Битва шипов

      Новогодние каникулы с нетерпением ждет каждый ученик. Это время подарков и имбирных пряников воистину отдушина учебного года. Никаких тебе уроков. Свобода! Свобода! Свобода!       Гарри Поттер не мог похвастаться этой самой свободой, его праздники всегда портили тетушка и дядя, которые не стремились дарить тепло и любовь племяннику. Ему казалось, что в этом году все изменится и непременно будет по-другому, не так, как всегда. Теперь у него есть сестра! И он имеет полное право на счастливые праздники в кругу из двух человек. Разве это не справедливо?             Только, идя со своей просьбой к директору Хогвартса, Гарри совсем упускал из виду одну немаловажную деталь: опека сестры оформлена на Мадам Максим, а не на Дурслей. – Боюсь, я ничем не смогу тебе помочь, Гарри, – сказал профессор Дамблдор с сочувствием. – Не думаю, что твои опекуны разрешат тебе отправиться в Шармбатон, так же, как и мадам Максим не разрешит твоей сестре отправиться к твоим дяде и тете. – Неужели совсем ничего нельзя сделать, профессор? – Я бы очень хотел помочь тебе, но это, к сожалению, не в моей власти. – А в чьей? – с умоляющим взглядом, не сдаваясь, спросил парень. – Если бы кто-нибудь из опекунов уступил, только тогда… – Но они не сделают этого! – перебил Гарри директора. – Я бы разрешил и тебе, и Роуз, остаться в Хогвартсе, но и здесь я бессилен без согласия ваших опекунов. – Сколько еще бесценного будет проходить мимо меня? – с досадой спросил Гарри Поттер, смотря в глаза старому профессору. – Я не знаю, – честно ответил тот, понимая чувства юного волшебника. В свою комнату Гарри плелся с большой досадой на душе. Мысли его сбивались в кучу, от них болела голова. Хотелось просто взять исчезнуть. Планы и предвкушения праздников, которые могли стать первыми настоящими, радостными праздниками, рушились со скоростью света. Хотя кого он пытался обмануть. Надежды были обречены на крах изначально. Тем временем в кабинете директора уже другой волшебник отстаивал свои права на каникулы с Роуз Поттер. – Я не могу этого допустить! Петуния узнает в ней меня и считайте, что все погибло. Я не хочу потерять дочь из-за рождественского духа Поттера! – Ты преувеличиваешь, Северус. Я уверен, что ничего ужасного из этого не случится. – Всегда случается. – Не будь так категоричен, мой друг. Дай им шанс на воссоединение. – Нельзя. Как вы не понимаете? – Ты лучше многих знаешь, Северус, какого это остаться одному. Он такой же, как и ты. У Гарри не осталось никого из семьи. Он одинок. – У него есть тетка, есть друзья, – грубо кинул Северус. – Мы оба знаем кто такие эти Дурсли. – Не потому ли моей дочери там не место? – Ее место рядом с братом. – Ее место рядом с отцом, Альбус. – Тебе не жалко лишать Гарри возможности обрести семью? – Я не лишаю его этой возможности. В мои планы не входит потакать глупым желаниям мальчишки. Я только хочу обеспечить дочери защиту, – Северус Снейп устало вздохнул. – Я не могу ее потерять.       Угрызения совести никогда не заставляли долго ждать. Альбус Дамблдор будто бы подталкивал их, заставляя въедаться в мозг и прогрызать его до основания, от чего думать становилось невыносимо.       Сидя вечером за камином, Северус Снейп ждал свою дочь. Мысли о том, что сын Поттера – брат ее дочери, сами по себе были омерзительны. Что говорить о дружбе между этими двумя?       