— Кья, сенпай, вы справитесь! — закричала во весь голос девушка, стоящая рядом с ней группа учениц согласно заверещала, по очереди выкрикивая кричалки.
Джафар раздражённо закатил глаза. Серьёзно, будто от их визгов что-то изменится. Затем он перевёл взгляд на носящихся по паркету внизу баскетболистов и улыбнулся.
Судя по его (сугубо личному, естественно) мнению, Синдбаду бы не удалось увести мяч, если бы Шарркан не заблокировал противника. Ну и, конечно, не защищай Масрур кольцо, то как минимум счёт на девять очков был бы в пользу приезжих игроков из другой школы. Но нет, дамы из фан-клуба юного ловеласа так явно не считали. Хотя чего он ожидал от девчонок, которые даже правил игры не знали?
Тяжко вздохнув, словно жалуясь кому-то на тупость окружающих, Джафар вновь уткнулся в учебник биологии, стараясь запомнить как можно больше терминов, по знанию которых завтра у них намечался тест. А затем криво усмехнулся.
Раньше, примерно после первой недели общения с Синдбадом, он просто не мог учиться, сидя в спортивном зале на очередном тренировочном матче в окружении визжащих от восторга учениц, подбадривающих криков парней, свистков судьи и разочарованных стонов гостей. Но сейчас всё иначе. Наверное, за четыре месяца выработалось что-то наподобие иммунитета. На самом деле, Джафар даже стал получать удовольствие от нудных параграфов, когда, прерываясь на очередной бросок Сина или Шарркана, приносящий им два очка, чувствовал, как радостно ёкает сердце.
И конечно было ещё приятнее, когда ребята, не обращая внимания на своих фанаток, в первую очередь поворачивались в ту сторону, где сидел Джафар, и победоносно вскидывали сжатый кулак, делясь с ним радостью.
Его мысли прервал оглушающий рёв учеников, которые вскочили на ноги и принялись свистеть. Подняв взгляд, Джафар увидел обнимающуюся команду, и почти через секунду в зале раздался свисток судьи, означающий окончание матча в их пользу.
Он улыбнулся, глядя на довольных друзей, как вдруг Шарркан помахал ему рукой и с уверенным видом поднял вверх большой палец. Мол, я же говорил, а ты не верил. Вслед за ним жест повторил Син, Масрур же как всегда только кивнул.
Джафар поднялся на ноги и, убрав в сумку учебник, спустился вниз, решив не досматривать, а дождаться друзей снаружи. На секунду он остановился, удивлённо уставившись в стену, а затем, плохо скрывая счастливую улыбку, продолжил движение.
Друзей. Да, наконец-то и он понял, насколько потрясающе иметь людей, с которыми можно проводить время, которые готовы выслушать и помочь, которые после теста утащат тебя гулять, а на следующий день будут упорно отрицать, что их вины в твоём неготовом домашнем задании нет и быть не может.
А ещё после общения с ними желание жить всегда становилось сильнее.
Дойдя до их постоянного места встречи, Джафар привалился к дереву и задумался. В последнее время он стал мягче, причём настолько, что выходки Синдбада уже не злили и раздражали, а по большей части игнорировались. И кажется, этот придурок вовсю пользовался его мягкостью.
Подняв взгляд, он принялся лениво наблюдать за проходящими мимо людьми. Но больше его, как художника, интересовал пейзаж. Весна давно закончилась, а потому розовые лепестки сакуры сменились зелёными листьями. Июль уже наступил, а это означало, что через три недели закончится первый триместр и начнутся летние каникулы. А также не за горами были экзамены.
От последней мысли Джафар слегка содрогнулся.
Конечно, он был наслышан о сложности экзаменов в конце триместров. И о том, что многие ученики не выдерживали и кончали жизнь самоубийством — тоже. Только вот первые экзамены в середине триместра он выдержал. А потому, учитывая его жизнь вне школы, которая начиналась по возвращению домой, Джафар был уверен в том, что он обязательно справится.
Если он хочет вырваться из бесконечного цикла, то ему просто нужно справиться. Других шансов не будет.
Тихий девичий смех, который с каждой секундой становился всё громче, заставил Джафара обратить внимание на толпу учениц, вывалившихся из спортивного зала. И почти мгновенно он узнал в них девушек, которые состояли в фан-клубе Синдбада. Собственно, самого сенпая он заметил буквально через минуту, так как тот, как всегда, был центром этой щебечущей толпы.
— Нет, ну чем я хуже? — обиженно пробормотал голос над ухом Джафара. Незаметно вздрогнув, он обернулся и застал оскорблённого до глубины души Шарркана, рукой опирающегося о дерево и смотрящегося на толпу фанаток.
— Думаю, они считают тебя слишком надоедливым, — ответил, как ни странно, Масрур, который находился с другой стороны ствола.
Шарркан косо на него посмотрел, словно ожидая подвоха. Но Масрур лишь равнодушно продолжал смотреть на Синдбада, всячески пытавшегося избавиться от девушек и добраться до них. Джафар прямо-таки почувствовал, как подскочила температура вокруг этих двоих. А стоять на линии огня удовольствия не вызывало. В последнее время именно таким и было общение между Масруром и Шаррканом. И дело было, естественно, в том самом поцелуе трёхмесячной давности. С того самого дня двух его друзей словно подменили.
Ну нет, то есть, внешне они остались неизменны, только вот когда видели друг друга, сразу же метали молнии. Вернее, бесился Шарркан, Масрур же был спокоен, как удав. Но даже сквозь эту маску Джафар видел раздражение в алых глазах.
До драк обычно не доходило. Этому способствовал баскетбольный клуб, в который они оба входили, так как любые агрессивные действия внутри команды строго пресекались. А вне стен спортивного зала дипломатом становился Джафар. И Масрур, и Шарркан дорожили дружбой с ним, а потому старались не ругаться на его глазах. В остальное время с ними был либо Синдбад, либо они просто не виделись. Но иногда драка всё-таки происходила, и её последствия были ужасны.
