***
Рэндалл видел пресс-конференцию. Вся страна смотрела на детектива Грэя, который два года обещал, что поймает убийцу — и Энглман действительно оказался за решеткой. Теперь же детектив говорит о том, что он сделает все возможное. Рэндалл прячет ухмылку, стоя в толпе зевак, собравшихся на улице посмотреть прямое включение, транслируемое на многочисленные телевизоры за витриной магазина. Речь детектива его позабавила. Как верно Макс описал и свою маску. И ему поверили. Тысячи людей, беспокоящихся о своих жизнях — поверили ему, человеку, отпустившему убийцу, хотя тот был в его руках. Грэй на его стороне, только пока сам не знает этого. Рэндаллу до дрожи нравилась эта мысль. Он словно нашел очередной, ранее неизвестный, рычаг давления на общественность. Детектив был не безликим последователем — нет, он был больше похож на такого же хищника, манипулировать которым не было смысла — лишь увлекать за собой в алую бездну смерти. Этот город пробуждает жажду убийства. Клинок Рэндалла давно не купался в чужой крови. Руки стремительно холодеют, когда Энглман идет по улице, разглядывая прохожих и понимая, что каждого из них он убил бы по-особенному. Он бы вновь начал оставлять послания, снова началась бы гонка, кровь закипала от азарта невидимой схватки. Ему нужен Грэй. Сможет ли Энглман убить его? Он хотел этого. Но мог ли позволить себе? «Только ты и я, детектив. И полсотни моих последователей, жаждущих принести мне твою голову. Я чувствую, как бьется твое сердце теперь уже в моей груди. Ты отпустил меня, не смог выстрелить. Потому что знаешь, что в глубине души такой же монстр, как и я. Ты понимаешь, что без меня твоя жизнь станет пустой. Ты знаешь, что мы на одной стороне». Прошел месяц с их последней встречи. Рэндалл не спешит. Он словно хищник, выследивший свою добычу — спокоен и аккуратен. Держится далеко и все же не спускает глаз.***
Грэй идет по улице, ощущая на себе тяжелый, физически ощутимый взгляд. За ним следят. Но кто? Последователи Рэндалла, Ник Эванс, кто-то из своих? Не ускоряя шаг, он заходит в ближайшее кафе и выбирает столик в углу у окна. За стеклом мелькают куда-то вечно спешащие люди. Умирающее солнце, которому осталось жить час-полтора, прорезает своими лучами грязный, уставший город. Через некоторое время входная дверь открывается, и в помещение заходит Рэндалл. Зрачки детектива расширяются, рука сама тянется к кобуре, касаясь оружия, но не доставая. На убийце очки в роговой оправе и цветные линзы, делающие глаза зелеными. Он до неузнаваемости изменил свою внешность, но Макс опознает его даже с мешком на голове. Макс оглядывает помещение быстрым взглядом, но никто из присутствующих не обращает на Энглмана никакого внимания. Сейчас в этом кафе немноголюдно — влюбленная парочка в углу и парень с ноутбуком, не замечающий ничего вокруг. Бармен делает кофе, а официантка, облокотившись на стойку, болтает с ним. Мгновение, и холодный ясный взгляд встречается с бездной зеленых глаз. Убийца неспешно подходит к столику и садится напротив напряженного детектива. — Тяжелый денек? — искренне интересуется, смотря на Макса. — Или ты так сильно скучал по мне? — Что, черт тебя дери, ты тут делаешь, Энглман? — зло шипит Грэй. — Собирался выпить кофе. Пристрелишь меня прямо здесь? — усмехается убийца, не сводя взгляда с детектива. Грэй не убил его тогда, на месте первого убийства, не сделает этого и сейчас. — Я видел прошедшую конференцию — великолепное выступление. Браво, детектив Грэй. Особенно мне понравилось про то, что психопаты чуют вашу уязвимость. Это правда, — Рэндалл растягивает губы в безумной улыбке. — Руки за голову, Энглман. Медленно. — Неужели ты думаешь, что я настолько глуп, детектив? — убийца притворно вздыхает, вынимая руку с пистолетом из кармана и направляя дуло на Грэя. — Соглашусь, огнестрел не мое оружие, мне больше нравятся ножи. Куда приятнее зарезать человека собственными руками, знаешь, как-то роднее, по-семейному. Как думаешь, сколько