То, что останется

      Пройдя мимо пустующей стойки, Цицерон, отсчитав четвертую дверь, постучал. Он предполагал, что Слышащая уже пришла в себя, все-таки, пока он наводил справки и выслеживал Гуннара, прошло часа четыре. Никто не отозвался. Он постучал еще раз и дернул за ручку. Дверь была заперта.       —Слышащая?       Похоже, внутри никого не было. Цицерон, недолго думая, вытащил из-за пояса отмычку и вскрыл замок. Комната была пуста, впрочем, частично разобранная дорожная сумка лежала на стуле успокаивающим элементом. Он взял с блюда яблоко и подкидывая его в руке прошелся по комнате, осматриваясь. Покрывало на кровати было помято, плащ отсутствовал, как и, судя по всему, кошель. Все говорило о том, что она ушла ненадолго. Цицерон покачал головой.       "Какую именно часть слухов про Мясника она не усвоила? Сумерки уже опустились, почему бы ему не нанести новый удар сегодня и не выбрать жертвой одинокую нездешнюю девчонку? Я бы, на его месте, даже не раздумывал." — впрочем, ничего больше не оставалось, как пойти в свою комнату. Мысли одолевали его, пополам с беспокойством; Шут вернулся, многозначительно и глумливо хихикая и отпуская дурацкие комментарии к его мыслям. В итоге, он не мог найти себе там места и поднялся наверх, ожидая, подслушать что-нибудь полезное в шумном зале. Но, спустя некоторое, время понял, что скрипящие лестницей люди, оказываясь не Слышащей, ужасно его нервируют, и, кроме того, местный громкий бард вызывает жгучее желание пустить ей кишки, лишь бы замолчала. Он спустился вниз, в комнату Слышащей, уселся на свободный стул, задумавшись, о том, куда она могла уйти и что делать с контрактом.       Время шло. В комнате совсем стемнело. Все предметы потеряли свои цвета, сливаясь с серыми сумерками в одно целое. Единственным источником света был яркий бирюзовый клочок неба, над каменной стеной, которая занимала большую часть в пейзаже за окном. Когда Цицерон хотел укусить очередное яблоко, за дверью послышались шаги, и в скважине лязгнул ключ. Ассасин замер.       В комнату вошла его попутчица, очевидно, даже не обратив внимания на вскрытый замок. Закрыла дверь, не заметив сидевшего в углу гостя, щелкнула пальцами, на кончиках которых заплясало пламя и запалила об огонек свечу.       Цицерон медленно сомкнул челюсти и откусил от яблока, которое все еще держал у рта, стараясь произвести как можно более громкий хруст. Ему это удалось. Слышащая испуганно дернулась, уронив свечу на пол.       — Цицерон! — воскликнула она, затаптывая огонь. —Сэп тебя забери, почему ты сидишь тут в темноте, как какой-нибудь злокрыс?!       Цицерон индифферентно жевал. Она вздохнула, положив руки на пояс. Затем бросила на него сердитый взгляд, нагнулась, взяла свечу и вновь вызвала огонь.       — Почему ты здесь? Я думала ты пойдешь выполнять заказ. —в ее взгляде скользнуло легкое замешательство.       — Куда ходила. — безэмоцонально сказал он, проигнорировав вопрос.       — К Виоле. — она вновь бросила на него быстрый взгляд, поставив свечу на стол и расшнуровывая плащ.       Цицерон склонил голову на бок.       — У тебя же нет зелий на продажу.       — Это только у тебя общение с клиентом ограничивается деловыми отношениями, по очевидным причинам. — она насмешливо посмотрела на него.       — Было бы забавно, ах, вот только мои "клиенты", видишь ли, это люди, которые взывают к Матери, а не те, которых я к ней отправляю. И что ты там так долго делала?       — Это что, допрос? —она подошла к нему, взяла с блюда последнее яблоко, и посмотрела ему прямо в глаза, поднося к губам. Откусила, смерила его взглядом, и так и осталась стоять перед ним, нервируя. Цицерон вздохнул. Ему начинало казаться, что она, проделывая подобные фокусы, чтобы раздражать собеседника, не вполне понимает, какое именно это производит впечатление, и какие намеки несет. Он перестал сверлить ее взглядом, отдав все внимание своему яблоку.       — Так, кто там очередная жертва Темного братства и вредных знакомств? — Слышащая наконец отошла к кровати и уселась на нее.       — О, некий человек, крайне знаменитый в сегодняшнем Виндхельме. Мясник.       — Не может быть! Как это возможно? Я думала, чтобы Черное таинство сработало, нужно реальное имя человека...       