Бандитский Сейрейтей.

- Ну и что это за препарат? - напрягся Хисаги, косясь на странно темнеющий на своём локтевом сгибе продолговатый след, совсем не свойственный метке от простого укола. У всех его сослуживцев были точно такие же, и Гриммджоу, в тот момент увлечённо дерущегося с высоким длинноволосым и сероглазым шатеном, участь эта не миновала. - Ну? - повторил Шухей, после обмены порцией ударов так и не дождавшись ответа своего собеседника. - Ну, ну... баранки гну! - горько рассмеялся Шиффер, попытавшись заговорить своего оппонента и свалить его с ног ударом справа. Не вышло - мало того, что набивший руку на рукопашных боях Шухей отбил эту атаку, так ещё и снова подсёк довольно ловко ускользавшего от него Улькиорру и снова заставил того рухнуть. Пока Хисаги ждал, чтобы патлатый парень поднялся, Шиффер продолжил, сдувая прилипшую ко лбу смоляную прядь: - В общем, я случайно задержался в тот день в медпункте и охренел просто, когда узнал, что это на самом деле. Это подкожные чипы, разработанные в лаборатории при Готее, которые вживлены нам под кожу и растворятся естественным образом через год со дня их введения. С помощью этой дряни, даже если кто и решит ноги дать отсюда, его моментально вычислят, заловят, притащат обратно. И не просто битьём заставят дослуживать срок своего контракта... в общем, с теми, кто пытается бежать, такое вытворяют, что лучше, если уж совсем служить невмоготу, самому повеситься. Хотя бы мучений меньше. Ну вот, через год эта дрянь растворяется, и те, кто покидают Готей, просто уходят, а те, кто решает продолжить службу, проходят процедуру введения этой штуки ещё на год. И так по кругу, ну ты понял. - Мать твою... - тихо выдохнул Хисаги, услышав всё это. Всё, это конец, покосился он с тоской на откровенно вошедшего в бойцовский раж и уверенно наседавшего на своего противника по тренировочному бою Гриммджоу, они с братом вляпались в такое дерьмище, из которого просто так не выбраться. Из страха завести связи, которые могли бы прийтись не по душе зверствующим и тщательно следящим, чтобы рядовые не начали сколачиваться в способные противостоять им группки, офицерам, ни с Джаггерджаком, ни с Хисаги, ни с горсткой недавно прибывших новичков никто из ныне служащих старался даже не общаться, сводя все разговоры к необходимому в пределах службы минимуму. Правда, сложилась среди новичков-рядовых очень интересная троица - агрессивный, так и напрашивающийся на хороший мордобой и нагловатый Гриммджоу, молчаливый, но подчас способный выдать заставлявшие всех рты от удивления раскрывать номера Шухей и умный, способный моментально анализировать ситуацию и в нужной мере хитрый Улькиорра. Все трое понимали, что, сколотившись в компанию, они стали этаким бельмом на глазу у постоянно присматривающихся к ним и ждущих, когда же можно будет устроить этим невесть что о себе возомнившим руконгайцам (Шиффер, как выяснилось, тоже родом из Рукона был) настоящую экзекуцию, офицеров. Но держаться решили вместе, несмотря ни на что, встречая преисполненные непонимания и восхищения вместе с тем, взгляды сослуживцев и ловя постоянные шепотки за своими спинами. Откровенно говоря, пока на парней не бросались лишь потому, что попросту боялись - ещё во время тренировок все увидели, что эти трое очень сильны, оружием владеют отменно, да и в рукопашной разве что Шиффер несколько отставал... и то, уступая лишь Джаггерджаку с Хисаги. Когда же эти трое показали себя во время силовых операций на выезде во всей красе, даже офицеры поняли, что для своих нападок время им надо будет выбирать очень и очень тщательно, причём желательно было бы либо разделить эту сумасшедшую троицу, либо нападать количеством, явно превышающем три раза в четыре, не меньше. - У меня такое ощущение, что мы три жирных мухи, которые угодили в колонию к паукам, - рассмеялся как-то Улькиорра, прислушиваясь в очередной раз к трёпу в курилке и с язвой в мыслях уловив, что солдаты снова треплются про них. - А пауки решили нас сожрать, но напасть в открытую боятся и подбираются со всех сторон, потихоньку сплетая вокруг нас паутину, из которой нам уже ни при каких раскладах не выбраться. Гримм рассмеялся, шутку явно оценив, Шухей улыбнулся, похоже, больше из уважения к Улькиорре, чем из-за того, что острота его развеселила, и молча выдохнул горький дым дешёвых сигарет в потолок покосившегося навеса. Ему от желчного юмора Шиффера не смешно совсем