Мусоропровод

Когда Луффи читает первые неутешительные новости, его вой раздается так внезапно и громко, что Робин роняет чашку с чаем. Жидкость разливается по палубе Санни и оставляет неровное темное пятно; мугивары тревожно смотрят в сторону источника звука. Липкий ужас вплетается в застывший полдень и навсегда останавливает время; жирными буквами на рябящей некачественной бумаге со стойким запахом чернил написано: "Трафальгар Ло доставлен в Импел Даун". Большая Тюрьма в шести днях пути от Таузенд Санни Го, и это - еще одна неутешительная для Луффи новость. С последнего раза, как он бывал там, ничего хорошего не произошло; с последнего раза, как он покинул ее, она стала еще злее, опаснее и страшнее. Луффи воет, стоя на коленях, карябая палубу своего корабля, а после сгибается и прижимается лбом к теплому дереву. Его напряженная фигура не отбрасывает тень под зенитным солнцем, никто не смеет подойти и тронуть его за плечо. Неважно, Король Пиратов или обычный матрос, перед Импел Дауном все равны. Эту крепость больше не взять штурмом и не пробить никаким оружием, и даже Луффи, бесшабашный и неудержимый в своем естестве Луффи, это понимает. Их альянс с Ло тяжелее, чем кандалы из кайросеки, и тоже тянет на морское дно; они оба связаны нелепыми обязательствами, Луффи не может, не хочет оставлять все просто так, хотя в какой-то момент его тело содрогается от воспоминаний, пропитанных сырым запахом Полярного Тана. Ло каждый раз говорит ему, что их альянс - это на всю жизнь; все эти перечни лекарств и длинные стерилизованные иглы шприцов, от которых сложно оторвать взгляд, или тускло мерцающие при операционной лампе скальпели, кровавые бинты, холодная роса конденсата, стекающая по внутренней обшивке подводной лодки так обильно, что та начинает ржаветь. Альянс с привкусом безысходности и скучных горьких таблеток на языке Ло, когда тот наклоняется; нодати, всегда стоящий рядом с кроватью; отсутствие тишины, постоянное гудение старых моторов. Впервые на Панк Хазард Луффи оставляет свои кровавые отпечатки кончиков пальцев, прикасаясь ко льду, и его тепла не хватает, чтоб растопить навалившие там снега. Красный на белом кажется неровной кляксой, такой же странной и инородной, как дыра в груди после Маринфорда. От высокой фигуры Ло, потерянной в метели, веет болезнью и смертельной опасностью; он протягивает свою ладонь с уродливыми символичными надписями и говорит "нет", когда Луффи спрашивает его, способен ли он на предательство. Когда они пожимают друг другу руки, пальцы Мугивары все еще кровоточат; на коже Ло - множественные печати скрепленной ими сделки; договор, заключенный на крови. Луффи понятия не имеет, как строятся альянсы, и улыбается почти непринужденно и легко, потому что совершенно не помнит катетера в вене или запаха медицинских лекарств. Ло помешан на привкусе вулканического пепла с нотками жженой плоти и ощущении чужого пульса под кожей; он следит за Луффи из-под низко надвинутого козырька кепки и ждет возможности приблизиться на максимальное расстояние, его забавляет, что Мугивара из раза в раз чувствует подвох, но не осознает, откуда его ожидать. Альянс, говорит Ло, не про самопожертвование, но, когда Луффи официально становится его союзником, он только и делает, что жертвует чем-то. Окровавленные пальцы заживают, а гноящаяся дыра в сердце - нет; на Таузенд Санни Го у Ло тень с глазами-одуванчиками, инородная и совсем для него чужая, но при свете дня он выглядит совершенно обычно. Его обходят десятой дорогой и ему не доверяют, и все, кто стоит рядом, так или иначе украдкой на него косятся. Он вызывает дискомфорт своим присутствием, будто олицетворяет сплошное несчастье; Луффи считает, что его экипаж скоро привыкнет, хотя сам не может расслабить напряженную и расправленную спину. С момента появления Трафальгара на борту каюта капитана