Мусоропровод

— Никто не даст тебе годичный отпуск, ты и так ничего не делаешь, — сказала Нами, Луффи закатил глаза. — В честь дня рождения, — протянул он. Все присутствующие переглянулись; на маленькой кухне было тесно, но солнечно; за окном стоял погожий майский денек, и сейчас — половина второго. Самое время приступать к обеду; пир в честь именинника должен был вот-вот начаться. Санджи курил свои мерзкие сигареты, намешивая загадочное варево в большой кастрюле; Ло рядом с ним лениво резал лук полукольцами; готовить для огромной оравы гостей — деятельность малоприятная, и он, как хозяин квартиры, счел своим долгом взять часть обязанностей на себя. Они жили с Луффи в однушке с начала зимы; спустя столько времени Ло уже не представлял это жилище без своего парня с его оголтелыми друзьями, раскладывающими настольные игры на полу единственной комнаты. Он научился аккуратно переступать через заснувшие где попало тела и не злиться на то, что утром Нами слишком часто тусовалась в ванной; это его новый сумасшедший круг общения, от которого никуда не деться. Зоро понаблюдал за тем, как Санджи стряхивал пепел в жестяную банку, приспособленную под подобный случай, и недовольно сказал: — Я еду с этой отравой хавать не буду. — Да не хавай, больно надо, — ответил ему Санджи и злобно зыркнул в его сторону. — Опять уронишь бычок в свой супец. — Ни разу такого не было! Луффи растянулся на пустом столе, изнывая от голода; завтрак был плотным, но давнишним делом, и после длительной прогулки через парк аттракционов хотелось догнаться. — Ну когда там уже еда-то будет? — хныкал он в стол, делая драматичный умирающий вид; когда касалось еды, его актерские способности расцветали и поражали воображение. — Как ты с ним живешь? — деловито поинтересовалась Нами, устав от бесконечных стенаний; Ло взглянул на нее насмешливо. — Ты хотела сказать, с вами? — Ой, не надо утрировать, — она намотала рыжую прядь на наманикюренный указательный палец и склонила голову к плечу. — Мы не так уж и часто здесь бываем. — Всего лишь семь дней в неделю. — Шесть, — поправила она. — Это, конечно, значительно меняет суть. Ло не упомянул о Зоро, который приходил сюда ночевать; его дом находился в противоположной стороне, и он постоянно путал маршрут, заваливался к Луффи ближе к одиннадцати и отрубался в первом же углу, на который натыкался. Однажды он вообще принес с собой раскладушку, и Ло долго и с ненавистью наблюдал за ним с кровати, не в силах уснуть под невыносимый храп. Это было бы почти по-семейному уютно, если б не тотальное вторжение в личное пространство; Ло сначала бесился, потом принял это как данность; для Луффи запретные границы вмещали всех его друзей, просто Ло среди них находился чуточку ближе. — Я ща умру, — Луффи выпрямился, чтобы снова трагически упасть челом на стол и ненатурально разрыдаться; все дружно издали «ой, бляяя» и возвели глаза к потолку. — Как мне пережить эти ужасные полчаса, когда я на грани истощения? — Это мы тут на грани истощения, дубина, — сказал Санджи и потушил окурок в жестяной банке, чтоб через десяток секунд закурить новую сигарету. — Истощения нашего терпения. Ло хмыкнул; что ни говори, это так, но действительности соответствовало лишь наполовину. Друзья Луффи любили его любого, даже когда он был ужасно раздражителен или попадал в неприятности. — Можем отвлечься, — сказал Трафальгар и передал Винсмоку доску с нарезанным луком. На очереди был болгарский перец, а после — морковка соломкой. — Сыграем во что-нибудь? В представлении друзей Луффи, «сыграть во что-нибудь» — это открыть огромную коробку с Dungeons & Dragons или разложить на столе карту Анчартеда. Был случай, когда Усопп притащил последнюю плойку, и они всей командой болели за играющего, с замиранием сердца наблюдая за происходящем на экране. Ло вообще не понимал, почему именно их с Луффи квартира стала точкой общего сбора, тем местом, куда они все постепенно стекались. Наверное, дело было в самом Луффи, он — сердце их компании, связующее звено, и окружающие притягивались к нему особой невидимой гравитацией. — Во что? — поинтересовался Зоро, разлепив сонные глаза; он почти дремал на стуле, с каждой минутой все больше сползая вниз. Под конец торжества он прикорнет у ножек стола, где его заботливо накроют мягоньким пледом. — В "Тридцать секунд", — сказал Ло, вычищая из перца семечки. — Ведущий задает десять вопросов, на которые нужно честно ответить за отведенное время. Раздумывать над ответом нельзя, говоришь первое, что придет в голову. — О-о-о, — протянула Нами, — звучит любопытно. А какая направленность? — Любая. Можно задавать научные вопросы, можно — что-то личное. Разницы нет, суть в том, чтоб ответить честно и быстро. — Как «Правда или действие», только без действия, — произнесла