— Простите за ожидание, — Син подоспел как никогда вовремя, Джафар даже выдохнул от облегчения. Масрур и Шарркан мгновенно перестали яриться, и между ними установился относительный мир. — После матча есть хочется, может, перекусим?
— Я отказываюсь, — фыркнул на это предложение Шарркан, всем своим видом показывая, что обижен. — К тому же мне надо домой, Армакан сегодня приехал.
Армакан Амун-Ра был старшим братом Шарркана по отцу. Два года назад тот уехал учиться в университет и навещал семью, как только удавалось выкроить свободное время.
— Вот как, — Син понимающе кивнул, и парень, на прощание помахав рукой, отвернулся от них троих, направляясь в сторону главного выхода.
Проводив Шарркана взглядом вплоть до угла, за которым тот скрылся, они повернулись к задумчивому Масруру. Тот, извинившись, неожиданно вспомнил о домашних хлопотах и тоже решил отправиться домой, подозрительно быстро покидая полянку вслед за Шаррканом. Джафар, как и Син, притворился, что понятия не имеет, в каком направлении находился дом Масрура, а именно в прямо противоположной.
Он проводил взглядом удаляющуюся спину Масрура. Отчего-то было больно и грустно. Ему хотелось, чтобы ребята стали такими же, как раньше. Оставалось надеяться, что Масрур знал, что делает.
— Ладно, пошли, — немного хрипло позвал его Синдбад и потянул в сторону кафе. — Не есть что ли теперь из-за этих двоих?
Джафар краем глаза посмотрел на Сина. Тот хоть и старался держать на лице улыбку и безмятежность, но янтарные глаза сенпая были полны тревоги. Пусть Синдбад вошёл в их компанию самым последним, но даже ему было тяжело переживать ссору между Масруром и Шаррканом. Хотя ради того, чтобы Джафар не расклеился ещё больше, всячески скрывал это за очередной оптимистичной маской.
Это льстило. Не могло не льстить до этого одинокому Джафару. Но одновременно с этим ему не хотелось подобных подначек со стороны Синдбада.
— Син, они ведь помирятся? — спросил он у шагающего впереди третьегодки. Тот мгновенно остановился и медленно обернулся к нему. Больше парень не улыбался.
— Не знаю, — вздохнул Синдбад, запуская пальцы в волосы. — Сначала я думал, что это ненадолго, но вот уже три месяца прошло… — старшеклассник пожал плечами. — Ничего не изменится, пока они сами этого не захотят, вот что я думаю. А они не хотят. Упёрлись, как бараны. Но хватит о них, — Синдбад привычно щёлкнул его по носу, подбадривая. — Пора в кафе!
Джафар улыбнулся, глядя на ускорившего шаг парня. Скажи ему в начале года кто-нибудь о том, что самый популярный и раздражающий старшеклассник в школе станет его лучшим другом, то он не то, что не поверил бы, а вдоволь посмеялся бы над незадачливым шутником.
Но так оно и было.
Поначалу было сложно, так как их характеры были диаметрально-противоположными. Но вскоре Синдбад заручился его доверием. Сейчас они почти каждые выходные гуляли, изредка проветриваясь и в будни, а все развлечения были за счёт Сина, что очень не нравилось Джафару. Но тот убедил его, что в состоянии оплачивать подобные прихоти.
Избиения, конечно же, не закончились. Но сейчас переносить их было гораздо легче. Да и поводов не бывать дома прибавилось.
О ссоре между ребятами. Шарркан до сих пор не имел понятия, что они с Сином знали причину столь резкой перемены, ведь в тот злополучный день, скорее всего из-за шока, он пробежал мимо них, не заметив спрятавшихся за углом друзей. Поэтому каждый раз, когда назревала ссора не на чём, Шарркан лишь отшучивался да притворялся. Но Масрур знал о подглядывании, поэтому при расспросах чаще всего молчал, с пониманием глядя на пыхтящего Джафара.
— Скоро летние каникулы, — улыбнулся Синдбад, переходя дорогу и направляясь в сторону стеклянных дверей кафе. — Что собираешься делать?
На этот вопрос Джафар лишь саркастично усмехнулся, пряча глаза и сильнее сжимая ручку сумки на плече. Он ждал этого вопроса, но придумать, что ответить, так и не смог. Больше всего ему не хотелось врать Сину. Казалось, что если он соврёт, то произойдёт что-то очень плохое.
Что он собирался делать на летних каникулах? Да всё как обычно: зубрить книжки и учебники, делать летнее домашнее задание да прятаться от пьяного отчима на улице. Правда, на деле это было больше похоже на какую-то видеоигру, где нужно выживать, прячась от зомби, выискивая еду и пытаясь не замёрзнуть по ночам. Только вот для него это была реальная жизнь, а не игра.
Но Синдбаду, конечно же, он этого никогда не скажет.
— Ещё не знаю. А ты? — увернулся от вопроса Джафар, проходя вслед за парнем и по его приглашению усаживаясь за столик у окна.
— Я-то? — Син ненадолго задумался. За это время красивый официант успел дать им меню. — Вроде, родители планируют поехать на источники, а потом в Токио к родным. Ты был на источниках? А в центре Токио?
— Нет, — в который раз за время их знакомства повторил Джафар, чувствуя, как предательски сжалось сердце.
Значит, Син уедет. Конечно, не сразу, да и время ещё было до конца триместра, но рано или поздно уедет. С другой стороны, чего он вообще ожидал? Вполне естественно, что родители захотели свозить своего ребёнка куда-нибудь на каникулах. Семья Сина ведь была обычной, парень даже понятия не имел о том сумасшествии, что творится в его доме.
Интересно, узнай тот об избиениях, о пьянице-отчиме, то как бы отреагировал? Побрезговал бы? Стал бы избегать? Или заступился бы? Последнее казалось самым правдоподобным, а потому очень сильно пугало Джафара. Больше всего на свете он не хотел, чтобы Син узнал правду, так как боялся, что отчим может навредить парню в пьяном угаре.
