После полуночи

В замке царило относительное спокойствие: каждый занимался своими делами, стараясь не мешать окружающим. Как ни странно, но даже утренняя тренировка обошлась без происшествий, которые, как правило, выражались в ожогах, обмороженных пальцах, синяках и расшатанной психике старших некромантов. После утренних занятий каждый из некромантов удалился по поручениям, исключением не был и Халион, изначально опоздавший на тренировку, за что сразу же получил выговор. Юноша тогда лишь смолчал, вставая рядом с Марселем, старательно игнорируя обеспокоенный взгляд друга, гневные речи Джанет — одной из старших некромантов, — в свой адрес, а после, не выдержав, всё же зыркнул на топтавшегося на месте друга раздражённым взглядом. — Что творишь? — откуда ни возьмись, в ранее пустом хранилище объявился Ларес. От неожиданности юноша вздрогнул, и из его рук выпали два небольших флакона с бордовой и тёмно-зеленой жидкостями, разбившиеся при встрече с каменным полом. Халион разочарованно вздохнул, ставя целые бутылочки обратно на полку и опускаясь на корточки, чтобы убрать осколки. — Приказали сварить зелье невидимости. — Давно? — поинтересовался Ларес, подходя к одному из стеллажей со старыми книгами и ставя принесённый им, потрёпанный по краям фолиант на полку. — Утром ещё, — бесцветно отозвался парнишка и зашипел, стоило не за тот край схватить один из осколков. — Джанет посчитала, что я должен понести наказание за опоздание. — Сейчас же уже обед, — удивился альтмер, повернувшись к мальчишке, который пустым взглядом смотрел на маленькую ранку на ладони. — Ты уверен, что знаешь, как его готовить? — Конечно, знаю, — возразил Халион, продолжив дальше убирать осколки и складывать их на небольшой кусочек ткани. — Я просто никуда не тороплюсь. — Вижу, — протянул эльф, подходя к небольшому котелку на столе. — Ты даже не начал? — спросил он, переводя взгляд с магической утвари на мальчишку, который устало потёр переносицу. — Нет… — сдался Халион. — В общем, я далеко не этим занимался. — А чем? — бывший наставник недоверчиво повёл бровью, после молча высыпая в пустую посудину необходимые ингредиенты, которые мальчишка всё же подготовил. — Я изучал его, — Халион кивнул на свой же браслет, что лежал рядом с котелком, вокруг которого были раскиданы осколки чёрного камня душ. — Обычный зачарованный браслет с драгоценными камнями и… да, с осколками камней душ, причём разных, — эльф вручил котелок поднявшемуся мальчишке. — Подожди, — поспешил остановить его юноша, всё же прижимая к груди посудину. — Я выяснил, что на нём наложены охранные чары, но есть что-то ещё. — Что, например? — Ну, — Халион запнулся, смотря немного боязливо на бывшего наставника, которого явно раздражала неторопливость полуэльфа. — Я надеялся, что ты мне с этим поможешь. Альтмер устало вздохнул. — Охранные чары — огромный спектр чар, который включает в себя не только устойчивость к стихиям, но и защиту от других видов воздействия на твой организм, при этом охранные чары напрямую связаны с чарами, повышающими твои навыки, так как повышение навыков позволяет именно тебе, в первую очередь, защитить самого себя. Опытные маги зачастую накладывают на броню, оружие, украшения сразу несколько видов чар, пусть это и довольно сложно, — чётко проговорил Ларес. — Так что, по крайней мере, исходя из того, что я чувствую, на браслет наложены и переплетены между собой разные виды чар, не только охранные, — эльф прервался. — Кстати, откуда он у тебя? — Господин подарил. Ларес покосился на мальчишку, будто бы проверяя уровень адекватности своего бывшего ученика, однако уже через пару мгновений кивнул. — Ладно, пойдём, поручим варку кому-нибудь другому, а тебе найдём занятие поинтереснее. — Но мне же поручили, — Халион только успел схватить со стола свой браслет, как его, в обнимку с чёрной посудиной, выпихнули из хранилища ингредиентов и книг с рецептами. — Ты отлично с этим справился, — с нотками сарказма произнёс альтмер и уже неподалёку от двери, ведущей в хранилище, поймал за предплечье одного из некромантов по пути. — Вот, свари зелье. — Эм… — только открыл рот имперец, переводя недоумённый взгляд с альтмера на не менее