людей я успею застрелить? Может, эта хорошенькая официанточка будет первой? Грэй застывает, внимательно наблюдая за Рэндаллом. Если убийца начнет стрелять, пострадает много гражданских, а этого не должно произойти. — Чего ты хочешь? Ты должен был исчезнуть из этого города, раз и навсегда. — Разве я мог оставить тебя одного, детектив? — маньяк ухмыляется, разглядывая лицо Грэя. Как же он хорош сейчас, — За тобой нужно постоянно присматривать. Энглман прячет пистолет под стол, не сводя дула с детектива. — Боишься, что нас увидят вместе? Интересно, что скажет общественность, когда узнает, что их доблестный детектив попивает кофе с серийником, которого ищет? Конец твоей карьере и жизни — тебя будут судить, а после посадят. Я буду навещать тебя, детектив, — Энглман щурит глаза, опасно улыбается. Ему нравится это напряжение, недоверие друг к другу, недосказанность. По-другому они не могут. Ненависть убийцы всегда была яркой, пылающей, безумной. Ненависть детектива — ледяной, размеренной и дозированной. Лед и пламя стояли друг против друга. Или это была уже далеко не ненависть, а что-то другое? Что-то совершенно особое между ними, гремучий коктейль чувств. К их столику подходит официантка, протягивая меню и скользя взглядом с Рэндалла на Макса и обратно. — Мне только кофе, — говорит убийца, улыбаясь девушке, а она смущенно опускает взгляд, что-то записывая в свой блокнот. Сегодня Грэй говорил о том, что психопаты скрываются в социуме под личиной нормальных людей. Возможно, так оно и есть. Но была еще и аура тяжелого безумия, из-за которой все люди вокруг чувствовали себя рядом с Рэндаллом как-то неуютно. Словно на каком-то интуитивном уровне они ощущали опасного хищника рядом с собой. Девушка уходит, Рэндалл окидывает взглядом кафе, ставит локоть на стол, подпирая рукой голову. — Мы с тобой те, кто не боится пятнами алого разукрашивать свинцовое небо, кидаясь в омут убийства с головой. Единственное, что нас различает — ты никогда не убивал по-настоящему. Не вскрывал свою душу, ваяя из восковых человеческих тел отражения этого прогнившего мира. Рэндалл привык наслаждаться красотой мертвого тела, находя в невозвратности жизни до боли горький экстаз. Одного только детектива убийца желал живым, Энглману хотелось добраться до самых глубин его души, сжать его сердце в руках. Официантка щелкает пультом, включая плазму на стене — трансляция новостей с последней пламенной речью Грэя. Она улыбается и смотрит в их сторону, узнавая детектива. Но никто не видит Энглмана, в то время как Грэй ощущает его за несколько миль. Люди не хотят признавать опасность настолько близко, не хотят улыбаться ей и приносить кофе. Только Макс видит настоящую сущность Энглмана, скрытую за сотней тысяч масок. — Интересно, что скажут в полиции, если узнают, что ты упустил меня, а, Грэй? — шепотом спрашивает Энглман, переводя взгляд на телевизор. — Ты не выстрелил тогда, хотя мог. Но ты ведь так никому и не сказал, что был в ту ночь со мной, да? — Энглман еще несколько секунд смотрит прямо в глаза Максу, а затем прячет пистолет за отворот куртки. — С тобой хорошо, но мне уже пора. Дела, знаешь ли. Очень много дел, — Рэндалл усмехается, поднимаясь с места, и идет к выходу, небрежно кидая: — Не хочешь прогуляться со мной? На улице убийца сталкивается с невысоким мужчиной лет под пятьдесят. В окно Грэй видит, как человек бледнеет, а после быстро уходит прочь, как недобро усмехается Энглман, сверкнув глазами. Детектив пытается припомнить мужчину — это лицо кажется ему знакомым. Один из многочисленных психотерапевтов Рэндалла. Тот, кто признал Энглмана вменяемым. Именно из-за него убийцу приговорили к смертной казни.***
