Снег падает вверх

Макс вернулся на кухню и обнаружил там полнейший беспорядок: магнитики и записки всё также валялись на полу, все тумбы и шкафчики были открыты нараспашку, то тут, то там лежали упаковки из-под различных закусок, а злополучный нож был воткнут прямо в деревянный стол. — Психанул так психанул, — буркнул он, осторожно перешагивая через препятствия и направляясь в сторону комнаты. Квартира находилась в полумраке, и лишь только свет уличных фонарей, проникающий внутрь сквозь окна, хоть немного её освещал. — Кюхён? — осторожно позвал Чанмин, заглядывая в спальню. — Ты тут? — А где мне еще быть? — хмыкает тот, как будто бы совсем не удивляясь незваному гостю. Бог Смерти замечает его сидящим прямо на ковре около кровати с наполовину опустошенной бутылкой вина в руках. — Мне же в любом случае от тебя не скрыться, ведь так? — он делает очередной глоток. — Какой смысл прятаться? Чанмин не уверен, стоит ли ему садиться рядом с ним, поэтому он остается стоять в дверях. — 18021988М, значит? — Кю поднимает взгляд на Бога Смерти. — Или просто Макс. — Это прозвище мне дал мой наставник. — А мне кажется, что Чанмин тебе больше подходит, — он ухмыляется. — По крайней мере, мне нравится. — Мне тоже. Ненадолго воцаряется неловкое молчание. Кюхён отпивает вино и протягивает бутылку. — Хочешь? Макс кивает, подходя ближе. — Оно дешёвое, правда, но другого у меня всё равно нет. — Ничего страшного, мне в любом случае не с чем сравнивать. Забирая тару и стараясь всеми силами случайно не коснуться его руки, он пробует напиток на вкус. И снова ничего. — Ну, как? — интересуется Кю. — Неплохо. — А если честно? — Никак, — тот передает вино обратно, — для меня все напитки — обычная вода, без вкуса и запаха. — Повезло тебе, — усмехается он. — А то на деле это лишь дерьмовое пойло. И Чанмин не знает, что нужно говорить дальше. — По правде говоря, я всегда мечтал попробовать Ля Таш, французское вино, Бургундия, — бурчит Кюхён, разглядывая бутылку, — но оно мне не по карману. — А почему именно оно? — Не знаю, — тот пожимает плечами. — А разве для мечты нужен повод? Макс понимающе кивает и тут же исчезает, снова пугая тем самым Кю до чёртиков. — Господи, помилуй, — выдыхает он, — неужели я не сплю? — Не спишь, — Бог Смерти возвращается буквально через пару секунд, держа что-то в руках, — и твоя мечта стоит слишком дорого, я тебе скажу. Он ставит тару на пол. — Но я не хочу, чтобы она так и оставалась всего лишь несбыточной мечтой. Кюхён не может скрыть удивления и восторга. — Да ладно? — с широко открытыми глазами он берёт принесённый подарок. — Это оно? — Пришлось ограбить один семейный магазинчик во Франции, но, надеюсь, они простят меня за это, — Чанмин улыбается, протягивая тому штопор. — Завтра сделаю им что-нибудь хорошее. Или не сделаю. Молчание воцаряется снова, пока хозяин квартиры откупоривает бутылку и пробует напиток, смакуя и закатывая глаза. — Мм, ничего вкуснее не пробовал! Блаженство, да и только, — он переводит взгляд на Макса. — Спасибо. — Ну, в связи со сложившейся ситуацией, это меньшее, что я могу сделать для тебя. Кю качает головой. — После этого и умереть не жалко, — он прикусывает губу, — наверно. — Прости за всё, чувак, — Бог Смерти откидывается головой на кровать, — к сожалению, я не волен выбирать свою судьбу. — И я тоже? Чанмин ловит на себе его грустный взгляд. — Ты ничего не хочешь мне рассказать? — А стоит? — Думаю, да, — Макс пожимает плечами. — Когда ещё, если не сейчас, ты можешь исповедаться? — А разве это нужно делать не в церкви? Да и ты не особо похож на священника. — К чему эти условности? — он улыбается. — Но для тебя я могу быть тем, кем ты захочешь. — Тогда запомни эту мысль, — Кюхён удобнее устраивается рядом, обнимая бутылку вина, — мы к ней еще обязательно вернемся. Наверно. Он цепляется взглядом за фотографии на стене, обдумывая каждое свое слово. — Да уж, не так я представлял себе свои последние дни на земле, — Кю хмыкнул. — А как, если не секрет? — Ну, я планировал дотянуть как минимум лет до шестидесяти, купить небольшой