опешившего Халиона, из рук которого как раз посудину резко выдернули. — Разберёшься, иди, — строго произнёс Ларес. Имперец медленно кивнул, продолжив движение дальше по коридору и с интересом заглядывая в котелок, сразу же дёргаясь от резкого запаха растолчённых яиц коруса. — Народ сейчас вовсю изучает новые заклинания, кто-то на задании, а тебе зелье поручили варить, что за нелепость, — альтмер легонько подтолкнул Халиона, заставив того следовать за собой. — А ведь я могу предложить тебе присоединиться ко мне, — уголки тонких губ дрогнули, и Халион вопросительно посмотрел на бывшего наставника. — Кое из кого нужно выбить информацию, побудешь со мной, пока я этим занимаюсь. — Пытки? — Пытки. Халион никогда прежде не занимался подобным, равно как и не наблюдал за тем, как другие пытают. Ларес, по слухам, был тем ещё мастером пыток и палачом, но в деле Халион никогда его не видел. Лишь пару раз наталкивался в коридоре на эльфа с закатанными по локоть рукавами, на которых виднелись тёмные брызги крови, с окаменевшим выражением лица и потемневшими глазами. Халион нервно сглотнул, стоило вступить в тот самый коридор, ведущий к одному из самых тёмных лестничных проёмов. Лестница вела прямиком на нижние этажи, именно там и располагались пыточная, темница, комната для изучений, в которой довольно часто проводил время Маннимарко, и посещаемое немногими большое помещение, где хранились тела бывших магов Гильдии, предателей или просто сильных магов в жутком холоде, что регулярно некроманты поддерживали — тела магов Маннимарко воспринимал как материал для изучений или же как будущих солдат для своей армии мёртвых. Халион, в принципе, всегда держался подальше от нижних ярусов. Также парнишка был наслышан и о здешних «обитателях», а именно — об охране на нижних этажах — огромных существах, напоминавших диких оборотней, но передвигавшихся всё же исключительно на четырёх лапах, давно умерших, но поднятых из земли для охраны камер, вечно голодных, сверкавших голубыми глазами-огоньками и кидавшихся на любого нарушителя без раздумий. Халион скосил взгляд на одного из таких стражей, что сверкнул диким взглядом в сторону проходивших мимо некромантов, а после продолжил свою службу, переходя в следующий коридор, громко цокая когтями. Освещение практически отсутствовало, лишь изредка встречались горящие факелы — все некроманты использовали привычные всем шары света, освещавшие дорогу куда ярче огня. Несмотря на огромное количество коридоров, пахло везде одинаково отвратительно: влажностью, отходами, гниющей плотью, из-за чего Халион, в отличие от Лареса, сморщил нос. — Ведёшь себя как девица-аристократка, привыкай, — буркнул альтмер, останавливаясь возле одной из массивных дверей. — Я впервые здесь, — осторожно произнёс полуэльф и сразу же искривил губы, стоило услышать душераздирающий крик одного из пленных, разнёсшийся по коридору. Эльф пожал плечом и, открыв дверь, отошёл, пропуская юношу вперед. Халион несмело прошёл в камеру, Ларес зашёл следом, прикрыв за собой дверь. В центре помещения на коленях сидела женщина, она низко опустила голову, из-за чего лицо невозможно было разглядеть, её грязные волосы торчали в разные стороны, из одежды на ней была лишь просторная грязная рубаха, разорванная на плечах и боках и едва прикрывавшая испачканные в грязи и крови бёдра. — Кто она? — спросил альтмера Халион, а сама женщина подняла голову, смотря на юношу воспаленными глазами. — Рыцарь Ордена Лампы, — произнёс альтмер, вставая рядом с Халионом и, сцепив руки за спиной, с задумчивостью осмотрел пленницу. — И как её взяли? Пленница отвернулась, поджимая потрескавшиеся губы и невольно демонстрируя тёмно-фиолетовые и бордовые синяки на шее, что были видны из-под слипшихся грязных прядей волос. Девушка явно была здесь не один день — об этом говорили не столько кровоподтёки на руках и шее, синяки под глазами и опухшие веки, сколько расшатанная до основания психика: любой шорох, скрежет или голос, разрезавший нависшую тишину, заставлял её дёргаться, нижняя губа заметно подрагивала. — Один из наших внедрённых людей заманил её и двух её дружков в ловушку, сам смотался обратно. Видно, наплёл, что