Цицерон дожевал огрызок и небрежно кинул черенок на блюдо.       — Не всегда. Главное, чтобы Ситису было угодна смерть того, ради кого проведено Черное таинство. Никто не знал настоящего имени Великого чемпиона. — он вытянул ноги, оперся локтем на столик и в задумчивости потер указательным пальцем губы.       — Кто заказчик?Он сказал хоть что-нибудь?       — Стражник. Послушай меня, Слышащая. Пока Мясник жив, ты не будешь бродить по городу в одиночку.       Она устремила на него презрительный взгляд.       — Я могу о себе позаботиться. Что?       Цицерон невесело рассмеялся.       — Слова, слова! Ты не то, что не заметила, что дверь в твою комнату взломана, ты даже чужого присутствия не обнаружила! Как с такими навыками ты исхитрилась дожить до...сколько там тебе.       — К чему мне постоянно быть настороже? Здесь меня никто не хочет убить. Нельзя постоянно жить в паранойе. Это все равно что подарить разум Шеорогату, в жемчужной пыли и на праздничном блюде.       Цицерон перевёл взгляд на окно, слегка дернув уголком рта. Ему понравилось сравнение. Он погрузился в мысли о Мяснике.       —...Или нет? Или он знает, но это какой-то влиятельный человек, так что его невозможно арестовать? Или он просто пытается все сделать чужими руками, потому что решил, что это отличная идея? Хотя это и вправду отличная идея. Сиди себе, отдыхай, пока другие все за тебя сделают...       Он промолчал. В большей степени потому, что не мог сообразить на какой вопрос ответить первым, и нужны ли вообще ответы.       — Цицерон...Ты так и собираешься тут сидеть? Я собираюсь лечь спать...Ну тогда, раз уж ты здесь, помоги мне расшнуровать платье.       — Я ухожу. — он поспешно вскочил на ноги и мрачно на нее взглянув напоследок, вышел за дверь. Сделав пару шагов по коридору, он вспомнил, что она должна была только недавно проснуться, ведь именно под этим предлогом ушла, когда они прибыли в город.       "Верно, всего лишь предлог! Хитрый повод, веская причина! Чтобы лгунишке отправиться по своим делишкам."       "Чушь. Она просто хотела выпроводить меня."       Он сделал над собой усилие, сосредоточившись на окружающих звуках, подавляя чужой голос.        Зажигая свечи в своем временном жилище, Цицерон подумал о том, что после той горячки, ему стало легче избавляться от назойливого пришельца. Словно ему удалось наконец отыскать себя в глубинах себя же. До этого, в их слиянии, как это не жутко, доминировал он.       "Может быть он уйдет так же, как и появился...На это нужно время, все-таки он так долго был моим спутником. — Цицерон горько усмехнулся, разглядывая темную пустынную улицу сквозь мутное окно, опершись на узкий подоконник. — Точнее, как оказалось, пытался через меня выбраться в мир живых."       По переулку проплыло яркое оранжевое пятно света, разгоняя чернильно-синюю ночь. Цицерон проследил взглядом за стражником, несущим факел, пока он не завернул за угол. Спать не хотелось. Из оконных щелей дул сильный сквозняк. Цицерон отошел от окна, побродил по комнате, полежал на кровати, и, наконец решил пройтись. Накинув плащ, он вышел. Проходя мимо комнаты Слышащей, он приостановился. Из-под двери исходило тусклое сияние. Он прислушался, удостоверившись, что комната не пуста. Он был уверен в том, что чересчур самоуверенная девица наплевала на все его предостережения и опасался, как бы она не вздумала что-нибудь выкинуть. Цицерон уже устал нервничать. Он подошел к стойке, за которой все еще никого не было, когда ему в голову пришла отличная идея. Вернувшись, он вынул отмычку, и запер замок снаружи.              Темные улицы окутывали влажностью и холодом. Цицерон спустился по старым ступеням, накинул капюшон, и пошел направо, держась ближе к стенам. Как давно ему не приходилось, сливаясь с ночью, прогуливаться по темному городу. Мимо него прошла пара данмеров, не заметив притаившегося в тенях человека. Как легко было бы застать их врасплох! Цицерон проводил их голодным взглядом, наслаждаясь невидимостью. Дождавшись, пока эльфы исчезнут из вида, он двинулся дальше.       "Какая темная ночь. — подумал он, подняв голову к затянувшемуся плотными облаками небу. — Удачное время для злодеяния. Будет неудивительно, если Мясник сегодня оставит еще одну жертву. "       Он прошёлся по кварталу, и, уже вернувшись, стоял у "Очага и свечи", собираясь войти внутрь. Стоило ему протянуть руку, как дверь распахнулась так резко, что он еле успел отпрыгнуть. Едва не свалившись с высокого крыльца, он проворно спрыгнул вниз, притаившись за углом.       Из таверны практически выбежал высокий темноволосый мужчина, норд, в стеганом синем камзоле, по пятам за которым следовала женщина.       — Оставь меня в покое, Виола! Я устал!       "Виола..."       — Но я всего лишь...Капитан, ну постойте же!       Голос у нее был пренеприятный. Мужчина сбежал по ступенькам, свернув за угол, чуть не задел Цицерона, и исчез во тьме улицы.       — Ладно, что ж, доброй ночи! Поговорим завтра! — громко крикнула женщина. Ответом ей была тишина. — Ах, можно подумать...Какой упрямец...Но ничего, ничего...       Она постояла на крыльце, вздохнула, и направилась прочь. Цицерон, неожиданно для себя вместо того, чтобы продолжить свой путь, неслышно пошел следом. Ему подумалось, что неплохо было бы узнать побольше об этой Виоле. Они удалялись все дальше от таверны, двигаясь в каменном лабиринте улиц. Цицерон старался запомнить маршрут.       "Надеюсь, мне удастся вернуться обратно, не заплутав. Зачем я вообще за ней иду?...Может быть, это и вовсе не та Виола. Даже если и та, чем может мне помочь то, что я узнаю ее место жительства?"       "И она же даже не в твоем вкусе, чтобы ее прирезать!"       Цицерон сморщился. Шут снова подал свой визгливый голос.       Женщина петляла по городу. Цицерон крался за ней, стараясь не отставать. Наконец, они пришли к какому-то дому, в богатом квартале, но вместо того, чтобы войти туда и окончить бессмысленное для ассасина преследование, женщина постояла возле двери, о чем-то размышляя, а затем резко повернулась. Скрытый густой тенью Цицерон подавил недовольный вздох, наблюдая за тем, как она направилась куда-то вниз по улице. Он, поколебавшись, устремился следом, не в силах заставить себя прекратить эту бессмысленную слежку. Отчасти потому, что это, возможно, была та женщина, к которой наведывалась Слышащая, отчасти потому, что ему было интересно, куда она теперь направилась, в такую темень.       Оказалось, она направилась на старое кладбище. Цицерон притаился в тени, стоя у стены, в конце лестницы, ведущей на прилегающую улицу. Вся небольшая площадь была перед ним, как на ладони. Нордка принялась рыскать вокруг могил.       "А еще говорят, что Цицерон — чокнутый. Впрочем, они недалеки от истины, но все же... — он с недоумением наблюдал за странным действом. — Она, кажется, что-то ищет? На что она надеется, в такой мрак? Если бы не снег, здесь было бы не разглядеть собственной руки, хоть к глазам ее поднеси."       Он уже хотел скользнуть в переулок и отправится в таверну, но тут ему показалось, что в дальнем конце площади шевельнулась тень. Цицерон замер на месте. Он не ошибся —из черноты, возле каменной лестницы напротив, возникла фигура, замотанная в плащ, медленно подкрадываясь к женщине со спины. Та была занята тем, что увлеченно ковыряла пальцем надгробие, так что у незнакомца было полно времени, чтобы подойти поближе. Он остановился за ее спиной и сунул руку запазуху. Цицерон, с интересом и возрастающим весельем наблюдающий за происходящим, вытянул из-за пояса метательный нож.       "Неужели?! Что ж, не зря я пустился за ней следом. Словно сам Ситис повёл меня! "       Незнакомец вынул, вне всякого сомнения, кинжал, тускло блеснувший отражением снега, и схватил женщину за голову, закрывая ей рот. Ты глухо взвыла и вцепилась в руку, ее держащую. Цицерон запустил ножом в нападающего, но в пылу борьбы тот повернулся боком и нож попал ему в плечо. Цицерон раздосадовано поджал губы. Убийца вскрикнул,оттолкнул от себя женщину, тут же принявшуюся кричать, и бросился наутек. Цицерон кинулся за ним, спрыгнул вниз и перемахнув через могилу, но тут почувствовал, что за что-то зацепился. Чуть не упав, он оглянулся, ожидая, что его плащ где-то застрял. Но он вовсе не застрял. Неудавшаяся жертва, голосящая во всю глотку, сидя на снегу, вцепилась в край его плаща, воя что-то нечленораздельное и заливаясь слезами.       — Сейчас же отпусти! Он же сбежит! — рявкнул мужчина, дергая ткань.       — Япчт, пчт, онбил бы мня! — рыдала женщина, мертвой хваткой в него вцепившаяся. Он хотел было достать кинжал, прирезать ее, и продолжить погоню, но тут послышался приближающийся топот.       — А ну все стойте на месте! — на небольшую площадь из проулка вывалился стражник с мечом в руке, разливая кругом желтовато-оранжевый свет факела. — Стой!       Он направил оружие на Цицерона.       — Я ничего не сделал, уважаемый!Злодей побежал туда, не мешкай!       — Как же! Ну-ка не двигайся!       Женщина по имени Виола, цепляясь за плащ и плавно переходя на его руку, встала и повисла у него на шее, рыдая.       — Это правд, здесь был Мясник, он напал на меня, он бы убил меня, если бы не этот господин, о, спасибо вам, спасибо… — Цицерон, превозмогая жгучее желание её оттолкнуть, развёл руками и посмотрел на стражника. На кладбище сбежались ещё два стражника, остановившись, принялись глазеть на развернувшуюся сцену. Цицерон разозлился.       — Что встали? Здесь был Мясник! Бегите за ним!       Новые стражники как по команде повернулись к первому. Тот махнул рукой в проулок.       — Туда! Вперёд, поймайте негодяя!       "Бестолку, у него была целая вечность, чтобы спрятаться. Тем более, что это все равно, что убегать от стада быков – их же слышно на весь город."       Первый стражник наконец, убрал меч.       — Виола, сколько тебе говорить, хватит шляться по местам преступлений! Чего ты добиваешься?!       На место действия уже стянулись зеваки в лице нищенки, вид у которой был такой, словно вместо воды она всю жизнь пила брагу, и какого-то нетрезвого норда-горожанина.       — О, смотрю Джордано все-таки огребла неприятностей на свою…       — Что это тут случилось?       Люди подошли к ним поближе.       — Я сейчас расскажу, что произошло! — взвизгнула Виола. Цицерон поморщился, резкий голос стрелой пронзил его правое ухо. Похоже, женщина немного пришла в себя, впрочем, его она так и не отпустила. — Только мне в этом городе есть дело до того, поймают ли кровавого убийцу или нет! Он прознал про мои усилия и подкараулил меня, чтобы закрыть мне рот…       — Ну, в этом то его можно понять…— хмыкнул пьяный норд. Нищенка, не стесняясь, осклабилась, стражник закатил глаза.       — Да!— громче прежнего продолжила она. Цицерон попытался отодвинуться. — И ему бы это удалось, если бы не этот человек! Он храбро чем-то в него кинул и прогнал!       Виола набрала полную грудь воздуха, взглянула Цицерону в глаза(тот в замешательстве уставился в ответ), и разрыдалась пуще прежнего, утыкаясь ему в шею.       — И теперь он будет охотиться…за мной, пока не добьётся… своего.. И не…убь… м…— пропищала она, захлебываясь слезами.       — Что здесь происходит?       К ним подошли уже, кажется, виденные Цицероном данмеры.       — На Джордано кто-то напал.       — Не кто-то, а Мясник!       — Это и вправду был Мясник?       Глаза присутствующих обратились к Цицерону.       — Мясник, кто ещё это мог быть? Или в вашем славном городке помимо него есть ещё убийцы?       Виола благодарно всхлипнула, прижимаясь к нему. Цицерон попытался отстраниться, сделав шажок назад. Женщина тут же сделала шажок вперёд. Цицерон начал нервничать.       — Хватит, Виола, с чего ты взяла, что он пришёл именно за тобой? Да ты просто оказалась не в том месте не в то время! Как обычно. Кончай истерику! Ты же жива! — стражнику похоже тоже надоели всхлипывания.       Виола провыла что-то непонятное. Цицерон цокнул языком и аккуратно взял женщину за локти, уверенно отстраняя.       — Послушай-ка, э-э-э, Виола… Когда ты пришла сюда, здесь было темно? —поинтересовался он, стараясь говорить как можно более мягко.       — Да…       — Ну так, — он вновь отшагнул, —Мясник же не какой-нибудь, хе, вампир, откуда ему было знать, что ты — это ты?       Он тут же понял, что это была плохая идея. В глазах Виолы вспыхнула и заплескалась в слезах новая страшная мысль.       — К тому же, откуда злоумышленнику было знать, что ты будешь здесь в это самое время? —поспешно сделал он ещё одну попытку убеждения.       Это помогло, Виола шмыгнула носом, вытерла рукавом лицо и патетически вздохнула.       