The promised princess

      Принц, утомленный давящим обществом ненормального самодура-правителя убогой планетки, а возможно, и попросту взволнованной скорой долгожданной встречей наедине с рабыней, вернулся к себе в покои раньше намеченного Грандмастером срока. Что ни говори о жестокости и тирании последнего, своих любимцев он поощрял щедро и охотно. Так, Локи достались превосходные личные апартаменты, угодливо отделанные в неизменно зеленых тонах. Прохаживаясь взад-вперед мимо окна со стаканом усидчиво и доходчиво подобранного после многочисленных проб других напитков коктейля, асгардский царевич изредка ухмылялся в предвкушении, представляя увлекательные, аттрактивные картины, где непокорную Сигюн пытаются привести в порядок, чтобы доставить ему в подобающем виде. Еще больше мага забавляло, что, отсчитывая время, неумолимо медленное здесь, на Сакааре, и поглядывая на бесцельно обхватывающий его запястье мудреный браслет, он, с другой стороны, ловил себя на том, что искренно волновался, не нанесут ли урон его ванке, и переживал не из чувств личной заинтересованности в том, чтобы девушка оставалась безукоризненно целенькой. Да и то, что он с странным упоением так ждал свидания с ней, — само это обстоятельство и смущало, и смешило. Трикстер, верно, совсем истосковался здесь, раз столь рьяно стремился к обществу девушки, прибывшей из родных ему земель. Как чужды были эти разукрашенные сакаарские лица — либо пьяные, либо окровавленные — смотря, как кому повезло и какая участь выпала. И вдруг Лафейсон задаром получает этот редкостный бриллиант. Не то, чтобы за три недели он отчего-то соскучился по асгардским, ванахеймским, льесальвхеймским, муспелльхеймским лицам, то есть, одним словом, по знакомым ему с малых лет характерным аристократичным чертам — йотун, напротив, злорадно вспоминал или лишь старался злорадно вспоминать его лживое детство, отрочество, юность и молодость — понятия растижимые в жизни Бога, — и старался внушить себе мысль, что тут, на Сакааре, он устроется и процветет. Такие прогнозы были помимо прочего более, чем исполнимыми: несколько дней, и Локи пробил себе дорогу «в князи», и еще несколько считанных задушевных разговоров — он заполучил почетное место на красном диванчике рядом с Грандмастером и с ним вместе наслаждался ежедневно Битвами Чемпионов. Но, к своей досаде, Лофт понял, что ему элементарно нужен человек рядом, и осознал трикстер это сравнительно недавно — должно быть, когда увидал дикарку и возжелал ее: ее общество подле себя, ее красоту, сказочную, отдающую чем-то древним и неизменным, чем-то влекущим и тягостным, чем-то ностальгически приятным. И теперь Бог Хитрости обрел желаемое: он ждал ныне девушку, которая вечность назад могла стать его по праву.       Когда ее наконец-то ввели в покои, Локи, наблюдавший заветное появление Сигюн через отражение в окне, за которым открывался отнюдь не живописный и нелицеприятный пейзаж разрухи и хаоса, затаенно улыбнулся, заприметив подле ванки ни одну лишь Топаз, а практически целую свиту. Забавно: слабая, хрупкая ванахеймская принцесса устроила такой переполох вокруг своей такой значимой в ее родном государстве и при том столь ничтожной здесь, на Сакааре, персоны. Поэтому она и понравилась магу первоначально.       — Ваша рабыня, — без энтузиазма продекламировала Топаз. — 00435712… — на этот раз принц не успел прервать пустое и долгое перечисление ненужных цифр и, повернувшись к замершей на пороге и перекрывшей своим тучным телом весь дверной проход прислужнице Грандмастера и ее извечно хмурому и отчего-то скептично-недовольному лицу, поджал губы, ожидая, когда она закончит. Томительно было бы это слушать, если б не ванка: как будто каждая произносимая цифра была отсчитываемой секундой, предзнаменующей миг ее ни больше ни меньше казни, она неуловимо подрагивала, умиляя безвредно настроенного Лофта. — Все, забирайте, — бросила охранница халатно напоследок и, махнув рукой своим компаньонам и на прощание подтолкнув вперед остолбеневшую пленницу, удалилась.       Они остались одни.       С минуту постояв, целомудренно держа сцепленные в замок руки за спиной, Локи первый перешел в движение и, сделав плавный, неторопливый шаг вперед, грациозно вильнув полами своего янтарного плаща, испытующе стрельнул в сторону новоявленной девицы глазами, одарив, одним словом, таким взглядом, какой должен был бы побудить Сигюн немедля броситься в бегство. И отчасти реакция была таковой, если б не одно обстоятельство: бежать было некуда. Автоматические двери в апартаменты плотно сомкнулись за ушедшей охраной, не оставляя схваченной жертве шанса воспользоваться ими. Нужны были другие пути отступления.       