эти трое погибли. Эльф, выждав момент, когда пленница повернётся к ним, смерил её леденящим взглядом и зашёл ей за спину, присел на корточки, вытаскивая что-то из карманов мантии. — Что она уже сказала? — спросил Халион, внимательно наблюдая за Ларесом, который вытащил из кармана тонкие лезвия листовидной формы с острыми кончиками. — Их Ордену приказали искать нас, они прочёсывают местность за местностью, им удалось выйти на наших шпионов в Драгонстаре, те уже мертвы, кстати, — отвлёкся от лезвий в своих руках эльф. — Согласились — близко подобрались, не так ли? — Даже слишком, — на выдохе, ошарашенно произнёс юноша. — За такой короткий срок… — Кто-то дал наводку. — Ну, стоит тогда узнать, кто именно, — Халион отступил на пару шагов, завидев, как в глазах бывшего наставника мелькнуло что-то тёмное, незнакомое совершенно. — Безусловно, и есть кое-что очень ценное, что, по слухам, находится в Гильдии, — альтмер пронзительно посмотрел на Халиона, перебирая лезвия пальцами. — Хотелось бы узнать наверняка, но она молчит, правда, что-то мне подсказывает, что краем уха о нём она могла слышать, — Ларес наклонился к девушке, заглядывая ей в лицо через плечо. — О чём речь? — Фолиант. Очень древний, — альтмер снова мазнул взглядом по подпирающему стену мальчишке, который явно чувствовал себя здесь не в своей тарелке. — Если слухи верны, то в нём есть подсказки, как обрести бессмертие. Мне это ни к чему, а вот Господина эта книжонка давно интересует. Халион только кивнул, прикусывая губу. То, что у мальчишки всё внутри ходит ходуном, Ларес подметил верно, только вот отпускать бывшего ученика он всё же не планировал. Халион должен быть здесь, должен услышать то, что для Лареса и большинства старших некромантов стало лишь обыденным звуком в окружающем мире, должен почувствовать ту вибрацию, что пройдёт волной по телу при крике пленницы, должен увидеть всё своими глазами. Ларес видел в сапфировых глазах нарастающую панику, будто пытали здесь именно Халиона, чувствовал, что от юноши исходит волнение, перерастающее в страх, видел это в подрагивающих пальцах и скованных движениях. — Ты должен, — твёрдо произнёс альтмер, не сводя пронзительного взгляда с бывшего ученика. — Я знаю, — Халион медленно моргнул, слегка откидывая голову назад и смотря на трясущуюся девушку уже из-под полуприкрытых век. Ларес опустил глаза к закованным в кандалы рукам девушки, взял холодную ладонь в свою и, пару секунд выждав, начал постепенно вводить одно из лезвий ей под ноготь. Звонкий девичий крик разнёсся по помещению, вынуждая Халиона до скрежета сжать зубы. *** Ларес, прервавшийся лишь на мгновение, кивком головы указал Халиону на дверь. Быстрым шагом взмокший мальчишка покинул нижние этажи замка уже после захода солнца за горизонт, направившись прямиком в пустующий в этот поздний час зал для практик. В голове до сих пор звенели крики девушки, отражавшиеся от черепной коробки, и ничто не способно было их заглушить. Халион присел на край стола в углу, запрокинув голову и закрыв глаза. Он ладонью прошелся по потной шее, собирая бусинки пота и тяжело вздыхая. Спустя несколько минут парнишка оттолкнулся ладонями от деревянной поверхности, двинулся в сторону другого стола, освещаемого огнём факела, на котором было разложено оружие в виде метательных ножей и кинжалов, что остались после вечерней тренировки. Взяв один из таких клинков, Халион направился прямиком к тёмной линии, проведённой прямо напротив мишеней, по пути балансируя нож. Напротив предполагаемой цели мальчишка уже осторожно и несколько неуверенно сжал оружие указательным и большим пальцами и, прицелившись, сделал бросок. Нож, лишь задев край мишени, со звоном врезался в стену и с тем же звуком упал на пол, вынудив Халиона разочарованно насупиться. Его по-прежнему немного потряхивало, а холодные ладони нещадно потели. — Метаешь ножи даже хуже, чем избегаешь исполнение моих приказов. Парнишка вздрогнул и, закусив губу, неспешно обернулся. Обладатель хриплого баритона сам подошёл, вставая прямо позади и устраивая ладони на боках мальчишки. Халион вздрогнул. — Он выскользнул… — попытался оправдаться он, сглатывая при ощущении сжимающихся