Dawn will rise

Женя просыпается от того, как кто-то яростно прыгает у нее по кровати. Не то чтобы Женя не знает, кто это, потому что дверь на ночь они запирают после того случая, как к ним в комнату вбежал Корецкий в самый неловкий и неподходящий момент, но понять, какого черта Рита прыгает у нее на постели, сонный женин мозг не в состоянии. — Рит, ты чего? — тянет она, не открывая глаз и только сильнее натягивая одеяло на голову. Биологические часы говорят, что сейчас сраные четыре утра, не больше. — Сломаешь же кровать, ей лет больше, чем нам двоим вместе взятым. Ангелина Евгеньевна потом нам головы поотрывает. — Ой, — откликается кто-то совсем не ритиным голосом, — я не знала. Женя подскакивает на кровати так, словно ее ужалили. На краю, робко сложив руки на коленях, сидит Лиля. Рита, впрочем, обнаруживается тут же — стоит, довольно ухмыляясь, облокачиваясь о свою койку и глядя на них. Недалеко от Риты стоит и Яда — и Женя понимает, что решительно ничего не понимает. — Рит, что происходит? — она бросает взгляд на часы и замечает, что внутренние ее не обманули: половина пятого. — Ладно она, вы-то что тут забыли? — Романова не спала еще, — откликается Рита довольно, — а Яда в четыре встает обычно. Остальные отказались придти, потому что «Вольнова, ты больная». Женя трет глаза. — Зачем ты собиралась созвать всех в нашу комнату? — Как это «зачем»? — Рита скрещивает руки на груди. — У тебя день рождения сегодня, дурная. Ты же сама мне говорила, что в половину пятого родилась. Рита смеется. Женя хлопает себя по лбу. Лиля сочувственно гладит ее по плечу.