— Мелкий паршивец! — левая щека резко запылала огнём, боль пронзила челюсть.
Тихонечко охнув, Джафар схватился за лицо и сжался в углу сильнее, словно надеясь с ним слиться, думая только о том, чтобы мучитель ушёл поскорее. Но тот всё ещё не насытился, а потому схватил его за тонкое запястье и вновь подтащил к себе.
Следующая пощёчина пришлась на правую сторону. От силы удара голова Джафара дёрнулась и ударилась об стену. Во рту резким контрастом с пересохшим языком он почувствовал металлический привкус. Захотелось лечь вот прямо здесь, закрыть глаза и никогда-никогда больше их не открывать.
— Как же ты меня достал! — хватка на запястье усилилась, отчего Джафар едва заметно поморщился. Вместо страха или злости он ощущал лишь лёгкую досаду. Синяки ведь останутся, как их завтра скрыть в школе? — Весь в свою мамашу! Только и годен, что… — его отчим как-то странно на него посмотрел.
Почему-то от этого взгляда душа Джафара в прямом смысле ушла в пятки. На сей раз взгляд был совсем другой, более осмысленный, более жестокий, более… Страшный. Никогда ещё он не ощущал себя настолько некомфортно под чьим-нибудь вниманием. Отчим смотрел на него с какой-то… Похотью?
Обычно выбирающий тактику несопротивления, в этот раз, полный какого-то непонятного ужаса, Джафар забился в хватке, лягаясь и кусаясь. Что угодно: избиения, унижения, обливание кипятком, попытки утопить или придушить — но пусть только он не смотрит на него
таким взглядом.
Былой азарт избить трепыхающуюся жертву неожиданно вернулся, видимо, из-за попыток Джафара сопротивляться, и отчим принялся колотить его, не жалея сил.
И почему-то, когда его вновь принялись избивать, Джафар почувствовал какое-то облегчение. А ещё опять же с досадой понял, что в этот раз синяки всё же останутся.
Его схватили за волосы и, пинком распахнув дверь, ведущую на задний двор, выкинули на улицу, словно нашкодившего щенка. Когда Джафар обернулся, чтобы посмотреть на отчима, тот сказал ему:
— Чтоб домой больше не возвращался… Ик, — дверь с грохотом захлопнулась, из-за чего от стены дома в нескольких местах отпала старая штукатурка. Воцарилась тишина. В ушах шумело.
Глядя на разбившиеся о землю куски штукатурки с каким-то странным безразличием, Джафар осторожно прикоснулся рукой к голове и начал кончиками пальцем медленно её массировать. Ноющую от боли кожу поглаживания расслабили.
Естественно, уходить он никуда не собирался. Этот урод столько раз выгонял его, что и не сосчитать уже. Джафар просто уходил ночевать в парк или под мост, терпеливо ожидая, когда отчим протрезвеет, а на утро возвращался. Всегда. Периодически повторяющийся цикл, чьи стадии никто не мог нарушить. Так бы это назвали люди. Джафар, как и всегда, называл это иначе — проклятие.
Не с первого раза поднявшись на ноги, он заковылял, спотыкаясь, к забору, одна доска которого уже пару лет служила ему спасительной дверью.
Отодвинув новенькую на вид, но оторванную на деле доску, Джафар оглянулся и, убедившись, что останавливать его никто не собирался, выскользнул на главную улицу. Осторожно пробрался до соседнего дома и только тогда выпрямился в полный рост, пряча под длинными рукавами водолазки наливающиеся синевой побои и принимая совершенно миролюбивый вид, едва оказался замеченным соседкой.
Так было всегда. Никто, даже соседи, с которыми он прожил уже более десяти лет в прекрасных отношениях, которые обожали сообразительного и всегда готового помочь Джафара — никто даже не догадывался о его настоящей жизни: об избиениях, об голодных обмороках, о нищете, об образе жизни отчима. Отчасти, потому что тот вводил всех в заблуждение. На улицу отчим выходил только чисто одетым и невероятно харизматичным мужчиной, что всегда хвалил и заботился о своём пасынке. Соседи считали, что у него большой и постоянный заработок, что он являлся членом какой-то успешной компании по продаже мебели.
Отчасти же дело было в том, что именно в эту картину соседям просто хотелось верить. Она была для них гораздо приятнее и выгоднее. Да, можно даже сказать, весьма удобной. Ведь людям всегда хочется верить в то, во что они хотят. Потому что на деле им всё равно. А когда случается что-нибудь, выходящее за рамки их нормальности, они начинают отнекиваться. Ведь только тогда они наконец-то замечают и начинают сопереживать. Но тогда уже будет поздно и просто бесполезно.
Вот она — сила харизмы и самовнушения.