Робин, отрывая взгляд от книги. В ее руках был какой-то популярный готический роман, переполненный призраками и страшными замками; она загадочно улыбнулась, и по ней было видно, что идея пришлась ей по душе. — Можно, я начну? — Зоро поднял руку, как в школе, подчеркивая свою непреодолимую мотивацию поучаствовать. Его лицо было хмурым и ничего не выражало, он источал такое сильное желание играть, что его подмывало отрубиться с минуты на минуту. — Ну давай, — сказала Нами, — валяй. Я засеку время. Она достала телефон из кармана узких джинс; можно было изумиться тому, как он вообще помещался в столь маленьком пространстве, но это была тайна, которую Нами никогда никому не рассказывала. Она открыла секундомер, положила смартфон на стол и подперла подбородок ладошкой. — Кому будешь вопросы задавать? — спросил Ло. — Мишенебровому, — ответил Зоро, и Санджи медленно повернулся с ложкой в руках, сердито дымя сигаретой. — Слышь… Нами отмахнулась от желания Винсмока завязать потасовку, запустила таймер и с умным видом скомандовала: — Начали! Зоро без запинки сказал первое, что пришло ему на ум: — Сколько планет в солнечной системе? — Восемь. — Самый большой океан мира? — Тихий. — Ты кладешь отраву мне в еду? — Постоянно. — Я узнал все, что хотел, — произнес Зоро и скрестил руки на груди. — Этот ублюдок пытается меня убить. — Чтоб тебя убить, достаточно квартиры из трех комнат. Ты заблудишься и умрешь от голода. — Я отлично ориентируюсь на местности! — Ты до сих пор не можешь запомнить, где у Ло с Луффи туалет! — Я не виноват в том, что они постоянно перестраивают свою хату! — Ага, — выдала Нами и обнулила таймер, пока парни выясняли отношения. — Кто следующий? — Давайте я, — Робин перевернула книгу корешком вверх и положила ее на стол в раскрытом состоянии. — Ло, ты не против, если я тебя поспрашиваю? — Нет, — он дорезал перец и плавным движением пальцев по лезвию снял остатки прилипших овощей. — Засекай, Нами. — Ла-а-а-адно, — Белл-мере навела палец на кнопку плея и переместила взгляд с Ло на Робин. — Готовы? Они синхронно кивнули, и Нами нажала кнопку. — Сколько человек проживет без кислорода? — Около пяти минут. — Самая болезненная смерть? — Сгореть заживо. — Назови три ассоциации к слову «пограничный». — Расстройство, таможня, терпение. — Что может находиться в подвале? — Труп. — Ты способен убить человека? — Да, — Ло кинул на Луффи выразительный взгляд. — Две причины, почему стоит жить. — Кофе, — Ло на секунду замешкался. — Близкие люди. Робин многозначительно хмыкнула. — Ты боишься замкнутых пространств? — Только если в них находитесь все вы. — Если бы ты собирался убить себя, какой способ ты бы выбрал? — Повешение. — Твой главный источник раздражения? — Моя работа. — Если откроешь новую звезду, то в честь кого ее назовешь? — В честь одной из восьми муз. Ло с Робин посмотрели друг на друга, и Нико улыбнулась; ее забавляли ответы Трафальгара, они всегда находили общий язык чуточку лучше, чем со всеми остальными; Луффи в это уточнение не вписывался, Монки с Ло находил общий язык в любом смысле данного слова. — Это было просто ужасно, — сказал Луффи. — Вы че ваще обсуждали? Жесть какая. — Нормальные темы, — Ло пожал плечами; Монки надулся, как рыба фугу, и положил подбородок на скрещенные на столе руки. Его ладони лежали на нижней части плеч, он откровенно скучал, и, чтобы хоть как-то себя занять, произнес: — Поспрашивай меня, Ло. — Подождите, — Нами глубоко вздохнула и выпрямилась на стуле. — Я пока не готова к той порции кринжа, которую вы планируете выдать. — Кринжа, — повторил за ней Луффи и расхохотался. — Да ты льстишь нам. — Вот поэтому тебя все и считают отбитым, — невозмутимо сказал Трафальгар; Монки недовольно цокнул и небрежно махнул рукой, предлагая ему не вредничать. Ло немного сомневался в своей возможности задать правильный вопрос; он знал о Луффи все, и что тогда спрашивать в этом случае? — До сих пор смеюсь с того, как вы познакомились, — сказала Нами и улыбнулась; это была история, достойная того, чтоб ее рассказывали; смотря на Ло, Луффи с трудом верилось, что год назад он встретил его на городском бульваре ранним вечером. В тот день тоже был его день рождения; это двойной праздник: его именины и годовщина их отношений, а потому размах посиделок шире в полтора раза. Луффи никогда не задумывался о том, что ему нужен кто-то, кого он бы считал своим партнером; не задумывался до тех пор, пока не увидел Ло среди толпы одинаковых людей в весенних ветровках. Ло шел в компании Бонни и Кида и даже не смотрел в его сторону; Луффи, как придурок, пялился на него так пристально, что не слышал, как его позвали по имени. Это было очень легко — найти Трафальгара взглядом среди прочих; он был одет в бежевый мешковатый свитшот и темные