***
― Вот это Чанбин диву дал, ― присвистывает Чан, рассматривая уснувшего на его кровати лучшего друга. ― Сам в ахуе, если честно. Феликс устроился в ногах подопечного, недовольно смотрит на Бана, на что тот лишь плечами пожимает. ― Такого никогда не было, ― Чан останавливается в дверях. ― Этим вечером он мне показался каким-то растерянным, что ли, ― он вздыхает. ― Надо придумать, что делать с его родителями. Не могу же я вернуть его в таком состоянии. Я вниз спущусь и вернусь. Не скучай, ― он подмигивает блондину и скрывается в коридоре, а дверь за ним захлопывается. Идея привезти Чанбина к Чану пришла в голову последнему. Ведь, действительно, такого Чанбина ― без сознания, бледного и иногда приходящего в себя и бредящего, с взлахмоченными волосами и в испорченной одежде ― возвращать домой было опасно. Время уже за полночь, и они уже, наверное, обыскались его, а телефон Бина никто так и не смог найти. Как только Чанбин оказался в доме у семьи Бан (которая по счастливому случаю отсутствовала), они, а именно Феликс, Хёнджин и Чан, принялись приводить друга в порядок. Бан переодел его в свои вещи, пока Хван набирал в Интернете «что делать, когда друг нанюхался или принял наркоту», а Феликс искал в аптечке таблетки. Сейчас, когда вся суета прошла, а Бина уложили в кровать Чана, Хёнджин примостился на диване и уснул, но Феликс уснуть не мог. Совесть грызла его изнутри и ангел начал задумываться о том, что лучше бы её у него не было. Ведь Чанбин же без неё живёт как-то. Феликс закинул ноги на кровать, уселся по-турецки и спиной опёрся на спинку изножья кровати. Он смотрел на заснувшего подопечного, которому снился плохой сон; ангел это чувствовал и видел по тому, как мелко подрагивает Со: глаза, губы, руки. Феликс двигается к нему поближе и берёт за руку в надежде забрать все его плохие сны. Их руки слабо подсвечиваются ангельским светом. Феликс принимает боль, а Чанбин заметно расслабляется. Только после этого тяжесть прошедшей ночи сваливается на его плечи и прикрывает его глаза, отправляя в Царство Морфея. Чанбин еле разлепляет глаза к обеду следующего дня. Сначала он не понимает, где находится, но постепенно узнаёт знакомую ему обстановку. Парень переворачивается на бок и закидывает свою ногу на чьи-то ноги. Чанбин с удивлением смотрит на Феликса, заснувшего, спиной откинувшись на спинку кровати, и пытается вспомнить хоть что-то, только вот на ум ничего не приходит, кроме того случайного поцелуя с парнем, который точно не Феликс. У Со появляется дикое желание хорошенько промыть свой рот с мылом. На удивление парень чувствует себя бодрым и выспавшимся. Как будто кошмары и вовсе не снились ему. Осталось только понять, что он делает в кровати Чана вместе с Феликсом, что фактически уснул в его ногах. Чанбин смотрит на него и глаз не может оторвать от подрагивающих ресниц, веснушек, что рассыпались по его щекам, подобно звёздам, от пухлых, чуть приоткрытых губ, от лохматых светлых волос. «У него, наверное, всё тело затекло так лежать», ― думает Чанбин, а затем смотрит на свою ногу, что так и продолжала лежать на ногах блондина, и тут же убирает её. Феликс дёргает ногой, и Бин уже думает, что разбудил его, но ангел продолжает мирно сопеть. Парень аккуратно встаёт с кровати и спускается вниз. На кухне он застаёт зевающего Хёнджина и Чана, пьющего кофе из большой кружки, на которой был нарисован Железный Человек. ― Горе моё луковое, ты проснулся? ― саркастично произносит Чан. ― Как спалось? Надеюсь, тебя замучили кошмары так, как ты нас вчера замучил. ― И тебе доброе утро, ― Чанбин присаживается на стул рядом с Хваном, что уплетает тосты с вареньем. Со нагло берёт один из тостов, а Хёнджин начинает возмущаться. ― Пойди и сам сделай себе тосты! И совесть заимей. Чанбин лишь качает головой. ― Что вчера произошло? ― спрашивает Со, откусывая. ― Не помнишь? ― Бан делает глоток. ― Значит, хорошо покутил. ― А если серьёзно? ― А если серьёзно, то ты слишком хорошо выглядишь для того, кто вчера и бухал и принимал наркотики, ― говорит Хёнджин. ― Подозрительно даже. А мы столько с тобой набегались. Что, тебя даже сушняк не мучает? ― удивляется он. ― Не-а, ― Чанбин качает головой, а