Никто из них за это время и в гости-то не просился, и не подозревал ничего. Порой Джафар начинал понимать, что со своим синдромом жертвы никогда не вырвется из плена мучительной жизни без чьей-нибудь помощи. Когда был поменьше, мечтал, чтобы хоть кто-то кинул ему спасательный круг. Но всем было плевать. И в итоге он погряз в этой ужасной жизни лишь глубже. С каждым днём шанс выбраться становился призрачнее. Сейчас даже желание бежать больше походило на едва заметный фантом.
Джафар разочаровался в людях, не видел смысла иметь друзей и товарищей. Ведь всем плевать на него, каждый думает лишь о своём благополучии. Ему надо самому направлять свою жизнь, он всё сделает сам. Так надёжнее.
Ведь зачем довериться людям и в итоге разочароваться, когда можно сделать всё самому в сто раз лучше?
Джафар зябко поёжился и передёрнул плечами. Холодно. Несмотря на то, что на дворе была весна, а в парках вовсю цвела сакура, сегодняшний день выдался прохладным. Да и дело уже шло к вечеру, не удивительно, что температура упала. А куртку взять он не успел — кто же знал, что отчиму приспичит выкинуть его на улицу? Хорошо хоть переодеться не успел и остался в теплой одежде. Рваная футболка и поношенные домашние штаны точно бы не подошли для подобной незапланированной прогулки.
Обдав кончики пальцев тёплым дыханием, Джафар спрятал их подмышки и неуверенно огляделся в поисках какого-нибудь магазина или кафе. Денег у него не было, но зайти погреться бы не помешало. Но, как назло, их район был спальным, а продавцы в единственных магазинах знали его. Так что отвертеться и избежать вопросов о его лёгкой одежде или позднем визите не удастся. Сил разговаривать и уж тем более выдумывать какое-то хорошее оправдание у него не было. Желания — тоже. Так что о тёплом помещении можно забыть.
Свернув на перекрестке на дорогу, ведущую к мосту, Джафар поспешил к месту будущего ночлега. Хотелось есть. Можно будет попробовать найти какую-нибудь провизию в парке, который как раз был в том же направлении.
Едва за углом показались высокие ворота, Джафар тут же шмыгнул в тени слегка раскачивающихся от ветра деревьев. В нос ударил аромат попкорна и сладкой ваты, которую здесь продавали по выходным, дабы завлечь детишек, а вместе с ними и опустошить кошельки родителей. Он отвернулся и направился в самую нелюдимую часть. Там можно было встретить только гуляющих парочек и рисующих парней и девушек из университета искусств. Последнее несказанно радовало.
Пройдя вглубь парка, по дороге полюбовавшись на пейзажи вокруг, Джафар оказался на окраине, где было его любимое место посидеть и отдохнуть. Присев точно на пятую лавочку от главной дорожки, он блаженно вытянул ноги и заёрзал на отогретой за день солнцем деревянной поверхности, наслаждаясь щебетанием птиц, журчанием воды в пруду неподалёку и каким-то странным шумом. Можно сказать, это был его импровизированный рай.
Который продлился не особо долго. Буквально через пару минут тот самый шум, не характерный для данной местности, усилился и окончательно заставил Джафара обратить на себя внимание. Открыв глаза, он повертел головой в попытке сориентироваться и понять, откуда доносятся раздражающие звуки. И вскоре источник был найден — им оказались старшеклассники на той стороне газона, которые что-то усиленно кричали и хлопали в ладоши, будто подбадривая кого-то.
На секунду Джафар задумался, силясь понять, что в таком месте забыли эти парни, но словно по волшебству его мозг подкинул ему одно воспоминание, о котором он почему-то забыл, и ответ стал очевиден, едва он увидел сквозь листву деревьев что-то оранжевое.
Это произошло в школе совсем недавно, буквально недели две назад. В тот день они с Шаррканом остались дежурить и выносили мусор. И если свою урну, размером с настоящий бак, Джафар едва тащил, ибо силы без еды взять неоткуда, то его одноклассник сиял, словно начищенная золотая монета, и радостно что-то рассказывал, периодически подкалывая его за недюжинные усилия. В общем, всё как обычно.
Тогда Джафар вполуха слушал очередные ненужные ему истории и всячески старался сосредоточиться на том, чтобы не перевернуть урну. И, насколько он помнил, буквально в тот миг, когда мусор почти оказался на полу школьного коридора, если бы не подоспевший Шарркан, из-за угла вышел Синдбад и слегка удивлённо на них уставился.
Разошлись они весьма мирно. Сенпай даже помог поставить урну на пол, чтобы по новой дать ему её взять. Это потом, когда они разошлись, Шарркан начал скрежетать зубами и покрывать парня на чём свет стоит. Хотя всё же признал, что без его помощи они бы не справились. Но это не означало, что его нелюбовь к Синдбаду должна была разом пропасть.
