Ведьмак

      — Чего ты добиваешься, ведьмак? — грозный голос Намджуна отбивается от каменных стен подземелья, куда пару часов назад притащили Чимина, связанного по рукам и ногам.       Как парень и предполагал, их уединение с Чоном должно было когда-то закончиться. Теплые вечера в объятьях любимого человека оказались для Чимина самыми приятными воспоминаниями за всю его странную жизнь. Именно странной считал ее Пак, она, как замысловатые узоры на оконном стекле, чем холоднее становится погода, тем они красивее. Так и его жизнь — чем больше эмоций приносили ему люди, тем сильнее ведьмак чувствовал, что живой.       Чонгук уже не мог придумать причин для того, чтобы остаться, а Пак не находил больше сил удерживать инквизитора возле себя. Хотелось отправиться с ним, несмотря на то, что могло ожидать. Чон не просто так настаивал на том, чтобы отправиться одному, он боялся, впервые в жизни парень боялся за чью-то жизнь. Да даже сохранность своей никогда не вызывала столько беспокойства и тяжелых раздумий. Парень определенно точно знал, чувствовал, что случится, притащи он Чимина в столицу. И никогда в жизни его предчувствия не были настолько близки к правде. А Чимин не понимал его такой тревоги и злился, даже видя обожание в любимых глазах, не хотел понимать, считая, что Чону он больше не нужен. Изначально был не нужен, просто теперь перехотелось его убивать. Эти мысли сжирали молодое сознание изнутри. Хоть парень и гнал их изо всех сил.       Когда поднималась тема о возвращении Чона домой снова, один хмуро обещал, казалось, невыполнимые вещи, а другой дулся и обижался, но все равно крепче прижимался к телу, обвивая его, стараясь насытиться прикосновениями. Отпускать не хотелось совсем. Казалось, сердце выпрыгнет из груди, только при одной мысли об этом. Когда только добился взаимности — не самая радужная перспектива тут же ее потерять. И успеть пожалеть о взбалмошном поступке ведьмак просто не успел. И даже зная о исходе своего поступка, все равно не изменил бы своего решения.       — Ну и натворил ты делов, парень, — потирая виски, говорит Нам, явно уставший от бесполезных разговоров.       Он задает Паку вопросы уже где-то около часа, изрядно вымотав парня. От грозного взгляда воина коробит до кончиков пальцев на ногах. В подземелье холодно и темно, помещение освещают лишь пара тусклых факелов на стене, а ведьмак уже практически не в состоянии адекватно реагировать на происходящее.       Как только Чим ступил за ворота города, его тут же схватила стража, как и предрекал Чон, приводивший доводы к тому, что парню не следует отправляться с ним. Двое суток Чимин исправно ждал. Метался из угла в угол, ронял из рук предметы, сходил с ума. На третью ночь, когда ведьмак смог ненадолго уснуть беспокойным сном, Пак увидел решающую судьбу картину. Огонь. Много огня, в огне было все его тело. Но самое ужасное, в этом сне была не его смерть. На городском костре спиной к спине вместе с ним стояли ещё два человека. Сердце сжалось, забилось в страхе с огромной скоростью. Парень проснулся в холодном и липком поту. Крики ужаса до сих пор стояли в его ушах, тело трясло, а разум не хотел верить. Не долго раздумывая о последствиях, ведьмак ринулся в город сам.       — Что ты сделал? — выдергивает из воспоминаний холодный голос. — И как это исправить? Слушай, я не хочу тебя убивать, но если не исправишь то, что натворил с Чонгуком, мне придется.       Чимин поднимает полный отчаяния и непонимания взгляд, спрашивает:       — Что с ним?       — Издеваешься? — иронично произносит Ким. — Да он с ума сошел! Это ты сделал.       — Я не понимаю… — резкий удар тяжелой ладони резко прерывает ведьмака, по губе стекает тонкой струйкой кровь, а в ушах оглушающий звон от удара.       — Я верну нам Чона, я сделаю все, чтобы он одумался, — шипит ему прямо в лицо Нам. — Даже если придется замучить тебя до полусмерти. А если нет… — речь его прерывает скрип подвальной решетки, и в камеру входит маленькая фигурка в черном капюшоне.       — Намджун. Он снова… — удрученно проговаривает вошедший. — Я… я просто не знаю, что делать. Он неуправляемый.       Оба находившихся в камере напряженно замерли и перевели взгляд на вошедшего парня.       — Господи, Намджун! — видя кровь на лице ведьмака, в ту же секунду подлетает к тому, осматривая свежие ссадины на губе. — Ты обещал его не трогать!       Парень, скинув капюшон, садится напротив Пака, обнажая при этом очаровательные эльфийские ушки. Поворачивает тонкими пальцами лицо за подбородок в разные стороны, внимательно осматривая на наличие еще каких-либо повреждений. Чимин удивленно смотрит на эльфа, не в силах скрыть свое восхищение. Юн, обращаясь к Киму, бросает, чтобы тот шел разобраться с Чоном сам, и просит отправить сюда кого-нибудь с аптечкой.       — Я только обработаю, — тихонько проговаривает Юнги, когда уже Нам покидает помещение, а в дверь проходит парнишка-лакей с небольшой шкатулкой в руках.       — Я никогда не видел эльфов, — зачарованно шепчет Пак, не в силах увести взгляд от ушей парня. Но затем судорожно пытается собрать мысли, задаёт главный вопрос:       — Что с Чонгуком? Где он? — а на глаза уже наворачиваются крупные капли слез.       — Да все в порядке с твоим Чонгуком, — начиная обрабатывать ранку, лукаво произносит эльф. — Он просто влюблен. Намджун запер его в комнате. Он чуть ползамка не разнес, узнав, что тебя схватили, — тонких губ касается легкая улыбка, когда парень видит облегчение, читающееся в глазах Пака. — Намджун думает, что ты заколдовал его, — тут же мрачнеет Юнги.       — Я ничего такого не делал! — тут же подрывается Чим.       — Успокойся, успокойся, парень, — прижав руки к плечам ведьмака. — Я знаю, знаю, — примирительно поглаживает, слегка приводит в себя.       — Я могу его увидеть? Мне нужно его увидеть! Мне нужно ему сказать… — всхлип ведьмака тихим гулом отражался от стен, вызывая у эльфа мурашки. Ему стало почему-то очень жаль этого парня.       — Не уверен на счет того, чтобы увидеть, но я, возможно, смогу передать ему что-то. Что ты хочешь ему сказать?       — Пусть он отступится, иначе умрет.       Слова ведьмака вводят Юнги в минутный ступор.       — Ты уверен? — переспрашивает, возможно, неправильно понял или услышал.       — Их сожгут. Обоих, — на Пака начинала накатывать истерика, граничащая с паникой.       — Кого? Кого обоих? — трес за плечи Чимина ничего не понимающий парень, пытаясь привести в чувства.       Ответить Паку не удалось из-за скрипа входной двери. Гулкие шаги раздавались по темному коридору, предвещая конец разговора молодых людей.       — Я попробую поговорить с ним, — тихонько шепнул эльф. — Не отчаивайся.       — Что вы тут развели? — снова голос Намджуна раздался в комнате. — Даже смотреть смешно.       Ким жестом приказал Юну покинуть помещение, и тот беспрекословно выполнил. На прощание лишь кивнув Паку головой.       — Ну что, солнце, — подозрительно мягко проговорил Ким, как только дверь за Мином захлопнулась, звонко брякнув замком. — Что мне с тобой делать?       Воин обходит связанного на стуле Пака, вставая за спиной парня, которого уже начинало немного трясти от изменившейся интонации голоса совсем рядом.       — Я, конечно, могу просто выбить из тебя то, что мне нужно. Но это скучно. И насколько я успел понять, ты все равно не сможешь уже ничего исправить, — холодные ладони ложатся на тонкую шею и пальцы слегка сжимают горло, вызывая лёгкое головокружение.       — Поиграем, солнце? — притворно ласковый шепот над самым ухом. — Думаешь, наш Чонгуки действительно дорог тебе?

