Жрец Ночи

Весь мир перед его глазами странно посерел, затем покраснел, а потом все стало черным и померкло. Все исчезло, осталась только жгучая и одновременно далекая боль, липкое тепло собственной бегущей крови, текущей из всех порезов и наносимых ран Хранителем. Потом эти два ощущения слились воедино, и Гарри внезапно очутился вне своего тела, распластанного на жертвенном камне, истекающего кровью, заполняющей алыми каплями каменные желоба в виде рогов и пропитывающего алтарь. Он не знал, где именно находится. Его дух очень сильно трепетал от страха, как пойманная в кулак птица, но он бился в пустоте и темноте. Странное ощущение… Что там говорил ему Дрейфус? Какой совет он ему дал? «…поражение может стать могучей силой». Гарри прекратил сопротивляться и с усилием успокоил свой Дух, который его и тут не покинул, идя с ним вместе. И тогда сквозь плотную темноту ему вдруг пришло воспоминание. Он вспомнил свою душу, льющуюся вместе с кровью в два желоба в форме рогов, которая осталась внизу. Рога. Сосредоточившись на этой мысли, Гарри вообразил, как крепко хватается руками за оба рога. И тогда из черной темноты выступило нечто. Оно тоже было черным, но его чернота была иной, чем та, что окружала Гарри. Это существо было черно, как небо в новолуние, как глубокий омут в полночь, как полузабытые сны. И неожиданно красиво… очень красиво. Шерсть и каждая шерстинка животного сверкала как сияние луны. Мальчик не мог оторвать взгляд от прекрасного тельца-быка. — Я принимаю твою кровавую жертву, Жрец. Повернись ко мне и сразись, если осмелишься. — Я осмелюсь! — крикнул Гарри. И тогда бык (это был бык Никс) бросился на него. Повинуясь внутреннему инстинкту, Гарри остался стоять. Он не отскочил в сторону. Он просто стоял и смотрел на быка, бегущего к нему, нагнув голову, чтобы проткнуть его рогами насквозь. А потом, закричав от гнева, злости и страха, что накопились в нем всего за пару тяжелых дней, что являлось своеобразным рекордом его плохого настроения, сам ринулся на быка. Тот еще ниже опустил свою тяжелую голову, словно уже хотел поддеть его на рога. «Нет!» Рогозин прыгнул и, словно во сне, схватил быка за рога. В тот же миг тот так сильно тряхнул головой, и парень скатился с его спины. Ему показалось, будто он рухнул с высокой скалы, вниз, в обрыв, и его тело беспомощно переворачивается в воздухе снова и снова, пока откуда-то издалека, из черной пустоты, до него не донесся голос быка, эхом повторявший: — Неплохо, Жрец Никс. Затем последовала вспышка света, и Гарри рухнул на твердую землю. Последовало некоторое облегчение — наконец-то земля, а не размытое, неясное серо-темное в тумане пространство. *** Гарри огляделся по сторонам и поднялся на ноги. Прямо перед ним была роща, очень похожая на ту, что росла перед замком королевы Ских. Здесь было даже древо желаний, увешанное бесчисленными лоскутками и лентами. Должно быть, Потусторонний мир — это ворота в царство Никс. Ибо что еще могло выглядеть столь волшебно и прекрасно? Но у парня все равно было твердое ощущение того, что тут он лишний, что находится он здесь случайно. В общем, что называется — «не в своей тарелке». Прежде чем ступить вперед, Гарри обернулся, не веря тому, что вход в Потусторонний мир окажется таким уж до странности простым. Но затем он увидел, что прямо в центре маленькой площадки торчит сверкающий меч, воткнутый в красно-коричневую землю почти до рукоятки. На меч падал неестественно яркий столб света. Двумя руками Поттер-Рогозин с усилием вырвал меч из земли, но только когда он хотел вытереть перепачканное землей лезвие о брюки, до него дошло, что земля эта была красной от пропитавшей его крови. Это напоминало Со-н-Гих. Гарри почему-то было очень неприятно думать о крови, запятнавшей лезвие меча, и он поспешно обтер его. После чего посмотрел на то, что ждало его впереди. Он должен был идти туда. Он знал это — и сердцем, и разумом и духом. *** — Старк, я уже здесь. Я иду к тебе, — сказал Гарри, делая шаг вперед. И тут же врезался в невидимую преграду. — Что за черт? Поттер принялся вертеть головой во все стороны. Внезапно перед ним выросли очертания высокой каменной арки. Снова последовала вспышка ледяного белого света, и на какую-то долю мгновения