***
— Нихуясе он у тебя припадочный, — присвистывает демон, закуривая. — Мне аж самому страшно стало. Ангел ничего не отвечает, уныло смотря в одну, видимую только ему, точку. Если его подопечный будет продолжать в том же духе, то ни о каком выигрыше в споре ему не видать. Ему бы плюнуть на этот спор, потому что нервы уже дали попятную. Плевать ему на эту славу, когда подопечный такой дурак, тут ничего не поможет. А Джисон только бензин в огонь подливает. — Ну, если что, я тебе дам номер ближайшей дурки. Если будет всё совсем плохо, то сдашь его туда с потрохами, и, считай, твоя миссия выполнена, ты выиграл, а слава то тут, то там, и все тебя восхваляют, как истинного героя, ведь ты угомонил этого придурка. Феликс молчит, думает. — А как, кстати, его зовут? Ну, когда в дурку звонишь, там же, вроде, имя спрашивают. Я просто не знаю, как-то не проверял. О! — Радостно восклицает парень. — Можно ведь проверить, спрашивают ли имя их будущего пациента. Не знает Феликс его имени. Феликс вообще ничего о нём не знает, кроме того, что должен его оберегать от всех бед и невзгод. Но что-то не выходит, совсем не выходит. И, несмотря на всю эту ситуацию, у Ли осталось сочувствие ко всем живым. А ещё он почему-то чувствует себя гадко, подло. Совесть взыгралась и лучше бы её утихомирить, но не получается. У Феликса Ли вообще ничего не получается, не выходит и, господи, всё с этой отрицательной частичкой не. Но сдаваться он не намерен. Ему нужно, чтобы всё получалось без этой отрицательной частицы. — Не собираюсь я его сдавать в дурку, — отрезает Ли. — Открывай Адов телепорт. — Тебя туда обычно не затащишь, а тут ты сам вызвался, — удивляется Хан. — Зачем? — Узнаю имя своего подопечного, — демон непонимающе смотрит на него. — И исправлю этого придурка, во что бы то ни стало.а ты кто, блять, такой
14 июня 2018 г. в 13:40
Чанбин открыл глаза и тут же пожалел об этом: голова болела, как после дикого бухича, а тело ломило. Хотя пиздёж будет, если от боли, просто отлежал себе всё в одной позе, к тому же на неудобном диване.
Стоп. Какого хера.
Парень осматривается и понимает ровно нихуя. Он лежит в гостиной, укутанный пледом (ну какой долбоёб только об этом додумался в тридцатиградусную жару?). Но он же, вроде… Со вздыхает, потому что такое чувство, как будто голову хорошенько так отхерачили молотом, прямо как по наковальне. Парень еле-еле высвобождается из объятий жаркого пледа, сбрасывая его на пол и смахивая со лба капельки пота. Душно очень. Бин присаживается на диване и окидывает помещение взглядом, в надежде найти пульт от кондиционера. Но того нигде и в помине не видно. Чанбин бесится, принимаясь яро искать ебаный пульт на диване и кофейном столике под стопками ненужных маминых журналов и приговаривая: «ну же, засранец, найдись». Только вот «засранец» обиделся и находиться не хотел. Плюнув на всё, Бин снял майку и откинул её куда-то назад.
— Да что за хуйня-то такая, — кажется, он уже проходил через это.
— Не выражайся, — неожиданно раздаётся низкий голос, отчего Чанбин тут же подскочил на месте, резко вставая с дивана и оборачиваясь.
А ещё охуевая во второй раз за день.
Светловолосый парень стоял в дверях, а на его голове висела недавно брошенная Чанбином майка, которую незнакомец только что снял с себя, открывая ангельское — иронично — личико. Вообще, у Со, на самом деле, довольно хреновое зрение, но такую ляпоту он приметил сразу. Наверное, не будь он натуралом (несколько пьяных поцелуев с друзьями не считаются), блондин бы ему точно понравился. Он был больше похож на какую-то слишком идеальную куклу с приятными, отточенными чертами лица. А блондин тем временем разглядывал его в ответ; взгляд беспардонно задержался на подтянутом теле Со, и он собственными глазами убедился, что его подопечный неплохо сложен.
Спустя минуту разглядывания друг друга они поняли, что тут что-то не так. Совсем не так. Первым пришёл в себя Чанбин.
— А ты кто, блять, такой? — он присмотрелся получше. — Это что, моя одежда?!