В общем, мимоходом вспомнив о хобби третьегодка и своём собственном, Шарркан неожиданно выдал, что где-то в парке неподалёку решили построить баскетбольную площадку. И это известие, естественно, очень обрадовало всех членов баскетбольного клуба, в том числе и его, и Масрура, если тот, конечно, вообще умеет испытывать подобные эмоции. Синдбад, как любимец абсолютно всех спортивных клубов, в стороне тоже не остался.
И вот почему-то эту самую супер навороченную баскетбольную площадку построили именно в парке его района и именно рядом с его любимым местом для отдыха.
Что-то Джафару подсказывало, а именно этот самый шум, что придётся ему переезжать и находить новое местечко.
Но прямо сейчас идти куда-либо ему было лень, а оттого он остался сидеть на месте и молча наблюдать за гоняющими мяч юными баскетболистами и их группой поддержки. На пару минут это занятие его даже увлекло. И как они только делают все эти выкрутасы? Удивительно.
Приглядевшись получше к игрокам, он сразу отметил их крепкое телосложение и высокий рост. По крайней мере у большинства. Почему-то сразу вспомнились его друзья с их габаритами. Особенно выделялся Масрур. Затем его мысли плавно перешли к сравнению всех его знакомых, среди которых Шарркан оказался отнюдь не на последнем месте. Первое же занял их новый учитель физкультуры, который совсем недавно окончил университет и пришел к ним работать. Молодой учитель мгновенно нашёл общий язык с коллегами и учениками, а также обзавелся своим фан-клубом, несмотря даже на то, что был женат. Звали его, собственно, Хинахохо. Ну, а то, что он подружился с членами спортивных клубов, не удивительно. И конечно же его любимчиком оказался Синдбад.
У сенпая, кстати, тоже очень хорошее телосложение. С Хинахохо не сравнится, конечно, но среди учеников он был одним из самых крупных, уступая разве что Масруру.
В толпе мелькнул знакомый оттопыренный хохолок, и Джафар невольно напрягся, сильнее сжимая железную ручку лавочки. Только не говорите, что…
Да, чёрт возьми, на площадке играл Синдбад. Причём не просто играл, а тащил, как сказал бы Шарркан. Других парней Джафар не знал, но и не стремился к познанию ненужных ему вещей. Зато всё его внимание привлёк к себе сенпай, носившийся по площадке, как зверь. Джафар даже рот раскрыл, с восторгом наблюдая за игрой. Нет, конечно он не раз видел, как играли в баскетбол, на уроках физкультуры сам играл, да и Шарркан пару раз его таскал на уличные батлы среди местных баскетболистов поболеть за него или Масрура. И Джафар не мог не признавать, что баскетбол очень увлекательный и интересный спорт, смотреть матч которого по-настоящему интересно.
Но то, что он видел до этого, не шло ни в какое сравнение с игрой Синдбада. На это не то, что смотреть приятно было, внутри всё переворачивалось каждый раз, когда сенпай делал данк или забивал трёхочковый. Чёрт, один раз тот даже аллей-оп сделал!
В этот момент, по всей видимости, закончилась четверть, и игроки разошлись по разным сторонам, выхватывая из рук поддержки бутылочки с водой и полотенца, так удачно припасённые для игры. Синдбад накинул махровую ткань на голову и принялся обтирать бегущий по лицу и шее пот. Кто-то хлопнул его по плечу, хваля, и сенпай широко заулыбался в знак благодарности, что-то отвечая. Другой игрок из команды схватил его за шею и начал в шутку с ним бороться, ероша волосы и смеясь.
Отделавшись от хватки, Синдбад выпрямился и потянулся, подставляя солнечным лучам своё лицо. Кто-то со стороны Джафара что-то громко уронил, из-за чего взгляд сенпая обратился на звук, а затем невзначай поднялся от тротуара выше.
Янтарные глаза встретились с его изумрудными, из-за чего Джафар невольно замер, не в силах отвести взгляд от горящих радостью и весельем глаз сенпая. Тот выглядел удивлённым, но тут же заулыбался и доброжелательно помахал ему рукой. Внутри что-то перевернулось от этого жеста, а затем в груди разлилось тепло. Отчего-то захотелось улыбнуться в ответ, но Джафар быстро подавил это желание на корню и отвернулся.
Он заметил его. И что теперь делать?
Джафару очень хотелось посмотреть на игру ещё, желательно до самого конца, но теперь это разве возможно? Не хватало ещё, чтобы Синдбад решил, будто бы интересен ему…
И всё же желание досмотреть было сильнее собственной гордости, а потому он заставил сидеть себя на месте, всем своим видом показывая, что сенпай ему не интересен, а остался он здесь только потому, что очень удобная лавочка. Отчасти это было правдой, но раскрывать все свои карты Джафар намерен не был.
