Мусоропровод

Если спросить у Ло, какую самую большую ошибку в жизни он совершил, то ответом будет не его поступок в Флевансе, когда он оставил сестру в больнице, не его вступление в семью Донкихот и не его действия при попытке Коразона договориться с братом, нет. Для Ло все перечисленное имело определенное значение, но на данный момент он не считал это самой большой ошибкой в жизни. По правде говоря, Ло вообще ошибаться не любил, и любой промах его невероятно раздражал. Но в этот раз все непозволительно идеально шло по плану ровно настолько, насколько вообще может идти, когда ты сознательно совершаешь что-то плохое. Понятия плохого и хорошего у Ло тоже были свои, и он мысленно себя поправил: "не такое уж и плохое". Разъяренные глаза Луффи, способного только неподвижно молча лежать и шумно дышать во вспотевшую от этого чужую ладонь выражали радикальное несогласие. Трафальгару было плевать, что думал Луффи на этот счет - мнение немощного не учитывалось. Ло был впервые готов искренне порадоваться тому, что в мире существует кайросеки, ведь удар у Луффи был тяжелым, и Трафальгару совсем не хотелось ощущать его на себе. Если бы ладонь Ло была бы не так плотно прижата к влажным от слюны губам, Луффи давно бы пооткусывал ему пальцы. С кайросеки или без его воля все еще оставалась при нем, и она не раз помогала ему устоять на ногах, когда другие падали. Невероятная стойкость духа. Прекрасный союзник. Незаменимая грубая сила. Да еще и преданный, как щенок своему хозяину, что изумляло Ло довольно сильно. Он не мог похвастаться наличием последнего у себя. Как и тем, что он был хорошим. - Тихо, - шепотом, почти беззвучно, и Ло уверен, что в темноте на максимум расширенные зрачки Луффи способны счесть слова по губам. Поступок в духе Юстасса: приковать, потом избить, причем просто так, от скуки, наблюдая чистую ярость вперемешку с удивлением во взгляде, а после использовать. До последнего пока не дошло, а второе пришлось проделывать раза три, прежде чем Луффи наконец угомонился. Если кто-то однажды смел ляпнуть, что знает Хирурга Смерти, то для него у Ло уже в специальной комнате были разложены пыточные инструменты. Нет, Трафальгар вовсе не конченный ублюдок, как многие могли бы подумать. В реальности все было гораздо хуже. Именно поэтому Луффи сейчас сильно, но не критично избит; избит болезненно, и у него ноет все тело и жизненно важные органы. Хуже того, избит человеком, которого считал товарищем на собственном корабле, пока команда бродит в поисках приключений по незнакомому острову. Но даже сейчас Луффи не был готов признать, что, возможно, впервые в жизни сделал неверный выбор, согласившись на сотрудничество с садистом. Осторожность Ло упала ниже плинтуса. Затащить союзника после издевательств в маленькую темную кладовку, забитую едой, и бросить на грубом деревянном полу, прекрасно зная, что зайти сюда может кто угодно после возвращения - пик идиотизма. Глупость Луффи оказалась чертовски заразной, и Трафальгар, игнорируя все протесты здравого смысла, просто принялся за дело. Главное без крика. Тихо. Стоило только отнять горячую ладонь от лица, как Луффи глубоко вздохнул, намереваясь плеваться направо и налево тем, что он думал о происходящем. Два удара по особым точкам напрочь отбили у Монки это желание на время. И хотя Ло знал, что с нанесенными травмами Луффи не смог бы крикнуть что-то даже в пол-голоса, он все равно не дал ему раскрыть рта. Это с точки зрения науки кричать при подобных гематомах физически невозможно, но Луффи не раз и не два нагинал все общепринятые и давно доказанные вещи. Ло вытер сырую ладонь о джинсы, втянул носом спертый воздух каморки и ухмыльнулся. В этой ухмылке определенно было что-то более, чем просто зловещее, потому что зрачки Луффи на миг сузились. Он прогнулся, когда шершавые подушечки пальцев прошлись по коже, желая избежать неприятного прикосновения, но кайросеки давало о себе знать. Ло не собрался церемониться. У него было предельно мало времени до того, как он станет официально самым ненавистным противником Мугивар, и старпом своего тупого капитана за две секунды окажется рядом и попытается искромсать хирурга в капусту. Стянуть одежду, пару раз ударить Луффи, чтоб он не брыкался (он слишком быстро приходит в себя, это раздражает) - дело минуты. Ло предпочел бы натянуть Мугивару с минимальной подготовкой, чтоб если уж порвать, то собственным членом, впитывая сознанием каждый звук, каждый стон боли и каждое болезненное сокращение напряженных мышц лежащего под ним тела. К сожалению, кайросеки лишал сил, но не блокировал способности дьявольского фрукта, и с своей заманчивой идеей, от которой стояло все, что только могло, Ло проигрывал фактам. На деле получалось совсем не так, как в мыслях, но при нем все еще была воля и она все еще действовала против любого фруктовика. По реакции Луффи Ло видел, что тот осознает происходящее и то, что именно его ждет, но это мало помогало при попытках что-то изменить. Ло было душно в его кофте с длинными рукавами, он потел от повышенного градуса, и кончики его пальцев подрагивали от нетерпения - он заметил это за секунду до того, как вцепился в бледные бедра Луффи, чтоб развести ноги. Теперь он неспешно расстегивал пуговицу своих джинс, но получилось все равно плохо, и от жара жажда царапала горло. Он не мог больше глубоко вздохнуть, а может перестал дышать вообще, когда пуговица наконец поддалась, а ширинка без проблем расстегнулась. Луффи не пытался свести ноги или отползи, и Ло даже