Люди стояли вокруг, негромко переговариваясь. Нетрезвый норд никак не хотел поверить, что здесь побывал Мясник, чем переключил внимание Виолы на себя. Она принялась яростно спорить, в качестве аргументов почему-то приводя факты о личности оппонента.       — Что ты делал здесь так поздно, имперец? — стражник подозрительно его разглядывал.       Цицерон открыл было уже рот, чтобы соврать, как на стене заплясало увеличивающееся пятно света, послышалось шаги и из проулка вышел один из стражников.       Присутствующие замолкли и обернулись к нему. Тот прочистил горло.       — Негодяй… — почти торжественно начал он. Люди напряжённо замерли. Виола прижала ладони ко рту. —… сумел скрыться.       Первый стражник зло сплюнул под ноги. Над площадью прошелестели разочарованные вздохи.       — Эта твоя манера, Арн…Че ты вечно как на параде! Каждый раз...Где брат?       Арн насупился.       — Мы разделились в пылу погони.       — Обыщите все, что можно! Я доложу Гуннару. А вы расходитесь по домам! Нечего тут стоять!       Стражники развернулись и направились в разные стороны.       "Неудивительно, что они никого не могут поймать. Даже не попытались узнать ни про его облик, ни про то, чем я в него, ха, "кинул". Потрясающая бестолковость. — Цицерон фыркнул про себя. Он хотел было двинуться в путь, но тут за руку его схватили. — О сжалься, Ситис, только не ты!"       — Постойте! Я же даже вас не поблагодарила!       — О, добрая госпожа, не берите в голову…С вами все в порядке—это для меня ценнее любой благодарности… —Цицерон елейно улыбнулся и попытался осторожно расцепить её пальцы свободной рукой. Безуспешно.       — Нет, я чувствую себя вам обязанной, дайте я, хотя бы, угощу вас! У меня есть бутылочка Огненного вина, знаете, здесь его нелегко найти, припасена для особого случая! Сегодня как раз такой случай! Пойдёмте! — она уверенно потащила его к лестнице. Цицерон пытался упираться.       — Как это… мило с вашей стороны! Но не стоит, не стоит, мне уже пора!Моя сестра меня, наверное, заждалась…       — О это ненадолго, я живу совсем рядом!       Цицерон понял, что у него нет ни одного шанса, разве что прирезать прилипчивую дамочку. Он вздохнул и поплелся вперёд, увлекаемый женщиной по имени Виола, вцепившейся в него, как пещерный медведь в добычу.              Цицерон осмотрелся в богатом жилище. Она посадила его за стол, сервированный серебряной посудой, и ушла наверх. Она продолжала что-то говорить, когда вернулась с бутылью из темного стекла. Всё время она не замолкала ни на минуту. Виола была почти такая же разговорчивая, как его Слышащая. Справедливости ради, это было единственной общей чертой.       "На ее счастье!"— хихикнул Шут.       — О, вы такой галантный! —восхитилась она, когда он забрал у неё бутыль, чтобы открыть самому. Чего не хотелось Цицерону, так это пить непонятно что из чужих рук. Он проверил горлышко. Удостоверившись, что вино было запечатано и никогда не открывалось,он выбил пробку и щедро плеснул ей больше половины кубка, себе налив где-то на одну четверть.       — Что ж, за то, чтобы мерзавец был пойман. Или умер от кровотечения!       — Замечательное пожелание! — улыбнулась Виола, поднимая свой кубок в ответ. — Угощайтесь всем, что есть на столе.       Он сделал небольшой глоток, наблюдая за тем, как она осушила половину кубка. Напиток и вправду был хорош, крепкий и обжигающий, он тут же наполнил несколько продрогшего Цицерона теплом. Угощаться он не пожелал, хотя блюдо со сладкими рулетами его страшно влекло.       — Правда ведь отличное вино? Не видела вас раньше в городе. Вы не здешний?       — О, нет, я здесь проездом.       — Вместе с сестрой?       Цицерон пожалел, что обмолвился о сестре. Впрочем, это можно было повернуть в свою пользу.       — Да-а, это она изъявила желание сюда заехать. Вообще-то вы можете ее знать. Она продает зелья, в основном...М-м-м...       Виола всплеснула руками. Цицерон подлил ей вина.       — Так я знаю ее! Эвр! Так она имперка? Я думала, бретонка...       — Вы давно знакомы? — небрежно поинтересовался Цицерон, поднося кубок ко рту. Виола тут же глотнула из своего.       — Да, довольно давно, такая славная душа! Познакомились почти сразу, как она приплыла в Скайрим. Вы приехали не вместе, так ведь? Она никогда вас не упоминала...       — Да, у нас не особенно тесные отношения. Мы слишком разные. Так вы покупаете у нее...       Нужно было уйти от опасной темы. Виола слегка порозовела, потупив взор.       — Да, видите ли...       Цицерон взмахнул ладонью и улыбнулся.       — О, я не осуждаю, не беспокойтесь! Я передам ей, что вас встретил, думаю она зайдет к вам попозже...       Виола была занята своим вином. Цицерон слегка нахмурился.       — ...Или она уже заходила? Мы разделились, как только приехали, она не всегда говорит, чем занимается...       Виола оперлась на стол, задумчиво его разглядывая. Она слегка опьянела.       — Хммм...Ах, да, мы уже виделись...Из-за этого нападения у меня все в голове перемешалось. Она была так добра...Даже согласилась пойти и поговорить с Капитаном...       Цицерон насторожился.       — Капитан...корабля?       — О нет, он уже давно продал свой корабль...Живет здесь, просто все привыкли его так называть. — женщина грустно вздохнула. — Впрочем, это совсем не помогло...       Он перевел дух.       "Всего лишь какие-то внутренние дела...Она права насчет паранойи."       "О конечно, она не такая дура, чтобы так глупо попасться..."       "Тебе бы было выгодно помутить мой разум, верно? Убирайся в Бездну, здесь ты ничего не найдешь. " — подумал Цицерон, прикусив, на всякий случай губу. Шут, мерзко рассмеявшись, умолк.       — Не печальтесь...Может быть, должно пройти какое-то время. — Цицерон допил оставшееся вино, прикинув, что, если начать расспрашивать о деталях разговора, это будет слишком подозрительно. В конце концов, он узнал, даже больше, чем ожидал. — А если нет, то моя сестра привезет вам еще своего волшебного зелья.       Виола рассмеялась. Цицерон подлил ей еще вина.              Когда он вернулся в таверну, ночная темень уступила место серому рассвету. Споив Виолу, ему удалось узнать целый воз информации. К сожалению, по большей части это были сплетни о горожанах, в достоверности которых Цицерон сомневался, да страдания безответной любви, что ему было вообще не интересно. О Мяснике он узнал не больше, чем от Гуннара, исключая домыслы и нелепые слухи. Он прошел в свою комнату, улыбнувшись, подозрительно его разглядывавшей, хозяйке, и улегся спать.       Проспав около четырех часов, он проснулся в прескверном настроении. Шут вклинивался в его сны и докучал ему. Цицерон привел себя в порядок, оделся, собрался идти наверх, и вспомнил, что запер Слышащую в ее комнате. Его настроение поднялось.       Завязывая отросшие волосы тесемкой, он подошел к ее двери.       — Слышащая?       В ответ ему послышалась ругань вперемешку с угрозами. Он, посмеиваясь, отпер дверь.       — Чтоб тебя черви пожрали!       Ему пришлось стремительно пригнуться: над ним пролетела пустая жестяная кружка и звонко ударилась о дверь комнаты напротив.       —Не стоит крушить чужое имущество, Слышащая, тебе же придется платить за ущерб.       Рядом с его головой об стену ударилась потухшая свеча. Он поспешно подскочил к разъяренной девушке и вырвал у нее из рук вазу с цветами.       — Ай! Ты что, перестань! — едва успел перехватить ее руку, замахнувшуюся для пощечины, но она немедленно больно пнула его в голень. Впрочем, в отличие от ноги, его настроение не пострадало. Она высвободила запястье и отошла. Цицерон поставил вазу обратно на столик.       — У меня не осталось выбора, ты же никогда не слушаешь предостережений, и на сей раз это важно. Скажешь, что не собиралась никуда идти?       — Умолкни! Если ты еще раз такое провернешь, клянусь, ты пожалеешь!       Такой злой он ее еще не видел. Он успокаивающе поднял руки.       — Не буду, если пообещаешь, что не станешь бродить одна!       — Нет! —рявкнула она.       — Ну, в таком случае, — он предусмотрительно отшагнул подальше, заметив валяющиеся кусочки отмычек на полу, — может быть, улучшишь свои навыки по взлому замков...       — Ах ты...— она зашвырнула в него деревянным блюдом.       — Хочешь, чтобы на грохот сбежались люди? Пообещай хотя бы, что не будешь бродить одна ночью!       Она осмотрелась в поисках снарядов, ничего не нашла, и злобно на него уставилась. Повисла пауза.       — Ну так как, соглашение достигнуто?        