впервые с момента создания корабля используется по назначению, и это - теперь самое нелюбимое место Луффи. Он помнит все в мельчайших деталях с мига, как они заходят в нее с Ло, и как тот медленно опускает с плеча свой меч; как он поворачивается и растягивает губы в улыбке, от которой тошнит; как глумливо щурит глаза. Ло говорит, что это - обязательная часть альянса, и у Луффи нет никакого опыта, чтоб сравнивать, насколько это близко к реальности. У него нет желания подчиняться, но когда его тянут на широкую и мягкую постель, он идет без возражений, стараясь не смотреть на Ло и вообще не думать о нем. Нужно быть абсолютным придурком, чтобы, зная о специфике такого сотрудничества, на него соглашаться, и Луффи успевает пожалеть десяток раз за прошедшие несколько часов о своем импульсивном и бездумном решении. Трафальгар груб и мало заботится о своем партнере; он пахнет йодом и морской солью, и Луффи кажется, что все, что он делает, - просто извращает своим существованием этот мир. Воздух удушливый и спертый, гнилой, отравленный, вся кровь от касаний Ло шипит в венах как перекись. - Нам обязательно это делать? - Мугивара жмурится и прикусывает губы, чтоб не застонать от омерзения и досады; Ло очерчивает свои следы на чужом теле, из ничего создавая внеземную карту другого мира со своими скоплениями черных дыр вместо звезд. Принуждение к такого рода вещам у Ло вызывает удовольствие, и это для него - самый лучший в жизни альянс. - Я или кто-то другой - какая разница? В альянсах со всеми приходится. Это звучит как финальный приговор, как последняя инстанция, которую не опровергнуть даже правильными аргументами, и Луффи просто мирится с ощущением влажной кожи, болезненного трения и чужого шумного дыхания, пропитанного лекарствами. Его принуждают к вещам, от которых он долго трет себя до красноты под горячим душем; несколько недель пути превращаются в ад, наказание, в котором каждый раз ничем не отличается от предыдущего. Ло тянет его за волосы или насильно открывает ему рот, когда Мугивара стоит на коленях; они оба капитаны, но не в равных условиях, и то, что требует за общую победу Ло, слишком много на него одного. Каждому, кто встречается Луффи, он советует никогда и ни при каких обстоятельствах не заключать альянс; он учится быть начеку, даже находясь в безопасности, и вздрагивать каждый раз, когда Ло появляется рядом и касается его поясницы, даже если знает, что это произойдет. Вынужденная интуитивная дрессировка; Трафальгар учит его делать то, что вне их сделки Луффи никогда не пригодится, и Мугивара терпит и скалится, и нехотя размыкает губы, когда Ло говорит ему "ну давай же". Ко всему можно привыкнуть, и Луффи, как любая другая тварь, способен на адаптацию такого рода. Он подчиняется неохотно и постоянно капризничает, покидая собственную каюту, как клетку, в которой его силятся запереть, и когда они сходят на берег Дрессроуз, он почти вздыхает с облегчением. Ло не до него, Ло эгоистично преследует собственные цели, и Луффи - снова - вынужден жертвовать всем, что у него есть, чтоб оправдать свою позицию в альянсе, просто потому что в его голову не приходит одна непогрешимая и простая истина - он и так делает слишком много. Он злится и копит обиду, вымещая ее на противниках; он никогда и никого не убивает, но перед глазами - кровавая пелена, и все, чего хочется - сбить костяшки рук о чужие лица. Мугиваре кажется, что Трафальгар жестокий и страшный человек, но потом он знакомится с Дофламинго, и все встает на свои места. В этом конфликте нет для него никакой роли, однако он все равно вмешивается, и Ло этим удивлен, потому что даже Ло знает, что он не заслуживает, чтоб его таскали на плечах и чтоб за него бились. Альянс есть альянс, и неважно, до конца жизни он или нет; вся кожа горит от фантомных касаний Ло, и Луффи ощущает, как его бьет мелкая