Почему он вообще думал об этом? Ему нельзя, ведь с самого начала учебного года он решил не позволить хоть кому-то из окружения узнать о его реальной жизни. Рядом с Сином почему-то всегда в голову лезла всякая чепуха, наверное, этот его идиотизм заразен.
Он никогда не расскажет правду Синдбаду, Шарркану и Масруру.
— Джафар? — из пессимистичных мыслей его вырвал приятный голос Сина. — Что-то не так?
— Нет, всё в порядке. Извини, я задумался. Мне как обычно, — он поспешно покачал головой и опустил взгляд на столешницу, не в силах смотреть в янтарные глаза напротив. Син, надо отдать ему должное, хоть и заметил состояние Джафара, но промолчал и подозвал официанта, чтобы назвать заказ.
— Кстати, раз уж мы заговорили о каникулах… — едва молодой человек в форме отошёл от их стола, Синдбад заговорил. — Экзамены, увы, никто не отменял. И… — третьегодка замялся, отчего он почувствовал подвох. — В общем, ты же стипендиат, значит, умный, а потому… — туманно продолжил парень, называя очевидные факты, взгляд янтарных глаз блуждал где угодно, но не останавливался на уже порядком раздражённом Джафаре. — Сам знаешь, мои оценки не ахти, вот и… Короче, — длинные речи наконец прервались, и Син посмотрел ему прямо в глаза, не таясь. — Не мог бы ты со мной позаниматься?
Джафар даже на секунду подумал, что ослышался. Син и хорошая учёба были несочетаемыми терминами, а потому неожиданная просьба старшеклассника очень удивила его. Ну, конечно, он преувеличивал, говоря так, парень тот был весьма сообразительный, когда хотел мог и выучить всё, но природная лень Синдбада не позволяла продержаться тому слишком долго. В конце концов, Син же поступил в эту школу и даже проучился в ней три года, не постоянно дурака валял. И всё же…
— Извини, что? Ты просишь меня позаниматься с тобой?
Ты? Позаниматься? — последние два вопроса Джафар даже голосом выделил, вложив в него весь сарказм и недоверие.
— Да, — убито ответил парень, ложась на стол и умоляюще глядя на него снизу вверх. — Родители сказали, что не возьмут меня, если я плохо сдам экзамены.
— О как, — теперь всё вставало на свои места, а просьба Сина уже не казалась таким чудом, как минуту назад. Значит, попросили родители. Поставили условие, если быть точнее. — Син, ты идиот или да? — устало вздохнул Джафар, облокачиваясь на стол и устраивая голову на ладони. Парень выглядел немного удивлённым, но больше обиженным. — Я первогодка. Пер-во-год-ка, понимаешь? А ты выпускник. Каким образом я должен учить тебя тому, чего сам не знаю?
— Ох, — на пару секунд на лице Синдбада был ярко выражен тяжёлый мыслительный процесс. Затем до него, видимо, дошло, и парень, глухо застонав, уткнулся лицом в салфетницу. — Прости, я совершенно забыл, что ты младше меня аж на два года. Просто при общении с тобой этого как-то не замечаешь, даже наоборот, чувствуешь себя тупицей, — Джафар выразительно посмотрел на убивающегося старшеклассника, и тот фыркнул. — Не ёрничай. Но если серьёзно, — Синдбад выпрямился и внимательно на него посмотрел. — Неужели ты и правда не сможешь? То есть… Ты ведь стремишься попасть в Тодай* и прилагаешь для этого большие усилия ещё со средней школы. Наверное, за это время ты много чего изучил. Может, разок попробуем?
— Какой же ты… — в очередной раз вздохнув, пробормотал Джафар. — Хорошо, но только один раз. Если ничем не смогу помочь, то не мои проблемы, понял?
— Есть! — Синдбад вскинул кулак, как тот всегда делал после победы на матче, и пару посетителей обернулось в их сторону. Парень смущённо спрятал руку за голову и почесал затылок, неловко улыбаясь. — Извини. Я рад, честно.
— Дурак, — тихо хихикнул в ладонь Джафар.
— Если хочешь, то можем начать сегодня, сразу же после того, как поедим, — Син отзеркалил позу, в которой он сидел, и вопросительно на него посмотрел.
— Мне-то всё равно, но вот где мы будем заниматься? Школьная библиотека закрыта, а в городской сегодня санитарный день.
Старшеклассник уставился на него, как на сумасшедшего, словно ответ был очевиден, а затем проказливо усмехнулся. Последнее Джафару не понравилось.
— И каждый раз я тебе поражаюсь. Как где? У меня дома, я о другом и не думал.
На секунду он задумался, медленно, но верно переваривая полученную информацию, а затем подскочил на месте и во все глаза уставился на ухмыляющегося от забавности ситуации парня.
— Что ты только что сказал?!
— Что мы идём ко мне в гости, — послушно повторил Синдбад, усаживая взлохмоченного Джафара на диванчик. — И чего ты так испугался? Обычное же дело.
Обычное. Ха, для кого как. Сам он был в гостях ещё когда мама жила вместе с ними, то есть очень-очень давно, поэтому не было ничего удивительного в том, что у него все внутренности вверх дном перевернулись от волнения. Тем более, это были не просто какие-то там дальние родственники, с которыми за всю жизнь они пересекутся от силы пару раз, а родители Сина. К встрече с ними жизнь его не готовила.
— Но разве можно, ты спрашивал? — Джафар просто не мог оставить всё, как есть. Нужно обязательно как-то сопротивляться.
— Я говорил им, что приведу друга, а насчёт разрешения в общем… Они никогда не против гостей, скорее наоборот, — Синдбад улыбнулся во все тридцать два, а он в этот же миг понял, что ему не отделаться. Но внутри от мысли, что совсем скоро Джафар встретится с родителями Сина, всё холодело.
А что если он им не понравится, и они скажут Синдбаду перестать с ним общаться? А если он как-то облажается на их глазах? А вдруг…
И этих вопросов в голове Джафара роилось просто куча, что ну никак не помогало нормально расслабиться и наконец взять себя в руки. Джафар вроде и понимал это, но поделать ничего не мог, как бы не старался. Было какое-то волнение и страх перед неизвестностью, словно мандраж перед выступлением у артиста. Ещё он осознавал, что не всё так страшно и что всё будет хорошо, ведь он же не неотёсанный мужлан какой-нибудь, но страх не проходил.