допустил невероятную мысль, что Монки вполне могло на интуитивном уровне нравиться происходящее, только вот в глазах читалась лишь ненависть даже сквозь темноту, и эрекции не было. Конечно, кто-то типа Луффи был бы рад в такой ситуации только если б ему в задницу засунули мясо. Вот это конечно тема, вот это совсем другое дело. Но Мугивара в данном случае сильно обломился, потому что все, что мог предложить ему Ло - выебать так, что в полу останется вмятина, и согласие для Трафальгара было совершенно не принципиально. Может, если предложить Монки достаточно мяса, он сам в коленно-локтевую встанет, и уже не придется использовать кайросеки. Ло отогнал абсурдные мысли, стянул штаны и, пододвинувшись, вошел в младшего капитана. Дырка у Монки была что надо за счет его уникальных резиновых свойств, и Ло даже не стал использовать волю. Член и без того был плотно обхвачен со всех сторон. При таком положении Трафальгару бы хватило пары толчков, чтоб кончить - настолько он был перевозбужден, но обошлось без этого. Ткань кофты прилипла к телу и перья лезли в лицо, что Ло игнорировал, занятый куда более важным занятием. И Луффи, лежащий на спине и держащий перед собой руки с наручниками из кайросеки, практически не двигающийся, плотно сцепивший зубы и с мокрыми от пота волосами... У Ло хватило сил выдавить удушливое "блять", пока он продолжал трахать Монки рывками, прикрыв глаза. Звуков почти не было, только два свистящих шумных дыхания, шелест одежды и шлепки яиц об ягодицы. Черная, почти осязаемая темнота, обнимала за плечи, и дышать было практически нечем. Ло знал, что Луффи в спину, там, где задралась красная рубашка, впиваются доски кучей маленьких заноз, которые, возможно, уже вошли глубоко под кожу. И Трафальгару было приятно это знать, он получал удовольствие от мысли, что его стараниями независимый и чертовски гордый пират испытывает унижение и боль без возможности что-либо сделать, и, о сука, как давно Ло хотел это ощутить. Главное, чтоб все было тихо. Чтоб он смог потом без проблем оставить хорошо оттраханного Монки здесь и уйти, приветливо махнув Санджи или Нами, или Зоро - кто ему там первый встретится, пока они ничего не знают. А когда узнают, то он будет уже далеко отсюда. У Луффи имелось необычайное свойство: он был горячим, причем настолько, что Ло казалось, будто бы он касается бока недавно закипевшего чайника, а не чьей-то кожи. От такой температуры вкупе с плотным трением странно, что Ло еще не дымился, как и вся сраная коморка, в которой они находятся. Луффи не кричал и не говорил ничего больше, не плакал, но глаза его Трафальгар не видел - тот отвернулся, позволив мокрой челке скрыть их. Наверняка там стыд и осколки от подаренного унижения, и это не могло не радовать. Если б у Луффи встало б вопреки его чувству собственного достоинства, то это бы его вообще окончательно растоптало. К сожалению, если Луффи и ощущал какие-то отголоски удовольствия, то виду он не подавал, да и Ло намеренно в простату не целился. Он грубее и быстрее входил в напряженное тело с каждым разом, пока не сорвался на такой бешеный ритм, что Луффи даже вскрикнул. - Тшш, - сказал ему Ло, тут же закрывая чужой рот ладонью. По широко раскрытым глазам Луффи он понял, что попал в ранее упомянутый комок нервов. Видимо Монки не ожидал резкого электроудара приятных ощущений, и это отражал его удивленный внешний вид. - Я случайно. Ло подобрал такой угол проникновения, от которого при движении поскрипывал пол и едва заметно потряхивало пустые стеллажи, и Луффи опять дышал ему в ладонь, ожидая, когда же происходящее кончится, и он будет уже наконец свободен. Наверняка у него чесались руки съездить Ло по лицу и окунуть его башкой в сортир, избить до полусмерти, а может и до летального. Но Трафальгар не намеревался снимать с Луффи наручники. Он двинул бедрами пару раз, потом прикусил губу, из-под полуприкрытых век наблюдая, как от негодования вздуваются жилы на лбу и на шее у Монки. Темнота стала такой родной, что сквозь нее можно было различить даже мелкие детали. И когда это она обрела подобную прозрачность? Ло с силой вцепился в челюсти пальцами одной руки, пальцами в бедро - другой руки, пока кончал, и из его члена сочились остатки спермы. Луффи конечно же почувствовал это, и Трафальгар весело усмехнулся. Если б Монки мог бы убить взглядом, Ло был бы уже мертв. Он медленно убрал руки и с хлюпающим звуком вытащил член из чужой задницы, вытерся о ранее снятые шорты Монки под его пристальным взглядом и натянул свои джинсы. - Спасибо, - сказал Ло, касаясь тыльной стороной пальцев щеки Монки, и Мугивара дернулся. - Я хорошо провел время. Ло успел подняться и забрать с полки свою шапку, прежде чем услышал грузные шаги. Он замер, надев на голову убор, а потом улыбнулся. - Бывай, Мугивара-я, - сказал напоследок, прежде чем активировать комнату и исчезнуть. - Луффи! - шаги направились прямо к Монки. - Ты опять в кладовку залез?! - дверь резко распахнулась. - Я тебе ско... - Санджи оборвал себя на полуслове и заткнулся. Как-то без объяснений все стало предельно ясно. Если спросить у Ло, какую самую большую ошибку в жизни он совершил, то ответом будет не его союз с Мугиварой, который он сам же предложил, не его провалившийся план на Дрессрозе и не его сегодняшний поступок, нет. Для Ло все перечисленное имело определенное значение, но на данный момент он не считал это самой большой ошибкой в жизни. Самой большой ошибкой в жизни Ло было то, что он жив. И пока он жив, Луффи будет его ненавидеть.