Царица 2. Сказка про тьму и свет.

Глаза Елены потемнели. Она обвела притихших арахнидов долгим, тяжёлым взглядом. — Любопытно... — тихо проговорила она, обхватив пальцами подбородок. — Оч-чень любопытно. — Да как он мог нам такое наплести?! — возмутилась Алёнка, уперев кулаки в бока. — И зачем? — тихонько добавила Снежка. — Ну, зачем, это, конечно, понятно. — откликнулась Премудрая, и помрачнела ещё больше. — Этот недорослый коронованный дуралей надеялся, что мы его сына искать в самые глубины полезем. А оттуда выбраться уже не сможем. Недосуг ему с волшебниками сверху маяться. — девушка что-то яростно протарабанила на незнакомом, явно мёртвом языке. Пауки вокруг зашумели. Они явно понимали её слова, и они им не нравились. Елена вздохнула и потёрла переносицу. Обернулась к Снежке и Алёнке. Белый камень в её колдовском посохе неожиданно сверкнул тёмным, фиолетово-синеватым светом. — Нужно уходить отсюда. — немного резковато проговорила она, и её глаза резко стали из льдисто-голубых пугающе серыми. — Наведаемся в королевский замок, да потолкуем с королём о тех проблемах, которые в скором времени у него появятся. Неожиданно возросшая магия чародейки заставляла арахнид держаться на почтительном расстоянии от волшебниц, поэтому уйти из пещеры им ничто не помешало. Хотя, даже от простого вида этих злобных, светящихся в темноте ярко-алых глаз Елене становилось хорошо так не по себе. Боязнь пауков никуда не исчезла, поэтому девушка шла, втянув голову в плечи и стараясь не смотреть по сторонам. Однако она всё же кожей чувствовала витавшую в воздухе опасность, отчего по спине ползли неприятные мурашки. Постепенно могильный холод пещеры отступал. Своды медленно озарялись светом гнилушек. Становилось теплее. За то время, что чародейки провели в паучьем гнезде, их глаза отвыкли от света. Поэтому девочки прикрыли глаза ладонями, когда завалы валунов вокруг неожиданно поредели. Вдали показались вершины крыш домиков ближайшей деревни. Елена оглянулась. Арахниды ползли за ними следом, держать на почтительном расстоянии от чародейки света. Отойдя на добрый десяток шагов от входа в пещеру, Премудрая вскинула посох и позвала всю силу, что плескалась в её жилах, то вскипая, словно крутой кипяток, то застывая холодным льдом. Собираясь в белом камне на конце жезла, ниточки магии растекались по сводам пещеры. Всё засветились, вокруг волшебных огоньков закружились непонятные значки. Прислушавшись, Снежка уловила, что Елена что-то бормочет на всё том же непонятном языке. Вход в пещеру медленно покрывался корочкой льда, которая становилась всё толще и плотнее. Приглядевшись, девочки заметили, что это вовсе не лёд. А камень. — Елена Авдеевна, — осторожно позвала Снежка. Девушка никак не отреагировала на её слова. Наконец последний исходящий злобой алый глаз паука скрылся за непроходимой магической каменной стеной. Премудрая опустила жезл и устало вздохнула. — Что ты хотела спросить, Снежка? — повернулась она к ней, и девочка с удивлением отметила, что на её лице, пусть и немного изменённом магической трансформацией, пролегли едва заметные морщины. Под глазами появились круги, да и сама Елена выглядела так себе. Новая магия, новые возможности, и так мало умения, которое ей было так нужно! Резерв был переполнен, но девушка в упор не представляла, как может растратить его, не погибнув при этом – даже то, что она сейчас сделала, физически истощило её, хотя её магический запас практически не уменьшился. Это было большой проблемой, которую нужно было срочно решать – что-то подсказывало Елене, что в последующие дни она потеряет немало нервных клеток, а контролировать магию во время эмоциональных всплесков очень трудно. Если вообще возможно. И девушка была в упор не уверена, что у неё это получится, и проверять не хотела. — Что вы сделали? — спросила младшая Снегурочка, кивком головы указав на возросшую каменную стену. Премудрая вздохнула и опёрлась на жезл, стараясь перенести на него основную массу тела, чтобы мышцы не так болели от усталости. — Запечатала выход. — тихо ответила она, пребывая просто не в состоянии повысить голос. — Теперь они не выберутся отсюда. Никогда. Подняв на неё глаза, Снежка вздрогнула – глаза чародейки так и не вернули свой нормальный льдисто-голубой цвет, оставаясь пугающего своей сталью цвета маренго. Между тем паутина вокруг начала