джинсы, в петельках которых болталась металлическая цепочка. Луффи видел гетерохромию, поликорию и аниридию; видел много раз, иногда это было жутко, иногда — завораживающе, но желтые мутагенные глаза он не видел еще никогда. Радужка как у дракона; Ло носил пирсинг в левой брови и тонкий золотой крестик на сусальной нити в правом ухе, который раскачивался, когда Трафальгар, говоря что-то, небрежно жестикулировал. Его кроссовки подсвечивались безукоризненной белизной в оседающих на город первых сумерках; он был красив, красивее всех прочих, и смешно изламывал брови домиком, когда его лицо приобретало ироничное выражение. Монки в тот вечер преградил ему дорогу, появившись буквально из ниоткуда; он не представлял, как начать диалог и что сказать, чтобы произвести нужное впечатление; он хотел понравиться Ло, и все, что он сделал, — вытянул свой кулак и произнес: — Отбей. Ло это позабавило; позабавило то, как непринужденно и без повода нарушили его границы; рука Монки была неплотно сжата, будто между пальцами что-то находилось; Ло отбил его кулак, надеясь получить взамен сладкий презент из ладони, но в руке у Луффи не было никакой шоколадки. — А теперь ты идешь со мной, — сказал Луффи, защелкивая на запястье Трафальгара браслет наручников, и Ло за ним пошел, потому что происходящее было уморительным. — За что я арестован? — спросил он, разглядывая чернявый затылок Луффи; они были соединены наручниками и не знали имен друг друга, не знали ничего, даже долбанного знака зодиака, чтоб проверить свою совместимость. — За кражу чужого сердечка, — сказал ему Луффи, поворачиваясь, и улыбнулся так, что Ло понял в тот момент — не зря пошел. Он ни разу не пожалел о своем решении; приговоренный к пожизненному заключению в самых комфортных условиях на свете, Ло думал о том, что это лучшее задержание за всю его жизнь. Перемазанная в горчичном из хот-дога соусе Бонни безудержно хохотала за спиной, снимая происходящее на телефон; Кид еще долго над ним подтрунивал, на каждой пати вспоминая это пятое мая. — Зачитайте мне, пожалуйста, мои права, — шутливо попросил Ло, и Луффи на полном серьезе ему ответил: — У тебя есть право поцеловать меня прямо сейчас. После подобного начала отношений Ло действительно не знал, что можно спросить у парня, о котором ему было известно все до мозга костей, но он сам затеял эту игру, а значит, как и все, должен подчиняться ее правилам. Тем более когда в его планах было кое-что чуточку более значимое, чем праздничный ужин и огромный карамельный торт. — Я готов, — сказал Луффи, и Нами кивнула; она ожидала увидеть шоу, они все ожидали, и, когда секундомер начал третий отсчет, Ло спросил: — Байк или машина? — Байк. — Гараж или парковочное место? — Гараж. — Дорогой ресторан или фастфуд? — Фастфуд. — Море или горы? — Море. Друзья Луффи переглянулись, не понимая сути односложных вопросов, ни капли не похожих на те, что звучали ранее; Монки, чувствуя недоумение, приподнял бровь и посмотрел на Ло. Тот нарезал морковку, никак не реагируя на внезапно повисшую тишину. — Кот или собака? — Собака. — Коттедж или квартира? — Коттедж. — Два этажа или один? — Два, — с сомнением ответил Луффи. — Веранда или беседка? — Ло, — сказал он, — мне кажется, это немного не то. — Ответь: веранда или беседка? — Веранда. — Ты выйдешь за меня? — Да, — слово слетело с языка прежде, чем Луффи успел осознать его смысл. Ло поднял свои ненормальные драконьи глаза, наблюдая весь бешеный спектр эмоций, который сменялся на лице его парня за прошедший десяток секунд. Тишина действительно оглушала, и Луффи с запозданием произнес: — Что ты сейчас сказал? — Ты выйдешь за меня? — повторил Ло; секундомер на телефоне Нами продолжал отсчитывать никому не нужное время. Луффи поднялся со своего места, шумно отодвигая стул; Ло достал из кармана штанов простое обручальное кольцо, самое примитивное, без каких-либо украшений; в солнечном свете оно сияло так ярко, что хотелось зажмуриться. — Да, — сказал Луффи; весь мир на секунду забыл о том, для чего нужны легкие. Ло протянул ему ладонь, предлагая принять его предложение всецело и без условностей; Монки осторожно поднес пальцы к нему, и кольцо скользнуло по бледной коже и село на фалангу как влитое. — Я хотел сделать это после ужина, но раз мы уже обсудили планы на дальнейшую жизнь, то не вижу смысла затягивать. — Не ври мне, — Монки приблизился к нему, выдыхая эту фразу в чужие губы. Ло слегка сощурился, разглядывая дрожащий зрачок темных глаз. — Ты собирался это сделать заранее. Все таращились на них в безмолвии; Ло воспользовался случаем, чтоб поцеловать Луффи; на секундомере время давно вышло за рамки двух минут, и, когда поцелуй затянулся в громовой тишине, Нами шепотом спросила: — Ребята, а когда можно будет снова дышать?