сильных пальцев на талии. — Ты даже стоишь неправильно, — с тихим грудным смешком подметил эльф, вынуждая полукровку слегка повернуться левым боком к мишени и отставить правую ногу назад. — Вот так, — похвалил альтмер и, убрав руки от приспешника, отошёл, присел на краешек стола. — Продолжай. Халион отошёл от ступора, смотря удивлённо на казавшегося расслабленным Маннимарко, который в ответ не сводил нечитаемого взгляда с юноши. Мальчишка нахмурился. — Вы не злитесь? — осторожно поинтересовался он и, заметив блеснувший в янтарных глазах огонёк насмешки, потупил взгляд. — Из-за того, что ты вчера не явился? — мер взял самый ближний к себе нож и принялся покручивать его между пальцами. — Нет, — он протянул раскрытую ладонь с клинком Халиону, который, подойдя, неуверенно принял оружие. — Но почему? Эльф нехорошо сверкнул глазами, уперевшись ладонями в стол и слегка наклонив голову. — А кто тебе сказал, что ты не ответишь за это? — с нажимом спросил он, с нескрываемым удовольствием замечая, что из-за нахлынувшего смущения и страха мальчишка отступил на шаг. Халион вернулся к выжженной линии, встал в точности, как показал альтмер, сбалансировал нож, крепко взяв указательным и большим пальцами за найденную точку и прицелился, выставив левую руку вперёд, в то же время старательно игнорируя цепкий взгляд янтарных глаз и всматриваясь лишь в центр мишени. — Нежнее, Халион, — протянул Маннимарко. — Представь, что держишь бабочку пальцами. Ты должен лишь слегка придерживать нож, а не сжимать его, как меч. Юноша слегка разжал пальцы, лишь их кончиками аккуратно придерживая нож. — Удивительно, что ты так плохо метаешь ножи. — Я маг, а не воин, — возразил Халион и метнул нож, что вошёл вблизи от ярко-красного круга в центре. — Все мои некроманты — воины, — Маннимарко лениво повернул голову, чтобы посмотреть на мишень. — Неплохо, — сухо похвалил он юношу, подцепляя пальцами следующий нож и передавая его подошедшему Халиону. — Метательные ножи — идеальное оружие, если запас твоей магии на исходе. При метании проникающая сила лезвия раза в два больше, чем при ударе, поэтому и урон ты нанесёшь куда более серьёзный. — Я понял, — мальчишка принял нож, покручивая его между пальцами. Маннимарко отвернулся от него, неожиданно обращая внимание на другие ножи, разложенные на столе. Стоило услышать звук входящего в мишень лезвия, как альтмер снова возвратил взгляд к мальчишке, неуверенно топтавшемуся на месте. — Подойди ко мне, — приказным тоном произнёс он, выжидающе смотря на юношу. Халион подошёл, взял нож, и только хотел отойти, как его притянули ближе, отчего парнишка едва не потерял равновесие, буквально оказываясь в руках Маннимарко и по чистой случайности задевая плечо альтмера лезвием ножа, что был зажат в руке. Маннимарко только протяжно выдохнул, шипя что-то на неизвестном Халиону языке и смотря на испуганного и выронившего нож юношу тяжёлым взглядом. — П-простите… — промямлил юноша, чувствуя, как рубашка и плотный жилет эльфа пропитываются кровью, что запачкала и ладонь мальчишки. — Исправляй, — бесстрастно проговорил Маннимарко и грубо дёрнул юношу на себя, сжимая губы плотно, из-за чего черты его лица ожесточились. Халион судорожно закивал, пытаясь устроиться удобнее, насколько это было возможно, отчётливо ощущая руки эльфа, скользящие с его талии на рёбра и обратно, с трудом сосредотачиваясь под пытливым и отчасти насмехающимся взглядом напротив. Под тонкой ладонью появилось тусклое сияние, и уже через мгновение юноша ощутил, как ровные края раны под рукой стягиваются. Парнишка поднял испачканную в крови ладонь на уровень своих глаз, после пугливо смотря на эльфа. — Умница. Альтмер усмехнулся и, сжав талию мальчишки сильнее, поднялся, меняясь с юношей местами. Ошарашенный Халион только рвано выдохнул, когда его одним резким движением усадили на стол и бесцеремонно развели ноги в стороны. — Боишься? — явно издеваясь, спросил Маннимарко, намеренно ведя пальцами по мальчишеской груди прямо к шее, после — слегка сжимая её двумя пальцами и вынуждая Халиона приподнять голову. — А каким смелым был вчера, когда решил не идти, — альтмер плотнее подошёл к юноше, оказываясь