ему почудилось будто перед ним распахнулись двери маминого морга, за которыми лежали безобразные трупы. Ледяной ужас пронзил Гарри с головы до ног. Он смотрел на самого себя. *** Этот Другой отличался от него. Его глаза горели пламенем и были двумя раскаленными углями. Его волосы были длинны, и лежали сальными патлами. Выражение на лице — не как обычно спокойное, меланхоличное, рассудительное, а бешеное, даже безумное, злое, насмешливое. И еще — он не мог долго стоять на одном месте: то мялся с ноги на ногу, то прыгал, то нервно щелкал костяшками пальцев — будто бы у него был нервный тик. Даже цвет лица — бело-желтый, противный. И в руках он сжимал почти что такой же клинок. Только темный и смоченный кровью. И ему, в отличие от Гарри, кровь ничуть не мешала и не смущала. — Ты — все плохое во мне. — Гарри не спрашивал — утверждал. — Плохое? Это с какой стороны посмотреть, размазня. С моей стороны я вовсе не так уж плох, — расхохотавшись, Другой, размахивая своим оружием во все стороны, продолжал: — Слово «плохой» даже близко не исчерпывает моего потенциала. Зло — это роскошь. Мой мир полон вещей, намного истинного превосходящих твое жалкое воображение. Но хватит болтать! И если бы Гарри сейчас не на автомате выставил свой клинок вперед, то Гарри-два непременно проткнул бы его насквозь. Лезвия, встретившись, заскрежетали и выпустили искры, осыпав двух Гарри с ног до головы. Закипело тяжелое сражение. Сражаться самим с собой — это идиотизм, — мелькнула мысль, и Гарри всего на миг потерял свою знаменитую концентрацию на деле, и тут же стал жертвой собственной глупости — злой двойник полоснул ему по боку, и Гарри почувствовал вместо боли противное, ноющее жжение. Противнику это понравилось, и будто бы придало новые силы. Он начал ожесточеннее и сильнее наступать на Поттера-Рогозина. Тот отбивался как мог — но они были равны. Равны настолько, насколько могут быть равны два абсолютно одинаковых человека. Любой удар клинка — отбивался, любая атака — блокировалась, любой выпад — пропадал без внимания. Беспомощно пятясь под несокрушимым натиском, Гарри вдруг понял, что до сих пор действовал слишком рационально, слишком предсказуемо. Единственная возможность победить самого себя заключалась в том, чтобы сделать нечто такое, чего сам от себя не ждешь! Он должен полностью открыться, позволив Другому себя убить. Наверное, это все отразилось в его глазах, и второй Гарри, явно потрясенный, неожиданно выпустил клинок из рук. Тот, с неожиданным звоном, упал в темноту, и этот злой Гарри на какую-то долю секунды стал уязвимым для удара. И Гарри со всей доступной ему злостью, обрушил на него меч. Его двойник тяжело рухнул на колени. Жадно хватая ртом воздух, он с трудом удерживал свое равновесие — чтобы окончательно не упасть перед ним. — Ну что ж, теперь ты убьешь меня, пройдешь в Потусторонний мир и доберешься до своего Воина. — Нет. Теперь я приму тебя, потому что, каким бы хорошим и мудрым мне не удалось стать, ты все равно будешь жить во мне, — сказал Гарри, наклоняясь к себе, побежденному. Красные глаза встретились с зелеными. И тут двойник, с необыкновенной быстротой и прытью, рывком отобрал от правильного Гарри Поттера-Рогозина его меч и вонзил его себе в грудь. Гарри невольно отшатнулся от него, но сделать ничего не смог — тот мертвым рухнул вниз, и его тело растворилось в тумане. Все еще оглушенный своим собственным убийством, он снова посмотрел в арку. Она ждала его. *** И тут время для него остановилось. Божественный свет царства Никс вспыхнул на его мече, пробежал по всей длине его окровавленного, но прекрасного лезвия, ослепляя Гарри с не меньшей силой, чем последний порез, нанесенный на том свете Дрейфусом. На какой-то миг Гарри показалось, будто этот древний Хранитель стоит рядом с ним, и они все двое не могут отвести глаз от меча. — Свершилось то, что должно было свершиться, — заговорил бесплотный голос, и сначала Гарри не мог понять, кто это говорит, а говорил это ему Дрейфус, — ты должен всегда следовать дорогой чести и никогда не подпускать к себе того, кого только что победил. Если ты сможешь сделать это, как Хранитель Духа Ночи Никс, а не как мальчишка… если твоя кровь чиста, а дух силен, тогда только что