Вновь медовые глаза рыскали по комнате в поисках на сей раз вспомогательной вещицы, но теперь присутствовало в них помимо испуга, отчаяния и возрастающей паники еще и выражение непоколебимой решимости и кроткой кровожадности. Едва ли очевидные намерения девушки размозжить голову ее пленителя чем-нибудь тяжелым представляли для иллюзиониста серьезную угрозу. Он с слабой улыбкой наслаждения на губах направился прямиком к посягательнице на его жизнь, принуждая ее к решительным действиям. Ванка правильно растолковала этот сигнал, призыв. Она по наитию, бездумно ухватилась, стоило трикстеру подойти к ней чуть ближе, за первое же, что привлекло ее внимание — в неумелых подрагивающих пальцах оказалась позолоченная статуэтка, изображающая скульптуры Бета Рэй Билла, Лешого, Ареса и Би-зверя, предыдущих лидеров в Битве чемпионов. То был скромный презент Грандмастера Локи, и для последнего бесполезная безделушка не являлась такой уж ценностью. И все же, миролюбиво подняв ладони, ас обнажил белоснежные зубы, произнося:       — Я бы не советовал…       Однако на самом же деле он, вопреки своим словам, напротив был несказанно рад нынешнему положению дел, в особенности — воинственной девушке с привлекательно расширившимися зрачками, которая несколько безумно вцепилась со всей силой в статуэтку. Казалось, страх одурманил ее разум, и она отказалась от какой-либо, пусть даже самой поверхностной, тактики наступления и бросилась «напролом» к упорно представляющему для нее, даже несмотря на его неконфликтный вид, большую угрозу магу.       Доблестная атака не увенчалась успехом.       Прежде, чем Сигюн успела нанести удар, Локи с легкостью и непринужденностью перехватил ее карающую руку и с осторожной безжалостностью заломил ей запястье. С оглушительный звоном и лязгом золотой предмет ощутимо рухнул к ногам сцепившихся молодых людей.       — Предсказуемо, — тихо пропел принц, посмеиваясь бессилию непутевой воительницы, и, ловко ухватив ее за обезоруженные руки, без затрат и сложностей повалил на кровать.       Неожиданно оказавшись прижатой к горизонтальной поверхности телом Лафейсона, Сигюн, первый миг не успев прочувствовать произошедшее, почти тут же затем поняла, в каком пагубном положении она оказалась, когда Бог оперативно завел ей руки за голову с контрастирующей этому поступку милой улыбкой на лице. В ужасе распахнув глаза, девушка, не растерявшись, напропалую пнула мужчину в бок. Он лишь повторно рассмеялся и, склонившись к уху брыкающейся дикарки, получил дисциплинарный безболезненный удар в живот, когда шепнул тихо, но отчетливо, чтобы смысл его слов наверняка дошел до принцессы:       — Тише, тише, амазонка, — Локи усмехнулся. — Прежде чем драться со мной, выслушай, что я скажу тебе.       Как по волшебству, фраза повлияла на ванку предсказанным принцем образом: она насторожилась, напряглась, но, нехотя перестав дергаться, обмякла, фиксируя взор на красивом лике в ожидании. Трикстер коротко ободряюще кивнул и, чуть приподнявшись над ней, заговорил, не отпустив, однако, предосторожности ради непокорных женских рук:       — Ты знаешь, почему я выбрал тебя?       С секунду Сигюн лишь молчаливо и испуганно смотрела на него, тяжело дыша. Затем покачала головой.       — Знаешь, почему я удивился, услышав твое имя? — продолжал асгардский царевич и, не дожидаясь ответа, вновь наклонился к деве. — Потому что я уже слышал его раньше. Некогда вас сулили мне в невесты, милая принцесса Сигюн.       Их лица были настолько близко, что, стоило девушке чуть приподнять подбородок, и кончики их носов соприкоснулись бы, настолько близко, что трикстер отчетливо видел, как сменяется эмоция в глазах с ярко выраженными лимбальными кольцами вокруг зелено-желтой, насыщенной золотыми цветами радужки: на место страха приходило удивление, агрессия сменялась облегчением, недоверие — доверием.       — Принц Локи?       — О-о, так вы тоже слышали обо мне? — значимо произнес Локи, снисходительно улыбаясь ее изумленным очам.       