прямиком между разведённых стройных ног. Халион слегка отклонился назад, пытаясь немного отстраниться от пугающего эльфа, глаза которого стали бездушными, неживыми и чересчур холодными для того, кто дышит, живёт. Лишь спустя мгновение он разглядел невероятную злость, насмешку и что-то дикое, не поддающееся объяснению, на самом дне потемневших глаз. Ни один мускул на лице альтмера так и не дрогнул, пока он впивался взглядом в юношу перед собой, грудь которого высоко вздымалась. Стук чужого сердца отчётливо был слышен Маннимарко. Парнишка опустил глаза, не в силах больше смотреть в разъярённые до крохотных зрачков глаза напротив, осознавая, что вчерашняя выходка уж точно не обойдётся без последствий. Он молча ждал, что, в конце концов, предпримет мер, и, к его удивлению, хватка на горле вдруг немного ослабла, но чужая ладонь так и не исчезла. Лишь скользнула чуть ниже. — Я… просто не хочу быть игрушкой, мой Господин, — осмелившись, хрипло произнёс Халион, потирая больные места на шее и задевая случайно холодные пальцы эльфа своими. — Вряд ли вы вызывали меня для того, чтобы отдать приказ, — совсем тихо проговорил полуэльф, пытаясь опустить голову, но альтмер поддел пальцами его подбородок, заставляя смотреть себе в глаза. — Зачем тогда, по-твоему? — Я не знаю. — Тогда ответь сейчас на вопрос: будучи некромантом Ордена, у тебя есть право ослушиваться своего Господина? — Нет. Альтмер повёл бровью, с долей удовлетворения смотря на поникшего юношу. — На тебя не действуют угрозы, наказания. Ты наредкость своеволен, строптив, хоть и соткан из противоречий. Ты был бы идеальным некромантом Ордена Чёрного Червя: сильный, умелый, умный, хитрый, проблема лишь в том, что ты никак не хочешь подчиняться мне, — спокойный голос завораживал, зарождал в груди мальчонки странный трепет. — Однако же ты здесь, твоё положение шатко. Как же нам решить эту проблему? — Я… здесь, потому что вы не отпустили меня, не дали уйти. — Верно, но не я ведь пропустил экзамен, решающий судьбу всех учеников, из-за того, что до этого активно распускал язык в присутствии своего Господина. Маннимарко умолк, вглядываясь в лицо зажмурившегося полукровки, на скуле которого даже старый и едва заметный шрамик выглядел как-то гармонично и правильно, обкусанные губы привлекали внимание, вынуждая разглядывать каждую трещинку, а длинные ресницы, трепыхающиеся от волнения, настолько контрастно смотрелись на бледной коже, что невольно возникали ассоциации с изящной куклой. Со своенравной куклой, на которую не действовали ни предупреждения, ни угрозы — лишь воздействие несколько иного характера вводило мальчишку в ступор — стоило только приблизиться, нарушить личное пространство, заставить ощутить ту силу, накапливавшуюся годами, энергию, обдающую юношеское тело могильным холодом, вынуждающую сжаться и открыто признать своё поражение. Маннимарко отвёл взгляд и отвернулся, пытаясь унять в себе вспыхнувшую и неутихающую никак злобу, требующую свернуть мальчишке шею, после —наслаждаться зрелищем распластанного тела. — Даю слово, это в последний раз, такого больше не повторится, — прошептал Халион, поднимая глаза на эльфа. — Что стоит твоё слово? — хмыкнув, поинтересовался альтмер, не поворачиваясь к полукровке. Юноша замер, почувствовав широкие ладони, расстёгивающие застёжки на орденской мантии, ослабившие, наконец, ремни, после забирающиеся под тёмную рубашку и властно оглаживающие бока и поясницу. Он застыл, теряясь в собственных ощущениях — с одной стороны, движения рук приносили удовольствие, отгоняя стыдливость на задний план, а желание отдаться и позволить этим рукам заскользить по всему телу — на передний. С другой же, хотелось рассыпаться в руках альтмера, превратиться в песок, лишь бы чувство неправильности перестало терзать разум. Повернувшийся лицом к мальчонке эльф видел в синеве глаз того эти метания, сомнение и страх, смешанные с потайным желанием прильнуть и, наконец, раствориться в новых ощущениях. — Ты играешь, — прошептал Маннимарко, обдавая горячим дыханием кожу. — И пока что я эту игру принимаю, но помни, настроение у меня не всегда хорошее, всякое может случиться, поэтому играй, но с умом. Халион