стало... а скорее очень страшно. И без того не особо общительный Шухей совсем замкнулся, что удручало жаждущего общения и не понимающего, какого чёрта здесь вообще происходит, Гриммджоу. Даже Улькиорра как-то грустнел, поглядывая на своего товарища - видел он, что Хисаги начинает дичать. И, если любящий размять кулаки в хорошем бою Гриммджоу хотя бы находил для себя отдушину в драках на полигоне или тех боевых операциях, на которые их уже посылали, то Шухей молча делал своё дело, но при этом, когда прочие бойцы радовались своим победам, достижениям, или тому, что миссия, на которую их направили, была успешно выполнена, даже ни единой эмоции не выказывал. Садился, молча закуривал, стараясь взгляд или в сторону отвести, или в какую-то точку, явно находящуюся за пределами этого измерения, вперить. И слова из него не вытянуть было ни при каких обстоятельствах - хорошо ли что-то шло, плохо ли, Шухей вечно молчал. Помимо того, что часть офицеров уже выстраивала план по отлову и попыткам путём избиений и унижений заставить этих троих склонить перед ними головы да вести себя так, как подобает затюканным рядовым, один из офицерского состава вместе с теми, кто был к нему приближен, с интересом присматривался к трём здорово удивившим своим мастерством даже руководство Готея бойцам из Руконгая. Это был Мугурума Кенсей, офицер Готей 13 как раз из той редкой породы рядовых, которые смогли заставить старших по званию перестать его гнобить, дав им сокрушительный отпор. Возможно, правда влияние Кенсея среди офицеров был высоко ещё и потому, что, даже когда мускулистый блондин пришёл в Готей, многие уже знали - это отъявленный бандит, имевший и на воле, и в правящих структурах, и в воровских кругах непререкаемый авторитет, который решил ступить на тропу воинской службы лишь из тех соображений, что слишком много всего натворил, и ему светило пожизненное заключение. Его адвокат чуть ли не в ногах у судьи был вынужден валяться, чтобы упросить оказавшегося неподкупным и упрямым служителя закона дать Мугуруме Кенсею вместо пожизненного пребывания в тюрьме направление на пожизненную службу в Готей 13. Торговля проституками, угон автомобилей, наркотики, оружие, захват в заложники членов семей аристократии в обмен на выкуп - это была лишь часть "послужного списка" Кенсея. Разумеется, при таком обширном "поле деятельности" связями бандит обзавёлся практически бесчисленными. Не весь офицерский состав про эти связи знал, потому, разумеется, поначалу и на Мугуруму определённые нападки были. Правда, получив по макушкам и узнав, кто же такой этот искалечивший их всех до трёхнендельной отлёжки в лазарете блондин с серьгой в ухе, они предпочли его не трогать, осознавая, что, раз он на пожизненной службе, то потом он будет сам произведён в офицеры, а потому лучше с ним не связываться. Со своей же стороны Кенсей был вынужден переступить через свои принципы и сойтись с офицерским составом на том, что в дела их построения отношений (читай: систематические унижения рядовых) с бойцами рангом ниже он не суётся... если только какие-то конкретные бойцы не вызывали его интереса и желания прибрать к себе под крыло с перспективой работы на него, ведь связей с волей Кенсей не обрывал, надеясь выиграть длящиеся бесконечно суды и скостить срок пребывания в Готее. Как-то раз проходила тренировка с холодным оружием. Причём в ход шли мечи любых родов и размеров, топоры и всё, чем можно было проткнуть, порезать или порубить противника. Гриммджоу, потирая руки в предвкушении момента, когда он сможет кого-нибудь наколоть на клинок, как шашлык на шампур, а ему ничего за это и не будет, взял себе средних размеров клинок с идеально ложащейся ему в ладонь резной рукоятью, вторую руку при этом предпочтя оставить свободной, чтобы потешить себя превращением лица противника в собрание гематом разного вида и рода при помощи собственного не единожды содранного до крови от выбивания чужих зубов кулака. Улькиорре приглянулась примерно такая же по размеру, как и меч Гриммджо, но, по его мнению, более удобная для скоростного маневрирования с нею наперевес катана. А вот Шухей удивил всех. Ни слова, не проронив, он подошёл к стендам с красующимся на них оружием и под удивлённое перешёптывание бойцов взял кусаригаму, на которую никто и внимания не обращал или боязливо шарахался, предпочитая не брать такое сложное в использовании оружие. Джаггерджак, увидев это, плотоядно