***
— Слушай, Хандзо? Хандзо скатился по мокрой мощеной дороге, схватился за край здания и обогнул его, едва увернувшись от брошенной повозки. Прижавшись спиной к стене, он слегка наклонил голову, чтобы уклониться от обломков древесины, и лишь чудом не пострадал. — Да, Джесси? — переспросил Хандзо, небрежно стряхивая с плеча пыль и труху. — Это ведь не входило в план, верно? Я не сошел с ума? Разве это нормально? Монстр громко зарычал от боли и застучал огромными кулаками по земле, сотрясая каменную кладку. Воспользовавшись моментом, Хандзо выглянул из-за угла. Маккри прятался за зданием по другую сторону улицы. И смотрел куда-то наверх. Сражаясь с монстром, они ещё дальше забрели в город. Хандзо проследил за взглядом Маккри — тот был прикован к башням замка. Западная содрогнулась, а затем медленно начала крениться. — За весь вечер мы не видели ничего нормального. — Хандзо вздохнул, опуская взгляд на разбитую повозку у ног. Маккри выбрался из укрытия, быстро перезарядил револьвер, закрыл патронник и взвел курок. Хотел выстрелить, но заколебался и внимательно посмотрел на монстра, у которого никак не получалось подняться на дрожащие ноги. — Не думаешь, что та странная вспышка и наш дружок как-то связаны? Находясь под контролем Ведьмы, монстр был крайне агрессивен, а его глаза горели зеленым. Он был готов исполнить желание хозяйки и прикончить охотников любой ценой. Но, стоило им начать сражаться, как власть Ведьмы над его разумом начала слабеть. Когда замок содрогнулся, пугающая зелень пропала, оставив лишь темноту пустых глазниц. Монстр стал двигаться иначе, всем своим видом выражая страх перед охотниками. Храпя и рыча, он схватил один из огромных крюков и раскрутил его, испуганно пятясь. Словно монстром здесь был не он. — Ну надо же, — удивился Маккри и, позвякивая шпорами, приблизился к творению Крысенштейна. — Да ты и правда живой. Может, безумный доктор и был в чем-то прав. Монстр зарычал, нащупал поблизости клеть и метнул её в охотников. Но те без труда уклонились от слабого, нерешительного броска. — К сожалению, нам не платят за пленение монстров, — фыркнул Хандзо, доставая стрелу и натягивая тетиву. Маккри передернул плечами, прокрутил револьвер на пальце и прицелился. — Прости, дружище, было весело, но нам тоже нужно на что-то жить. Шар размером не больше кулака упал откуда-то с неба и, легонько подпрыгнув, приземлился у ног Хандзо и подкатился к ботинку. Маккри сориентировался быстрее — заметил догорающий фитиль, обхватил Хандзо поперек живота и утянул в укрытие буквально за мгновение до взрыва. На удивление мощного. Их отбросило на несколько футов назад — приземление получилось далеко не мягким. — ПРОЧЬ ОТ М-МОЕГО М-МАЛЬЧИКА! — Посмотрите-ка, кто вернулся, — усмехнувшись, бросил Маккри. — Хандзо, ты только погляди. — Он кашлянул, перекатился на бок и лег на спину с болезненным стоном. На крыше ближайшего дома стоял запыхавшийся и вспотевший доктор Крысенштейн. Стреляя по сторонам безумным взглядом, он держал охапку круглых бомб. — Славно. — Хандзо мрачно сощурился и сжал правую ладонь в кулак — на кончиках пальцев появилось бледно-голубое свечение и плавно двинулось вверх по руке. — Кто бы мог подумать, док, что ты такой же живучий, как и твой мальчик. — Маккри вымученно посмеялся и, приподнявшись на локтях, увидел, что на месте левой ноги Крысенштейна, начиная от колена, была грубо обработанная палка. — М-мы уходим! — закричал он и, держа дрожащими пальцами зажженную спичку, поднес к ней взрывную связку. — А вот вы останетесь здесь! — Он истерично захохотал, бросая им под ноги бомбы с горящими фитилями. — Ещё посмотрим! — Маккри нахмурился, достал револьвер и, прицелившись в безумного ученого, выпустил весь барабан. Лишь один выстрел достиг цели, а затем Хандзо стремительно вскочил на ноги и дёрнул Маккри за загривок. Крысенштейн вскрикнул от боли, хватаясь за окровавленное плечо, и сполз по крыше. — Мальчик мой, прошу, беги! Связка бомб взорвалась — всё заволокло дымом, и вокруг повисла жуткая какофония от дребезжания черепицы. С непривычки Крысенштейн сразу не нашел точку опоры и оступился, ударившись лицом, а затем и вовсе соскользнул вниз. Он вскрикнул, сгруппировавшись в воздухе, и закрыл ладонями лицо, приготовившись к болезненному падению, только вот… Его истошный крик превратится в недоуменное клокотание. Крысенштейн открыл один глаз — монстр, будто бы взволнованно нахмурившись, смотрел в ответ. Он успел поймать доктора в полете. — Какой ты молодец! Ну же, скорее! — воскликнул Крысенштейн, не скрывая искренней радости. Монстр слегка кивнул и помчался прочь со своим создателем в огромных руках. Когда дым рассеялся, их уже и след простыл. Охотники остались посреди улицы одни, если не считать силуэтов двух призрачных драконов, укрывших их от взрыва. — Ну, не впервой. — Маккри усмехнулся, встал и, подняв шляпу с земли, стряхнул с неё грязь и влагу. — Увы, мы их упустили. — Хандзо вздохнул и снова сжал правую руку в кулак — драконы растворились подобно дыму. — Пойдем следом или поглядим, не нужна ли помощь в замке? Маккри закусил губу, посмотрел на конец дороги с отчётливыми следами и перевел взгляд на опасно накренившуюся, но застывшую в воздухе башню. — Думаю, лучше начать со второго — им все равно далеко не уйти.***