Вопрос его был риторическим. Он и без того понимал, что некогда его несостоявшейся жене обещали, что поедет она в Асгард и станет супругой младшего наследника, Бога Обмана и Коварства, иллюзиониста и мага, умелого манипулятора и дипломата, а две царские семьи заключат выгодный союз. Но их намерениям не суждено было сбыться: вскоре, возможно, совсем незадолго до рокового приезда «гостей» из Ванахейма, Локи узнал правду о своем происхождении, и с того момента в его голове укрепилась навязчивая идея мстить, крушить и убивать, которой противоречила другая — связать судьбу с милой девушкой.       Неожиданно ванка дернулась к нему навстречу и резко села, приподнявшись сначала на локтях, затем опершись на ладони, и так стремительно, внезапно, порывисто и быстро, что ас едва успел предусмотрительно отпрянуть назад, избежав столкновения лбами.       — Неужели это правда вы? — произнесла девушка еще тихим и дрожащим голосом, бегло, но цепко скользнув по царевичу взором, и вдруг ее губы сами по себе расплылись в улыбке радости и успокоения, а из груди вырвался облегченный вздох, вместе с которым все тело утратило былую натянутость и напряженность. Йотун недоуменно свел брови: с чего она так осчастливилась? Ответ ему был, конечно, ясен. Осознание, что она попала к асгардскому царевичу, а не к психованному сакаарцу, несомненно, было для принцессы отрадным. Но все же: Локи — не добродушный добряк Тор, и Сигюн знала это. Неужто ее нисколько не страшило, что она угодила в руки именно к нему, Богу Коварства? Похоже, нет. Она так благодарно и благодушно глядела на него, что сомнений не оставалось. — О… Слава Всеотцу… Но… я думала вы мертвы… все думали, — смятенно молвила она запоздало, однако ее искрящиеся прежним облегчением и радостью глаза все так же хранили теплое выражение. Как же разительно она преобразилась, стоило ей узнать, кто он, подумалось Лафейсону. Хоть они и сидели так плотно друг к другу и в довольно непристойной со стороны позе, девушка вела себя и держалась так, как и должно себя вести воспитанной женщине благородных кровей в присутствии «вельможи».       — Да, верно, — Локи лениво приподнял уголки губ. — Посмею заметить, вы многое пропустили, принцесса.       И не только она — ни один из девяти миров еще и прознать не успел, что Асгардом правит маг-узурпатор, как тут же грянул Рагнарек, а лже-царя закинуло на планету-помойку, между тем как брат его, возможно, погиб, возможно, выжил — этого даже Лофт ведать не мог.       Сколько у бедняжки, верно, было вопросов: приоткрыв губы, она хмурилась, собираясь с мыслями. Сейчас, когда основной ее страх стать рабыней какому-нибудь сакаарцу ушел и ее затуманенный разум прояснился, принцесса думала, с чего начать.       — Что это за место? — шепнула сперва Сигюн, пытливо оглядевшись и вернув затем асу свой вопросительный живенький взгляд.       — Планета Сакаар.       — Никогда не слышала, — она категорично качнула темновласой головой, приманив взгляд Локи прелестью перелившихся червонным золотом волос.       — Что ж, тогда вскоре вы ознакомитесь с здешним менталитетом, — весело заметил в ответ мужчина.       — Я уже успела… — отозвалась принцесса с горькой усмешкой и вмиг стала серьезной — даже глаза ее перестали радостно сверкать. — Почему же вы здесь, принц? — спросила она сокровенно тихо. — И где царевич Тор? Он так нужен сейчас… Везде только и говорят о пришествии Хелы и его исчезновении.       — Так значит, до вашего мира уже дошли слухи о Рагнареке? — только и молвил трикстер хитро.       — Да.       — Завидно быстро. Здесь время течет совсем иначе.       Сигюн пристально глянула на него.       — Сколько вы уже здесь?.. — прозвучал ее неуверенный, сомневающийся и как будто страшащийся ответа голос.       — Три недели.       — Три недели? — поразилась ванка. — Почему…       — Это на редкость удачное пристанище и место, чтобы переждать.       — Переждать? Вы говорите о… Рагнареке?       — Разумеется.       — Но как можно? — нечто новенькое и доселе неизведанное отразилось в медовых очах, и Локи быстро понял, что то был мягкий, ненастойчивый и несмелый упрек. — Народу нужна и ваша помощь тоже!       — Народу! — повторил маг, пренебрежительно и недобро усмехнувшись. Как он скучал сейчас по тем недалеким временам, когда ванка так глубинно страшилась его. Ныне — он видел это — она все храбрела с каждой секундой и, что намного хуже, вознамерилась, похоже, устыдить безучастного к судьбе Асгарда царевича и мотивировать кинуться в пекло. Какая добродетельница… — Это не мой народ даже. Вы это знаете, если понимаете причину нашей несостоявшейся некогда встречи.       