Синдбад заметил его состояние и перестал улыбаться. Парень протянул руку к лицу и осторожно коснулся тыльной стороной ладони его щеки. Джафар ощутимо вздрогнул и почему-то покраснел, уходя от на удивление нежного прикосновения.
— Если ты не хочешь, то…
— Хочу, — тихо перебил его Джафар, от смущения едва выговорив одно единственное слово. Затем глубоко вздохнул, успокаиваясь, и, посмотрев прямо в янтарные глаза напротив, гораздо более громче и увереннее повторил. — Я хочу.
— Вот как, — рука Сина на пару секунд замерла в воздухе, словно не зная, что делать дальше, а затем третьегодка поспешно спрятал её под стол, отворачиваясь и с каким-то фальшивым интересом выискивая что-то в заполненном народом кафе. — Где же там наш официант?
Джафар притворился, что не заметил ни заминки, ни наигранности Сина, и посмотрел через окно на улицу, смутно отмечая, что, несмотря на довольно поздний час, небо было светлым, а солнце и не думало садиться ещё в ближайшие пару часов.
Заказ принесли буквально через пару минут, и они довольно быстро расправились со своими блюдами. Особо Джафар не наелся, но он и так чувствовал вину за то, что питается за счёт Синдбада. Тем более, он вполне приспособился ходить полуголодным, а потому не видел смысла тратить деньги зря. Сам третьгодка не раз заявлял, что способен оплатить лишнюю порцию, но Джафар упрямо заказывал мало еды.
Но в этот раз Синдбад даже не возмутился по поводу его скудного заказа, даже глянул как-то чересчур хитро, будто лиса, знающая, что скоро будет подлянка. Говорить о том, что Джафару этот взгляд показался подозрительным, наверное, не стоило.
Парень расплатился сразу же, как съел последнюю ложку супа, и они покинули кафе, направляясь по душной улице спального района куда-то вниз. Синдбад шёл, закинув руки за голову и подставив солнечным лучам своё лицо, и как никогда казался обычным мальчишкой, который только-только перешёл в среднюю школу. Джафар одёрнул себя от этой мысли, не понимая, откуда только такие глупости лезли в голову. Даже смешно, что подобное случалось только рядом с Сином, словно при его присутствии срывало все предохранители.
— А вот и мой дом, — остановившись напротив небольшого, но явно ухоженного и уютного домика, сказал Синдбад и обнадёживающе улыбнулся в попытке успокоить вновь занервничавшего Джафара.
— Красивый, — он понятия не имел, что надо говорить в этом случае и надо ли вообще, но всё-таки пробормотал нечто наподобие комплимента. Парень удивлённо на него посмотрел и безобидно засмеялся, ещё больше смущая ничего не понимающего Джафара.
— Странный ты, — наконец ответил повеселевший Синдбад и потянул его к воротам, открывая их и пропуская вперёд.
К крыльцу дома вела широкая дорожка, усыпанная светлым гравием, по бокам которой расположились клумбы с растущими на них разноцветными цветами. Кое-где клумбы прерывались другими небольшими дорожками, чтобы более дальние цветы было удобнее поливать. Выглядело всё очень ухоженным, было видно, что за цветами следили.
— Это мамино увлечение, — заметив его интерес, пояснил подошедший Синдбад, едва закрыл ворота на задвижку. — Она флорист, у нас во внутреннем дворе даже целая оранжерея стоит. В ней растут более редкие растения.
— Потрясающе, — Джафар наклонился ближе к клумбе и с удивлением заметил, что цветы стоят в одном углублении в чём-то, больше напоминающем горшочки. — А что это?
— А, это чтобы легче было менять цветы. Мама постоянно заменяет засохшие и отцветшие, чтобы не портили вид и впечатление от клумбы, и каждый сезон садит новые. Чтобы это было легче сделать, все растения посажены в эти штуки. А для незаметности для них вырыто углубление. Мама сказала, что видела подобное в парке цветов на юге, в Таиланде, кажется.
— Ух ты! — Джафар с бо́льшим интересом пригляделся к цветам. Как Син и сказал, абсолютно все растения были посажены в мягкие горшки. — Это практично и удобно, конечно, но ей не надоедает постоянно выращивать цветы на замену?
— Если бы, — фыркнул на это парень и выпрямился. — Они все в оранжерее. Именно благодаря ей эти клумбы всегда, в любом сезоне, цветут. Ну и маме, конечно. Ладно, — Синдбад повернулся в сторону крыльца и подошёл к ступенькам. — Ты идёшь?
— Да, конечно, — Джафар поднялся на ноги и поспешил к ожидающему его Сину.
Они поднялись по короткой лестнице, после чего его попутчик, не стучась, открыл дверь и вошёл внутрь, маня Джафара вслед за собой.
— Я дома! — крикнул Синдбад и быстро стянул с себя обувь, запрыгивая на порожек, ведущий уже непосредственно в дом.
— Простите за вторжение, — вслед за Сином крикнул он и осторожно разулся, аккуратно поставив свою обувь в уголок, чтобы не мешалась. В тот миг, когда Джафар выпрямился, в холл вышла какая-то маленькая и миниатюрная женщина с длинными чёрными волосами, заплетёнными в толстую косу на плече. На лице матери Синдбада были едва заметные морщинки-лучики вокруг уголков глаз и губ, отчего он сразу понял, что женщина перед ним была очень доброй и также, как и её сын, очень часто улыбалась.
— С возвращением, дорогой, — женщина подошла к Сину, и тот поспешно наклонился, давая ей поцеловать себя в щёку. Затем она повернулась к растерянному и нервничающему Джафару и добродушно улыбнулась. Отчего-то стало спокойнее. — Значит, ты и есть тот самый друг, верно? Приятно познакомиться, я — мама Сина, Эсла. Надеюсь, подружимся.