Ангел осматривает себя, а затем поднял невинные глазки на парня, честно не зная, что ответить. Да, это одежда его подопечного, его джинсы и белая майка, которые были великоваты, и которые он нашёл чистыми и аккуратно сложенными в ванной. Он сглатывает.
— Нет, — твёрдо, уверенно, сбивая подопечного с толку. Ну, а что ему ещё было делать, когда он увидел, что его ангельское одеяние порвалось?
Чанбин задумался, что-то вспоминая, но потом пожал плечами.
— Ладно.
— Ладно, — не зная зачем, повторяет Феликс, а Чанбин удивлённо на него смотрит (с таким взглядом обычно смотрят на чудиков). Не смотрит, а в наглую заглядывается.
— Верни майку, — опомнившись, сказал Бин.
Феликс подумал про майку, которая на нём.
— Нет, — немного испуганно отвечает он. — Не отдам.
— Хочешь, чтобы я ходил полуголым? — Чанбин самодовольно ухмыляется, а в следующий момент ему в лицо прилетает майка.
Ну не понравилась эта ухмылка Феликсу.
— Оденься, — он только сейчас удосуживается отвести взгляд и смутиться даже, притворяясь, что ему очень нравятся обои в гостиной. А потолок-то какой — зашибись вообще!
Чанбина ситуация забавляет, несмотря на её странности: странный, но пиздец красивый (за такое личико можно простить всё) незнакомец в его доме смотрит на него полуголого. Разве не так начинается гейская порнуха, не?
Он очень надеется, что нет (да).
Со надевает майку; она мокрая и неприятно липнет к телу, от чего парень недовольно кривится — лучше бы он этого не делал (ведь за смущённым личиком блондина наблюдать интересно). А затем повторяет свой первый вопрос, наблюдая за тем, как незнакомец с интересом рассматривает обои и не в силах сдержать ухмылку (потому что, камон, это Чанбин и у него охуенная ухмылка двадцать четыре на семь). Незнакомец кажется безобидным, как маленький потерявшийся котёнок, от чего у Чанбина прибавляется уверенности раз в сто.
— Итак, блять, повторюсь, ты кто и откуда взялся?
— А я повторюсь, чтобы ты не сквернословил, — от неожиданности Феликс тут же даёт отворот-поворот, поворачиваясь к Чанбину лицом — срабатывает защитный рефлекс.
— Нет, я первый задал вопрос, — Со топает ногой.
— А я первый тебя попросил не выражаться, — блондин снова парирует, сбивая Бина с толку.
Нет, ну какого хуя у него сейчас делает незнакомец, так ещё и права качает.
— И всё же, какого х… — срывающимся голосом начинает Чанбин, но так и не заканчивает.
Незнакомец его перебивает.
— Ну разве так сложно не выражаться?
—… уя, — заканчивает Бин. Эта наглость его поражает. — Так, я вызываю полицию.
Кажется, это то, о чём предупреждал Джисон, наставляя, чтобы это не случилось ни в коем разе. А ещё он сказал, что это последнее, что нужно Феликсу. А Феликс ему верит, потому что тот ему не врёт. Никогда.
— Нет! — испуганно восклицает ангел, моментально оказываясь рядом с Бином, что уже стоял около домашнего телефона и набирал номер. Ли убирает руку подопечного с трубки и кладёт её на место, сопровождаемый потерявшимся в этой жизни взглядом.
Чанбин быстро приходит в себя, окидывает взглядом странного и очень охуевшего незнакомца и думает, что с таким нахальством он ещё ни разу в жизни не встречался. Его бы по-хорошему вытурить за дверь, а ещё лучше обратиться с заявой в правоохранительные органы прямо сейчас, мол, какого лешего у меня по дому ходит незнакомый (невольно опускает тот факт, что тот пиздец какой красивый, Бин аж дышать забывает) светловолосый парень. Или, на самый крайний случай, закричать «Караул! Насилуют!». Он посмотрел на руку парня, что до сих пор покоилась на его руке. Кажется, выбор очевиден.
— Караул! Насилуют! — неожиданно, как резаный, вопит Чанбин, выдёргивая руку и принимаясь бегать по кругу.