дрожь. Он не может себе представить, как это - бросить на поле боя союзника, с которым повязан навеки, каким бы жестоким этот союзник ни был, и отныне Дофламинго - теперь тоже его забота. Даже пропитанный кровью и израненный до безобразия, Ло все равно не вызывает сострадания, и ему совершенно не стыдно за то, что он творит. Небо превращается в пропасть, когда над островом смыкается клетка; Луффи в этой клетке душнее, чем в клетке своей каюты, и Ло снова видит мир таким, каким привык видеть его с детства - через призму пожара и прутья решетки. Бой долгий и изнурительный, но Ло плевать на травмы и самого себя, пока Луффи, которого он так безжалостно использует, поднимается на ноги из раза в раз, доказывает существование чуда. Они оба - монстры, резонирующие в такт друг другу; Ло наблюдает за Мугиварой не отрывая стеклянных глаз, и к концу битвы Дофламинго приносят к его ногам. Луффи едва стоит, он укрощен и подавлен, но не сломлен, и он сделал все, что смог. Ло глядит на это подобие чудовища, которое так играючи приручает через силу, и в его полуживом сердце разливается чистый садизм, перемешанный с эйфорией от долгожданного возмездия. Мугивара смотрит загнанным зверем, когда Трафальгар ведет его в поле с подсолнухами, сжимая его ладони грубыми и не знающими любви руками, и целует с таким давлением, что Луффи теряется. Он после боя, и он совсем не настроен потакать Ло с его потребностями, но с этим он тоже мирится, потому что все происходящее - часть альянса. - Я никогда не дам тебя в обиду, - говорит ему Ло, когда дыхания на поцелуй больше не хватает, и Луффи впервые видит что-то живое в его глазах. Ло не врет - он действительно не позволит случиться с Мугиварой чему-то плохому, но это не значит, что он не обидит его сам. Все, что происходит позже, - лишь закрепление достигнутого результата, и Ло гордится тем, что у него получается. Благодаря его стараниям у Луффи нет и никогда не будет других альянсов, Трафальгар выражает своим маниакальные и безумные порывы кривыми и навязчивыми поступками, потому что с детства его не приучили поступать иначе. Вся нежность, которую он наблюдает на Таузенд Санни, отторгается им, но он завидует и скрипит зубами, ведь никогда не сможет так же. Он не способен имитировать вещи, которые не понимает, и все, что он предлагает Луффи - привыкнуть к своей грубости и смириться с этим бесконечным циклом токсичных отношений. Ло всегда и везде делает больно, и его тень с глазами-одуванчиками следует за ним даже там, где не светит солнце. На Полярном Тане эти глаза-одуванчики сияют грязно-желтым тусклым светом из темных пустых углов. Мугивара посещает подлодку не так уж и часто, и каждый раз ему тревожно ступать на ее металлический борт. Корабль Трафальгара пугающий, гулкий и будто бы пустой, он живет своей жизнью независимо от обитающей в нем команды, чье долгое эхо неторопливых шагов мечется из коридора в коридор. Чувство легкой паники, зарождаемой на атомном уровне и вдыхаемой в легкие вместе с воздухом, не оставляет ни на секунду; на Полярном Тане давление морской воды ощутимо даже если корабль стоит в порту. Незримое присутствие Ло можно найти в любом лезвии ножа, лежащем в самом неожиданном и нелогичном месте. Мрачный и кусачий Полярный Тан такой же бесконтрольный и беспокойный, как и его хозяин; все неказистые и выпотрошенные механические отсеки, где вибрирует мотор, схожи с разлагающемся монстром изнутри. Это совсем не похоже на солнечный Таузент Санни с запахом мандаринов и прогретой дощатой палубой; если прятаться от глаз Вселенной, то только на Полярном Тане, если теряться среди бесконечных переплетений одинаковых мертвых коридоров, то только там, где можно за каким-нибудь поворотом встретить Ло. - Нам обязательно использовать твой хирургический стол? Свет от операционной лампы, бьющий в глаза поверх плеч и