Чёрно-белое

3 Глава. За окном шёл дождь, и это был не простой летний дождик, настоящий ливень. Кроме сильного дождя, слышались раскаты грома и сверкала молния. Когда Син рвала фотографии и рисунки Магики, казалось, что рвется не бумага, а душа Магики. И это был не звук рывка, а словно раскат грома. Кроме того, они отзывались в душе Магики с такой болью, будто ее саму пронзила молния. После того, как Син ушла, оставив большой погром в комнате и в душе Магики, она сидела с безжизненным лицом. И хотя её лицо было мёртвым, из глаз все равно текли слёзы. По поведению Син, Магика могла догадаться, что она так же влюблена в Дазая, как и она. Внутри была такая же буря, как и у Син, но в добавок к ней добавлялось унижение и боль. «Я даже не думала к нему подходить» — с обидой подумала Магика — «Я лишь хотела его видеть каждый день. Я его просто любила, ни на что не притендовав». У Магики было такое ощущение, что из её груди что-то вырвали, ту самую частицу света, с помощью которой она смотрела на мир лучезарно. Это была любовь к Дазаю, и Син её вырвала, растоптала и забрала. И Магика больше не считала себя живой, ей вдруг показалось, что она стала не нужной. Она стала мусором в этом мире. Сейчас ей подумалось, что она только мешает Дазаю. Магика хотела, чтобы он был счастлив и подумала: «Уж лучше бы меня вообще на свете не было». Боль в груди обжигала и отдавалась в горле. И в отличии от Син, Магика не могла долго сдерживать свои чувства и эмоции. Она встала и подошла к столу, где лежали канцелярские принадлежности. Девушка взяла канцелярский нож и надавила на внутреннюю часть запястья, она видела, как лезвие неторопливо рассекает кожу, и на ней появляется разрез, напоминающий ровные линии карандаша на рисунке. На ране проступает темно-алая кровь, стекая по хрупкой руке девушки вниз, оставаясь каплями на полу. В сравнении с душевной болью — физическая не могла с ней сравниться. Одна рана не могла её сместить и Магика решила сделать ещё два разреза на своём запястье. Рука кровоточила, из глаз текли слёзы, а душу по-прежнему терзала боль. Магика не могла остановиться, она изрезала руку по самый локоть, как с внутренней, так и с внешней стороны. Этого было всё равно мало, и Магика принялась за вторую руку. Вскоре вся комната была в крови. В алой жидкости лежали обрывки рисунков и фотографий. Магика сидела облокотившись об стену и согнув колени, положив на них лицо.