дом в пригороде, построить там винный погреб и жить в свое удовольствие. — А как же семья и дети? — С моим образом жизни дети мне не светят, — он кивает. — Да и я не стремлюсь их завести. — Но разве в продолжении рода не есть смысл человеческой жизни? Чтобы оставить после себя хоть что-то. — Я не знаю, в чём ее смысл, и, к счастью, уже никогда не узнаю, — говорит Кюхён, — и не только я, кажется. Он смотрит на Бога Смерти. — Так откуда ты знаешь Ючона и Джунсу? — Неделю назад я и два моих... друга, если их можно так назвать, получили финальное испытание, а вместе с ним и ваши имена, — отвечает Чанмин. — Твоё досталось мне. — И вы должны нас убить? — Я не хочу этого, Кю-а, — Макс положил свою ладонь на чужое бедро, слегка сжимая. — Я вообще считаю, что это задание лишено всякого смысла. Моя задача — собирать души умерших людей, а не приговаривать тех, чей срок еще не подошел. Этот финальный экзамен противоречит самой моей сущности. Кюхён слабо улыбнулся. — И сколько мне было бы отмерено, если бы не ты? — Ну, как раз хватило бы на то, чтобы купить дом, обзавестись погребом и встретить старость в обнимку с каким-нибудь дедком. — Чтобы ты знал, в последние дни я всерьёз думал над тем, чтобы этим дедком стал ты, — он положил свою руку поверх руки Чанмина. — Как ни крути, но я действительно думал, что мы с тобой встретились не случайно. — А почему ты никогда не подавал виду, что наши прикосновения причиняют тебе боль? — Это не боль, — он отмахнулся, — и я думал, что этот жар — всего лишь реакция моего тела на тебя. Думал, что именно так и выглядит судьба. Он сжал его ладонь. — И я до сих пор так думаю. Наверно, если бы Макс умел плакать, сейчас бы по его лицу уже катились солёные слезы. — Мы выросли вместе с Джунсу и Ючоном на одной улице, — немного помедлив, продолжал Кюхён. — Они учились в моей школе, но были на три класса старше. Несмотря на разницу в возрасте, мы, кажется, дружили, потому что наши отцы работали вместе, а мамы каждый вторник и четверг по вечерам вместе ходили на йогу, оставляя нас одних дома. Он сделал глоток. — А сейчас вы больше не контактируете? — Нет, — Кю усмехнулся. — После одного из таких вечеров, когда мы были предоставлены сами себе и сделали кое-что ужасное, я оборвал с ними все связи. Но иногда ради любопытства я всё-таки захожу на их страницы в социальных сетях, чтобы посмотреть, чем они живут. И, кажется, их жизни сложились лучше, чем моя. Он снова взглянул на Бога Смерти. — Ты их видел? — Имел честь, — Чанмин кивает. — И как они? — Ну, Джунсу сейчас, кажется, живёт под псевдонимом Шиа, ночует только в дорогих отелях, строит из себя крутую звезду эстрады и гастролирует по миру с мюзиклами. — Это я знаю. — А ещё у него ужасный характер, скверный и заносчивый, и он плотно так сидит на кокаине. — И это для меня не новость, — тот усмехается. — А Ючон в данный момент лежит в центральной больнице и лечится после инсульта. — Ого, правда? — Он, вроде бы, стал причиной жуткого ДТП некоторое время назад, после которого впал в кому. Пару дней назад очнулся. — И как он сейчас себя чувствует? — Ну, до полуночи жить будет, — Макс пожимает плечами, — а там уже как получится. — А как у него получится? — Ты действительно хочешь говорить об этом? — А, ну, да, — он прикусил губу, — действительно. Кюхён потупил взгляд. — Значит ли это, что всё сделанное в этом мире возвращается бумерангом? — он чувствует, как начинают слезиться глаза. — И нет никакой надежды на спасение? — Так что же произошло в тот вечер, когда закончилась ваша дружба? — спрашивает Чанмин. Хоть он и знает ответ, но всё же хочет услышать всё из уст своей жертвы. — Я всю неделю, наблюдая за тобой, ломал голову, чем ты не угодил небесам. — И к какому выводу пришёл? — Спросить тебя об этом. Всё же ты знаешь себя лучше, чем я. — Но кое-что мне хотелось бы забыть, — он шмыгает носом. — Но карма, как оказалось — та еще стерва. Он подгибает под себя колени и прячет в них своё лицо. Сдерживаться больше нет сил. — Я убил человека, Макс, — всхлип. — И небеса, очевидно, знают об этом.