Царица 2. Сказка про тьму и свет.

Ощущение, что за ними следят по меньшей мере с пару десятков глаз, Брума так и не отпустило. Он уже сколько времени сверлил взглядом спину идущей впереди царицы, но она либо действительно не замечала, либо делала вид, предпочитая игнорировать намёки своего спутника. Гном пыхтел, еле поспевая за широкими, размеренными шагами Елены, но говорить ей об этом не собирался – у него ведь тоже была своя гордость, как-никак... — Слушай, а ты заметила... — наконец подал голос он. — Заметила что? — резко отозвалась девушка, чуть нахмурившись. — Слежку? Давно. — А тогда почему... — Потому что слишком рано. — раздражённо отозвалась Премудрая. — Если они ощутят, что мы знаем об их присутствии, то нападут без промедления. Здесь, между деревьев, не развернёшься, мы не отобьёмся. — Думаешь, на открытой местности легче будет? — сморщился гном и перекинул алебарду с одного плеча на другое. — Нет. — бесстрастно отозвалась девушка. — И вообще, прекращай об этом болтать. Я не знаю, насколько хорошо у них налажена система прослушки. — У кого «у них»? — сощурился Брум. — У огров... — Елена едва успела ответить, как стало необычайно тихо. Не было слышно шелеста сухих листьев, крика ворон и завываний ветра. Стало пустынно. Тишина давила на уши. Неожиданно по лесу пронёсся леденящий душу вой... — Чёрт и дьявол... — прошипела Елена, обнажая широкие короткие клинки по типу фальшиона. — Этого ещё не хватало... Земля затряслась от мощных скачков. Брум стиснул зубы, покрепче сжав в мощных кулаках длинную рукоятку алебарды. Словно из неоткуда появились мощные, словно состоящие из одних мышц, перекатыващихся под кожей, существа, не похожие ни на один известный вид. Это были крепкие, матёрые, повадками похожие на волков, монстры. Непропорционально длинные лапы, вытянутые морды, полные острых клыков, горящие красной ненавистью ко всему живому, глаза. По загривкам проходил мерцающий фиолетовый огонь. Из раскрытых пастей капала на пожухлую траву пена. Никому, даже в самом кошмарном сне, не могли привидиться более жуткие, более омерзительные существа, чем те, что выскочили на путников из-за подёрнувшихся тёмной дымкой, обглоданных огнём деревьев. Но намного страшнее были те, кто сидел на спинах дьявольских существ, поигрывая тяжёлыми топорами с кривыми лезвиями. Не похожие ни на людей, ни на нечисть, ни на нежить, эти твари были раза в два выше самого высокого эльфа, покатый, яйцеобразный, полностью лысый череп был обтянут грубой, потрескавшейся кожей со множеством шрамов и рубцов. Маленькие, похожие на ядовитых, болотно-зелёных жучков глаза смотрели с ненавистью и злобой из-под тяжёлых век. Носа почти не было. Бледно-розоватые дёсны удерживали грязно-жёлтые клыки, едва прикрытые толстыми губами. По бокам уродливой головы крепились небольшие остроконечные уши. Мощные торсы, немного скосогорбившись, крепко держались на спинах чудовищных существ. — Так-так-так... — раздался густой низкий голос. Чёрные, похожие на волкодлаков, монстры, расступились, давая дорогу крупному огру с широкой грудной клеткой, сильными квадратными челюстями и грязной повязкой на одном глазу верхом на мощном, похожем на медведя, грязно-сером псе. — Какая неожиданность... Елена зашипела и удобнее перехватила клинки. Ей это всё очень не нравилось. Особенно то, что они оказались двое против по меньшей мере дюжины огров... — Ты сюда не переговоры вести припёрся, не так ли? — процедила сквозь зубы она, сдув со лба мешающие ей пряди волос. — Переговоры в наше время – абсолютно бесполезны. — хмыкнул огр. — Я предпочитаю действовать. — Заметно. — огрызнулась Елена. — Так что тебе нужно, Грасстах? — Месть сладка, королева. И чем больше ждёшь, тем слаще она становится. — Грасстах едва заметно кивнул собравшимся за его спиной ограм. — Когда-то давно один твой