Джафар тоже улыбнулся.
— Взаимно. Меня зовут Джафар.
— Ну вот и познакомились. А теперь давайте ужинать, скоро отец придёт, — Эсла заулыбалась, и её лицо мгновенно преобразилось, став невероятно красивым. Появилось ощущение, что перед ним стоит юная девушка, настолько она ожила. И столько теплоты и доброты было в её тёмных глазах, Джафар прямо почувствовал, насколько женщина полна любви и нежности. Эсла вернулась в комнату, из которой вышла, Син и он направились следом. — Джафар, ты такой худой, страшно даже. Неужели плохо кушаешь? Бедняжка. Присаживайся, — женщина указала на один из четырёх стульев, которые стояли вокруг небольшого столика, накрытого скатертью приятного бежевого цвета. Джафар послушно занял предложенное место. Рядом с ним присел Синдбад.
— Как прошёл день? — встав рядом с плитой, на которой варилось и жарилось что-то вкусное, отчего приятно заурчал желудок, спросила женщина. — Выиграли матч?
— Ага! — мгновенно оживился Синдбад, его глаза задорно заблестели. — 43:61 в нашу пользу!
— Умница, — рассмеялась Эсла, ставя перед ними тарелки и чашки и укладывая столовые приборы. Затем женщина потрепала довольного Сина по волосам и вернулась к плите. — Джафар, а тебе нравится баскетбол?
— Ну, я не такой безумный фанат, как Син, а уж игрок и подавно, — ответил он, смущённо разглядывая рисунок на скатерти. — Но как вид спорта баскетбол мне нравится.
— Вот оно как, — хоть Эсла и стояла к ним спиной, но Джафар почувствовал, как хозяйка улыбнулась. — Син сказал, что ты стипендиат, это правда?
— Да, — он почувствовал на себе тёплый взгляд и поднял глаза, чтобы встретиться ими с Эслой.
— Как почётно, — заметив, что на неё посмотрели, женщина вновь улыбнулась и положила Джафару в тарелку два кусочка отваренной рыбы с рисом, от которого поднимался пар, а также что-то вроде овощного салата. На отдельных блюдах уже лежали в три ряда такояки и, наклонившись друг на друга, треугольные онигири. Затем Эсла то же самое положила в тарелку Синдбада, только порция отличалась существенной разницей в размерах. — Ешьте осторожнее, а то обожгётесь.
Едва женщина вернулась к плите, как в доме раздался громкий мужской голос, оповещающий, что его обладатель дома. Через пару минут в проёме кухни показался высокий мужчина. Джафару мгновенно бросилась в глаза его невероятная схожесть с Сином. Хозяин дома тоже заметил сидящего за столом Джафара и приветливо ему улыбнулся.
— У нас гости? — мужчина прошёл внутрь, по дороге потрепал Синдбада, поцеловал жену в щёку и только потом вернулся, чтобы сесть на стул напротив.
— Син же говорил, — Эсла нарочито добавила в свой голос лёгкий упрёк. — Это Джафар.
— Приятно познакомиться, — он слегка поклонился хозяину дома. Мужчина добродушно кивнул.
— Бадр, взаимно. Так, значит, ты тот самый друг, который поможет Сину сдать экзамены?
— Ну, я постараюсь, — нервничая, ответил Джафар и отвёл взгляд.
— Пап, не дави на него, — сбоку раздался голос Синдбада. — Он первогодка, а потому мы не уверены в его пользе. Сегодня попробуем, а там посмотрим. Верно, Джафар? — Син ткнул его локтем в бок и засмеялся, глядя на то, как он подпрыгнул от неожиданности.
— Ну что ты творишь, — накладывающая порцию своему мужу Эсла с мягким укором взглянула на распоясавшегося сына. — Джафар, не беспокойся. Если не получится научить нашего бездаря хоть чему-нибудь, то злиться мы не будем.
— Понял, — он сдержанно захихикал, глядя на скорчившего обиженную мину Синдбада, а затем вспомнил клумбы у дома. — Эсла-сан, Син рассказал, что вы флорист и посадили те цветы у дома. Они очень красивые.
— Правда? Ну хоть кто-то понимает меня в этом доме, — засмеялась женщина, присаживаясь на своё место. — А то двое мужчин в хозяйстве, а ни один не скажет даже комплимента.
— Дорогая, ну ты же понимаешь, что я с тобой уже половину жизни прожил, цветы стали… — Бадр задумался, стараясь подобрать нужное слово, — частью нашего дома, интерьера. Постоянно обращать на них внимание утомительно.
— Да-да, — согласно покивал взявший палочки Синдбад, выглядя при этом совершенно невинно.
— Нет, ну ты посмотри, на всё-то у них отговорка найдётся! — улыбнулась Эсла, Джафар тихонько засмеялся. — Если хочешь, то при следующей встрече покажу оранжерею.
— Не ходи, а то с промытыми мозгами выйдешь, — нарочито громким шёпотом предупредил его Син, Бадр добродушно засмеялся, а Эсла игриво надулась.
— А я люблю цветы! — неожиданно сообщил Джафар и повернулся к зарумянившейся женщине. — И с огромным удовольствием посмотрю на вашу оранжерею.
— Вот это по-нашему! — звонко засмеялась Эсла. — Хорошо, давайте ужинать, а то остынет. Приятного аппетита.
— Приятного аппетита! — одновременно сказали Синдбад, Бадр и Джафар, а затем все четверо удивлённо переглянулись и рассмеялись.
Никогда в жизни Джафар ещё так прекрасно не проводил время. За столом семьи Сина кто-то постоянно говорил, подкладывал ему добавки, Бадр рассказывал смешные истории, не обращая внимания на укоризненный взгляд жены, так как та боялась, что кто-нибудь подавится, Синдбад во всех красках расписал сегодняшний тренировочный матч, Эсла рассказала новые сплетни о неизвестных Джафару людях, но даже так ему всё равно было занимательно слушать интересные анекдоты и истории о соседях, при этом все они были рассказаны только в положительном свете, Эсла не желала как-то обидеть или задеть, например, почтальонку, которая случайно сунула в ящик не то письмо и пыталась вытащить его, пока не вышла хозяйка с ключом.