головы Ло, похож на яркий огонек удильщика; Трафальгар не зря плавает по самому дну; Трафальгар ехидно улыбается, когда Луффи упирается руками ему в грудь. Гибкость и умение подстраиваться в альянсе - одна из важнейших вещей, которые нужно усвоить; Ло отводит чужие руки в сторону и говорит, что рано или поздно это случилось бы, и в их случае - лучше рано, а Луффи просто хмурит брови. Мир Ло до сих пор просвечивается через остроугольные пигментные пятна ослепительно-белого оттенка, оставившие оттиск на его костях; от Луффи пахнет скорой смертью и сотней костров - так пах горящий Флеванс, и в этом есть что-то родное и безобразное одновременно. Их альянс, говорит Ло, просто игра в рулетку, где в барабан вставлены шесть патронов, а значит не может быть осечки. И только когда на Зое Трафальгар касается шеи Луффи и наклоняется к нему за очередным болезненным поцелуем, Мугивара понимает смысл этих слов. Он поджимает кровоточащие губы, морщится от холодных пальцев на коже, смотрит в бесконечную чернь ночного неба, усыпанного волшебной пылью, и ему впервые жаль Ло, потому что такие, как он, никогда и никого не полюбят. Время, проведенное на Тоттленде, кажется бесконечным, и Луффи ощущает какую-то пустоту. Ему чего-то не хватает, но у него нет времени с этим разбираться, он плохо спит и постоянно трет лицо, будто пытается прийти в себя. От Ло нет никаких новостей, и что происходит в Вано, - тайна, но именно из-за этой нетипичной для альянса передышки Мугивара ощущает себя как-то не так. То, что он смертельно соскучился, он понимает уже на Вано, и его сердце переполнено горько-сладким тянущим чувством ожидания скорой встречи. Он не может найти себе покоя и не пытается это сделать, и когда Зоро кладет ему руку на плечо, чтобы задать немой вопрос "ну как ты?", Луффи просто молчит; все не то. Бесцеремонные касания, трогающие не только кожу, но и все, что под ней; легкое чувство неправильности и отторжения; руки, которые знают, как нравится и как не нравится; взгляд, вызывающий тошноту, но не дающий отвести от себя глаза. Луффи плохо с Ло, но и без Ло ему тоже плохо, и это - отвратительный альянс, из которого никогда не выйти. Мугивара близок к тому, чтобы возненавидеть своего союзника просто за то, что тот творит с его мироощущением, а Ло будто только это и было нужно. Все построенные тактики и планы возведены на руинах и боли; когда Луффи говорит: - Нам обязательно прямо так? Ло размазывает по его лицу кровь всех побежденных врагов, чьи трупы раскиданы по всему полю боя, а после целует, и это высшая степень извращения, какую только мог бы придумать Трафальгар. Ло связывает их с Луффи нитью прочнее нити судьбы, зависимость - это худшее, что с ними двоими могло случиться. - Я знаю, что на поле с подсолнухами тебе нравилось больше. Чтобы сунуться в Импел Даун, нужно быть безумцем; Луффи - чистое безумие напополам с безрассудностью, но одного безумца для этого мало. Он мог бы собрать весь свой флот, развязать войну и повторить Маринфорд, сравняв Импел Даун с уровнем моря, но он не делает этого, потому что очередной череды смертей ему не выдержать. Он ищет того, кто такой же умалишенный, как и он; кто согласится на эту авантюру без промедления; кто пойдет за ним и наравне с ним и не станет отступать в последний момент. Он приходит к Юстассу Киду, и Кид смеется ему в лицо, швыряя в него газету с недавней новостью, вся команда вторит капитану и смеется вместе с ним. Луффи - посмешище, стискивающее зубы и сжимающее кулаки; у Юстасса нет никаких причин помогать, он с этого ничего не заимеет, но в его глазах полыхает любопытство. Что ты в нем нашел, спрашивает его взгляд. Что он такого с тобой сделал, что ты начал за него переживать. Мугивара не может дать объяснений, он бледен как полотно, и его сердце судорожно бьется в ожидании ответа. Кид растягивает черные