Она скрестила руки на груди.       — Ладно. Ночью не буду. Если ты еще раз...       — Я понял, понял! Цицерон —не дурак! Больше. — поспешно сказал он и мило улыбнулся. Поднял блюдо и поставил его рядом с вазой. — Так...куда ты собиралась идти?       — Не твое дело! — тут же огрызнулась она.       — Я собирался пойти наверх и что-нибудь съесть. Ты можешь составить мне компанию в трапезе, если хочешь...       Она фыркнула и отвернулась.       —...А я рассказал бы тебе, как вчера едва не убил Мясника...       Она удивленно на него посмотрела. Как он и рассчитывал, гнев мгновенно был вытеснен любопытством. Он лукаво улыбнулся, делая приглашающий жест в сторону двери.       Когда они заказали еду и уселись за дальний стол, Цицерон рассказал, что произошло, опустив подробности о слежке и ее причинах.       — Это просто какое-то удивительное совпадение! — она отщипывала от лепешки кусочки. — И что мы теперь будем делать? Ты. Что ты будешь делать?       — И ты даже не хочешь предложить свою помощь в этом нетривиальном контракте?       Слышащая пожала плечами, отправляя кусочек лепешки в рот.       — А что ты хочешь, чтобы я сделала? О, я знаю! Я могу стать приманкой!       Цицерон, сказавший это, скорее, чтобы урезонить собеседницу, чем действительно ожидавший каких-либо предложений, поперхнулся.       — Что? Нет!       — Почему? Это же хорошая идея.       — Рисковать Слышащим ради какого-то контракта?! Ты в своем уме? — зашипел он. Одна только мысль об этом привела его в ужас. — Как ты вообще можешь это предлагать?! Это просто удивительно, как ты продолжаешь совершенно превратно оценивать свое положение и свои...       — Ладно, ладно! Только не очередная речь о том, что там должна Слышащая...       — Прекрати закатывать глаза! "О том, что там должн..."       — Нас могут услышать! — шикнула она на него. Цицерон задохнулся от возмущения. Воровато оглянувшись по сторонам, он наставил на неё указательный палец.       — Ты должна…       — А пятьсот септимов я тебе не должна? — зашипела она в ответ, выходя из себя.       — Ха! Вообще-то, да! За краденую лошадь!       — Опять! Сколько можно потрясать этой лошадью!       Некоторое время они молчали, пока Цицерон кипел от гнева. Такое отношение ко всему и, особенно, к его словам, ужасно его уязвляло.       — Ты говорил, что стражник что-то сказал?       — Да. — нехотя ответил он. Ему не хотелось с ней разговаривать. — Сказал, что подозревает, что Мясник чинит расправы в одном доме, в богатом квартале. Там жила одна из жертв.       — И что мешает ему подкараулить его там? Или обыскать дом?       — Он пытался, но ничего не вышло.       — Значит, нам нужно пойти туда.       — Я и пойду туда, а от тебя никакого толку. — буркнул Цицерон, принимаясь резать большой шмат жареного мяса.       — Когда?       К его легкому разочарованию, его пренебрежение ничуть не задело девчонку.       — Придется подождать сумерек.       — Зачем?       — Затем, что вламываться в чужую собственность посреди бела дня скверная идея.       — А зачем вламываться?       Цицерона утомили глупые вопросы.       — А как ты собираешься обыскать дом? Родственники жертвы больше не позволят этого, Гуннар сказал, что они убиты горем и не внемлют доводам рассудка.       — Так и сказал? Какой красноречивый стражник!       Цицерон тяжело вздохнул и криво усмехнувшись пощелкал пальцами перед ее носом. Она с недовольной миной попыталась шлепнуть его по руке, но промахнулась.       — Ну не так, а вроде того...Ты не на то обращаешь внимание! Они позволили единожды осмотреть дом, и больше не хотят ничего слышать. Считают, что нечего там искать.       — Кто хозяева?       — Клан Расколотый щит.       — Почему бы тебе не поговорить с ними?       — Да, почему бы мне, заезжему имперцу, непонятно зачем приехавшему, не поговорить с одними из влиятельнейших семей в городе, который является гнездилищем противоимперской смуты...— Цицерон насмешливо фыркнул, жестикулируя ножом. — Еще прекрасные идеи будут?       Слышащая возвела глаза к потолку. Они помолчали. Цицерон вернулся к своей оленине с морковью.       — Сколько у тебя денег?       