Даже Джафар принимал некоторое участие в разговоре, Бадр поспрашивал его об учёбе и интересах, а Эсле очень понравилось, что он оказался художником, и женщина взяла с него обещание нарисовать какой-нибудь пейзаж для гостиной. И тогда Джафар вовремя вспомнил о картине трёхмесячной давности, на которой была изображена цветущая сакура, и решил принести всё равно пылящийся в клубе искусств холст, чтобы порадовать миниатюрную женщину с тёплыми глазами.
Потом, когда Эсла тщательно проверила, что он объелся, они с Сином поднялись на второй этаж в его комнату, которая оказалась такой же уютной, как и любое другое помещение этого дома, и сели заниматься. Тогда-то Джафар с удивлением понял, что всё, что проходил Синдбад, он уже более или менее знал, а потому решил начать с основ, чтобы Сину было легче. Где-то через час-полтора к ним заглянула улыбающаяся Эсла, чтобы узнать, как продвигается обучение, а заодно принесла им домашнее печенье и молоко, чтобы восстановить силы.
Синдбад, к удивлению Джафара, оказался не таким уж и глупым, и хоть поначалу делал ошибки и не знал некоторых тонкостей, но довольно быстро всё схватывал. Син же в свою очередь почти каждые двадцать минут хвалил его за понятливость и доходчивость, сокрушаясь, что его учителя не такие. На самом деле, для того чтобы стать таким, Джафар перечитал кучу литературы и перепахал множество задач, но этого Синдбаду он, конечно же, никогда не расскажет. Да и выслушивать дифирамбы в свой адрес было приятно. Джафар к концу вечера даже не поскупился на похвалу самому Сину, отчего тот буквально засветился от счастья, словно рождественская ель.
В итоге, когда они оба спускались вниз, остались довольны все: от самого Джафара до Бадра. Провожали его всем семейством, смеясь и перешучиваясь. Родители Сина изъявили желание увидеть его завтра, собственно, как он и собирался, а затем сам Синдбад вызвался проводить его до дома под довольные голоса Эслы и Бадра. И Джафар радостно принял предложение, желая растянуть потрясающий вечер ещё дольше.
И только когда они покинули уютный домик, в котором даже стены пропахли любовью и заботой, он очнулся, с ужасом осознавая,
куда именно вёл Сина.
В дом. В глухой, мёртвый дом, где его уже ожидали разъярённый отчим и очередная порция избиений. И от этой мысли мурашки пробежали по позвоночнику, и холод сковал сердце. Джафар не хотел. Не хотел показывать Синдбаду, этому глупому и жизнерадостному дураку, другую сторону его жизни, потому что он не заслужил этого, просто не заслужил даже видеть её, ведь Син такой добрый и честный, такой правильный и невинный. А сам Джафар был запятнан, с ног до головы грязный. И больше всего он боялся, что запачкает Сина.
— Дальше я сам, — поспешно прервал смеющегося и ничего не подозревающего парня Джафар, становясь на его пути и застывая на месте, словно статуя. Син удивлённо на него посмотрел.
— Почему? Я могу и до крыльца…
— Не можешь! — он оборвал Синдбада и поймал на себе ошарашенный взгляд янтарных глаз. Затем добавил чуть спокойнее. — Ты не можешь, Син. Пожалуйста, давай здесь.
— Что случилось-то? Вечер же прекрасно прошёл, отчего ты такой… — парень растерянно залепетал, абсолютно не понимая неожиданной просьбы Джафара. Но затем замер, как-то странно на него глядя. Видимо, что-то на его лице заставило Сина сдаться. — Хорошо. Ладно, только, пожалуйста, не смотри таким умоляющим взглядом, словно побитый щенок.
— Спасибо, — искренне ответил ему Джафар, а затем улыбнулся. — Это был потрясающий день.
— Ага, — Синдбад криво улыбнулся. — Ну, я пошёл? До завтра.
— До завтра, — привычно повторил он и подождал пару минут до тех пор, пока парень не скрылся за поворотом на другой стороне улицы. А затем медленно, напряжённо обернулся и завернул в нужный двор.
Осторожно открыв дверь, Джафар прокрался внутрь и замер, словно кролик перед удавом. В коридоре никого не было, экран телевизора привычно освещал гостиную, а прямоугольник света падал на пол в нескольких метрах от него. Заглянув в комнату, он перевёл дух.
Пьяный отчим валялся на полу, громко храпя. Повсюду были разбросаны шприцы и банки, разбитые бутылки, и без того старая и потрёпанная мебель была перевёрнута, шторы с окон сдёрнуты, а в нескольких местах тёмно-бурым цветом выделялась кровь.
Шмыгнув мимо проёма, чтобы, не дай Бог, не разбудить отчима, Джафар рванул к себе в комнату на второй этаж и быстро переоделся. Затем затушил свечу и свернулся калачиком под одеялом. Стало легче, хотя он больше не был ребенком, что верил в спасительную мощь обычной тряпки.
В воздухе витал терпкий запах алкоголя и какой-то приторной сладости. В последнем Джафар с ужасом узнал очередной курительный наркотик, но думать об этом не хотелось. Хуже пьяного отчима только обкуренный. По всей видимости, опять притащил к себе целый табун наркоманов, судя по количеству валяющихся в гостиной шприцов, которые передрались за дозу. Джафар порадовался, что провёл вечер в компании Сина, иначе чёрт знает, чем бы обернулся его ранний приход.
Он сильнее зарылся носом в худую подушку, и запах ослаб. Джафар облегчённо вздохнул. Ещё не хватало, чтобы форма провоняла этой гадостью, иначе как тогда завтра оправдываться?