Что бы сейчас сказала Лили? Ясное дело, она бы смотрела на него сейчас с упреком, а потом попыталась вбить в его эгоистичную голову хотя бы каплю здравого рассудка. Ну да, да. Они брат и сестра, и как бы Северус этого не хотел, он тоже часть этой маленькой семьи. Все казалось таким запутанным, таким сложным. Голова раскалывалась так, что пришлось принять одно из обезболивающих зелий. И наконец-то пришла Роуз. – Мы договаривались встретиться час назад, – едва увидев ее, сказал Северус Снейп. – Меня задержали, – уклончиво ответила девушка. – Твой новый друг? – с сарказмом выпалил отец. – Я все еще не хочу об этом говорить. Она крепко обняла отца и села на подлокотник его кресла. – Чай? – спросил он, лениво поднимаясь с кресла. – Чай. Северус Снейп разлил по чашкам горячий напиток и поставил его на кофейный столик у кресла. – Я хочу поговорить с тобой о твоем брате, – сказал он садясь рядом с дочерью. – Что с ним не так? – Гарри просил профессора Дамблдора о совместных с тобой каникулах. – Дедушка объяснил ему, почему это невозможно? – Объяснил, – скрывая удивление, равнодушно ответил Северус. – Это хорошо. – А тебе не хотелось бы того же, что и Гарри? – осторожно спросил отец. – Провести рождественские каникулы вместе? Нет. А точнее, я не знаю. Мы с ним не настолько близки, папа. К тому же, где? У тети, которая относится к нему, как к рабу, или у мадам Максим, что было бы интересно и неудобно одновременно? Но самое главное то, что оба варианта означают отсутствие в это время самого близкого человека для меня, тебя. – Я готов на это пойти. И мне кажется, при правильном подходе, Петуния не станет возражать. Кстати, милая, откуда ты знаешь, как к нему относится тетка? – У него очень болтливый друг, – улыбнулась Роуз. – Возвращаясь к твоему предложению, нет. Я не готова на это пойти. – Почему? – Разве это не будет означать, что каждые следующие каникулы, я буду лишена твоей компании и обречена на его? – Обречена? – усмехнулся Северус Снейп. – Мне нравится Гарри, не пойми меня неправильно. Я горжусь своим братом, он добрый, искренний и всегда будет рядом, если понадобится. И я тоже буду рядом при необходимости, но я не готова быть рядом без необходимости. Я не могу подобрать слова, отец, чтобы объяснить тебе это правильно. Что-то внутри меня противится ему, мешает мне принять его до конца. Иногда мне кажется, что дело в том, что он всего не знает. Не знает про тебя и маму и мне невыносимо слушать его разговоры о ней и его отце, понимаешь? Я думаю, что из-за этого всегда буду считать Гарри чужим. – Хочешь, чтобы он знал? – Не думаю, что он способен сохранить нашу тайну. Северус Снейп едва заметно кивнул. – Но я все же прошу тебя подумать, Роуз. Я знаю, что это прозвучит излишне драматично, но я думаю, что ваша мама этого хотела бы. А она бы действительно этого хотела. – Я понимаю, что ты этого очень хочешь, и я хочу, но, Северус, Гарри сын Джеймса. Мы не сможем просто взять и отнять у него ребенка, это будет неправильно. Как бы сильно ты не любил Гарри, как бы ты не хотел, чтобы он был твоим, это невозможно. – Я был бы для него лучшим отцом, чем Поттер. – Я знаю, дорогой, – она треплет его по плечу. – Но так нельзя. – А если с ним что-то случится? – он резко вскакивает и смотрит на нее с безумным азартом в глаза. – Северус! – вскрикивает Лили. – Я просто пошутил, дорогая, – осторожно улыбается он. – Хватит, все это очень сложно не капли не смешно, – она скрещивает руки на груди и начинает смотреть на их совместную фотографию втроем: Северус держит на руках Гарри, а она рядом, обнимает его за плечи. – Когда ты расскажешь ему про нас? – тихо шепчет он, прижимаясь к ее спине и целуя в макушку. – Когда станет легче, – и слезы текут по ее щекам.       У Драко Малфоя проблем с выбором места проведения каникул не возникало. Обычные для него каникулы в кругу семьи. Мама, папа, рождественский прием. По правде сказать, каникулы казались Драко временем скучным. В то время, как все радовались ничего неделанью, парень скучал по школе. Отсутствие занятий не поднимало ему настроение, как остальным, у него никогда не было проблем с учебой. Напротив, ему нравилось учиться, нравилось, какое влияние он имеет в Хогвартсе (исключая подрывы репутации в этом году).       