаться сам. Юра застонал и задышал быстрее и поверхностно, теперь дело шло как надо. Он немного сдвинул голову – теперь член толкался в щеку так, что можно было это видеть. И вид был еще тот, надо сказать. Андрей не отказал себе в удовольствии погладить эту растянутую щеку большим пальцем. – Молодец, – зашептал Андрей, - у тебя отлично выходит, моя сладкая детка, отличный рот у тебя. Никогда не был Андрей поклонником разговорчиков в постели, но тут иррационально чувствовал неуверенность Юры, старание и желание угодить, ощущал его потребность в похвале. Вербальной и невербальной. Гладить Юрину челюсть, совсем немного обросшую легчайшей щетиной, тоже было приятно, а стоило начать трогать пальцами ухо, тот сглотнул и опустил одну руку, которой держался за андреевы ноги, вниз и, расстегнув ширинку, запустил ее под белье. – Умница, можешь себя приласкать, мой хороший, нравится тебе, да? Трахаю тебя прямо в твой ненасытный рот, занял тебя наконец-то достойным делом. Юра, все это время державший глаза плотно закрытыми, вдруг поднял взгляд вверх, мутный, словно покрытый третьим веком, как у рептилий, моргнул пару раз, стараясь сфокусироваться и постарался взять глубже в горло. Через минуту Андрей понял, что дальше не выдержит и поскорее отодвинул Юрину голову. Кончил он неловко себе на приспущенные штаны, немного задев Юрину щеку. – Бля, прости. Ты очень горячий. Ты как? Иди сюда... Он помог встать Юре, тот едва двигался (“ножки ватные, затрахал ты его”), немного приспустил его расстегнутые джинсы и запустил руки сначала за спину, вниз, погладив ягодицы, затем быстро облизал руку и взял Юру за член – твердый, не очень толстый, но довольно длинный, длиннее чем у самого Андрея, и начал дрочить. Никогда у него не было такого высокого партнера по сексу, но это странным образом казалось возбуждающе порочным и ужасно заводило, хотя Андрей только что кончил. Юра хотел целоваться, это было заметно, он опустил голову и приоткрыл распухшие губы, но, видимо, сомневался захочет ли этого Андрей, зная, где только что был его рот. “Эти губы, - подумал Андрей, - их нужно целовать. Очень много нужно целовать и лучше начать прямо сейчас. Нехорошо ходить Юре нецелованным. В рот я ему не кончил, иначе было бы противно… или наоборот”. Больше Андрей ни о чем не думал, потому что Юра так самоотверженно стискивал его плечи, трогал волосы, подавался на каждое движение, что ни на чем, кроме жара этого рта сконцентрироваться было невозможно. Когда Юра, хныкнув, спустил ему в руку, Андрей признал: отличное 8 марта, всегда бы так.