пережитый ужас укрепит твою волю и поможет принять и исполнить этот вечный долг. Но знай, что пути назад уже не будет, ибо таков закон. И еще знай, что наградой за свою чистую службу, не запятнанную себялюбием, злобой, предубеждением и мстительностью, будет лишь неколебимая вера в путь чести. Но этот путь не гарантирует ни любви, ни счастья, ни выгоды. Ибо для Хранителя этого всего не существует. — В глазах Дрейфуса Рогозин прочел отражение древней мудрости. — Ты будешь нести это бремя до конца дней своих, ибо кто хранит Хранителя, кроме него самого?.. Тень растворилась в налетевшем тумане, и Гарри впервые осознал себя могущественным, сильным… Наверное, тогда, когда на него просто взваливали тот или иной «участок работы», он просто покорялся судьбе, принимая все это. Но теперь настала другая эра. Теперь он чувствовал себя иным. И был готов, по-настоящему был готов идти по пути Никс. И он сделал то, что должен был — кинул клинок во тьму и преклонил колени. Вокруг него поднялся ветер, и будто бы его подняло над всем царством. Перед Гарри замелькали яркие образы и картины, которые не задерживалась перед ними на на мгновение. И тут все резко кончилось. Безоружный и коленопреклоненный, он стоял перед чудесной рощей, среди которой возвышалось сказочно прекрасное древо желаний. — Старк! — сразу же заорал Гарри, бросаясь к дереву желаний. — Древо желаний, покажи мне путь к моему Воину! Пожалуйста! Золотая лента на низкой ветке шевельнулась, задергалась. Узелок расплелся, и лента стрелой полетела по зеленым тропам. Рогозин-Поттер рванул за ней, не сомневаясь, что она приведет его к его Воину. *** Старк, не понимая, как и где он очутился, пытался шагнуть к зеркалу, у которого он стоял, но то его не пускало, отбрасывая назад. Парень пытался уйти назад, но туда тоже проход был закрыт. Он лишь петлял и делал круги по зеленой поляне, что была огорожена высокими деревьями, чьи кроны уходили ввысь и терялись в темноте. И это бессилие бесило его больше всего. Он не мог пройти ни вперед, ни шагнуть назад, и уйти по узкой пыльной дороге. Неожиданно он услышал чей-то негромкий, чуть приглушенный крик. Что-то знакомое… — Жрец! — крикнул потрясенный Воин Эреба. Еще раз он попытался сделать хотя бы шаг куда-нибудь, но не смог. Жрец Ночи, Гарри, что предстал перед ним, немного отличался от того, которого он привык видеть каждый день перед своими глазами. Тот был просто похож на юного молодого человека. А у этого была стать… совсем другая походка… взгляд… Но как только тот открыл рот, Старк моментально узнал своего Жреца, которому он приносил клятву служения: — Старк, наконец-то я тебя нашел… — ласково проговорил Рогозин, но не переступая границу поляны. — Жрец, что происходит?! — крикнул отчаянно Старк. — Не паникуй, — резко сказал Гарри, — просто выслушай то, что я сейчас тебе скажу. Ты — мертв… *** «Ты мертв, » — прозвучало в ушах Старка набатом. Тот оцепенело уставился на Гарри, который, к его нарастающему ужасу, был наоборот спокоен как никогда. — Но… — Воин Старк, выслушай меня до конца! — предостерег его голос Жреца Никс. — там, на земле, случилась беда: нас загнали в ловушку во время ритуала. И тебя отравили. — Но это значит что и вы — мертвы! Если вы здесь! — резанула ужасная мысль по сердцу Воину Эреба, и он от отчаяния закрыл лицо руками, — я не выполнил даную вам клятву — защищать вас до конца! — но Гарри на это все рассмеялся: — Нет, милый Старк, я еще не мертв. И ты — не до конца. У тебя есть выбор, — сообщил ему парень, — уйти со мной обратно, или раствориться в эфире бессмертия Потустороннего царства Никс. Старк сглотнул. — То есть, — он оглянулся на зеркало, — это… — Да, — подтвердил Гарри. — Выбор зависит только от тебя. Тебя не пропускает и не отпускает, потому что ты еще не готов сделать выбор. Ты мечешься, и не понимаешь. — Сделать выбор… — Старк еще раз дернулся, но уже перестал нервно оглядываться на зеркало. — А когда я пойму это? — Поймешь. Обязательно поймешь… *** Старк собрал себя в кулак. И протянул руку Гарри, нуждаясь в его прикосновении, чтобы окончательно обрести уверенность в себе. И поляна, после того, как две ладони встретились, перестала удерживать парня. Он шагнул, и они вместе с Рогозиным ухнули вниз…