Его голос, жесткий и приструнивавший, и злостные слова малость смутили Сигюн. Она оробело опустила глаза и вдумчиво смолка, с осторожностью пережидая недолгий миг, чтобы затем возобновить речь.       — Отсюда можно… сбежать? — последовал новый вопрос, и трикстер с наигранным сожалением покачал головой.       — Нет, и не следует. Мне и вам не могло повезти больше, чем попасть сюда. Здесь мы в полной безопасности, — он слащаво улыбнулся, а Сигюн вновь воспаряла духом.       — Повезло попасть сюда? — повторила принцесса, и впервые глаза ее сверкнули недобрым огоньком возмущения и по-девичьи слабого и милого гнева. — Меня истязали здесь, мною торговались, как… как… — ей даже не хватало слов, чтобы придумать подходящее сравнение, и она беспомощно задохнулась от досады и недовольства.       — А потом вас забрал я, и вы должны мне быть за то благодарны, — осек ее принц. — Подумайте только, от какого позора и унижения я вас спас. — Опасливо глянув ему в глаза, ванка значительно побледнела, склонила голову и прикусила губу. Иллюзионист вздохнул. — Послушайте, принцесса, — смягчившись, обратился он к ней, придвигаясь чуть ближе и кончиками пальцев касаясь понуро опущенного подбородка. — Вам нужно понять: мы с вами не в Асгарде, не в Ванахейме. Мы на планете Сакаар, на планете-свалке под предводительством жестокого самодура. Здесь не работают те правила, что у нас, здесь нет той этики, тех порядков. Здесь вы никто. Вы никакая не принцесса, и никто не обязан вас уважать. В том числе я. Я не обязан быть галантным. На правах приобретшего вас человека я вообще во власти делать все, что угодно, не щадя ваших чувств. Однако, к вашему счастью, я еще не настолько одичал здесь. Я не причиню вам зла, слышите? Все, что от вас требуется — не донимать меня разговорами о прошлом и бессмысленными призывами к действию. Да, Рагнарек настал. К сожалению. Но я ничем здесь помочь не могу. Это событие испокон веков неотвратимо, его нарекли норны в незапамятные времена: они предсказывали конец мира и моему отцу, — он запнулся на слове «моему», но все же договорил, решив не отступаться, — …и его отцу, и отцу его отца. Мы с вами лишь безучастные свидетели, и, повторяю, нам колоссально, — он сделал подчеркнуто широкий жест руками, — повезло, что мы попали сюда. Ведь, поймите, Хела добралась бы рано или поздно и до вашего Ванахейма. А здесь — вы и я — мы в безопасности.       Протяжный миг присмиревшая дикарка молчала, смакуя услышанное. Затем взаимно наклонилась к мужчине поближе, проникновенно заглянула в его непреклонное и заинтересованное одновременно лицо.       — Но, принц, — возразила неубежденная слушательница, и Локи с досадой различил воротившуюся твердость в ее голосе, — это неправильно. Нужно выбраться отсюда и помочь…       Она прервалась, не договорив, вовремя заприметив устрашающий блеск виридиановых очей, и Лафейсон почти что физически ощутил, как былой трепетный страх охватил его рабыню. Накренившись назад, он надменно приподнял голову и окинул девушку испепеляющим взором, демонстрирующим превосходство и беззлобную насмешку.       — Я вижу, что ты думаешь обо мне, — проговорил он неторопливо. — Надеешься на бездумные приступы геройства? Нет, не к тому ты брату попала, милая. У меня есть благоразумие. Я не намерен поддаваться твоему жалостливому взгляду, — предупредил он, поучительно подняв палец, — я не жалостлив априори. Прими же это, как должное, и вспомни, кто я. Ты ведь знаешь это хорошо, я полагаю.       На тонких губах играла ядовитая улыбка, а чужие, полные и алые, оставались недвижимы.       Приглушенно хмыкнув, Бог неспешно поднялся на ноги, пренебрежительно толкнул носком сапога так и брошенную на полу статуэтку, поправил камзол и целенаправленно двинулся в направлении дверей. Когда те послушно отворились перед ним, Локи обернулся к притихшей и огорченной рабыне.       — Не стоит смотреть на меня так укоризненно, дорогая. Я привел уже аргумент, почему ты напротив обязана смотреть с благодарностью.       — Я не понимаю, как вы…       — Стоп, — ас властно вскинул руку. — Молчать. Все, с этой секунды, слышишь меня, ни слова больше о Рагнареке, моем долге и прочих глупостях. Не стоит испытывать мое терпение. Советую сию же минуту смириться с будущей жизнью. Мы с тобой останемся здесь на долгие годы, здесь, на этой планете, — не выдержав, девушка издала страдальческий стон. — Да, ты и я, — подтвердил маг. — Уверяю, я еще поражу тебя… в хорошем смысле, — добавил он, мечтательно улыбнувшись. — А теперь оставляю тебя. Привыкай.