Снег падает вверх

Стоя лицом к окну и до сих пор крепко прижимая к себе едва ли успокоившегося за это время Кюхёна за талию, Макс видел, как на небе луна краснеет на глазах. И от этого зрелища на теле сжималась каждая мышца. — Чанмин? — заметив это, подал голос Кю. — Всё хорошо? Бог Смерти переводит взгляд на настенные часы. — Без двух минут полночь. Он чувствует, как теснее жмётся к нему человек, ладонями сминая его свитер. — Уже пора? И Макс готов поклясться, что прямо сейчас тот жмурится изо всех сил, стараясь сохранить самообладание. — Ещё рано. — Это... конец, да? Но Чанмин не отвечает. — Через две минуты я умру? — Полторы, — поправляет тот, не сводя глаз с циферблата. И в давящей на барабанные перепонки тишине становится непонятно, то ли это звук перебегающих от одного деления к другому стрелок так сильно оглушает, то ли это всего лишь бешеное биение сердца человека напротив. — Мне страшно, — голос, полный отчаяния, заставляет дрожать. — Я знаю. — Я этого не хочу! — Я тоже, — шепчет Макс. — Я... я не хочу, — срываясь на плач, Кюхён буквально вжимается в чужое тело, как будто сейчас это может помочь. Как будто сейчас это имеет смысл. — Я не хочу умирать, Чанмин-а... Часовая стрелка стремительно проходит деление с цифрой двенадцать, начиная отсчитывать последние шестьдесят секунд до полуночи. — Скажи мне, — выдыхает Бог Смерти, до сих пор не разжимая рук, — скажи мне, что ты сожалеешь о содеянном много лет назад. — Конечно, я сожалею! Не было и дня, чтобы я думал иначе! — И если бы ты мог вернуться назад во времени, ты бы оказал помощь той девушке? — Да я бы в принципе не сел в ту машину! — восклицает тот, всхлипывая почти через каждое слово. — Если бы я только знал... — Где упаду, то подстелил бы солому, — перебивает его Макс. — Кажется, как-то так звучит народная мудрость? Он чувствует лёгкий кивок. — Тогда пообещай мне кое-что, Кюхён-а. Кю напрягся. — Что? Полминуты. — Я не знаю, чем обернётся сегодняшний вечер, не знаю, что произойдёт, когда закончится время, и я даже представить себе не могу, что будет дальше, но, — он кусает губу. Двадцать секунд. — Я думаю, что наша встреча с тобой не была случайной. Пятнадцать. Чанмин прислушивается к чужому рваному дыханию. Десять. — И мне правда... — Скажи, что любишь меня, — слышит Бог Смерти прервавшую его на полуслове просьбу. — Что? Пять. — Пожалуйста. Четыре. — Просто скажи. Три. — Это же в любом случае... Два. — ... конец. Один. Макс щёлкает пальцами, останавливая длинную стрелку на крошечной отметке "пятьдесят девять" и, ловко вынырнув из крепких объятий, в последний раз прижимается к чужим губам, чувствуя их тепло и солёный от слёз вкус. Солёный вкус. Но времени подумать об этом в очередной раз катастрофически не хватает. — Макс! — внезапно слышит он за спиной знакомый голос, но не разрывает поцелуй. В последний раз переплетая их языки и до синяков сжимая ладонями чужие плечи, как будто бы стараясь таким образом без слов донести свой посыл до Кюхёна, он отстраняется через несколько секунд, ловя на себе полный отчаяния взгляд своей жертвы, кричащий о помощи. — Макс, пора! — интонация стоящего за его спиной становится требовательней. — Уже полночь! — Что бы ни случилось, — еле слышно шепчет он в губы Кю, — не высовывайся и стой за моей спиной. — Что? — ахает тот. Но Чанмин уже его не слышит, быстро поворачиваясь в сторону непрошеного гостя и пряча человека за собой, прикрывая его от чужих (к его удивлению, во множественном числе) взглядов. — На часах на стене ещё только пятьдесят девять секунд, — усмехаясь, произносит он, бегая взглядом с одного, на другого. — Время ещё есть. Чужой щелчок пальцев быстро возвращает позицию стрелок на место. — Уже две минуты первого, — взгляд Юно прожигает насквозь. — Время вышло, — вторит ему Хиро. — Пора. — Тогда почему вы оба здесь? — фыркает Макс. — Если время пришло, не должны ли вы в этом случае... — он смотрит им прямо в глаза, — о, так вы уже? — Если есть задание, его необходимо выполнить, — строго отвечает Юно. Чанмин переводит разочарованный взгляд на Хиро. — Значит, ты тоже...? — А разве могло быть иначе? — тот пожимает плечами. — Пак Ючон мёртв. Его сердце перестало биться три минуты назад. Макс не знает, что ответить. — Он умер тихо и во сне, — продолжает Хиро, — неожиданный рецидив и повторное кровоизлияние в мозг. Врачи не могли это предугадать. — Насчёт Джунсу тоже не беспокойся, — как бы между делом говорит Юно. — А я и не беспокоюсь, — Чанмин пожимает плечами. — И вам советую не беспокоиться