Руки психотерапевта дрожат, когда он пытается набрать полицию, телефон падает на асфальт и распадается на несколько частей. — Нужно быть осторожнее, — низкий, разливающийся, словно сироп по коже голос. Мужчина поднимает аккумулятор и протягивает его доктору. — Детектив Грэй! — блондин, не веря своему счастью, хватает Макса за предплечье. — О боги, как хорошо, что вы здесь! Рэндалл Энглман, я только что видел его на улице. — Энглмана? — Макс скептически приподнимает бровь, проницательный взгляд скользит по взволнованному лицу мужчины. — В полицию каждый день поступает сотня звонков о том, что убийцу видели в разных концах планеты. Многие так хотят привлечь к себе внимание, некоторые просто не в себе. — Нет-нет, вы должны поверить мне, — мужчина крепче сжимает руку детектива. — Я был психотерапевтом Энглмана. Мое имя Бран Уилбер. Я узнаю убийцу из тысячи. Это он, — доктор нервно и испуганно оглядывается по сторонам, — и да, Энглман меня тоже видел. Лицо Грэя вмиг становится хмурым и сосредоточенным. — Вам придется проехать со мной в участок, дать показания, мистер Уилбер. Теперь ваша жизнь может быть под угрозой. Отчего-то Макс всегда внушал людям доверие, завораживал, располагал к себе своей уверенностью и спокойствием. Они летели к нему, словно мотыльки на огонь, чтобы опалить свои крылья. Уилбер так же, полетел на пламя — точнее, в машину Грэя. Благодаря показаниям психотерапевта и составленному им фотороботу в полиции начнут копать, опросят официантку, а та вспомнит, что Грэй был в кафе с каким-то мужчиной как раз в то же время, до боли похожим на убийцу. Почему детектив виделся с Энглманом и не доложил об этом? Почему не предпринял попыток арестовать его? Слишком много вопросов, на которые Макс не хотел отвечать, тем более в полицейском участке. — У меня были запланированы кое-какие дела. Если вы не против, мы заедем сначала в одно место. — Конечно-конечно, мистер Грэй, — поспешно отвечает Уилбер, пристегиваясь ремнем безопасности. Все та же заброшенная база, где недавно нашли Дерека, детектив выходит из машины, а Бран следует за ним. Узкие бесконечные коридоры, Макс заходит в одно из помещений и достает пистолет из кобуры, наводя дуло на психотерапевта. — Ничего личного, доктор Уилбер. Вы просто оказались не в то время, не в том месте. — Детектив Грэй, что вы делаете? — глаза мужчины расширяются от удивления. Хруст строительного мусора под ногами, доктор поворачивает голову на звук, и его лицо перекашивается от ужаса. — О да, наш детектив полон сюрпризов, — Рэндалл усмехается, рассматривая психотерапевта, словно хищник, загнавший добычу в угол. В его руке блестит лезвие клинка. Конечно, убийца проследил за детективом и психотерапевтом, и какого же было его удивление, когда Макс повез Брана совсем не в участок. — Энглман?.. — Бран переводит испуганный взгляд с убийцы на Макса. — Что здесь происходит… Понимание плещется где-то на поверхности сознания, но не может дойти до разума. Уилбер просто не хочет верить в происходящее, на интуитивном уровне понимая, что все закончится для него плачевно. В это сложно, невероятно поверить. Они вместе — Энглман, больной психопат и детектив Грэй, ответственный за его поимку. — Что случилось, доктор, не рады видеть своего пациента? Не бойтесь, вы ведь признали меня вменяемым, — Рэндалл недобро улыбается, смотрит врачу в глаза. — Я ведь не безумный бесчувственный убийца, — Энглман в секунду приближается к доктору и резко хватает за волосы на затылке, словно хочет вырвать, смеется. Это ни с чем не сравнимое чувство — контроля ситуации и предвкушения убийства. — Детектив, вы же не против, если я им займусь? Макс пересекается с Рэндаллом взглядом. Грэй хотел убрать Уилбера быстро и тихо, но если полиция найдет труп с почерком Энглмана, это даже сыграет ему на руку. Безумие убийцы словно заполняет детектива до краев. Рэндалл ухмыляется, словно прочитав что-то в глазах Грэя, расслабляет пальцы, почти ласково приглаживая растрепавшиеся волосы доктора, желая увидеть в его глазах осознание происходящего. Как же давно Энглман не погружал лезвие клинка в живую плоть, мягко прорезая ее, словно масло. От одного только этого сердце начинает чаще биться. Убийца, ловко перехватывая лицо Брана руками, заставляет его смотреть