заулыбался - зная о том, как мастерски братец владеет цепью и при этом особо своего навыка не демонстрирует, он понял: кажется, Шухей именно этой тренировкой решил дать всем желающим к ним прицепиться понять, что делать это чревато печальными последствиями для них самих же. - Слышь, - пока шло распределение того, кто с кем будет биться, Гриммджоу ткнул локтём молча сжимавшего острые тяжёлые серпы на длинной цепи Шухея, - Казешини тебя и кусаригамой драться учил? Ты не говорил раньше... - Пытался, - коротко бросил Хисаги. - Правда, я мелкий ещё слишком был, у меня откровенно хреново получалось эти тяжеленные серпы метать. Про то, что со временем кусаригама отправилась туда же, куда и гитара, дабы покрыть часть долгов за наркоту, брюнет предпочёл смолчать. Как и обо всём том, что глодало его уже как-то слишком крепко потрёпанную для его возраста душу. Но вот проводивший тренировку офицер Кёраку Шунсуй - высокий кареглазый шатен с длинными забранными в низкий хвост и вьющимися волосами, любящий выпить и попавший в Готей примерно так же, как и Кенсей (попытался неудачно облапошить аристократов из Сейрейтея, обманов выманив их сбережения на покупку жилья в несуществующем и якобы строящемся коттеджном посёлке у озера, попался на этом, и на суде ему вместо тюрьмы предложили десять лет службы в Готее, на что горе-мошенник с радостью согласился) - распределил, кто с кем будет драться. Сам Шинсуй был из породы тех старших по званию, кто не позволял себе изгаляться над рядовыми и новобранцами... но и другим офицерам в этом не препятствовал, понимая, что лишние конфликты ему ни к чему. Со стороны казавшийся всего лишь беспросветным лентяем и любителем выпить даже в середине рабочего дня Кёраку в свою бытность рядовым, как и Кенсей, быстро отбил охоту у других офицеров к нему приставать, покалечив тех до такой степени, что от него потом около года даже самые старшие в Готее шарахались, побаиваясь даже заговорить с не озлобленным, в общем-то, на жизнь мужчиной. На боевых спецоперациях Шунсуй поразил всех и своей физической силой, и аналитическими способностями, позволявшими прочитать действия врага на три хода вперёд, и тем, как он старался обставить всё так, чтобы потери среди бойцов если и были, то минимальные... Ну а сегодня Кёраку вызвался вести тренировку с холодным оружием потому, что понимал - не проследи он за всем этим, простая тренировка превратится в самую настоящую кровавую мясорубку. Гриммджоу и Улькиорре достались в качестве оппнентов два брата-близнеца, с которыми им так и не довелось познакомиться. Оценивающе оглядев черноволосых голубоглазых парней крепкого телосложения, Джаггерджак вызывающе оскалился, готовясь потешить себя знатной дракой, а меч свой окропить чужою кровью, а Шиффер, сощурившись, крепче сжал рукоять катаны, понимая, что противники перед ними далеко не самого последнего толка, и лишь молча кивнул не то тому стоявшему с секирой в руках парню напротив него, не то Гриммджоу, не то Шухею, не то вообще сам себе. Хисаги же по проведённой Шунсуем жеребьёвке выпало драться с Мугецу - кареглазым брюнетом с длинными волосами, вооружённым огромным мечом. Бегло оценив противника и по совместным заданиям и тренировкам уже успев понять, что тот тоже достаточно силён, Шухей ещё до начала боя понял, как его одолеть. Главное - быстро скрутить его цепью, завалить, выбить меч из рук и всё, можно будет завершить эту никому не нужную стычку. А ещё сероглазого, признаться честно, здорово позабавило то, как нервно покосился этот Мугецу, фамилии которого Шухей не запомнил, на серпы на цепях в его руках. Затравленно так, как кролик смотрит на свивающего вокруг него свои смертоносные кольца голодного удава. Сигнал, означающий начало боёв, раздался, и все сошлись в стремительных и преисполненных своеобразного очарования жестокости схватках. Сидя на трибуне полигона и с виду просто безмятежно покуривая, Кенсей, как и Кёраку, напряжённо наблюдал за ожесточённо кидающимися друг на друга бойцами. Но, если Шунсуй следил за всеми солдатами, чтобы никто никого до смерти или до инвалидности не покалечил, то Мугурума позволил себе сосредоточить своё внимание именно на тех трёх руконгайцах, которые ему с самого начала приглянулись, и которые бесили половину офицерского состава уже тем, что осмелились компанию вот так вот, на виду у всех, сколотить, были сильны, а, значит, ну совсем не подходили на роль мальчиков для