Царица 2. Сказка про тьму и свет.

«Тонкий белокурый мальчик, почти дотянувший до статуса подростка, упрямо сжав чуть пухловатые губы, пробирался сквозь густые заросли терновника. Острые колючки царапали нежную белую кожу, цветы в венке на голове вяли, в пышных волосах цвета свежераспустившегося одуванчика путались высохшие листья, но отступать мальчик не собирался. Попавшиеся ему на пути мавки собрались было утащить его на дно чёрного озёра, но одного взгляда глубоких синих глаз хватило, чтобы нечисть убралась куда подальше. От тонкой фигуры шёл неясный свет, который сразу же угасал во мраке вставшего вокруг ельника. Но приближаться к фигуре нежить не рисковала. Со светлым богом шутки плохи... Кощей уснул за столом, так и не разобравшись со многими жалобами, касающимися тёмного царства. Нет, он не собирался ничего предпринимать, дабы прекратить бесчинства нечисти и нежити – во-первых, не в его вкусе. Во-вторых, это нарушит мировой баланс, а ссоры с Макошью в его планы не входили. Но недовольства были, и их было много. На сотрудничество с Авдеем рассчитывать не приходилось, посему Кощей разгребал все проблемы самостоятельно. И это, признаться, его очень сильно уматывало. Поэтому тёмный царь даже не заметил присутствия в комнате кого-то ещё. Лишь когда светлая аура гостя стала просто нестерпимо фонить, маг наконец скинул с себя оковы сна. Скинув с глаз взлохмаченные волосы, маг окинул взглядом стоящую в гордом молчании фигурку. Белокурые волосы, большие синие глаза, венок в кудрях, белая рубаха с алыми украсами, плотно сжатые губы на молочно-белом милом полудетском личике. — Вижу, дело действительно важное, раз ты осмелился явиться ко мне мало того, что без приглашения, так ещё и в одиночку, сын Лады. — усмехнулся он. — Что хочешь, Кощей, — прошипел гость, слишком сильно и твёрдо для его молодой личины. — А девочку я тебе не отдам! — Какую девочку? — насторожился тёмный царь. Мальчик сузил огромные глаза. — Не прикидывайся дурнем. — шикнул он. Кощей изогнул бровь. Похоже, вопрос и впрям важный, раз младший сын Дид-Лады осмеливается дерзить высшему тёмному богу. — Ах, эту девочку... — наконец сообразил тёмный маг, припоминая свой визит на Белогорский рынок. Усмехнулся и развёл руками. — Я не принуждал её к этому, Лель. Согласие было добровольным. — Да однако ж много в тебе чести, раз пользуешься тем, что она дитя неразумное! — вспыхнул бог любви. Кощей хмыкнул. — Да и кому ты это говоришь? — устало вздохнув, маг потёр переносицу. — Послушай, да какое она имеет к тебе отношение? — Она моя племянница. — бесстрасно ответил Лель. — И я не допущу, чтобы она попалась в твои руки. Слишком она мне дорога... А коли недопонял чего... — бросил он, повернувшись на пороге. — Так я матушку попрошу объяснить... Кощей лишь вздохнул и подпёр голову рукой. Ещё одна проблема до общей кучи... *** Кощей резко, рывком, очнулся. Девочка... Да, девочка... Он и забыл про неё. Хотя её, наверняка, уже нет в живых. Война стирала любые воспоминания о счастливом прошлом. Такая жизнь угнетала, но самым страшным было то, что он не в силах был хоть что-то изменить. Маг со вздохом встал из-за стола и подошёл к разбитому окну. Поднял глаза к пасмурному небу, затянутому предгрозовой дымкой. Прислонился лбом к стеклу. В последнее время он часто так делал. Это успокаивало, что ли? Маг чуть нахмурился, ощущая действие чужеродной тёмной магии на барьер, которым он обнёс Мышкин. Сморщился. Похоже, Морок начинает активничать. Не к добру это, ой, не к добру. Подняв глаза, он обвёл полуразвалившийся кабинет взором. Взгляд задержался на крае фотографии, выглядывающем из ящика покосившегося стола. Нахмурившись, Кощей подошёл ближе и вытащил фото. Лучезарно улыбающаяся девушка с пышными белокурыми волосами, собранными в косу, в которых осели бело-розовые соцветия вишни... Он перевернул фотографию. На задней стороне аккуратным, хорошо знакомым почерком было выведено: «Когда меня не будет рядом, мне будет приятно знать, что ты помнишь меня именно такой. С любовью, Елена.» Сердце, много лет существовавшее лишь в виде куска твердокаменного льда, слабо вздрогнуло. Да, твёрдо, словно доказывая самому себе, подумал он. Да, он влюбился в неё! Как сказала бы несравненная Лея, по уши и ещё немного. От этой мысли в душе становилось тепло. Много лет Кощей Бессмертный прожил в одиночестве, играя с сердцами других влюблённых дурочек – волшебниц, царевен, богинь... Но, как говорят, на каждого охотника найдётся свой сотый медведь... Лея, всхлипнув, уткнулась в рваную, замызганную подушку с вылезшой из дыры возле ушка набивкой. Николай положил руку ей на плечо, приобняв ведьму. Их дочь пропала. Елена винила во всём себя, в том, что не разрешала ей делать хоть что-то. И теперь ей оставалось лишь кусать локти, рыдая от безвыходности. Ей было страшно. Она очень слабо ощущала