прекрасный предок изгнал нас из этого мира. Пришло время платить по счетам. — Не быстрее, чем песчаная лилия выбросит четвёртый бутон! — Брум не знал, чего она ждёт, и почему тянет. У него же уже кулаки чесались набить этим чудовищами их уродливые морды. Но Елена сделала знак рукой, призывая подождать. Она хотела знать, кто послал за ними, и откуда о них стало известно. Но, похоже, она недооценила Грасстаха... — Мне говорили, ты умная. — хмыкнул предводитель огров и перекинут топор из одной руки в другую. — Но пока что я вижу лишь наивную дуру, вообразившую себя неизвестно чем... На скол ко бы сильной не была выдержка у Елены, это был уже перебор. Её глаза сверкнули белым светом, земля вокруг её фигуры вздыбилась, и из-под пластов ринулись золотистые лучи. За спиной девушки появились сверкающие золотисто-медовые крылья... — Не впечатляет. — коротко рыкнул Грасстах. — Взять их! Чёрные волки, что до этого, рыча и скалясь, стояли в сторонке, бросились вперёд, на ходу выпуская когти. Елена резко отпрянула назад. Крылья с непривычки отказывались повиноваться и просто волочились по земле, теряя золотистые перья. Её промедление не осталось незамеченным. Тут же на неё прыгнула чёрная, широко распахнувшая безумные красные глаза тень. Но перед взглядом девушки на мгновенье мелькнуло что-то стальное и гигантский пёс упал, перерубленный пополам. Сидевший на нём огр кубарем покатился по земле. Вынырнувший из-за останков монстра Брум подмигнул Елене и та облегчённо выдохнула. Огры взвыли. Стало понятно, что игры окончились, и теперь всё серьёзно. В их маленьких глазах-жучках зажглась неутолимая жажда чужой крови. С диким рыком псы кинулись на гнома и чародейку. Их слабость была в их размере. Елена со своим ростом едва достигала середины их шеи, а Брум был ещё меньше. Надо сказать, гном дрался, как лев. Его алебарда мелькала среды массы чёрных тел, псы визжали, падали из-за подрубленных лап и уволакивали за собой всадников. Елена не была настолько маленькой, чтобы иметь возможность запросто пробежать под брюхом у чёрных волкоподобных монстров, поэтому девушка взяла на себя огров. Она наконец смогла обуздать непослушные крылья и взмыла вверх, внутренне радуясь забытому чувству полёта. Увы, оно было недолгим. Буквально в миллиметре от её уха просвистела стрела с отравленным наконечником. У них ещё и стрелки есть... Чёрт бы их взял... Премудрая, не глядя, опустила клинки, позволяя концам вспороть всё, до чего они дотягивались. Грасстах зарычал, показывая внушительные, наполненные смертоносным ядом, как у гадюки, клыки и выдернул из-за пояса меч с широким и толстым клинком, смахивающим на тесак. Елена широко распахнула глаза, чувствуя тупой укол страха, когда практически перед её носом выросло смертельное лезвие. Она подалась назад и тут же по её спине полоснули острые длинные когти. — Брум! — её голос, испуганный, словно у кролика, оказавшегося один на один с огромным волком, растаял в рыке монстров и торжествующем крике огров. Гном не слышал её. Елена вообще его не видела. Девушка, не удержавшись на исполосованных когтями кряльях, тяжело упала на землю, в серый пепел и сухую пыль. От удара клинки вылетели из рук и затерялись в сухих ветках. Приподнявшись на исцарапанных руках, она подняла голову, полускрытую посеревшими от пыли волосами, на огра. Тот жутко усмехался, садистки торжествуя от вида лежащей на земле девушки. Елена, тяжело дыша, села на колени, а после, слегка пошатываясь, встала на ноги. Окинула взглядом окруживших её со всех сторон чудовищ. Брума не было видно. Девушка резкими перекатами хватала воздух сквозь пузырившуюся на губах кровь. Они посланы убить её. Но кто... Чудовищные псы мягкими шагами приближались к ней, капая ядовитой пенящейся слюной. Чтобы получить хоть какой-то шанс выжить, ей нужно хотя бы десять