На следующий день после Святочного бала Драко отправился домой, так что его каникулы начались раньше, чем у других студентов.       В Малфой-Мэноре он слонялся из зала в зал, пару раз за день заглядывал в семейную библиотеку, разделял трапезу с матерью и отцом. В своей комнате он также не находил себе никакого занятия, поэтому целыми днями бродил по родовому поместью, иногда читая отрывками книги, которые взял в библиотеке.       Родителям было не до него, во всяком случае, они не подавали никаких признаков в заинтересованности в разговоре с сыном. Только лишь редкие вопросы о школе и Крэббе с Гойлом за обедом, завтраком и ужином. Что начинало капать на нервы, учитывая все последние события. Люциус каждый раз высказывал свое недовольство раздором в компании сына. Его агрессивный настрой вводил мать в ступор (поэтому за столом она переставала говорить, если речь заходила о бывших друзьях Драко). Возмущало отца больше всего то, что Грегори Гойл поставил на кон дружбу семей (именно так он считал), ради какой-то малолетней девчонки из рода Поттеров.       Драко слушал его монологи, скрипя зубами, он знал, что Роуз не похожа на своего брата. По крайней мере, ему нравилось в это верить. Чертов Крэбб и его длинный язык, благодаря которому его отец рассказал Люциусу все в самых красочных подробностях, и благодаря которому, один раз за столом родители допытывали его вопросом: – Куда ты уходил с бала с этой Поттер? – Я угрожал ей еще одной дуэлью, если она будет и дальше портить нашу дружбу семьей Гойлов, – врал он.       Ему было все равно на дружбу семей, это перестало иметь значение в тот самый момент, когда он понял, что в дружбе с Малфоями все ищут свою выгоду. Про страх перед Малфоями и пресмыкании перед его семьей говорить было еще неинтереснее. Все казалось Драко таким мерзким и противным.       Он прекрасно понимал, что на Рождественском приеме будет и Крэбб и Гойл. Родители приглашали их семьи каждый год.       Вечер проходил с большим размахом и откровенно погано. Взрослые представители семейств после ужина расхаживали по украшенной зале и оживленно делились последними светскими сплетнями. Крэбб остался сидеть за столом, уставившись в свою тарелку, нацепив на себя маску величавого истуканьего безразличия, Гойл по-хозяйски расхаживал среди взрослых, делая вид, что он в курсе всего, о чем говорят. От всего этого Малфою становилось смешно. «Придурки» – подумал он, наблюдая за их старательной актерской игрой.       А вот Грегори Гойл думал только о том, как бы выкрасть момент, когда никого не будет рядом и он сможет поговорить с этим выскочкой с глазу на глаз о событиях Святочного бала. Он не смел унижать его прилюдно, своей подменой Роуз на Паркинсон. К слову, после этой подмены, Роуз с ним не разговаривала. Любая попытка завязать разговор с ней незамедлительно прерывалась словами: «я сейчас немного занята» или «я не в духе сегодня, прости».       Момент Грегори не упустил, когда Драко, извинившись, отправился в свою комнату. Он остановил парня громким «стой», у двери его спальни. – Чего ты хочешь, Гойл? – обернувшись, грубо спросил Драко. – Я хочу знать, что за чертовщину ты затеял на балу, подсунув мне Паркинсон? Ты ведешь игру не с тем человеком, Малфой. – Не с тем человеком? – презрительно усмехнулся парень. – Ты оскорбил меня! – грозно произнес Гойл. – И ты ждал столько времени, чтобы сказать мне это? – тем же тоном сказал Драко.       