Перед глазами всплыл образ улыбающихся родителей Сина, их уютная кухня, царящая за столом атмосфера, почудился аромат домашнего печенья Эслы…
Веки отчего-то погорячели, а глаза предательски защипало, горло сдавил сильный спазм, губы свело. Он сильнее вцепился в подушку, лицом ощущая, как с каждым приглушённым всхлипом всё больше намокала ткань под ним. Джафар сильнее сжал зубы и попытался выкинуть из головы навязчивые видения, но те, как бы он не старался, не торопились покидать его. Наоборот, с каждой секундой они становились всё чётче, приобретая вкус, цвет, запах… Хотелось выть в голос, хотелось вернуться домой к Синбаду, попробовать еду Эслы, послушать истории Бадра, услышать их смех.
Впервые за столько лет Джафар осознал, насколько его жизнь напоминала оживший кошмар.
***
Оставшиеся дни до экзаменов пролетели быстро и незаметно для занятого выше крыши Джафара. Мало того, что ему приходилось принимать избиения отчима и прятать очередные синяки под рубашкой, ежедневно вечером подтягивая Синдбада по предметам, так ещё и самому приходилось готовиться. Зато вопрос с едой отпал сам собой — Эсла готовила постоянно и всегда вдоволь откармливала его вкусностями, прежде чем позволить выйти из дома. Пару раз даже дала ему еды на вынос.
Джафару нравились родители Сина, а потому он старался всячески угодить доброй Эсле и задорному Бадру. Супруги, в свою очередь, были благодарны за то, что он занимался с их сыном.
Картину, кстати, Джафар принес на следующий же день, чем очень сильно обрадовал маму Сина, заявившая мужу, что-то вроде: «Эта красота сию минуту должна висеть на стене в гостиной». Бадр даже спорить не стал, просьбу, хотя скорее приказ, выполнил мгновенно, а после они все вместе пили чай, восторгаясь сакурой. Эсла, как флорист, чуть ли не воспевала талант Джафара к пейзажам, чем очень сильно смущала его.
— Эй, Джафар, — он почувствовал, как сидящая позади него Ямурайха ткнула его кончиком ручки прямо между лопаток. Малоприятное ощущение. — Ты девятнадцатое задание сделал?
Джафар уже упоминал, что почти все в их классе чистой воды гуманитарии? Так вот, на экзамене японского языка всегда было только четыре человека, умоляюще выпрашивающие ответы. Именно к этим людям относились Шарркан и сама Ямурайха, и если первый был технарь, то девушка имела некую генетическую предрасположенность к химии и биологии, зато тряслась перед обычным зачётом по родной литературе.
Тяжко вздохнув и стрельнув глазами в сторону прохаживающегося по классу учителя, Джафар продиктовал цитату, которую юная красавица быстро записала в бланк, заодно попросив ответ на третье задание. Оставалось надеяться, что их не поймают. Стараясь сделать всё как можно незаметнее, он почесал затылок тремя пальцами. Краем глаза он заметил, как Ямурайха обвела верную цифру в кружок. Хорошо, что догадалась.
На самом деле риск быть пойманными был высок, зато был огромный плюс от помощи главному химику класса — а именно тот факт, что потом Ямурайха напишет полное решение самого последнего задания на экзамене по химии, за который дают самый высокий балл. Не то, чтобы Джафар не знал химию, просто в ней он был не силён, а сто баллов были ему очень нужны.
Интересно, как там Син справлялся? Уже третий день страшных контрольных, а сегодня последний четвёртый день, в конце концов. Зато завтра начнутся летние каникулы и можно будет чуть-чуть расслабиться.
— Экзамен окончен, пожалуйста, сдайте работы, — посмотрев на наручные часы, произнес учитель, указывая на стол позади себя. Класс мгновенно наполнился стонами и охами, задние парты начали передавать работы на первые парты. Отдав сидящей впереди однокласснице листки, Джафар потянулся и принялся собираться домой, ловя на себе благодарный взгляд Ямурайхи, уже выбегающей из класса с подругами. К нему подошёл Шарркан.
— Ну, как сдал? — парень стоял, размахивая руками, словно мельница, чтобы размять их.
— Вроде всё правильно, но кто знает, — они покинули кабинет, медленно бредя по коридору к выходу. — Сегодня открывается клуб, да? Рад после недели безделья?
— Какое безделье, Джафар, — обиженно надулся парень. — Будто с экзаменами это возможно… Но да, я рад, наконец-то клубы открылись. У нас Национальные на носу, приедешь поболеть?
— Как получится, — если быть честным, то Джафар очень хотел съездить, чтобы поддержать друзей, но не был уверен, удастся ли ему. — Но я постараюсь. А ты пока тренируйся. Тебя в основной состав же взяли?
— Ага! — Шарркан радостно вскинул руки и хлопнул в ладоши. — Масрура, кстати, тоже… — он запнулся и отвёл взгляд. Джафар едва заметно усмехнулся. Всё-таки порой Шарркан заговаривался и упоминал имя своего злейшего на данный момент врага. Причём говорил его с таким восторгом, что невольно завидуешь. Как сейчас, например. — Ну да ладно, мне пора в зал, капитан и тренер сказали что-то про собрание. Пока!
Джафар проводил парня расстроенным взглядом. Значит, у Синдбада тоже сейчас начнётся тренировка. Он настолько привык ходить сразу после школы к третьегодке, что едва не направился по знакомому пути.
Верно. Сину он, как репетитор, больше не нужен, ведь тот будет занят сначала на Межшкольных соревнованиях, а потом уедет вместе с родителями на источники и в Токио. Почему-то стало обидно до слёз.
Но и возвращаться в дом не хотелось. Не зная, чем заняться, Джафар неожиданно вспомнил о собственном клубе и решил провести остаток дня в клубной комнате, рисуя пейзаж за окном.
***
— Отстань от меня! — закричал Джафар, убегая от напившегося отчима вниз по лестнице. Тот, несмотря на своё состояние, всё равно не отставал и бежал следом, спотыкаясь и едва не наворачиваясь на одной из прогнивших ступенек.
— А ну… стой, маленькая мразь, — заплетающимся языком промычал мужчина и врезался прямо в проём гостиной, при неудачной попытке поймать шмыгнувшего внутрь Джафара. — Ты-ы-ы, сука неблагодарная, пшёл сюда!