секунд форы... Кипящая от выплеснувшегося в кровь адреналина магия лилась к кончиками пальцев. Если бы... Другого выхода не было. Елена сосредоточилась, буквально за пять секунд собрав всю волшбу, что могла. Вспыхнул яркий, слепящий пронизывающий до самого нутра свет. Она ощутила необычайное тепло, которое грело душу. Сейчас, или уже никогда... Девушка бросилась бежать. Крылья, которые так и не исчезли, но уже не могли поднять свою хозяйку в воздух, волочились сзади, заметно мешая ей. Сзади послышался рык. Свет лишь разозлил её преследователей, и игра стала игрой на поражение. Елене начинало казаться, что весь мир ополчился против неё. Она спотыкалась о вылезшие из земли корни, голые ветви хлестали её по лицу, крылья цеплялись за кусты и кору деревьев. Девушка старалась не обращать внимания на всё нарастающую боль в явно сломанном ребре, и неприятные острые вспышки, когда очередное перо улетало на землю. А сзади мощными скачками неслись дьявольские псы. Серый, голый лес вокруг начал меняться. На ветках появились листья, трава начала набираться красок, в воздухе появились разномастные бабочки и стрекозы. Елена уже ничего не ощущала. Не чувствовала, как бежала, не чувствовала боли. Ей было страшно. Страшно, как бывает, когда ты знаешь, что твоя жизнь скоро оборвётся, и ты ничего не можешь с этим сделать. Девушка не заметила, как на пути появился едва заметный камень. Она зацепилась за него и рухнула вниз, уткнувшись носом с мягкую, шелковистую изумрудную траву. Приникнув щекой к земле, Елена слышала, как тяжёлый топот становится всё ближе. Подняв глаза, она видела мощные чёрные лапы с острыми когтями, словно в замедленной съёмке проплывающие над ней. Но тут вспыхнул свет и Премудрая потеряла сознание. *** Елена приоткрыла глаза. Она и не представляла, что это за место. Пространство вокруг было белым и лучилось мягким светом. Девушка уже широко распахнула глаза и огляделась. На её руках не было царапин, за спиной не было крыльев. Странно, но вместо её одежды на ней было надето белое платье с серебристым поясом и шелковыми рукавами. И было ещё какое-то странное ощущение. На спине... Елена завела руку за спину. Её волосы... Коса была цела и всё так же спускалась к самому поясу. — Где я? — её голос разошёлся по пространству эхом, словно круги по воде. — Боюсь, это лишь потаённые уголки твоего сознания, дитя моё. — раздался мягкий, потусторонний женский голос. Премудрая резко обернулась. Позади неё стояла молодая женщина, вся в белом, с длинными, жемчужно-русыми волосами и венком на голове. С её пояса спускалась серебристая, ошитая жемчугом лента. — Кто вы? — Елена никогда раньше не видела её, но не чувствовала ни малейшего страха. Женщина чуть приподняла уголки губ. Её удивительной красоты голубые глаза смотрели мягко и ласково, но почему-то печально. Она покачала головой. — Вряд ли тебе что-то известно обо мне, моя милая. — Но тогда... — Елена растерялась. Женщина мягко погладила её по щеке. Вся её фигура казалась какой-то нереальной, потусторонней. — Ты можешь называть меня Софией. — она улыбнулась чуть шире. Но потом её улыбка угасла. — Послушай меня, дочь злой судьбы. — София взяла лицо девушки в свои ладони. — Великое зло, что сотни и тысячи лет томилось между мирами, освобождено. Тёмные времена вернулись. Мир отравлен злобой, и скоро умрёт — Но... Неужели ничего нельзя сделать? — Елена была напугана и растеряна. Женщина улыбнулась. Как-то призрачно и неимоверно печально. — Можно. Нужно уничтожить алатырь. — слетевшие с её губ слова звучали как-то слишком жёстко. — Как?! — вскрикнула девушка, но София, чуть прикрыв глаза, погладила её плечу. — Это невозможно! — Род не стал бы создавать такое мощное оружие, не создавая того, что может его уничтожить. — медленно и с расстановкой произнесла женщина. — И ты знаешь, что