обо мне и идти по своим делам, — он кивает на их одежду. — Я погляжу, вам новые модные плащи выдали? Типа, чёрный всегда в тренде, да? Стройнит? — он кривит лицо. — Или это вы просто в секонд-хенде парными вещичками отоварились? Неожиданно те резко переглянулись. — О, неужто угадал? — младший пытается скрыть за сарказмом лёгкое недоумение. — Вы теперь у нас новоявленная парочка? — Хватит ёрничать, — цокает Юно. — Прекрати этот цирк и займись делом. — А то что? — Макс, — уже мягче просит Хиро, — действительно, чего ты добиваешься? Пойми, время вышло, и сейчас необходимо выполнить финальное испытание, — он выдыхает. — Мне ли тебя учить? — И когда полная луна окрасится в цвет крови, — заунылым голосом вещает Юно, — впервые придёт Бог Смерти к бесполезному человеку, выбранному небесами ради благой цели, и станет он жертвой его, исполнив тем самым священную миссию свою, возложенную на него Самой Его Величество Смертью. Его речь подхватывает второй. — В первый и в последний раз заберёт Бог Смерти душу человека, чей срок ещё не подошёл, дабы поселилось внутри него и закрепилось внутри него осознание своего истинного предназначения, ради которого и были созданы Боги Смерти Самой Его Величество, не имеющие права в дальнейшем решать судьбу обречённого человека за него. Они вслух повторяют заученный наизусть текст, стараясь вложить в свои голоса максимум убедительности. — Судьба есть единственно верное и неприкосновенное. — Судьба есть миссия. — Судьба есть Смерть. — И как только окропит кровь невиновного руки Бога Смерти, будет пройдено последнее испытание, обнажающее Богу Смерти человеческие души. — Что? — неожиданно ахает Чанмин, внимательно вслушиваясь в текст, точно слышит его впервые. И всего лишь одно слово, которому до этого самого момента он не придавал особого значения, всё расставило по своим местам. — Станут они осязаемы ими, и в то же самое мгновение откроется возможность Богу Смерти собирать души усопших, голыми руками дотрагиваясь до них, и откроется ему священная тайна своего истинного существа. — И она открылась нам, — кивает Хиро в подтверждение своих слов. — Истинная тайна. — Рад за вас, — усмехается Чанмин. — Неужели ты не хочешь знать правду? — тот хлопает глазами. — Ты должен узнать её, Борей, — говорит Юно и тут же осекается. — То есть... Но Макс, естественно, все слышит. — Что? — он изгибает бровь. — Как ты меня назвал? — Макс, прошу, — Хиро делает шаг вперёд, но тут же ловит на себе убийственный взгляд, в котором явно читается нескрываемая угроза. — Как он меня назвал? — уже громче повторяет свой вопрос тот. — Борей? — Не это сейчас самое главное, — Юно пытается перевести тему разговора. Но тщетно. — Борей? Я — Борей? — такого поворота он явно не ожидал. — Тот самый? Из древнегреческой мифологии? Хиро в ответ на это лишь как-то неуверенно кивает, сдаваясь под натиском ошарашенного и недоуменного взгляда. — Что за хрень? — Чанмин хмыкает, задумавшись над смыслом случайно сказанного. — Это шутки у вас такие? После открытия ваших священных тайн истинного существа у вас двоих внезапно появилось чувство юмора, да? — но в глазах напротив не видно ни намёка на розыгрыш. — О, так вы не шутите, да? То есть это не просто вымышленные сказки и мифы древней Греции, и я — изгнанный Бог? И вы... кто тогда вы двое, если знаете обо мне? Как их там звали? А, да... Эос и Астрей? Вы — мои благоверные родители, любившие друг друга больше жизни, больше, чем своих собственных... — он заметил, как испуганно они переглянулись. — Или... нет, погодите... матери и отцу не было бы до меня никакого дела прямо сейчас, и они не стали бы переживать о том, выполню я свою миссию или нет, но вы всё ещё здесь, и... о, боже, вы двое — Нот и Зефир? Серьёзно? Но ответа не последовало. — Боже, вы свихнулись! Мы все здесь свихнулись! И если вы оба прямо сейчас не свалите отсюда, я за себя не отвечаю! — Макс с вызовом посмотрел на всё ещё немного напуганных открывшейся правдой Юно и Хиро. — Вон! Идите и выполняйте возложенную на вас миссию! Идите и собирайте души! — Но прямо сейчас мы и выполняем своё задание, — осторожно произнёс Хиро. — Мы должны помочь тебе. — И если ты сам прямо сейчас не убьёшь Кюхёна, это сделаем мы, — кивает старший. — Всё просто. Всхлип за спиной отрезвляет, как будто бы напоминая обо всём, и Макс чувствует, как человеческие ладони до сих пор крепко держат его за низ кофты, периодически дрожа от ужаса. — Нет, вы можете, конечно, попробовать, — шипит Чанмин, — но тогда я за себя не отвечаю.