Цицерон подозрительно покосился на нее, пытаясь проткнуть туповатой вилкой жесткий кусочек. Ему наконец это удалось, он аккуратно начал поднимать его в воздух, наклонившись поближе.       — Хочешь подкупить их, что ли?       — Нет, — она подперла рукой подбородок и принялась теребить волосы. — Мне нужно в долг. Десять септимов.       — В долг? Ах! — оленина шлепнулась обратно вниз с замершей в воздухе вилки. Цицерон раздосадовано посмотрел на нее. — Ты никогда не просила в долг.       — Все бывает в первый раз. — она очаровательно улыбнулась. От этого Цицерона только сильнее объяли смутные подозрения. Он отложил вилку.       — Зачем тебе?       — Хочу купить платье.       — У тебя же всегда все рассчитано.       — Меня постигли непредвиденные расходы.       — Какие?       — Дашь десять септимов или нет? — она начала сердиться, мигом растеряв весь милый вид, откинулась назад и скрестила руки на груди.       — Какого рода расходы?       Она вздохнула, отворачиваясь и обводя взглядом помещение. Облизала губы.       — Я купила за десять септимов цветок.       Цицерон недоверчиво поднял брови.       — Да ты же с самим Зенитаром будешь торговаться, дай тебе волю. Какой такой цветок, да еще за десять золотых?       — Обычный! Я просто дала денег ребенку-сироте, торгующей цветами и все! Что, нельзя один раз совершить благородный поступок?       Брови Цицерона поднялись еще выше.       "Дала денег сироте? Это что-то новенькое... — он разглядывал ее в недоумении. Почему-то вела она себя так, как будто "благородный поступок" был чем-то зазорным. Цицерон хмыкнул. — Если подумать, в ее случае..."       И вдруг, он понял, в чем тут дело. Лицо его сделалось жалостливым, но он тут же справился с собой, поспешно беря вилку и возвращаясь к борьбе с мясом.       — Что?       — Я ничего не сказал.       — Я прекрасно все вижу!       Цицерон криво усмехнулся.       — Видишь-то прекрасно, только вот в цель редко попадаешь. — едко протянул он, не удержавшись.       Она оперлась на стол локтями, придвигаясь к нему.       — Это я здесь Слышащая, значит я — главная. Ты должен мне подчиняться...       Цицерон дернул бровью и кинул на нее насмешливый взгляд, ковыряя оленину.       — ...так что дай денег, и не вынуждай меня придумывать способы осложнить тебе жизнь!       Цицерон прекратил кромсать еду и, посмотрел прямо ей в глаза. Ей удалось кольнуть его самолюбие. Он запустил руку в кошель, на ощупь отсчитал десять монет. Схватил ее за кисть (девчонка тут же дернулась), подтянул к себе, проведя по ее узкой прохладной ладони большим пальцем, заставляя разжать кулак, и ссыпал монеты ей в руку. Она попыталась вывернуться, но он крепче сжал узкое запястье.       — Почему тебе так не нравится, когда люди тебя касаются? Дело в суровом детстве на улице?       — А что не так с тобой, не хватает человеческого тепла?       Его ухмылка слегка завяла, но тут же расцвела.       —О, даже если и так, видишь ли, тепло — это совсем не про тебя.       Он ослабил хватку, давая ей выскользнуть.       — Удачно потерять целый день! —она поднялась и прошествовала к лестнице.       — Куда ты пойдешь? — крикнул ей вдогонку Цицерон, наблюдая за тем, как она спускается.       Она уже пришла в себя и, бросив на него свой обычный презрительно - насмешливый взгляд, скрылась внизу. Цицерон привычно болтал кружкой, в которой была вода. Бард затянула песню про Довакина.       "Ну хоть что-то новое. Скайрим. А то стычка Рагнара Рыжего с, как ее, Матильдой, похоже, была самым знаменательным событием здесь за последнее время.       "Что, пусть летит мотылек? Решил пустить все в самотек?"       "Я, кажется, уже тебе сказал, я не поведусь на твои провокации."        Цицерон посидел немного, борясь с поданной Шутом параноидальной идеей. Поднес кружку к губам, и тут же быстро опустил обратно, вскакивая, не выдержав искушения. Поспешно пошел вниз, вышел на крыльцо, чуть не столкнувшись со служанкой. Обойдя таверну по кругу и окинув взглядом близлежащие улицы, он с сожалением понял, что опоздал. Слышащей и след простыл.       "Может, это и к лучшему..." — он постоял, прислонившись к каменной стене, возле входа. Тут рядом раздался знакомый резкий голос. Он взглянул вниз и поспешно юркнул внутрь таверны. Ему совершенно не хотелось вновь провести время с Виолой.