дочь. Очень слабо. Это могло означать что угодно. В том числе и то, что Алёнка находится на грани жизни и смерти. Николай верил в лучшее. Хотя, глядя на жену, он и сам начинал терять веру. А Лея славилась среди них своим нескончаемым оптимизмом. Но в итоге не хватило и его... — Боже мой... Как же я могла быть такой глупой... — женщина прижала ошмёток ткани к дрожащим губам. — Я так и не смогла понять, что моя девочка уже не ребёнок... — Лея, не вини себя в этом. — Николай крепко обнял жену, упёршись подбородком ей в макушку. — Если Алёнка решила что-то сделать, то она это сделает. Ты же знаешь нашу дочь... — Знаю. — шмыгнула носом волшебница. — Но порой мне кажется, что это не мой ребёнок... — Она слишком сильно похожа на тебя в детстве, чтобы не быть твоей дочерью. — покачала головой вошедшая Ядвига. Она была бледна. Растрёпанные рыжие волосы спадали по белым плечам. Обморок не прошёл для неё даром. На языке разливалась неприятная, чуть сладковатая, кислая горечь. Присев рядом с сестрой, ведьма обняла её, поглаживая по выпирающему хребту. Лея ощутила, как от рыданий начинает болеть голова. Всё лицо горело, мокрые дорожки на щеках вели к подбородку, и она уже даже не пыталась вытирать сбегающие вниз слёзы. Ей было плохо. Ядвига тоже это ощутила, но в её распоряжении не было средства, которое могло бы хоть немного помочь. Вырвавшись из рук Николая и Ядвиги, Елена, шурша изорванными юбками, вышла из комнаты и спустилась вниз. Было душно, ей хотелось прохлады. Прислонившись к дверному косяку, ведьма смотрела на пустынные, изуродованные взрывами и пожарами улицы Мышкина. Сознание само состроило картины. Рыжеволосая девочка на красном, с рисунками огня, скейте, звонко и заливисто смеётся... По щекам вновь прокатились слёзы. Лея сморгнула их, ощущая очередной прилив жара. Неожиданно взгляд зацепил пять фигур в конце улицы. Нет... Она просто отказывалась верить своим глазам... — Алёнушка! — вскрикнула женщина и бросилась вперёд, раскрывая объятия. Алёнка резко ткнулась матери в грудь, охватив её за талию руками. Это ощущение было соразмерно лишь с их первой встречей – те же чувства и буря эмоций, выплёскивающаяся через край... Ядвига, едва её сестра исчезла за дверью, тут же вылетела за ней. После стольких лет ей казалось, что она совсем не знает Елену. И поэтому ведьма даже не представляла, что она может сделать с горя... Первым её ощущением был шок. Все четверо. Живы и здоровы. Когда Ядвига подняла взгляд на высокую беловолосую фигуру, то просто застыла в ступоре. — Живая... — тихий шёпот сорвался с потрескавшихся на ветру губ. Вместо ответа Жанна крепко обняла её. Ядвига сцепила руки у неё на уровне лопаток и уткнулась волшебнице в плечо. — Живая. — усмехнулась в ответ Снежная Королева. На ступеньках раздался стук трости. Этот радостный шум не мог укрыться от внимания Кощея. Заметив юных волшебниц, которые при виде мага испуганно притихли, бывший мэр сузил холодные серые глаза. Кинул взгляд на посерьёзневшую Жанну и тихо бросил: — Снеговик... Какая неожиданность... Ну что ж, с возвращением. — Не буду врать, что рада тебя видеть. — надменно вскинув подбородок, отозвалась Снежная. — Взаимно. — кивнул Кощей и перевёл поистине ледяной взгляд на девочек. — Ничего не хотите объяснить? — Ну... Мы... — если Варя могла безнаказанно хамить Елене, то перед Кощеем она просто терялась. И сейчас она чувствовала себя нашкодившим котёнком, которого подняли за шкирку, а перед носом маячит внушительный тапок... Надо признать, маг уже не слушал её. Его внимание привлёк кулон, болтающийся на поясе у Жанны. Искусно вырезанный узорчатый полумесяц и звёзды на серебристой пластине с тёмным обсидианом в центре... Он знал этот кулон. Очень хорошо знал... От внимания Ядвиги подвеска тоже не укрылась. По-кошачьи зелёные глаза ведьмы сузились. — Можно, я возьму? Не дожидаясь кивка, она сорвала кулон и принялась сосредоточенно рассматривать его. Подняла на Кощея огромные, изумлённо расширенные глаза. — Но ты сказал мне, что потерял его в Белогорье... — тихо шепнула она, не в состоянии говорить громче. — Ядвига, не начинай. — сморщился маг. Жанна нахмурилась. Очень любопытно, что за история связана с этим кулоном, и почему Елена о ней умолчала... Ядвига, словно неверя, покачала головой. Бросила взгляд на украшение. От него веяло тёмной магией. Такая «безделушка» не могла попасть в чужие руки просто так... — С твоего позволения, я его заберу. — Кощей вырвал кулон из рук ведьмы и сунул в карман. Мнение Жанны по этому поводу его не интересовало. Между этими двумя давно царила неприкрытая вражда... Совсем рядом сверкнула молния и буквально через три секунды грохнул гром, от которого едва не сотряслись стены. — А ну живо все внутрь! — крикнула Ядвига, перекрывая грохотание и наградив Кощея многообещающим взглядом. В этот момент на Мышкин рухнула стена дождя..