Бригитта продолжала отдавать приказы, несмотря на ходящую ходуном землю. Она подняла щит над головой, укрываясь от летящих с потолка камней и деревяшек. Бригитта осталась в замке и пыталась вывести своих людей из западного крыла в восточное — к выходу из Адлерсбрунна. При виде отца Бригитта вздохнула с облегчением. Он широко улыбнулся, становясь в хвосте колонны бомбардиров и гордо объявив, что покинет замок последним. Несмотря на содрогающийся под ногами пол, он смотрел на дочь с гордостью. — Плавали — знаем! — Торбьорн рассмеялся и тут же замолк, когда над ним затрещала огромная деревянная балка. — Пора уходить, моя девочка. Мы отстроим всё лучше прежнего! — Я не могу бросить Лену! Она потеряла сознание, и я не могу её поднять! Торбьорн недоумевающе посмотрел в ответ, окинул взглядом окрестности и не обнаружил ничего, кроме расколотых камней и оружия, оставленного бежавшими солдатами. А затем у его ног неожиданно возник тусклый силуэт девушки, которая то появлялась, то исчезала, дрожа как горящая свеча на ветру. Она недвижно лежала меж широко расставленных ног Бригитты, свернувшись калачиком и держась за грудь. Торбьорн быстро наклонился и протянул руку, чтобы закинуть девчонку на плечо и покинуть замок, но… Но схватил лишь воздух — пальцы прошли насквозь и коснулись холодного камня. Викинг удивлённо моргнул и попробовал снова, но тщетно. Перед ним словно была не девушка, а призрак. — Что за дьявольщина… — Папа, что делать, нельзя же её… Деревянная балка над головой затрещала. Бригитта собиралась было отпрыгнуть в сторону, но одернула себя. Не в силах оставить Лену, она подняла щит, готовясь принять на себя удар. Но Торбьорн знал свою упрямую дочурку слишком хорошо — подорвался к ней, застав врасплох, и оттолкнул в сторону. — Иди же! — Постой! Как же Лена? — воскликнула Бригитта и снова потянулась к девушке. Огромная несущая балка содрогнулась и сорвалась прямо на лежащую без чувств Лену. — Надо уходить, сейчас же! — требовательно проревел Торбьорн, поднял на ноги упавшую Бригитту, которая, не отрываясь, неверяще глядела на образовавшийся завал. — Папа, но нельзя же её… — начала она, но не успела договорить — когда пыль рассеялась, под завалами не оказалось ничего, хоть отдаленно напоминающего кровь. Но мгновение спустя что-то поднялось среди дерева и камня. Бригитта потерла глаза, Торбьорн отпустил руку дочери, развернулся и так и замер с открытым ртом. Бледная девичья фигура медленно встала, проходя сквозь деревянную балку, словно той и не было. Лена стояла прямо перед ними — совершенно прозрачная. Её лицо не выражало ровным счётом ничего, глаза посерели, взгляд стал безжизненным. Она медленно развернулась и равнодушно посмотрела на них, не узнавая. Ни Бригитта, ни Торбьорн не могли проронить и слова. И уже спустя мгновение она исчезла — так же стремительно, как туман поутру. Оставила после себя лишь маленький голубой огонек, неподвижно зависший в воздухе. — Лена?! Лена, постой! Торбьорн тут же крепко вцепился в дочь, не давая сдвинуться с места. — Не иди за ней. Теперь бедняжка — блуждающий огонек. Во рту Бригитты пересохло, во взгляде — застыл ужас. Маленький голубой огонек медленно поплыл к лестнице, ведущей к башням. — Пойдешь за ней — и непременно погибнешь. Нам надо уходить! Замок разваливался на части, но маленький огонек упорно плыл дальше, не обращая внимания на царящий хаос. Пролетел над лестницей и скрылся за углом. Поразмыслив, Бригитта кивнула и последовала за отцом и оставшимися солдатами к выходу из замка.***