себе в глаза. — Вы говорили, что я болен, но мне еще можно помочь, — Рэндалл растягивает слова, чтобы смысл дошел до слушателя. — Но, доктор, как же можно помочь здоровому человеку? Или вы ошиблись, поставив мне диагноз? У меня такой большой список психических расстройств: нарциссизм, психопатия, маниакальный синдром, онейроид. И как тогда, — голос Рэндалла резко сменился на холодный, злобный, — я был признан вменяемым? — он судорожно ведет пальцами по щекам Брана, хватается за выступы челюсти, крепко сжимая, словно хочет вырвать. — Но не волнуйтесь, я постараюсь сделать так, чтобы вы убедились в обратном. Рэндалл резко отпускает мужчину, достает из кармана и натягивает на руки латексные перчатки, почти любовно разглаживая их на ладонях — со временем они стали для него второй кожей. — Сперва я думал убить вас быстро и незаметно, но теперь мне вдруг захотелось продлить удовольствие, — убийца в упор смотрит на Брана. Психотерапевт отходит от шока, словно понимая, что пришел его последний час, кричит и делает резкое движение, пытаясь то ли ударить, то ли убежать. Рефлексы Рэндалла срабатывают быстрее — он бьет кулаком в живот с силой, опрокидывает доктора на пол и садится сверху. — Мне не хочется связывать тебя по рукам и ногам, Бран, как и избивать — это порушит всю эстетику твоего пока еще целого тела. Просто веди себя хорошо, ладно? — голос ласковый, убийца прижимает клинок к горлу мужчины, пресекая любое сопротивление. Ладонь скользит по плечам психотерапевта, пальцы медленно расстегивают пуговицы рубашки, обнажая грудь и живот. — А ты совершенно не следишь за собой, Уилбер. Десяток лишних килограммов на лицо. Ко всем твоим грехам тебе еще приписать чревоугодие? На такие тела неприятно смотреть. Но знаешь, в них приятно вонзать нож, — Энглман мягко улыбается, ощущая, как вздымается грудь под пальцами, как бешено бьется сердце доктора. — Чтобы вам не было больно. Вы не против? — убийца достает из кармана шприц и быстро делает Брану укол. Скоро доктор не сможет понять, когда его начнут резать. Но он сможет смотреть на это, понимая, что это конец. Энглман уже готов убить свою жертву, но этот раз отличается от всех предыдущих. Сегодня он не один. На этот раз за его работой безмолвно наблюдают. Детектив. Этого человека ему никогда не будет хватать. — Ты ведь никогда не убивал так, как я, Макс. Что ты чувствуешь, когда видишь все это? — убийца переводит взгляд на Грэя, наблюдая за его реакцией. Лицо детектива непроницаемо, словно высечено из камня. Он стоит, убрав руки в карманы брюк, облокотившись о стену, и словно спокойно ждет. — С чего бы ты начал, детектив? — так и не дождавшись ответа, спрашивает Энглман, смотря на Брана, словно примеряясь. — Лично я с сердца. Основа всего живущего, как-никак, — острый край кинжала скользит по груди психотерапевта, прорезая верхний слой кожи. Бран уже почти потерял возможность сопротивляться и что-то говорить, лишь затуманенным взглядом следя за лезвием. Рэндалл наслаждается происходящим. Близостью Макса, трепещущим телом под ним и теплой кровью, что алым цветком расцветает на груди. — Знаешь, чего я хочу сейчас больше всего? — рычит Энглман, ощущая клокочущее в груди садистское удовольствие, делая более глубокий надрез на груди доктора. — Я хочу тебя убить, Макс. Здесь и сейчас. Ты слишком близко подобрался ко мне, чтобы оставлять тебя в живых, — Рэндалл смеется, до дрожи в пальцах сжимая теплую рукоять, увлеченный этими словами и собственными мыслями. Ему достаточно убить Грэя и вновь все станет на свои места. Энглман поднимает голову, смотрит на детектива, пересекаясь с холодным прямым взглядом. Просто убить? Он переводит взгляд на Брана, приставляет лезвие к его горлу. — Боюсь, мне уже не помочь, доктор Уилбер, — вместо прощания говорит убийца, одним резким движением обрывая психотерапевту жизнь. Кровь из перерезанных сосудов растекается по шее коралловым ожерельем, взгляд еще секунду назад живого человека стекленеет, с губ Брана срывается последний вздох. Жизнь вытекает из Уилбера темными упругими толчками, запах крови разливается по помещению, забивая ноздри. Бран не знал, что умрет сегодня. Строил планы, думал о будущем, любил, жил. Макс и Рэндалл положили всему этому конец в одну секунду. Они убили Брана вместе. Теперь это убийство существует между ними, как что-то вещественное. Плод их общих усилий, их творение. Одно на двоих. — Ты быстро прикончил его, Энглман. Я думал, ты еще немного поиграешь. — Какой же ты бесчеловечный, — прищурившись, Рэндалл смотрит на Макса, словно упрекая. — Неужели в полиции все такие же, как ты? Психотерапевт мертв, но Энглман еще с ним не закончил — его нужно возвести в ранг искусства и греха. Доктор Уилбер. Он узнал своего пациента, потому должен лишиться лица, чтобы теперь уже его никто не смог узнать. — Уверен, что если ты во всем сознаешься, Макс, то тебе никто не поверит. Никто не поверит, что детектив, однажды поймавший, — Рэндалл кидает быстрый взгляд на Грэя, усмехаясь, — серийного убийцу, будет смотреть, как тот убивает своего психотерапевта. Никто бы не поверил, что ты отпустил меня тогда. Что ты сделаешь, если тебя раскроют? — интересуется Энглман, поддевая острым концом клинка кожу на лбу Брана и аккуратно отделяя ее от мышц. Сейчас Рэндалл как никогда напоминает Максу хищника, голодного и расчетливого. Тому хватило безумия, ненависти и злости для того, чтобы загрызть свою добычу, а также хладнокровия и разума, чтобы не растерзать на части, а отдаться своей, лишь ему изведанной эстетике убийства. — А ведь я уже убиваю тебя. И это длится больше двух лет. Мне не нужно вскрывать тебе грудь, чтобы лишить жизни, — Рэндалл поднимает голову, встречается взглядом с детективом. Энглман жадно следит за Грэем, пытаясь не упустить ни одной эмоции, он хочет дотянуться до его сердца одними словами, что ранят больнее ножа, иглами впиваясь в душу. — Нам не обязательно убивать друг друга, Макс, — неожиданно говорит Рэндалл, закусывая губу, продолжая срезать кожу с лица Брана. Это довольно кропотливая и сложная работа, если хочешь получить целую, неизрезанную маску. Лезвие погружается в остывающую плоть, сразу же поддавшуюся хозяину клинка. Вот все, что составляло мир Рэндалла: алые стены, мертвое тело, клинок в крови и единственный человек, наблюдавший за ним. — Достаточно убить всех, кто встанет между нами. То, что происходит между ними сейчас уже давно вышло за грани разумного. Их отношения всегда были особые, с каждой минутой они лишь доказывали самим себе, насколько. Грэй давно должен был надеть на Энглмана наручники. Рэндалл, в свою очередь, зарезать Макса. Но ни один, ни второй не сделали этого до сих пор. — Всех, кто захочет нас разлучить. Рэндалл закрывает глаза. Этот мир медленно погибает в безуспешных попытках выжить. Люди пытаются бороться со злом, но не замечают, как сами становятся им. Да, Энглман убьет всех, кто посмеет встать у него на пути. Всех, кто попытается отобрать у него Макса. Последний взмах клинком, и убийца с пренебрежением откидывает в сторону снятую окровавленную и где-то изрезанную кожу. Сморщенный кусок плоти на полу, маска лжесвидетельства и самодовольства. Ярко-красные волокна мышц лица Брана, блестящие от крови, ровный ряд зубов, застывший в вечном оскале, белки глаз, неприкрытые веками, застывшие в страхе. Убийца улыбается почти так же широко, как и доктор, заражаясь его посмертным весельем. По сравнению с мертвым, обезображенным Браном, Рэндалл чувствовал себя незапятнанным и чистым. Ему достаточно снять перчатки и он перестанет быть убийцей. Энглману нужно всего лишь улыбаться, чтобы все считали его обычным человеком. Все, кроме Грэя. Его не проведешь. Чем же он так отличается от остальных? — Как ты смотришь на это, Макс? Рэндалл оборачивается, чтобы пересечься взглядом с Грэем, и улыбка слетает с его губ. Детектива здесь нет. Энглман один на грязном полу, усеянном мусором, рядом с окровавленным, остывающим трупом.