Хван присвистывает. Со спрашивает между делом: ― А что Феликс делает на моей кровати? ― Во-первых, кровать моя, ― начинает Чан. ― Во-вторых, он с тобой вчера набегался по самое не хочу. Вот и отключился, где попало. Чудо, что не на полу. ― А-а, ― тянет Бин, ― понятно. ― Это он тебя и нашёл на полу в туалете, закидывающегося наркотой, ― добавляет Хёнджин. ― Пиздёж, таблетка была одна, ― перебивает Со, а сам думает о том, что именно Феликс его нашёл. ― Сильнодействующая, правда. ― А что хоть принял? ― Не ебу, Хёнджин, ― он снова стаскивает тост с тарелки Хвана. ― Хорошо устроился, ― бурчит парень. ― А что Феликс делал в том клубе? ― жуя тост, спрашивает Чанбин. ― Я его не помню там вообще. ― Это я его привёл, ― отвечает Хван. ― Я его случайно встретил, он домой шёл, ну, я, не долго раздумывая, предложил ему пойти со мной, а он согласился. ― Понятно, ― повторяет Чанбин. Чан в красках рассказывает Чанбину о том, что вчера произошло, и как его отвезли в особняк Бан. Со морщится, но воспоминания о событиях ночи всё равно размытые, непонятные и смешавшиеся одно в другое. И правда странно, что он так хорошо себя чувствует, словно ничего не произошло. Парень скидывает всё на свою излишнюю везучесть, которая в этот раз таковой и оказалась. Через полчаса к ним подтянулся Феликс, потирая сонные глаза рукавом своей толстовки. Как только он показался в дверях, Чанбин стыдливо отвёл свой взгляд в сторону, вспоминая слова Чана о том, что именно блондин провозился с ним больше всех. Феликс здоровается с парнями, Чан предлагает ему завтрак, но Ли отрицательно качает головой и соглашается только на кофе. Когда Феликс садится напротив Бина, Со с невозмутимым видом спрашивает: ― Как спалось? ― Нормально, ― ангел пожимает плечами. ― А ты как себя чувствуешь? Щёки Чанбина чуть розовеют, но он сохраняет свой покер-фэйс и скрывает неловкость за весело брошенным: ― Прямо как вчера, когда таблетками наглотался, ― он передразнивает Хвана, на что последний закатывает глаза. ― Отлично! ― Это хорошо, ― произносит Феликс, стараясь скрыть раздражение в голосе. «Весело ему, видите ли. Тратить нервные клетки совсем не весело», ― думает ангел. После таких отрезвляющих слов подопечного вчерашнее чувство, мол, забота и все дела, как рукой сняло. Феликс вчера хотел ему всё высказать, но не смог? Не беда, он сделает это прямо сейчас. ― Только в следующий раз не страдай ерундой, можно найти другой способ поразвлечься, ― резко бросает Феликс. Чанбин отрывает свой взгляд от тоста в руках и переводит на блондина, чуть нахмурив брови. ― Знал бы ты, как мы перепугались. А тратить нервные клетки совсем не весело, ― озвучивает мысли вслух. ― Слишком много ответственности на себя берёшь, ― в тон Ли отвечает Бин. ― Я бы и сам со всем справился. ― Эгоцентризм ― плохое качество, ― не прекращает ангел. ― Ни с чем бы ты не справился, Чанбин. Со аж передёргивает от того, насколько холодно было произнесено его имя. ― Да что с тобой не так?! ― недовольно восклицает он, но ни один мускул на лице ангела не дрогнул. ― У тебя передоз ответственности перед малознакомыми людьми! Выключай няньку, я уже давно не маленький! ― А истеришь сейчас, как маленький, ― вмешивается Чан. ― Феликс прав, и не смотри так на меня. Чанбин и сам не знает, почему так вспылил. Ему обидно? Но не от слов Чана, а от слов Феликса. Глупо и по-детски. На слова подопечного ангел слабо улыбается. Завтрак парни продолжают в раскалённой обстановке: Хёнджин с Чаном отпускают шутки, но ни Феликсу, ни Бину не смешно. Когда Феликс, выпив кофе, поднимается наверх, Чанбин продолжает агрессивно жевать тост, а Чан с Хёнджином вторят ему пойти и извиниться перед Феликсом за своё беспардонное поведение, но он лишь отнекивается. ― Он сам виноват, что такой нежный, ― бурчит Со, прекрасно осознавая свою оплошность. Но гордость застряла поперёк горла, не даёт ему сейчас встать и сказать каких-то жалких шесть букв и одно только слово «прости». Можно было бы добавить «…за то, что я такой мудак», но это уже по настроению. А настроение у него и вовсе отсутствовало. Бан, заметив негативный настрой лучшего друга, предлагает пойти и развеяться, сходить в кафешку, парк или типа