Пробравшись через гостиную на кухню, он попытался выбраться наружу через входную дверь и с ужасом понял, что она закрыта. Выглянув в давным давно заржавевшее окно рядом с дверью, Джафар увидел приваленный с той стороны большой пласт дерева. Неужели отчим постарался?
Из гостиной послышался страшный грохот, а затем вой в стельку пьяного отчима, которого, по всей видимости, что-то придавило. В этом крике он узнал слово «убью». Джафар прокрался через кухню к коридору, пробежал мимо лестницы и открыл входную дверь, выбегая на улицу в домашней порванной одежде.
Эти погони в последнее время продолжались постоянно, изо дня в день, с того момента, как Джафар отказался идти в магазин за пивом, которое ему бы всё равно не дали. Кажется, это было в начале летних каникул. Сейчас уже конец августа, а отчим всё никак не угомонился. И если раньше Джафар бы молча принимал побои, то сейчас понял, что от пьяницы вполне можно убежать. Именно поэтому двери всегда были забаррикадированы с самого июля, чтобы не дать ему выбежать на улицу. Для него всё, что находилось вне их участка, было спасением, так как отчим за ним на улицу не гнался, ещё соображал что-то.
На Национальные, кстати, удалось сходить, чему были очень рады Син, Шарркан и Масрур. Их школа заняла первое место, что не могло не радовать. Но баскетболистам нельзя было расслабляться, впереди ещё ждал Зимний чемпионат.
А Синдбад… Уехал на источники вместе с Эслой и Бадром. Джафара, кстати, позвали с собой и даже пообещали всё оплатить, но пойти на подобное свинство он не мог, как бы ни хотел. Поэтому вся семья уехала, оставив на всё лето его один на один с пьяным отчимом. Джафар не любил вспоминать это всё и рассуждать на данную тему, потому что в груди что-то болело каждый раз, когда он думал о Сине и его родителях.
Задумавшись, он не заметил, как под ногой оказалась какая-то палка, и, споткнувшись, упал на землю на то место, где должна была быть клумба. Почему-то перед глазами появились красивые цветы Эслы.
— Ага, попался! — Джафар почувствовал, как его окатило волной холодного ужаса, когда горячая ладонь отчима сжала его горло со спины.
Почему? Почему этот пьяница вышел на улицу, нейтральную территорию? Туда, где Джафар считал себя в безопасности.
— Не надо, только не здесь, — почувствовав, как защипало в носу, взмолился он срывающимся шёпотом. Отчим пьяно рассмеялся.
— Да мне похеру, — он со всей силы сжал горло Джафара, вздёрнул его на ноги и отбросил прямо на мусорный бак. Нагревшаяся за день железная поверхность больно ударила по копчику, отчего Джафар, перекувыркнувшись, упал на землю. Бак повалился следом.
Не дав ему даже передохнуть, отчим схватил его за рубашку и с размаху шлёпнул по лицу, из-за чего у Джафара даже перед глазами потемнело на пару секунд. В темноте он почувствовал, как его ударили ещё несколько раз. Затем мучитель приподнял его и со всей силы впечатал в землю, из-за чего весь воздух с громким полувсхлипом-полусвистом покинул лёгкие. Стало тяжело дышать, Джафар засипел в попытке вдохнуть спасительный кислород.
Перед глазами более-менее прояснилось. Отчим высоко поднял его за грудки и ударил коленом в паховую область, едва сам не свалившись. От боли Джафар коротко вскрикнул и почувствовал, как слёзы заскользили по щекам, а во рту появилась горечь. Картинка расплылась от влаги, и где-то на краю сознания, затуманенного болью, Джафар заметил знакомый оттопыренный хохолок.
Он прикрыл глаза и почувствовал, как его тяжело кинули на землю. Отчим, довольный, нетрезвой походкой зашагал к дому. Тишину спального района разорвала громко хлопнувшая дверь.
Было больно. Очень-очень больно, обидно и плохо. Джафар тихонечко заплакал, прижав неслушающиеся ноги к груди и обняв их трясущимися руками, сжался, громко хныча.
Он хотел к Сину. К Эсле и Бадру, в тепло и уют, туда, где его кормили и поили бы, заботились бы. Где не избивали бы каждый день… Джафар замер.
Постойте-ка. Хохолок?
Оперевшись на онемевшие руки, он приподнялся и посмотрел на другую сторону улицы.
Джафар только и смог услышать, как гулко и громко ударило в ушах сердце. В груди всё оборвалось, низ живота заныл, появилось ощущение полёта, словно он на качелях.
Там стоял Син. Ошарашенный, с таким ужасом в обычно радостных глазах, он смотрел на него, не отрываясь. Под глазами залегли тени, зрачки сузились. Он больше напоминал сумасшедшего. У его ног валялись уроненные им сувениры и конфеты.
Джафар задрожал. Впервые он почувствовал настоящий ужас, который даже рядом не стоял с тем страхом, который он испытывал перед отчимом. Это было что-то древнее, злое и тёмное, что-то настолько опасное и страшное, что ноги подгибались, голова гудела, тело трясло, словно в припадке. Это было несравнимо с паникой и истерикой. Это был чистой воды ужас, в его первородной форме.
Джафар уронил взгляд на траву. Это чувство сковало его, будто цепи, не позволяло двигаться, а все мысли были только об одном.
Он не должен был увидеть его таким. Таким низким и мерзким, настолько отвратительным. Он не хотел его сломать этой реальностью, не хотел, чтобы Син перестал улыбаться, а из его глаз исчезло то озорство, которое было такое притягательное и живое. Ведь это то, что так любил и ценил в нём Джафар.
Он не хотел. Не хотел! Не хотел! Не хотел! Не хотел! Не хотел!
Джафар сжал кулаки, на землю одна за другой капали слёзы, а затем он спрятал лицо в траве и просто заревел. Громко, надрывно, словно раненый зверь, словно умирающий. Убейте его кто-нибудь! Убейте! Он не хотел, больше не хотел жить!
Не хотел жить после того, как это видел Син!