К сожалению или к счастью (хотя всё же к сожалению), Синдбад неожиданно подошёл к стоящему в сторонке парню, чьего имени Джафар не знал, и который, по всей видимости, играл роль судьи, и что-то ему сказал. Тот кивнул, хотя было видно, что незнакомец всё же разочарован, и третьегодка ушёл с баскетбольной площадки в весьма конкретном направлении. Каково же было удивление всё ещё притворяющегося Джафара, когда он понял, что идут именно к нему.
Почему-то стало неуютно и захотелось уйти. Настроения болтать с сенпаем не было, а тот явно намеревался именно этим заняться. Быстро поднявшись на ноги, Джафар развернулся на сто восемьдесят градусов и поспешил в сторону выхода. И на секунду даже поверив, что ему удастся благополучно сбежать, он осторожно оглянулся. Ой, зря…
Почти сразу же его схватили за руку и дёрнули обратно. Тихо пискнув от неожиданности, Джафар остановился и раздражённо обернулся, уже зная, кого увидит. И, увы, он не ошибся, над ним и в самом деле возвышался Синдбад собственной персоной.
Джафар почувствовал слабый запах пота, а замерзшее лицо в буквальном смысле ощутило волны жара, исходящие от разгорячённого после игры тела. И почему-то ему стало спокойно, будто бы рядом с ним стоял не огромный старшеклассник, а какой-нибудь большой плюшевый медведь. И эту ассоциацию он посчитал весьма странной, потому разозлился сильнее.
Что за глупости лезут в голову?
— Привет, парень-не-желающий-говорить-своё-имя, — Синдбад широко заулыбался, отчего и без того раздражённый Джафар захотел ему врезать.
Нет, какого черта? Неужели нужно было обязательно к нему подходить, что за детский сад? Зачем он вообще этому бугаю сдался?
— Пока, парень-чья-самооценка-скоро-пробьёт-небо, — закатив глаза, Джафар попытался развернуться, но его схватили за плечи и заставили остаться на месте.
— Чего ты такой недружелюбный? Я тебя как-то обидел? Ну прости тогда! — с нотками возмущения в голосе и даже немного обиженно спросил Синдбад.
— Я тебя знать не знаю, чего ты ко мне привязался? — не менее возмущённо ответил на обвинение Джафар, пытаясь отцепить от своих плеч лапы сенпая, что удавалось довольно плохо. — Как дитё малое.
— Неужели просто нельзя сказать своё имя? — Синдбад неожиданно отпустил его и скрестил руки на груди, в янтарных глазах читался немой укор. — И я старше тебя!
— Моя мама учила меня не говорить своё имя незнакомцам, — тоном, словно он сказал что-то очевидное, съязвил Джафар. — А я про психологический возраст. Твоё развитие, например, остановилось на уровне младшеклассника.
— Но ведь я не незнакомец! — надулся парень. — И я тебе ведь даже не грубил, чего ты начинаешь?
Джафар хотел было ответить что-то язвительное, но вместо слов изо рта вырвались какие-то хрипы. А ведь действительно. Сенпай даже не грубил ему, почему он неожиданно так необдуманно начал разбрасываться подобными оскорблениями? Ведь обычно Джафар вёл себя куда осторожнее. В конце концов он не должен привлекать к себе лишнего внимания, чтобы не подумали о неблагополучии его семьи. Но почему рядом с этим парнем у него постоянно все тормоза срывает? Одно дело мысленно рассуждать о поведении Синдбада и совершенно другое — говорить тому всё прямо в лицо. Чёрт, надо быть осмотрительнее!
— Не надоедай мне, и всё будет в порядке! — воскликнул Джафар и наконец-таки отвернулся от сенпая. Почему-то напряжение, что давило на него во время их разговора, спало и не давало о себе знать.
Да что же в самом деле с ним происходит, когда этот третьегодка рядом?
— Но я хочу подружиться с тобой! — Синдбад вновь схватил его за плечо, но в этот раз никуда не дёргал. Просто крепко сжал пальцы и не позволил Джафару уйти.
— Да сдалась мне твоя дружба! — взбесился он, делая рывок вперёд и ударяя сенпая по руке. — Достал! С чего именно я тебе нужен, когда каждый день тебя окружает множество людей, желающих подружиться с тобой? Я ничем не выделяюсь, ты бесишь меня своим завышенным самомнением, я терпеть не могу таких, как ты! — лицо Синдбада удивлённо вытянулось. —
Мне не нужна такая бесполезная вещь, как дружба, отстань уже от меня.
Джафар ускорил шаг и сам не заметил, как постепенно перешёл на бег. Он ни разу не обернулся. И дело не в том, что не хотел видеть Синдбада или что-то в этом духе. Нет. Просто ему было… стыдно? Да, наверное, именно так и называлось это чувство, бурлящее у него в груди и не позволяющее даже посмотреть на поражённого такими жестокими словами Синдбада.