таять, иссыхая без постоянной магической подпитки, которая шла из гнезда пауков и от них самих. Белые плотные коконы рассыпались пылью, опадали длинные липкие нити, освобождались из паутинного плена растения и дома. Огненная чародейка вскинула бровь – по пути сюда она и не заметила, насколько всё здесь опутано паутиной. Алёнка упёрла кулаки в бока. — Елена Авдеевна, что мы с королём делать будем? — задумчиво спросила она, блуждая взглядом по круто изменившемуся ландшафту. Девушка хмыкнула, обхватив пальцами подбородок. — Скорее всего, сейчас я создам портал, и вы вернёмся в королевский дворец. Спорю на что угодно, он не ожидает нас увидеть. Долго ждать приведения своих слов в действо Елена не стала. Прикрыв глаза, она направила магию в пространство, чуть нахмурившись, когда нити, проникая сквозь пласт астрала, на что-то наткнулись. Сжала губы, усиливая давление, и практически варварски прорубая непокорившуюся ей с первого раза зеркальную пластину. Этого чётко сплетённая Родом магическая материя не выдержала. С треском разорвались связи, которые поддерживали астрал в едином целом. Прямо перед чародейками появилось сверкающее око портала. Девушка обернулась и так устало кивнула Снежке с Алёнкой: — Идёмте. Долго держать его я не смогу. Не в том я состоянии. Дважды повторять не пришлось. Само место ещё хранило следы того ужаса и опасности, которые навевало присутствие гигантских пауков. И ни у одной из девочек не было желания оставаться здесь «на подольше». Вязкая, прохладная масса приятно обволакивала тело, снимая то нервное напряжение, которое не отпускало волшебниц весь этот день. Алёнка впервые за всё время вздохнула с облегчением, предчувствуя, что все и злоключения в гномьих катакомбах скоро закончатся. Портал вывел их прямо на середину тронного зала, где Рой XII решал, как ему казалось, очень важные вопросы насчёт торговли между западным и восточным Олендором. Сообразив, КТО явился по его душу, король мертвенно побледнел. Елены ещё не было. Снежка и Алёнка беспомощно переглянулись, судорожно соображая, что делать дальше. Гном медленно сполз с трона и на ватных рогах подошёл к девочкам. — Вы! — он ткнул пальцем Снежке в грудь. — Как вы посмели вернуться?! Вы, жалкие... — А зачем вы нас туда послали? — в свою очередь вскипела Алёнка, и в её глазах зажёгся очень нехороший огонёк. Рой XII отошёл, и его колючий взгляд из-под насупленных бровей вперился в девочек. Стало тихо. Слишком тихо, и из-за страшно. «Елена Авдеевна,» — мысленно позвала Снежка. — «Где же вы?» Что так задержало чародейку около паучьих пещер, девочка даже не представляла, хотя и сильно подозревала, что Елена просто не уверена в прочности своих заклятий, наложенных на пещеру, и сейчас укрепляет их, чтобы раз, и навсегда. — В темницу их... — прошипел король. Хоть говорил он и тихо, едва слышно, его всё-таки услышали. В тронный зал ворвалось с дюжину крепких, коренастых стражников с пиками наперевес. На то, чтобы поменять форму с обычной на волшебную ни у Алёнки, ни у Снежки не было времени – их окружили со всех сторон. Еще немного – и на их тонких запястьях захлопнулись бы наручники. Но портал вдруг вспыхнул, и из него вышла сверкающая тонкая фигурка. В этот момент пики со звоном попадали на покрытый широкой плиткой пол тронного зала. Рой XII расширил глаза, побледнел до цвета свежевыпавшего снега и с размаху бухнулся на колени. Портал за спиной у Елены погас и она с ошеломлением оглядела коленопреклонных гномов. — Что здесь произошло? — спросила она, повернув голову к сжавшимся в уголке девочкам. Снежка что-то тихо пискнула, и девушка вздохнула. — А ну, поднимись. — строго велела она королю. Гном выпрямился, но с колен не встал. — Ты вернулась, прекрасная Хейлейн! Вернулась, чтобы отвести своих детей в светлое будущее! — беспорядочно залебезил тот. — ЧТО?! — разгневанный голос громовым раскатом Премудрой прокатился по дворцу. — Да какая я тебе Хейлейн, несчастный?! — Кто такая Хейлейн? — тихо спросила Алёнка, уже приняв свободную позу. Елена ответила ей свистящим, громким шепотом: — Одна из богинь старого пантеона, которому поклонялись гномы. По легендам – богиня-спасительница, мать света и всего сущего. Варварская женщина, которая к своей цели идёт по головам. — Ничего себе... — присвистнула девочка. О старых богах гномов, о которых, по сути мало что помнят