За падением зазубренного кристалла последовала ослепляющая вспышка света, а за ней — взрывная волна такой силы, что Амели и все вокруг отбросило к стене. Но Ведьма была неподвижна. Свет лучился сквозь трещины, струился из них подобно дыму и собирался у рук Ведьмы, пока ту не окружил волшебный ореол. Она чувствовала, что теряет власть над своей армией, монстром и даже собственным телом. Но все это не имело значения. В ней текла необычайная сила. Ведьма безумно улыбнулась и сжала пальцы в кулак. Но вскоре от улыбки не осталось и следа — земля под ногами задрожала. Основание настолько ослабло, что башня могла обрушиться от любого неосторожного движения. Ведьма знала, что у девчонки сильное сердце, но чтобы настолько… Впрочем, неважно. Её цель оставалась неизменной. Ведьма возвела руки, как дирижёр, стоящий перед оркестром, и башня замерла. Просто потому, что такова была её воля. Даже если всё западное крыло обрушился в пропасть, слегка накрененная башня останется висеть в воздухе. — Вот так намного лу… Раздался низкий предостерегающий рык. Ведьма развернулась как раз в тот момент, когда Амели схватила её одной рукой за волосы и потянула, а другой — вцепилась в плечо, обнажая шею. Она уже приготовилась вцепиться острыми зубами в горло. Амели крепко сжала пальцы, вгрызлась в шею Ведьмы и, вырвав чуть ли не половину за один укус, резко оттолкнула. Вся одежда Амели окрасилась алым. Она сплюнула кусочки плоти и остатки крови, не желая вкушать и капли, и бросила безвольное тело на пол. Амели развернулась и кинулась к сердцу Лены. — Нет, нет, нет… Только не это… — растерянно пробормотала она, протягивая дрожащие руки к кристаллу и совершенно не зная, что делать. Тот треснул в нескольких местах, но не разбился. Зубчики валялись на полу, и Амели отчётливо видела красное сердце, которое пусть и слабо, но билось. — Не смей умирать! Лена, у нас был уговор! Не бросай меня! — воскликнула она, молотя кулаками по земле и не сдерживая слез. Амели широко распахнула багрово-красные глаза и перевела взгляд на медленно поднимающуюся фигуру. — Ты как, закончила? — спросила Ведьма, широко улыбаясь. Шея с пугающим хрустом вправилась на место. Не обращая внимания на зияющую рану, из которой всё ещё текла кровь, Ведьма уверенно и неторопливо приблизилась. Амели развернулась, нахмурилась и оскалилась. Ведьма подняла руку, светящуюся алым. — Потому что я — нет. Амели зарычала, обнажив зубы, и яростно рванулась вперёд, но Ведьма лишь усмехнулась и возвела палец. Амели почувствовала мощный удар в левое плечо. В ушах зазвенело от звука выстрела — Амели пошатнулась и упала, растянувшись на полу и зажав ладонью рану. Она недоумевающе уставилась на окровавленную руку — ведь Ведьма не держала никакого оружия. Рана задымилась. Амели зашипела и стиснула зубы — точно такой же эффект был от пуль с серебряным наконечником. Ведьма улыбнулась и снова возвела палец. На этот раз в ушах раздался вой оборотня, а затем — звук мощного удара когтей по спине. Амели закричала, застыв на месте и судорожно хватая ртом воздух. Широко распахнула глаза от ужаса и нахлынувшего осознания. — Прими ты свою судьбу раньше, не пришлось бы носить столько шрамов, моя дорогая. — Ведьма наклонилась, возвышаясь над Амели. Один за другим старые шрамы и раны открывались, пробуждая связанные с ними болезненные воспоминания. Святая вода на ладонях, обожжённая солнцем кожа, сражения с монстрами, которые оставили после себя неизгладимые следы. Башня содрогнулась от истошных криков Амели. Схватив Амели за окровавленную рубашку, Ведьма поставила её на колени и наклонилась ближе, смотря ей в глаза. Охотница не могла и поднять головы, не то что сопротивляться. Содрогаясь от боли, она едва различала очертания предметов. Её способность видеть всё насквозь ослабевала. Она могла лишь моргать, пытаясь не потерять сознание. — Ради этого я уничтожила самый могущественный предмет в мире, — прошипела Ведьма сквозь зубы, тяжело дыша, и с воодушевлением продолжила: — Признаться честно, я думала, с тебя хватит. Но, пожалуй, ты достойна куда большего. Ведьма обхватила лицо Амели ладонями. Три длинных шрама, оставленных разозленной Драконицей, открылись и вспороли красные глаза на лбу. Амели истошно закричала от боли и, вцепившись в запястье Ведьмы, попыталась скинуть её с себя. Не получилось. Ведьма сама отпустила Амели и резко пнула в бок. Амели впечаталась в стену, сползла вниз и схватилась за лицо, крича и рыдая без остановки. Багрово-красные глаза исчезли, вокруг стояла лишь темнота — от боли и запекшейся крови она не могла даже разлепить веки. Амели едва уловила стук каблуков по полу. Треск камня стих, всё будто бы погрузилось в полнейшее безмолвие. Ведьма безумно улыбнулась, схватила обломанный болт, чей раздробленный наконечник походил на осиновый кол, и приблизилась к ослеплённой вампирше. — Я бы попросила передать привет Жерару, но… — Ведьма пожала плечами, укладывая Амели на спину и придавливая к полу ботинком. — Мы обе знаем, что твое место в аду. Она расхохоталась, подняла болт над головой и, замахнувшись, опустила.