Нет, серьёзно, почему этот идиот привязался к нему? Хочет подружиться… Что за бред? Они ведь даже не общались никогда до вчерашнего дня, и вдруг дружить! Он даже не был до конца уверен, приходятся ли ему друзьями Шарркан и Масрур, а тут этот лезет. И чего всем спокойно не живётся?
Джафар не особо понимал мотивацию сенпая. Вполне можно предположить, что он просто такой дружелюбный человек, но за свои прожитые годы Джафар уже ни раз успел убедиться в лживости и лицемерии окружающих, оттого верить Синдбаду не получалось, да и не хотелось.
Какой смысл доверять людям, если в итоге всё равно разочаруешься, верно?
***
— Джафар, тут такое дело… — оторвав его от прочтения параграфа по химии, слегка рассеянно начал Мистрас, главный весельчак их класса, почёсывая рукой затылок. Было видно, что тот весьма удивлён и даже немного напуган. — Там Синдбад тебя просит, — и кивком головы указал на стоящего у дверей третьегодку, который, не отрываясь, глядел на них.
Джафар устало вздохнул. Это продолжалось уже неделю. После того их разговора в парке и злых слов его самого Синдбад, кажется, не возненавидел его, а наоборот лишь больше заинтересовался. Вот уже пять дней, как он хвостиком ходил следом за Джафаром в тщетных попытках его разговорить, шокируя окружающих и подвергая ментальным пыткам бедного Шарркана, у которого от раздражения уже шёл пар из ушей. Масрур же как всегда проявлял высшую степень тактичности и терпеливости, ежедневно отдирая сенпая от него и на каждый урок конвоем сопровождая того до класса, чему Джафар был весьма и весьма благодарен.
Но Синдбада это не останавливало. Этот сумасшедший всё равно продолжал ежедневно приходить в класс, подружился с Масруром, заглядывал в окно кабинета при любом удобном случае, флиртовал с его одноклассницами и просто действовал на нервы пыхтящего и шипящего в ответ Джафара. Он уже со счёта сбился, сколько раз этот придурок глупо пошутил, а окружающие расхохотались. Даже Шарркан и Масрур скривили нечто наподобие улыбки! А вся эта идиллия, как всегда, происходила рядом с его партой.
Обречённо вздохнув и тихонечко застонав от безнадёги, Джафар поднялся на ноги, собрал вещи в сумку и вышел из класса с другой стороны, направляясь в сторону выхода. Вокруг него носились девушки и парни, спеша домой, кто-то шумел, разговаривал, сидя на окне, другие болели за кого-то на улице, третьи просто остались дежурить в классе.
Догнали его быстро. Джафар даже не обратил внимания на идущего рядом Синдбада, который за прошедшую неделю стал чем-то вроде части интерьера, с которым надо бы смириться, но Джафар так и не смог.
— Чего ты таскаешься за мной? — за все эти дни, что Синдбад преследовал его, этот вопрос прозвучал неоднократно. Но ни разу конкретного ответа дано не было, что очень раздражало.
— Ты мне нравишься, — в который раз ответил сенпай и ослепительно улыбнулся, будто наконец добравшийся до сметаны кот.
— А ты мне нет. Исчезни.
— Ты как всегда душка.
— Как же ты меня бе… — начал было Джафар, но вдруг затормозил и уставился в точку, находящуюся в проёме лестницы на лестничном пролёте выше. Синдбад, явно привыкший слышать полное предложение, удивлённо на него посмотрел и тоже остановился.
— Что-то не так? — Джафар кинулся к сенпаю и зажал его рот своей ладонью, быстро утягивая того обратно за угол. Синдбад ошарашенно на него вытаращился, а в янтарных глазах так и читался немой вопрос. Джафар приложил к губам один палец, показывая, что нужно быть тише, и надеясь, что этот тупица поймёт жест. Третьегодка хоть и продолжал выглядеть растерянно, но всё же кивнул.
Убедившись в том, что его поняли, Джафар осторожно выглянул из-за угла и недоверчиво посмотрел обратно на лестничный пролёт. Там находились ранее исчезнувшие из класса Масрур и Шарркан, и ладно, если бы те просто мило беседовали. Вместо этого Шарркан почему-то оказался прижат к стенке нависшим над ним Масруром и что-то разъярённо шипел последнему в лицо. Тот же молча выслушивал все явно нелестные высказывания в свой адрес, а затем вдруг неожиданно склонился ниже и…
У Джафара и, судя по судорожному вздоху сзади, Синдбада произошёл разрыв шаблона. Масрур целовал явно тоже прифигевшего от такого подарка судьбы Шарркана. Масрур.
(!) Целовал.
(!) Шарркана.
(!!!)
На пару секунд у Джафара даже мысли перемешались, а гомон в коридоре отошёл на задний план.
В его голове сиреной выл вопрос: что здесь происходит? И, чёрт возьми, почему он подглядывает за своими друзьями?
По всей видимости, у Шарркана прошёл ступор, и он оттолкнул от себя Масрура. Ошарашенно прикрыв губы ладонью и глядя на сокомандника совершенно поражённым взглядом, парень осторожно обошёл одноклассника и кинулся вниз по лестнице. Лёгкий ветерок обдал лицо Джафара. Затем он заставил себя перевести взгляд наверх. Оттуда на него смотрел равнодушный взгляд алых глаз. Масрур спокойно спустился и кивнул стоящему позади него Синдбаду. А затем пошёл в противоположную от Шарркана сторону, туда, откуда пришли они сами.
— Что?.. — начал было ошалевший сенпай, как был схвачен за грудки.
— Если ты хоть слово об этом кому-нибудь скажешь, то я клянусь… — Джафара трясло от гнева.
Да, он был в шоке. Да, для него стал полной неожиданностью поцелуй, произошедший между Масруром и Шаррканом. Но они оба были его друзьями, причём единственными. Поэтому, даже несмотря на предрассудки о геях, Джафар не позволит хоть кому-то узнать о произошедшем. Не позволит унизить жизнерадостного Шарркана и издеваться над спокойным Масруром. Просто потому что они оба этого не заслуживают.
— Успокойся, — тихо ответил на это Синдбад и отцепил его руки от себя. — У меня даже и в мыслях подобного не было.
— Вот и славно, — всё ещё недоверчиво глядя на старшеклассника, кивнул Джафар, подошёл к нужному шкафчику и поспешил переобуться, чтобы покинуть школу как можно быстрее.
— А ты хороший друг, — неожиданно сказал Синдбад, улыбаясь.
Он растерянно остановился и вопросительно уставился на опершегося о шкафчик со сменной обувью парня.
— Обычно ты такой спокойный, а сейчас из-за страха, что о твоих друзьях пустят слухи, взбесился и напал на меня. Это ли не доказательство того, что ты ценишь их и дорожишь вашей дружбой?
Джафар молчал. Почему-то слова Синдбада раздражали. Разве на его месте так бы поступил не каждый? Так что здесь такого, просто заступиться за ребят, если они в любой момент готовы это сделать в отношение его? Или… Именно об этом и говорил сенпай? Но разве это было доказательство? Обычное дело, вроде, хотя Джафар никогда не дружил, чтобы знать, о чём шла речь.
— Ты ничего обо мне не знаешь, — тихо прошептал в ответ он, резко стартуя с места и в один миг выбегая из школы.
— Говоришь, ничего? — Синдбад, как всегда, оказался рядом почти мгновенно, своим телом перекрывая дорогу. — Я знаю, что ты хороший друг, отличник и всегда доводишь своё дело до конца. Ты честный, говоришь правду в лицо, какой бы она ни была. Добрый, хотя и скрываешь это. Тебя раздражает навязчивость и чрезмерная жизнерадостность. Ты состоишь в художественном клубе и замечательно рисуешь, искренне наслаждаясь своим делом. Также тебе нравится смотреть, как играют в баскетбол твои друзья. Ещё ты любимец учителей, потому что умён и сообразителен не по годам. Зато ты всегда ищешь в поступках окружающих личную для них выгоду. Ты мастер игнорирования, если дело касается неприятных тебе людей, но одновременно с этим ты слаб, хотя и пытаешься скрывать это. Ты не доверяешь людям и чего-то постоянно боишься. А морально ты готов и не готов одновременно.
Джафар ошарашенно замер на месте и во все глаза уставился на запыхавшегося Синдбада, который, подняв палец кверху, переводил дыхание.
Как? Откуда он узнал? И пусть половина из всего им сказанного очевидно, но, чёрт возьми, последняя часть его речи… Просто как? И неужели ему и в самом деле было интересно наблюдать за ним? Ради чего, почему?
— Ты следишь за мной? — неуверенно пробормотал Джафар, в тщетной попытке стараясь скрыть замешательство.