того. Бин в ответ лишь мычит, поэтому Чан с Хёнджином берут дело в свои руки. Они насильно вытаскивают из дома недовольного Чанбина и непонимающего Феликса, а Чан приговаривает: ― Вам либо воздуха свежего не хватает, либо выспаться, но второе не подходит, поэтому… ― …мы вас тащим развеяться, ведь… ― подхватывает Хёнджин. ― …прогулка помогает расслабиться… ― …а это то, что вам необходимо… Со закатывает глаза, а Феликс старается на него не смотреть. Ему всё ещё обидно, но обиду эту он заглатывает обратно. И обидно, и злится, и вообще, господи, за что ему это. Стараешься для подопечного, а он ни спасибо, ничего. Чанбин тоже старается не смотреть на блондина, потому что знает, что не сможет выдержать этого взгляда, в котором и обида, и ненависть, и вообще всё смешалось. Знает, что неблагодарный, но озвучивать это вслух не собирается. Если честно, то он даже не понимает, почему неожиданно так легко завёлся и вспылил. Но где-то на закоулках сознания гуляет мысль, что сработал защитный рефлекс, который ограждает его от людей, что пытаются с ним сблизиться. У него так с детства, близко подпускает к себе только хорошо знакомых ему людей. Отец его руководствуется одним правилом: доверяй, но проверяй. И, вроде, Феликс проверку прошёл и надёжным парнем оказался, но всё равно Чанбину сложно. Скорее всего, потому что всё произошло и происходит быстро. Со привык к такому образу жизни, что всё быстротечно и надо ловить момент, пока он вот тут, прямо под носом. Было что-то во всём это странное, раннее неизвестное Чанбину. Но, если честно, задумываться об этом не хотелось. ― Мы так нормально и не позавтракали, ― говорит Чан, когда парни заходят в ближайшую забегаловку. ― А тосты это не еда вовсе. Хёнджин кивает в знак согласия, ссылаясь на то, что он снова голодный. Пока Со, Хван и Ли садятся за свободный столик, Бан заказывает четыре сундубу* и садится рядом с ними, тут же принимаясь рассказывать про любимый бейсбол. Феликс поддерживает разговор дежурными фразами, а мыслями он где-то далеко. Когда приносят заказ, парни продолжают разговаривать, даже Чанбин подтягивается, услышав, что у Бана соревнования на отбор в городскую команду через пять дней. ― Вообще-то, я тебе говорил, ― обиженно тянет Чан. ― Интересно, как ты готовишься к ним, ― говорит Чанбин. ― Всё время где угодно, но не на тренировках. ― Обижаешь, их я исправно посещаю. Когда парни заканчивают завтракать, Чанбину звонит мама и спрашивают, где он. Вчера, или же сегодня ночью, Бан позвонил им и предупредил, что Со остался у него на ночёвку (и неважно, каким образом Бин оказался у него дома посреди ночи). Теперь же госпожа Со требует сына немедленно вернуться домой, и Чанбин этому даже радуется, ведь ему не придётся проводить ещё больше времени в компании с Феликсом. Он прощается с друзьями и, не смотря на Ли, уходит. Феликс тоже не смотрит ему вслед, продолжая спорить с Чаном по поводу приготовления американских панкейков.***
Вернувшись, наконец-таки, домой, ближе к трём часам дня после прогулки по шумному Сеулу вместе с Хваном и Баном, Феликс шумно вздыхает. Он кидает рюкзак в прихожей и проходит в свою комнату, где заваливается на кровать. С Джисоном связываться и докладывать о своём тотальном провале не хочется, да и не обязан ведь Феликс ему всё рассказывать. Ангел забыл, где находится черта, через которую переступать нельзя. Сейчас он на Земле, а не в Поднебесной. И всё равно сложно свыкнуться с этой мыслью и понять, что люди другие. А Феликс, кажется, никогда этого не поймёт. Он немного изменился. С новыми встречами, хочешь, не хочешь, но ты перенимаешь что-то от тех, с кем произошла эта встреча. Люди меняют людей. Феликс твёрдо заверяет самому себе, что он первым извинится перед подопечным. Пусть тут и не за что извиняться. У самого же Чанбина грандиозные планы на завтрашний день. Он быстро отошёл от собственных, резко брошенных слов блондину, вспыльчивость его спала, он даже про утреннюю ситуацию забыл. Совесть не долго его мучила. Чанбин отвлекается от приставки, услышав звук оповещения. [Минхо; 8.03 pm] Я предупредил ребят, тебя завтра ждут вечером. В ответ Со присылает короткое «ок» и довольный возвращается к игре.