громко выдохнул, когда альтмер провёл носом от его уха до подбородка, шумно вдыхая запах мальчишки. Полукровка замер. Он почувствовал горячую ладонь, сжавшую ягодицу, и попытался сдвинуться с места, но сразу же оказался пригвозждён обратно. Только он приоткрыл рот, чтобы попросить альтмера отпустить, позволить уйти, пока не поздно, да и воздуха катастрофически стало не хватать, как вдруг сухие настойчивые губы впились в губы юноши. Маннимарко целовал голодно, будто дикий волк, дорвавшийся наконец до жертвы, не щадя чувствительные и нежные губы полукровки, не заботясь совершенно об ощущениях самого мальчишки, который, казалось, превратился в каменное изваяние, не способное сдвинуться с места. Альтмер сжимал не без того обкусанные губы своими, кусал и оттягивал до болезненных стонов, тихих всхлипов, новых трещинок и появления рубиновых капель, каждую из которых он размашисто слизывал, смакуя, как самоё лучшее вино. В один момент эльф ущипнул оторопевшего Халиона за бок, заставил того охнуть, разомкнуть губы и тем самым невольно позволить языку альтмера завладеть своим ртом. Мальчонка опешил ещё больше, ощутив давление чужого языка на его собственный, лёгкие, щекочущие касания к нёбу. Ему потребовалось время, чтобы свыкнуться, прочувствовать и хоть как-то откликнуться на действия эльфа, когда напор того немного спал. Лишь тогда сквозь поцелуй Маннимарко усмехнулся, ощутив, как после нескольких минут абсолютного бездействия чуть подрагивающие пальцы неуверенно коснулись его рук, а после тонкие ладони легли на его плечи, ближе к шее, едва касаясь кожи. На большее мальчонки не хватило: в силу неопытности, неумения он едва поспевал за действиями мера, пытался запомнить движения, хоть немного подстроиться, но все эти попытки трескались под чужим напором. Оставалось лишь доверчиво примкнуть и уйти с головой в круговорот ощущений, что дарили властные руки и горячие губы. Однако уже через пару мгновений случилось то, чего мальчишка не ожидал — Халион настолько ушёл в себя, путаясь в клубке собственных чувств и новых ощущений, что потерял окончательно бдительность, не сразу осознавая, что Маннимарко положил ладонь на внутреннюю сторону его бедра, в опасной близости к паху. Уже в следующее мгновение жгучая боль вынудила вскрикнуть и отстраниться от эльфа, который демонстративно облизнулся и плотоядно улыбнулся, столкнувшись с недоумённым и зашуганным взглядом. Халион судорожно задышал, чувствуя не только сильное жжение, но и запах подгоревшей плоти и одежды. На тёмных брюках, на том месте, где ранее покоилась широкая ладонь, появилась прожжённая дыра, ткань по краям дымилась. Участок оголённой кожи выглядел ужасающе, точно раскалённым железом дотронулись до него: кожа воспалилась, тёмные линии явно образовывали какой-то узор, но Халиону было не до этого. Он, собравшись, попытался хоть как-то залечить больной участок, не обращая внимания на медленно отступившего эльфа, но только ещё звонче взвизгнул и навернулся со стола, сильно ударяясь боком и прикладываясь головой о каменный пол, отчего в глазах потемнело. Маннимарко, отошедший на расстояние и наблюдавший за всем происходящим с непроницаемым выражением лица и холодностью в глазах, повёл некогда пострадавшим плечом и подошёл к распластанному на полу мальчишке, который жадно хватал воздух выброшенной на берег рыбой и, поскуливая, болезненно жмурился, держа дрожащую ладонь прямо над повреждённым участком кожи. — В этом нет смысла, — проговорил альтмер, положив ладонь на взмокший лоб юноши, убирая с того мокрые тёмные пряди. — Это клеймо, и теперь ты — мой. Тебе просто нужно поспать, всё пройдёт, — немного погодя, мужчина поднял подрагивающего мальчишку на руки. Халион почувствовал, что начинает проваливаться в сон, и любые попытки хоть как-то ухватиться за реальность рассыпались на мелкие песчинки. — Чудовище, — прохрипел он прежде, чем бессознательно уткнуться в грудь альтмера. Морщинки на его покрытом испариной лбу разгладились, и лицо приняло спокойное выражение. — А ты служишь чудовищу, — на грани слышимости произнёс Маннимарко, удобнее перехватывая провалившегося в спасительный сон мальчишку. — Так чем ты лучше?