— Знаешь, ты вроде такой умный парень, но порой так наивен, — Синдбад добродушно засмеялся. — Мне вовсе необязательно следить за тобой, чтобы понять, какой ты человек. Чтобы увидеть некоторые вещи достаточно просто посмотреть на твоё лицо. Вот, например, — сенпай опустил своё лицо на его уровень. — У тебя большие изумрудные глаза, длинные ресницы, маленький прямой носик, милые веснушки, пухлые губы. Могу сделать вывод: у тебя приятная внешность. Но, судя по едва заметным морщинкам между бровей, ты часто хмуришься, а мешки под глазами доказывают, что ты не высыпаешься. Ещё всё лицо у тебя слишком худое и какое-то осунувшееся, это показатель того, что ты плохо питаешься, а кожа очень-очень бледная не только по своей природе, но также потому что ты нечасто бываешь на свежем воздухе, — Джафар едва заметно задрожал, с ужасом понимая, что его прочли, словно раскрытую книгу. — Но, даже несмотря на эти явные минусы, ты всё равно очень красивый, — Синдбад ярко заулыбался, отчего его сердце участило свой темп. — В школе ты проявляешь много эмоций, хотя прекрасно умеешь держать лицо, надо тебе сказать. Первое время я был уверен, что тебе ничего неинтересно, но… — сенпай легко щёлкнул его по носу. — Потом я заметил, что твоё лицо хоть и не выражает эмоций, зато глаза очень даже честные. Они всегда показывают то, что ты чувствуешь на самом деле. И, кажется, этот секрет разгадал не только я. Масрур и Шарркан тоже вовсю этим пользуются.
Джафар немного смущённо опустил взгляд. Судя по тому, как уверенно говорил это сенпай и как прямо смотрел ему в глаза, можно сказать, что тот не врал. Но верить в то, что его, оказывается, так легко прочесть, не хотелось. Джафар ведь так долго возводил вокруг себя стену, чтобы не дать понять окружающим, какой страшной жизнью живёт, а в ней оказалась брешь в виде его собственных глаз. Глупо получилось.
— И всё это я могу понять, лишь просто взглянув на тебя. А что будет, если приглядеться, м? — Синдбад не давил на него, не угрожал, наоборот, его голос был полон доброты и какой-то ласки, словно он хотел успокоить.
— Глупости, — непонятно, кому Джафар это сказал — себе или сенпаю. — Но всё это не меняет того факта, что ты ужасно надоедливый и бесишь меня.
— Возможно, — Синдбад ухмыльнулся. — Но также это не меняет того, что я хочу с тобой подружиться. Ты интересен мне, как личность. Неужели не стоящая причина?
— Кажется, я говорил, что меня не особо интересует вся эта дружба? — по всей видимости, это его судьба: приманивать к себе каких-то неординарных личностей. Сначала Шарркан, затем Масрур, теперь вот — этот.
— Да-да, что-то припоминаю, — покивал парень. — Но я могу кое-что сказать тебе на этот счёт.
— И что же? — фыркнул на это самовлюблённое заявление он и вопросительно взглянул на Синдбада.
— Тебе не кажется, что
лучше довериться и разочароваться, нежели не сделать абсолютно ничего? — сенпай вмиг стал серьёзен.
От вопроса Синдбада у Джафара мурашки побежали по коже, а сам он в который раз поразился тому, как этот третьегодка каждый раз умудрялся идеально точно попадать в цель, причём с первой попытки. Как у него одной лишь фразой получалось возродить все его прежние страхи, переживания и беспокойства?
Раньше Джафар сопротивлялся своей судьбе. Позже поумнел и научился приспосабливаться к тяжёлой жизни. Иначе говоря, перестал сопротивляться и поплыл по течению.
Но с того самого дня его не раз мучил вопрос: а правильно ли он поступил? Может, всё-таки стоило бороться? Просить помощи? Доверять окружающим? Позвонить в полицию?
Тогда Джафар, чтобы раз и навсегда выкинуть из головы эти глупые вопросы, просто отгородил себя высокой стеной от них. Но сейчас фраза сенпая пустила трещину по этой казавшейся неприступной крепости. Все его страхи и сожаления вырвались наружу. Эта брешь словно капающий кран. Пусть и помаленьку, но когда-нибудь, капля за каплей, из-за неё получится целое озеро. А это было опасно.
— Не неси чепухи, — дрожащими губами ответил Джафар. Ему не стоило об этом думать.
— Чепухи? — в янтарных глазах промелькнуло изумление, но тут же исчезло без следа. — Хорошо, я понял. Больше ни слова об этом, но с одним условием: с этого дня ты становишься моим другом.
— Тебя заклинило, что ли? — обессиленно вздохнул Джафар, но всё же кивнул. — Хорошо, только отвяжись уже от меня.
Облегчённо прикрыв глаза, он попытался было обойти ухмыляющегося старшеклассника, но был перехвачен ещё на полпути.
— Ну что ещё? — раздосадованно воскликнул Джафар и угрюмо посмотрел на довольного Синдбада.
— И куда это мы направились? Друзья, кажется, должны проводить время вместе? — на секунду он замер, в тщетных попытках переваривая услышанное, а затем возмущённо уставился на сияющего сенпая, с ужасом понимая, на что подписался.
— Мне ещё уроки нужно делать, — изначально Джафар хотел, чтобы его слова прозвучали твёрдо и угрожающе, но вместо этого получилось как-то тихо и неуверенно.
— Но ещё ведь так рано, куча времени до вечера! Пошли, повеселимся, — схватив его за руку, Синдбад потянул его вон со школьного двора, абсолютно не обращая внимания на оказываемое Джафаром сопротивление.