губы в усмешке и вскидывает подбородок, ногти на его здоровой руке накрашены матовым лаком. - Будешь мне должен. Мугивара в должниках - слишком соблазнительная причина; У Кида есть много вещей, которые он хочет сделать, и сделает, потому что теперь для этого появляется ресурс. - Стало быть, временный альянс? - спрашивает Луффи, размыкая тонкие губы, и его голос дрожит на последнем слове. - Да, - Кид кивает; у Мугивары от его ответа скручивает внутренние органы, ему хочется развернуться и убежать прочь. Он смотрит на свои руки, они мелко дрожат, и это первый раз после Маринфорда, когда он едва-едва справляется с эмоциональным давлением. Они не совсем правильно понимают друг друга; Луффи чувствует себя предателем, когда приходит в каюту Юстасса и распахивает дверь без стука. Кид не удивлен, лишь отрывает взгляд от карты, которую держит в руках, а после теряет к Мугиваре всякий интерес. На каравелле Кида как в большом роскошном особняке: слишком много ковров и шелка, тяжелые одеяла, подушки, кучами наваленные на кровать, и бордовые шторы, подметающие увесистыми золотыми кисточками пол. Вычурно, так мало пространства, и никакого эха, как на Полярном Тане, нет и в помине. Луффи сбрасывает на ходу сандали и забирается на кровать к Киду; матрас под ним движется, он мягкий и легко продавливается. Альянс есть альянс, неважно, временный или нет; Ло придется его простить, то, что происходит между ними, должно быть на всю жизнь, но без крайних мер Трафальгара из Импел Дауна не спасти. Он делает все, чему его научил Ло; все по правилам и по порядку, и он игнорирует удивленный взгляд Кида, когда тянет за язычок на молнии его штанов. - Какого черта? - спрашивает Юстасс, его вопрос звучит удушливо. - Заткнись, - говорит Луффи и наклоняется; здесь нет тени с глазами-одуванчиками и татуированных рук, придерживающих его за подбородок. Все приходится делать самому, через собственную инициативу, во благо цели; тогда, первый раз в собственной капитанской каюте, Луффи думает, что хуже, чем с Ло, быть не может, но он ошибается. Может. Прямо здесь. Прямо сейчас. "Нам обязательно?" - думает Луффи; в этот раз его вопрос остается без ответа, Кид просто закрывает глаза и отдается ощущению чужого влажного языка. Юстасс не умеет как Ло, не знает того, что знает Ло, и даже слишком старается для человека с его характером. Луффи не понимает, что происходит, и когда они заканчивают, он чувствует себя неудовлетворенным. Его тело покрыто чужими отметками, которые бесконечно зудят; Мугиваре хочется забиться в темное место и, вцепившись зубами в собственное запястье, горько плакать от неотвратимости происходящего. Он чувствует себя подавленным; альянс - действительно идиотская штука, и его правила делают больно. Кид не пытается разобраться в ситуации, и без того прекрасно видя, как его временного союзника ломает от происходящего; Луффи приходит к нему второй раз, потому что так надо, и его голова низко опущена; свет от торшера порождает глубокие тени на стенах и делает комнату как будто меньше; Кид откладывает книгу, которую читает, и наблюдает за Мугиварой. - Не надо, - говорит он, когда Луффи забирается на него, и его глаза влажно блестят. - К чему все это? - Часть альянса, - выдавливает из себя Мугивара и тянется к нему; Юстасс перехватывает его руки, и ему совсем не смешно. - Ты не обязан этого делать. - Но Ло... - Луффи проглатывает часть фразы, длинные пальцы Кида сильнее стискивают его запястья. - Я не Ло. Он разглядывает все эти гематомы на теле Мугивары и следы от зубов, все эти раны, отражающие несуществующую принадлежность; Луффи то ли чокнутый, то ли прирученный, обманутый самым злым способом и погрязший в болезненном незнании. Кид думает, что он больной, но он заблуждается; Ло был болен куда сильнее. Он и его методы так сильно вызывают отторжение, что Кид, не гнушающийся