нужно искать. — Знаю? — растерянность и количество вопросов перешли за все доступные грани. Елена не знала, что и думать. Всё это казалось ей каким-то неправильным, не таким, каким должно быть. — Знаешь. — с нажимом произнесла София. — Ищи его там, где свет и тьма сходятся воедино. Там, где всё начиналось. — Но... — А сейчас тебе пора просыпаться. — женщина снова улыбнулась, и реальность вокруг начала таять. Но у Премудрой было ещё слишком много вопросов, чтобы просто так позволить ей уйти. — Нет, погодите! — она рвалась из объятий серебристой дымки, цепляясь за светящийся образ женщины. Та с необычайной лаской улыбнулась и, почти по-матерински нежно, поцеловала Елену в лоб. — Удачи, мой бравый воин... Её улыбка растаяла в воздухе и царица вновь потеряла сознание. *** Очнулась девушка на дубовой лежанке, прикрытая льняным покрывалом. Вокруг сохли ароматные пучки трав, всё свободное место было заставлено банками с настойками и чем-то таким, от чего у Елены по коже ползли мурашки. Рукой она нащупала бинты на лбу, и ещё – на груди и рёбрах. Ничего не болело, была лишь необычайная усталость. Премудрая приподнялась на локтях и заметила в уголке избы благообразную старушку божий одуванчик, которая возилась со ступкой и сухими травами. — О, очнулась, пигалица? — по-доброму усмехнулась старушка, заметив интерес к своей персоне со стороны царицы. И с ностальгией добавила: — Как выросла-то... А ведь я тебя ещё комочком пищащим помню! Ты не бойся, эти сюда больше не вернутся, уже узнали, почём фунт лиха! — добавила она, заметив взгляд девушки. — А вы-то кто? — устало спросила Елена. — И где я? — Зовут меня Авдотьей. — уже без улыбки ответила та. — Знахарка я. — Знахарка... — тихо повторила царица, опустив ноги с лежанки. Старушка поднесла к ней чашку с каким-то отвратительным пойлом. Девушка наморщилась, но тут же получила подзатыльник, от которого голова моментально загудела. — Пей давай! — велела Авдотья. — Или не знаешь, каким чудом от яда проклятых псов спасаются? — До того бог миловал. — вздохнула Елена, и, задержав дыхание, одним глотком осушила чашку. Отвратительное тягучее снадобье медленно стекло в горло. — Да уж какие тут боги? — с горечью спросила знахарка. — То не боги, а... тьфу!.. — Погодите... — царица подняла глаза, вглядываясь в морщинки на лице старухи. — Где-то я о вас слышала... Да! Отец мне о вас говорил! Вы у нас во дворце повитухой служили! — Да... — с какой-то нежностью протянула Авдотья, вспоминая. — Отец у тебя умный был. Одну глупость сделал – на твоей матери женился. Змеюка та ещё была... — Ох... — Елена лишь вздохнула. Она всегда ощущала фальш в словах княгини Елизаветы. Ну, хоть не одна она, и то радует... — Собственно, не просто так я тебя сюда взяла. — глаза бабки резали не хуже стальных клинков. — Была у твоей матери тайна одна. Страшная... Всё она хотела от людей её скрыть. Уж кто-кто, а ты имеешь право знать. — О чём вы? — побледнела Елена. Авдотья резко схватила её за левое запястье и оголила плечо. Тонкий шрам, складывающийся в рисунок, был отчётливо виден. — Думаешь, князь твой суженный? — усмехнулась она. — Гляди внимательней, королевна! Не родственные у вас души, а одна она у вас на двоих! — Что?.. — девушка моментально охрипла. Знахарка вздохнула и присела рядом. — Я ж у твоей матери первенца принимала. — произнесла она, глядя в никуда. — Вот только одного ребёнка она ожидала, а, как оказалось, двоих под сердцем носила... Елена, затаив дыхание, слушала размеренный, старческий голос Авдотьи... Давно это было. Зачала царица от царя ребёнка. А на следующий день отправилась с Волком в порт, купцов заезжих проверить, и, может, прикупить чего. И вот там, на пристани, встретила она пирата молодого. Всем хорош, всё при нём – капитан корабля, чернокудрый, черноглазый, красавец, каких ещё поискать