— Н-но, — мысли роились в голове, не позволяя ему ухватиться хоть за одну. — У меня даже денег нет… — признаваться в последнем было стыдно и как-то больно.
— Ну и что? Я заплачу, — сенпай резко обернулся, и он впечатался в крепкую грудь парня, мгновенно заливаясь румянцем. — Ты весь красный, что-то случилось?
— Нет! — слегка истерично вскрикнул Джафар и шарахнулся от третьегодки, как от прокажённого. — Просто жарко.
— Тогда скорее в кафе, — заливисто смеясь, ответил парень и потащил его в противоположную от дома сторону, минуя толпу оторопевших учеников и парочку отдельно идущих взрослых.
— Но мне домой нужно, предупредить… — уцепился за последнюю спасительную соломинку Джафар, но Синдбад даже не расслышал тихие слова.
— Чего мямлишь?
— Ничего. Просто я ни разу не бывал в кафе, — после этих слов старшеклассник резко остановился и обернулся. Джафар, помня прошлую остановку, остановился чуточку раньше.
— Шутишь? — на лице парня так и читался шок.
— Нет, — он потупился и с интересом принялся разглядывать тротуар под ногами, усыпанный неубранными листьями.
По всей видимости, у сенпая произошёл какой-то серьёзный сбой, поскольку некоторое время тот не то что не разговаривал, даже не двигался, просто молча глядя на него.
— А в парке аттракционов был?
— Ни разу.
— В океанариуме?
— Только на экскурсии с классом.
— Зоопарк? Торговый центр? Кинотеатр?
Он лишь молча помотал головой. Вновь воцарилась тишина. Теперь Синдбад наверняка подумает, что он странный, бросит его, наврав что-то про неожиданно объявившиеся дела. Хотя изначально именно этого Джафар и хотел, но почему-то стало обидно до слёз. Так всегда было в средней школе. Повторения тех пережитых унижений не хотелось.
— Ну и ладно, — неожиданно прервал тишину сенпай и, опять схватив Джафара за руку, потащил куда-то по улице.
— Что ты?.. — он растерянно посмотрел на большую ладонь третьегодки. — Разве я не странный? Ты не хочешь от меня уйти?
— О чём ты говоришь? Я слишком долго тебя добивался, чтобы бросить из-за такой глупости, — пальцы сенпая сжались сильнее на его запястье. Тёплые. Прямо как в прошлый раз. — Ну и ледяные у тебя руки, ужас! Да, кстати, насчёт кафе… — Синдбад остановился и посмотрел на него своими глазами цвета янтаря. — Я передумал. Сначала на аттракционы, затем в океанариум, а там и перекусить можно. Согласен? — парень вопросительно посмотрел на него.
— Так много?! Кафе вполне достаточно… — слегка испуганно начал было Джафар, но был перебит.
— Ну нет, ты просто обязан там побывать! — воскликнул старшеклассник и заулыбался так широко, как никогда до этого. — Я хочу увидеть, как ты улыбаешься, Джафар. Уверен, ты станешь ещё красивее!
Сердце пропустило удар, стало тяжело дышать, а в груди стало жарко-жарко. Он ошарашенно смотрел на то, как отворачивается парень и махает кому-то на противоположной стороне улицы.
Он не уйдёт? Не пустит слухи в школе о его странностях? Не соврёт и не пойдёт с другими? Наоборот, хочет намеренно показать ему? Увидеть улыбку? Что, чёрт возьми, не так с этим парнем?
Синдбад перевёл свой взгляд обратно на него, его зрачки удивлённо расширились.
— Джафар, ты чего? Что-то случилось?
— А? О чём ты?
— Ты плачешь.
Ошарашенный, он поднес руку к лицу и почувствовал, как на пальцах осталась влага. Надо же, а ведь Джафар даже и не заметил, как заплакал. Когда… Когда в последний раз он плакал? А когда перед кем-то?
Хотелось остановиться, но слёзы не прекращались. Как никогда было так плохо и так хорошо одновременно.
Всхлипывая, Джафар стыдливо спрятал лицо в ладонях. А затем почувствовал, как его обнимают и прижимают к себе. Ошарашенно подняв глаза, он увидел серьёзное лицо сенпая. Едва перехватив его взгляд, третьегодка ободряюще улыбнулся.
— Поплачь, не стесняйся.
— Не смотри, придурок, — всхлипнув ещё громче, Джафар прильнул ближе и, не сдерживаясь, зарыдал.
И пусть было обидно за себя, стыдно перед окружающими, неприятно и даже мерзко от собственной слабости, но… Так легко становилось на душе после каждого всхлипа. А медленные поглаживания по спине очень сильно напоминали так давно забытые мамины руки…
Спасибо. Спасибо большое, Син. Правда.