***

      Юнги, запудрив охране мозги, пробирается на этаж, где находится комната Чона, парень здорово рискует, но выхода просто нет, уж очень убедительными казались слова и состояние Пака. Озираясь и вздрагивая от каждого шороха, эльф добирается до заветной двери, за которой подозрительно тихо. Юн тихонько стучит по деревянной поверхности, слышит какое-то копошение и замирает в ожидании.       — Чонгука… — осторожно тянет он в замочную скважину и тут же слышит взволнованный голос Чона.       — Юнги? Ты видел его? Где он? Что с ним делают, Юнги? — на секунду эльфу послышались истеричные нотки в голосе друга. Парень тихонько, чтоб не привлекать лишнего внимания, продолжил разговор:       — Я только от него. С ним, вроде, все нормально, не считая разбитой губы. Нам всегда был не очень-то сдержан. Но… Чонгук… — тяжело вздохнув, Юн пытался сформулировать полученную обрывочную информацию. — Он говорил странные вещи, — потухшим голосом произносит эльф.       В ответ слышит гулкий стук по двери и чуть раздраженный голос инквизитора.       — Глупый ведьмак! Я говорил ему остаться.       — Гуки, он сказал мне кое-что. Точнее, попросил убедить тебя… — секундное молчание, казалось, натягивало нервы Чона. — Он просил, чтобы ты отказался… — резкий удар по двери с обратной стороны прервал говорившего.       — Юнги! Думай, о чем ты говоришь!       — Чонгук, он сказал, что вас сожгут! — не выдерживает Юн, срываясь на крик. — Тебя и еще какого-то парня. Я боюсь, боюсь за тебя, Чонгук.       Молчание затянулось еще на несколько долгих минут.       — И еще, — через некоторое время снова заговорил эльф. — Намджун, он странно себя ведет. Я… я в растерянности, я не знаю, что делать.       — Юнги, — подает голос Чон. — Тэхен. Он в столице?       — Причем тут он, Гук? Я не по…       — В городе или нет? — в ответ тихое и обиженное «да» и стон отчаяния из-за двери.       — Он и есть второй парень, Юнги.       — При чем тут он? — не понимает Мин. — О господи! — информация с натугой, но просачивается в мозг, и эльф оседает на пол. — Не может быть…       — Юнги, ты должен найти его. Не знаю под каким предлогом, но ты должен увезти его и спрятать. Он не должен знать, что Чимин здесь. Этот парень… У него абсолютно нет головы. Он может пострадать.       — Да, Чонгук, я все сделаю, — и снова молчание на добрых пару минут. А затем Юн подает голос снова:       — Твой ведьмак. Он очень красивый… Не дай ему умереть, — затем так же тихонько поднимается на ноги и покидает коридор за считанные минуты до возвращения охраны.       Всю дорогу до монастыря, на который Ким променял академию, Юнги думал о будущем. Если Нам задумал недоброе, ему стоит как-то повлиять на ситуацию, но что может противопоставить жалкий эльф против слова знатного воина. Его-то и слушать станут в последнюю очередь. И если Юн правильно понял, то Чимин уже и вовсе не жилец, так что нужно не дать Чону наделать глупостей. Хотя, кого он обманывает — сам себя. Чонгук в любом случае их наделает и, скорее всего, помочь этим двоим уже не в силах Мина. Но хотя бы одного светловолосого юношу он обязан спасти. Сердце его обливалось кровью, когда парень представлял картинки, на которых горящие люди кричали и смотрели с мольбой. Воспоминания. Мин никогда их не любил, только вот у этих людей на картинах теперь четко видны лица. Лица, которые будет видеть в кошмарах, если сейчас ничего не предпримет для их спасения. Юнги знает, если ведьма говорит о смерти, то она обязательно придет. Одно видение — одна смерть. Все уже решено. Боги любят играть с такими, как Чимин, каждый хочет его себе. И эта игра не бесконечна. Рано или поздно, но заканчивается она в самый неудачный момент. Как только тот почувствует жизнь — следуют лишения жизни, друзей, любви. Последнее решение всегда за богами. Можно попробовать бороться, но злодейка в черном заберет твое самое дорогое. Это неизбежно. И счастье — если это окажется всего лишь твоя жизнь.