Ли с удивлением смотрит на своего подопечного, а затем до него неожиданно доходит, что сейчас на его крики слетится прислуга, которую Феликс до этого времени удачно обходил стороной, и тогда ему не отделаться. А у него ведь до этого момента всё по плану шло; около пункта встретиться лицом к лицу со своим подопечным он поставил галочку, уже неплохо. Осталось только узнать его имя, вообще узнать его поближе (да-да, ничего этого он не знает, только присматривает сверху, да и вообще, не по их ангельскому канону всё это), а там дело за малым — перевоспитать его и ву-аля, новый человек готов. Делов-то, по сути, раз плюнуть.
Но, смотря сейчас на этого идиота, нарезающего круги по гостиной и визжа, как будто его тут собираются отправить на скотобойню или, ещё хуже, увидеть свою нянечку без макияжа, Феликс не знает, что делать. То ли огреть его чем-то потяжелее, чтоб в себя пришёл, то ли… Да тут только один вариант. Какое-то безвыходное положение получается.
«Господи Иисуси, угомони этого балбеса, Джисон-а, я тебя умоляю», — мысленно молит ангел.
«Меня так ещё никто не унижал», — тут же раздаётся в мыслях голос Хана. — «Он твой подопечный, дружок, вот сам и успокаивай.»
— Ну, спасибо, блин, — бурчит Ли, а у самого уши закладывает от этих воплей. Он никогда бы не подумал, что парни умеют так визжать.
Ангел направляется к Чанбину, который, заметив его, тут же дал дёру в противоположную сторону. Феликс оказывается ловчее и быстро ловит подопечного, одной рукой затыкая ему рот, а другой держа руки за его спиной. Что ж, видит Его Отец, насильственные меры он принимать не хотел. Чанбин кусается, лягается и дёргается, но с виду щуплый блондин оказывается сильнее. Ну хоть вали на диван и вяжи верёвкой, обматывай металлической цепью, кляп в рот и выкидывай после всего этого ключ от замка, лишь бы замолчал.
— Тш-ш, — шикает Феликс ему прямо на ухо; Бина дёргает от этого тшш и так хочется ему съязвить, сказать, что он не маленький ребёнок и пусть эти свои тшш засунет себе в задницу (он был уверен, что у того она отменная). Только вот по его сейчашнему положению он мог только недовольно мычать и пытаться укусить своего мучителя.
— Та успокойся ты, не рыпайся, — говорит блондин, а у Чанбина язык чешется от желания съязвить.
«Ах, не рыпайся, сука, значит. Ну всё, без минуты педик, я тебе сейчас твоё достоинство во-он теми ножницами отчикаю», — думает Бин, устремляя взгляд на ножницы, лежащие в шаговой доступности на кофейном столике. Ну и как он не додумался до этого раньше?
Феликс следит за его взглядом, отрицательно качает головой и только сильнее сжимает его руки.
Кажется, в первый раз за всю жизнь Чанбину хотелось заплакать. Вот разреветься, как сучке, просто потому что ну какого хуя.
А Феликс в первый раз в своей жизни применил грубую силу. Не то, чтобы ему понравилось, ведь обстоятельства вынудили, зато действенно.
Внезапно, что-то мелькает в воздухе, а затем посыпает сверху чёрным порошком, который Чанбин тут же вдыхает носом, смачно чихает прямо в ладонь мучителю и отключается. Мысленно Феликс поблагодарил Джисона, что соизволил ему помочь в столь трудную минуту и положил подопечного на диван, вытирая ладонь о его футболку с мыслью, ну, а что, его же слюни. Сонный порошок на ангела не действует, но, присев на ближайший стул, после него он тоже чихает и почему-то чувствует себя ужасно вымотавшимся.
Вот же, блин. Он, конечно, знал, что с этим подопечным дел не оберёшься, но чтобы всё было настолько запущено…
Снова начинается тряска: дорогая люстра норовится вот-вот свалиться на пол, который и так дрожит, что ещё секунда — провалится, а вместе с ним и вся мебель. Феликсу хоть бы хны, приноровился ведь. Ещё мгновение, и в полу гостиной зияет бездонная дыра, подмигивает ему, мол, ну что, ангелок, вот мы с тобой снова встретились. А сам ангелок особой необходимости в Адовом телепорте не испытывает, ему бы остаться с подопечным и продолжить воплощать свой план в жизнь, а с Джисоном можно и по телепатической линии пообщаться. Но всё равно Ли встаёт с дивана и, не раздумывая ни секунды боле, он прыгает в неё.
Над головой смыкается тьма.
Примечания:
прошло дохуища времени, но я сделал это!!