извращениями, испытывает неподдельное инородное отвращение, которое никак нельзя контролировать. Луффи - продукт высокоэффективной обработки; Трафальгар просто конченный, если действительно считает такой расклад дел альянсом. Киду очень интересно, что насчет всего этого думает команда Мугивары, но он не пытается это выяснить. Все, что происходит вне его корабля, не его дело. Они добираются до Импел Дауна быстрее, чем за шесть дней; с какой стороны не посмотри, это физически невозможно, но мугивары отрицают все законы мира, и на четвертый день их путешествие оканчивается у массивных грозных ворот. Им не нужно делать ничего, чтоб попасть в тюрьму; двери сами открываются, впуская их внутрь, и когда они заходят, так же резко закрываются, отрезая пути к отступлению. Ловушка, западня; это было ясно сразу же, как ворота начали движение; сложность не в том, чтоб войти, а в том, чтоб попытаться выйти. Луффи единственный, кто знает, как миновать все шесть этажей; от этого места мороз по коже и неприятные воспоминания. Чтоб пройти эти уровни, приходится один за одним терять своих товарищей и верить, что в конце всего этого они снова встретятся; повсюду кайросеки и бесконечные крики, тюрьма гудит и дрожит, содрогаясь каждый раз, когда где-нибудь настает кульминация боя. Мугивара стирает сандалии о гладкий холодный камень и не ввязывается в драки без особой необходимости; с Кидом в сражениях они срабатываются лучше, чем с Ло. Юстасс то и дело кидает нечитаемый взгляд на хмурого Луффи; когда Мугивара серьезен и задумчив, он практически идеальный партнер в бою. Луффи не до этого, Луффи переживает так же сильно, как когда библикарта Эйса истлела почти до конца, и когда на его пути появляется Магеллан, это не становится большой проблемой. Они сражаются на пятом уровне двое против одного; Луффи со своим иммунитетом крепче, чем Кид, и он берет основную часть атак на себя. Когда Юстасс в очередной раз отлетает от Магеллана, несмотря на нагромождение металлического оружия на своей левой руке, поврежденный пол под ним рушится, и он проваливается на последний этаж, куда они держат путь. Это похоже на дно колодца, но без воды; сумрачное темное место, где единственный свет - проблески с пятого этажа сквозь дыру потолка. Кид поднимается и стряхивает с шубы бетонную пыль и мелкие крошки, изо рта вьется пар, внизу так холодно, что он начинает зябнуть. Шестой этаж пропитан безнадегой и обреченностью, вечное заключение без права увидеть солнце; Юстасс колеблется, ему кажется, что Ло в целом заслуживает подобный исход. Вместо того, чтоб вернуться и помочь Луффи, Кид идет между камер, сквозь решетки которых из мрака на него смотрят злые удивленные глаза. По всему этажу разносится одинаковый дробный стук - заключенные находят в себе силы бить своими кандалами о стены, задавая гулкий бой; все эти монстры, существующие здесь без еды и воды, истощенные и ослабленные, все еще достаточно сильны, чтоб противостоять силе морского камня. Юстасс находит Ло почти в самом конце коридора в одиночной камере, после которой следует лишь вереница пустующих клеток-коробок. Трафальгар прикован цепями к стене, стоя на коленях; он изранен, что совсем не удивительно в его состоянии, но он в сознании, и когда Кид подходит ближе, Ло поднимает голову. Его челка падает на лоб, не скрывая усталых глаз, в уголках разбитых губ корка крови. - Тебе стоит сдохнуть здесь, - говорит Юстасс вместо приветствия, и рот Трафальгара расходится в бредовом подобии на улыбку. - Я бы оставил тебя тут догнивать свое существование. Как жаль, что это не мне решать. - То, что он придет, было лишь вопросом времени, - отвечает Ло хриплым голосом, Кид щурит глаза. - Твои методы строить альянс абсолютно ебанутые. Я никому об этом не сказал, и я пожалею. Мне стоило бы прямо сейчас пойти и сделать это вместо того, чтоб