В тот вечер, когда он украл танец с Роуз у Грегори Гойла, тот пришел в комнату и лег спать ночью, ничего не сказав Малфою. Драко посчитал, что Гойл струсил, а он и струсил. Испугался проиграть в стычке Малфою на глазах у всей школы, а в комнате разбираться показалось поздно. К слову сказать, хваленый Гарри Поттер тоже не проявил никакой попытки заставить парня ответить за свой поступок. Возможно, потому что она вернула его пиджак на глазах у этих всех или потому, что молча прошла мимо брата, предупреждающе сделав жест рукой, мол никаких комментариев. Но именно сейчас, собравшись с духом, Гойл решил, что стоит все-таки наверстать упущенное и хотя бы поговорить с обидчиком, однако, затевать драку в Малфой-Мэноре он считал неразумным, хотя после слов Драко ему вся эта идея казалась неразумной. – Ты оскорбил не только меня, ты оскорбил мою девушку, – пропуская мимо ушей вопрос Малфоя, продолжал Гойл. – Твою девушку, Гойл? – усмехнулся парень снова, вспоминая слова Роуз о том, что Гойл только пригласил ее на бал, больше ничего. – Ты должен ответить за свой поступок. – Спрашивай – отвечу. – Я не шучу с тобой Малфой! – вскрикнул герой-любовник. – Послушай меня, Грегори Гойл, – раздраженно проговорил Драко, – Я не собираюсь стоять здесь и слушать твои убогие попытки меня.., – он сделал секундную паузу, – а что ты, собственно, от меня хотел? Думал, что придешь ко мне в дом и покажешь мне, какой ты крутой и храбрый? Ты упустил возможность отстоять свою честь и честь твоей, – он снова усмехнулся, – девушки. Ты струсил. Будь я на твоем месте, я бы действовал незамедлительно. Так что, поговорим следующим летом или когда-нибудь еще, когда твоя черепашья храбрость решит, что захлопнув сейчас перед твоим носом дверь, я тебя, без всякого сомнения, оскорбил, – сказав это, Драко Малфой зашел в комнату и захлопнул за собой дверь.       Разгневанный и оскорбленный Гойл быстро зашагал прочь, скрипя зубами от возмущения. Он снова ничего не сделал.       Позже, когда все гости уже разошлись, Драко устал мучиться в попытках заснуть и решил, что чтение чего-нибудь скучного из библиотеки, наверняка сможет ему помочь в этом деле.       Проходя мимо отцовского кабинета Драко услышал, как отец с кем-то бурно обсуждал Поттера (?!). Он остановился у двери, прислушиваясь. – Это должно быть наверняка, – говорил отец, – нет никакой уверенности в том, что он окажется злейшим врагом. – Я все равно не понимаю, нужно ли нам привлечение лишнего внимания этой девчонкой, – второй мужской голос не казался Драко знакомым. – Так мы будем полностью уверены в ненависти Поттера. – А мы в ней не уверены? Его родители уничтожены! Думаешь, что этого недостаточно? –Я думал, мы уже давно все решили, или нет? Вы сомневаетесь в моем плане? Почему тогда не сказали об этом сразу? – Девчонка может все испортить, она нам не нужна. Как мы выкрадем ее из под носа всей школы? Нельзя рисковать так, тем более, мы не видим в этом никакого смысла. Родителей будет достаточно. – Он был младенцем, что он о них помнит? Для него данность, что их нет. А вот если он потеряет сестру, если она умрет в муках на его глазах и он ничего не сможет с этим поделать, наши шансы будут иметь успех с большей вероятностью. К тому же, все мертвые Поттеры – самая настоящая благодать. Я сам всем займусь.       Шаги в сторону двери, заставили, шокированного Драко Малфоя поспешить вернуться в свою комнату и напрочь забыть о книге. Он не мог поверить собственным ушам. Его отец хочет убить Роуз? Кому это нужно? Зачем кому-то нужна ненависть чертового придурка Поттера?       Он писал письмо второпях, комкая лист за листом, сжигая каждый неудачный, не оставляя за собой никаких улик.       Говоря о сестре Гарри Поттера, все складывалось как нельзя хуже. Каникулы Роуз начались с разочарования. В Хогвартс-Экспрессе к ней подсел брат, который сообщил о том, что был удивлен сумасшедшей идеей Альбуса Дамблдора. Директор предложил одному из профессоров, который пожелал остаться анонимным, отправиться на каникулы к Дурслям под оборотным зельем в обличии Гарри. Она моментально поняла, кто этот профессор.