битья. О, а тут было на что посмотреть - Гриммджоу, постоянно подтрунивая над своим машущим уже невпопад секирой противником, умудрился выбить оружие из его рук, просто размахнувшись да шарахнув его по кисти своим мечом. И, что приметил Кенсей, этот дерзкий и своевольный парень даже вторую руку не использовал, он так и свалил с ног своего оппонента, даже вторую руку не задействуя. Когда брюнет упал и испуганно зажался в ожидании очередного удара, Джаггерджак вальяжно подошёл к нему, всё так же вызывающе улыбаясь, легонько ткнул его в шею остриём своего клинка, насладился тем, как поверженный парень затрясся от страха, а потом протянул ему вторую, так и не занятую в этом бою руку, рассмеявшись: - Вставай давай, тюлень трусливый! Ты чего же думал, я тебя добивать буду? Нахрен надо... Лучше поднимай свою тушу да давай в рукопашке разомнёмся как следует! Черноволосый, с одной стороны, был рад тому, что его не стали калечить, а с другой после предложения неугомонного и уже весь Готей своими бойцовскими замашками перепугавшего Гриммджоу подраться ещё, только теперь на кулаках, аж содрогнулся. А Джаггерджак тем временем одобрительно цокнул языком, глядя на то, как после непродолжительной, но хлёсткой схватки Улькиорра прощупал слабое место своего противника, заметался перед ним с катаной, чтобы окончательно вскружить тому голову и заставить его начать оголтело махать секирой куда попало, как и его брат-близнец несколькими минутами ранее, а потом, резко развернув меч лезвием в свою сторону, сделал стремительный выпад рукой прямо перед собой. Охнув от боли, рядовой схватился за грудь и выронил своё оружие. Потом, осознав, что Шиффер двинул ему не остриём катаны (иначе он уже валялся бы без сознания с кровоточащей дырой в груди), а рукоятью по грудной клетке просто заехал, он поначалу склонился, чтобы взять секиру и продолжить бой, но тут же отпрянул, когда в паре сантиметров от его руки просвистела ткнувшийся в землю теперь уже лезвием меч. - Но-но, - покачал головой зеленоглазый под одобрительный выкрик Джаггерджака: "Молодчина, Улька!". - Я ударил тебя рукоятью меча лишь потому, что это тренировочный бой, и ты мне не враг, чтобы я тебя тут убивал. В условиях реального боя ты не смог бы уже драться, потому что я продырявил бы тебе мечом грудину. Так что положи свой топор, ты уже проиграл, и бой продолжать бессмысленно. А Шухей, тем временем, сойдясь в схватке с Мугецу, поразил всех - и сослуживцев, и заинтересованно приподнявшегося Кенсея, и даже одержавших победу и тоже начавших наблюдать за другом Улькиорру и Гриммджоу. Пока, поддерживая брата громкими выкриками, Джаггерджак прерывался на возмущение тем, почему ж ему не дозволили на кулаках побиться с кем-нибудь, и доставал только шипевшего на него Шиффера предложениями подраться, Хисаги словно от всего в этом мире отстранился. Всё, остался только он, противник, и кусаригама в его руках... - Смотри, - плотоядно улыбался Казешини в его воспоминаниях, встав на пустыре за городом и зажав в руках два заострённых серпа на длинной цепи, - берёшь, размахиваешься, корпус чуть назад, силы в руку побольше, а потом р-раз!.. Р-раз! - под хоровое "Ооооо!", прокатившееся по рядам сослуживцев, свистит один из двух серпов в руках Хисаги, пролетая рядом с дёрнувшимся Мугецу этаким чёртовым колесом. Правда, Мугецу тоже зазря глазами не хлопал - всё-таки сумел изменить траекторию полёта серпа, отбив его своим огромным мечом и заставив воткнуться остриём в землю. Отлично, дурачина, вот ты приговор себе и подписал, усмехнулся Шухей. Метнулся вправо, влево, помахал перед откровенно задёргавшимся противником серпом во второй руке... А этот парень с гигантским мечом настолько полагается на силу своих ударов и размер способного с одного удара руку отсечь или ногу до кости разрубить меча , что даже не замечает того, как благодаря манёврам дразнящего его Хисаги вокруг него плетётся настоящая ловушка из ложащейся витками цепи. Ну всё, прыжком уходя от взмаха свистнувшего настолько рядом с его ухом меча, что все аж от очередного хорового возгласа не удержались, а Кенсей с Шунусем аж со своих мест повскакивали, прищурился Шухей, а теперь осталось просто рвануть тот, пока заскучавший в земле, серп на себя, подтянув цепь, а этот, что ещё сжимала его рука, использовать для того, чтобы выбить клинок из рук Мугецу, который к моменту его атаки уже будет валяться у его ног, опутанный цепями.