так непринужденно с тобой пиздеть, правда ведь? - ему хочется схватиться за решетку, и он едва сдерживает себя. В глазах Ло разверзается огненная геенна; тень с глазами-одуванчиками нависает за ним, угрожающе большая и живущая как будто отдельно от своего хозяина. Киду кажется, что она способна прямо сейчас появиться за его спиной и убить его. - Что между вами было? - Лучше бы ничего, - отвечает Юстасс, и этого достаточно, чтоб Ло рывком подался вперед. Цепи на его руках натягиваются, не давая отстраниться от стены дальше своей длины, все порезы и раны кровоточат, пропитывая и без того грязную одежду, но Трафальгар не чувствует боли. Она так давно в его теле, что ему некомфортно, когда ее нет. - Что? Я не расслышал, - хриплый голос опускается почти до шепота. - Повтори. Раздается аномальный грохот, и в потолке появляется еще одна дыра. Луффи спрыгивает, неуклюже приземляется и едва держит равновесие. Он ужасно измотан и ослаблен, и перед его глазами все плывет. Ему кажется, что он готов свалиться прямо сейчас; все, что его держит, - сила воли. Он видит фигуру Юстасса впереди и идет к ней, шатаясь и то и дело запинаясь о неровности бетонной плитки на полу. Кид смотрит, как Мугивара становится ближе, и отступает от решетки на два шага. В руках у Луффи - тяжелая связка ключей, на которой есть один-единственный нужный ему. - Торао, - он видит Ло и улыбается с таким облегчением, что у Кида сводит скулы. Юстасс некоторое время наблюдает, как трясущимися руками Мугивара отпирает решетку, а после заходит в камеру, во тьму, туда, куда навсегда утоплен Трафальгар. - Я подожду снаружи, - наконец говорит Кид и разворачивается, чтоб уйти. Луффи кидает короткое "спасибо", ему уже не до Кида; тень с глазами-одуванчиками скалится и клацает зубами. Когда Мугивара оказывается близко, все чужие отметки отчетливо видны; они движутся и меняют контур, как и любые предметы в темноте, теряют первоначальную форму и бесконечно пульсируют. Все три цепи одна за одной ослабевают и с лязгом падают на камень; Ло не трет саднящие запястья, Ло толкает Луффи на пол и нависает над ним, продолжая вглядываться в его черты. Все действия Юстасса в совокупности ни разу не заставили сердце Луффи биться так быстро и больно, как заставляет Ло одним своим движением или взглядом; он изранен до неузнаваемости, но он рядом, и все, что было с Кидом, Мугиваре кажется одной большой фатальной ошибкой. С Ло никакие другие альянсы больше не нужны, достаточно одного, такого неправильного, аморального и до тошнотворности приторного. - Это что? - Ло обводит укусы Юстасса и хмурится, у Луффи виноватый насупленный взгляд нашкодившего котенка, и ему действительно безмерно стыдно. Ло не за что его винить, Мугивара делал так, как он его учил. - Правила альянса, - отвечает Луффи, Трафальгар смотрит на него долго, слишком долго, и от этого начинается резь в глазах. Их слушают десятки заключенных в надежде, что, уходя, эти двое захватят их с собой; Ло даже не вспоминает, что кроме них на этаже кто-то есть. - Мугивара-я, - Трафальгар наклоняется и совсем несвойственно ему мягко целует Луффи в уголок рта своими сухими потресканными губами. - Никогда больше. От того, как звучит его голос, хочется спрятаться за что-то и закрыть глаза; слишком страшно, слишком угрожающе, но это - малая плата за то, на что они идут. Ло говорит, что альянс - это про уважение, но Ло не умеет уважать, Ло умеет только унижать. Они не виделись слишком долго, и второй поцелуй уже такой, какой должен быть - с привкусом крови, пепла и медовых одуванчиков на языке. Трафальгар лезет ему под одежду, игнорируя, что его союзник на грани потери сознания; и когда ему приходится несколько раз ударить Мугивару по щеке, чтоб он не отключился, Луффи спрашивает: - Все то, что мы делаем, для альянса правда обязательно? А Ло отвечает ему: - Правда.