надо. Не устояла Елизавета, согрешила. И как оно так получилось, никто не знал, но под сердцем она носила уже две жизни. Уж как царь такой вести радовался! Царицу едва на руках не носил. Но рано, как говорится, радовались... Тогда была гроза. Ветер с корнем рвал деревья, корабли на волнах носились, как игрушечные. Но явилась тогда во дворец старуха. Вся в чёрном, с посохом из сухой палки, вся высохшая, сморщенная, как печёное яблоко. — Будет у тебя сын, — ткнула она крючковатым пальцем в грудь царице. — Вырастет, и весь мир с землёй сравняет. Много крови прольёт, много людей погубит, и всё ему будет мало. Все три мира в один слепит. Будет это тебе наказанием за твой тяжкий грех! Никто не принял эту вещалку всерьёз, и её в позором выгнали из дворца. А вот Елизавета ходила и не жива и не мертва. Авдею об этом она ничего не сказала, и другим приказала молчать. Чего она боялась, никто так и не понял. Наступило время родин. Долго это было, и трудно. Словно не хотел ребёнок на свет появляться. Часов десять прошло, и царица наконец избавилась от бремени. Родила она двойню. Девочка, беленькая, как солнышко, как первый снег. И мальчик. Бледный, черноволосый, с ядовитой-голубыми глазами. Такой испуганной Елизавету никто ещё не видел. Она приказала доложить мужу о рождении дочери, а мальчика велела кухарке тайком убить, чтоб не одна живая душа об этом не узнала. И никакие уговоры не могли её разжалобить. Ну что ж, делать нечего... Отнесла кухарка мальчишку в лес, а нож опустить так и не смогла, жалко ей его стало до слёз. Прокралась она тихо к брату царя мира людей, могущественному князю, у которого не могло быть детей, да и оставила его там. А вернувшись во дворец, показала царице измазанный в свиной крови нож и бодро отрапортировала, что приказ выполнен... Года шли, дети росли. И не знал никто, что природа матери наградила их могущественной и сильной душой, но, вот беда – одной на двоих. Да и, какая несправедливость... Девочка, дочь царя, магом родилась, а мальчик, что от красавца-пирата, ни на грамм волшебной силы не имел... — ...Так и росли они, один кзязем в людском мире, а другая царицей в мире сказок. Этой девочкой, Елена, ты была. А мальчиком... — Был Морок! — догадалась девушка. Старушка кивнула. Кинула беглый взгляд на часы с кукушкой на стене. Потом перевела взгляд на побледневшую царицу. — Да, и ещё кое-что мне хотелось бы тебе показать. Дай-ка руку свою. Елена, дрожа, протянула к ней ладонь. Авдотья ухватила её за запястье и резко полоснула лезвием по тонкой коже. Девушка сморщилась от укола острой боли. — Видишь? — спросила старушка, исподлобья глядя на неё. — Твоя кровь... — Чёрная... — прошептала девушка, подняв широко распахнутые глаза на старушку. — Это значит, что я... — Самый настоящий тёмный маг. — кивнула Авдотья. — А почему ты стихией света владеешь, не спрашивай, я не знаю. Вот что, Ваше Величество, некогда вам тут сидеть. — женщина вернула себе строгий тон. — Нужно тебе на поиски легендарного меча ехать, пока не поздно. — А Брум? — тихо спросила царица. — Ну, гном? — О нём не волнуйся, его нашли, на ноги поставят. — усмехнулась Авдотья. Потом встала, пошарила среди трав и вытащила оттуда меч в расписных ножнах и с каким-то трепетом подала его девушке. — Вот... — тихо проговорила она. — Это меч моего мужа. Думаю, тебе он пригодится. — Спасибо. — улыбнулась Елена. Авдотья слабо улыбнулась. — Ну что ж, я своё выполнила, тебя подлатала. Гнома своего не жди, езжай без него, он тебя только тормозить будет. Лошадь тебя во дворе ждёт. — Спасибо вам, бабушка. — девушка в непонятном порыве обняла старушку. — Когда Брум подлечится, вы его в Мышкин отправьте, ладно? — Уж отправлю, не волнуйся! — усмехнулась знахарка. — Удачи тебе, Елена Премудрая! — И выдержки побольше... — выдохнула царица и толкнула дверь...