даже они сами в магическом колледже не говорили ничего. Поэтому от подруг Алёнка о них ничего не слышала. — Древнее пророчество гласило, — раздался вновь голос Роя XII. — Что покинув свой народ давным давно, великая Хейлейн вернётся, когда проснётся великое зло, и мир погрязнет во тьме. Грядёт великая война, и Смерть соберёт обильную жатву. Тогда она возьмёт свой клеймор, разящий врагов без милости и пощады, и спасёт мир, принеся в него покой и умиротворение, ибо только Хейлейн, рождённая в сумерках умершая в ночи и восставшая рассветом, сможет спасти мир от поглотившего его зла! Елена застыла. Внутри шевельнулся маленький, настойчивый червячок большой тревоги. Появилось ощущение, что в скором времени всё, что было сказано сумасбродным гномом, исполнится с филигранной точностью. Это пугало, приносило смятение и панику. Душа горела огнём. Алёнка, слушавшая короля с некой насмешкой, уже хотела было отпустить шуточку насчёт его веры в эту детскую, ни капли неправдоподобную сказочку, моментально прикусила язык, увидев тревогу на лице у Елены. — Богиня очень недовольна тобой. — строго нахмурившись и глядя на гнома стальными глазами, произнесла Премудрая, принимая ту роль, на исполнение которой её обрёк кто-то свыше. — Пусть твои стражи покинут зал. Я буду говорить лично с тобой, но не в присутствии других. Рой XII тут же вскочил с колен и замахал руками, прогоняя солдат вон из тронного зала. — Вон, пошли все вон! — истерично заорал он, выпихивая их за порог. Потом его горящий, полубезумный от свалившейся на его долю чести взгляд метнулся к застывшим в сторонке Снежке и Алёнке. — Елена Авдеевна... — прошептала внучка Деда Мороза, схватив его взор и боязно поёжившись. Чародейка опустила тёмные бровки бровки ещё ниже. — Не смей прикасаться к ним. — прошипела она. — Они будут здесь, рядом со мной. И горе тем, кто посмеет сорвать хоть один волос с их голов. — Д-да... — глупо кивнул король. Двери тронного зала захлопнулись. Все гнилушки на стенах неожиданно погасли. В наступившей тьме ярко засветились серым холодным светом стальные глаза Елены. *** Морок, нет, теперь не Морок, а Чернобог, здобно усмехаясь, оглядывал город с балкона царского дворца. Люди, снующие по улицам, были подавлены и мрачны. Казалось, улицы и дома в одночасье посерели, утратив все привычные краски. Стояла тишина. Соседи не переругивались, на рыночной площади не было слышно криков торговок и зазывал. Ибо сама рыночная площадь опустела. Страх, сковавший людей, был ощутим почти физически. Не было того, кто мог защитить их и вступиться за них. Чернобог усмехулся. Он вполне успешно создавал своё идеальное царство. — Ты звал меня? — раздался сзади ядовито-сладкий голос и послышались лёгкие шаги. К князю подошла легкая девушка с чёрном плаще с капюшоном. Лицо, ещё недавно принадлежащее Мороку, растягивает довольная, и от этого не менее жуткая улыбка. — Да, я звал тебя, Невермора. — произносит он, тихо, но тем не менее, прекрасно слышно. Тень трётся головой о его плечо. Чернобог, усмехнувшись, поднимает её голову за подбородок и целует её. Нет. Их отношения нельзя даже мысленно назвать таким тёплым и святым словом, как «любовь». Лишь чёткий, холодный расчёт. Очередная игра, очередное развлечение. И больше ничего. Чернобог обещал Маре сделать её своей королевой. Она же была ему нужна, как сильнейшее секретнле оружие. Тень. Монстр, которого нельзя будить. Иначе всему живому придёт конец. Отпустив девушку, князь медленными шагами проходит обратно в тронный зал. Бросает взгляд на одиноко стоящее в уголке старинное серебряное зеркало. В Лукоморье часто запирали преступников в зеркала. Ведь если замок обычной камеры можно взломать, то из зеркала выбраться почти невозможно. И если его разбить... То тот, кто в нём заперт, будет обречён. В глубине зеркала вспыхивают удивительной красоты строгие голубые глаза, окружённые кружевом угольно-чёрных пушистых ресниц. Они глядят на Чернобога с укором, и ему то нравится. — Ну что же, Белбог, — он произносит это медленно, смакуя слова. — Скоро весь мир будет моим. Видишь? Ты не смог остановить меня. Теперь ты заключён там же, где я провёл свою вечность. Не волнуйся, я дам тебе посмотреть, как твоё последнее наследие будет уничтожено! Он оглушительно расхохотался. Голубые глаза яростно, с затаённой в глубине зрачков печалью, сверкнули и исчезли.