Соулмейт

POV Гилберт. Я всегда шел наперекор указам. Сказали убраться в комнате? Я наведу такой беспорядок, от которого моя дорогая матушка упадет в обморок! Слушать учителя на уроках? Что может быть скучнее, когда есть друзья-одноклассники, с которыми можно обсуждать вредных девчонок и играть в рыцарей?! Да, согласен, иногда это выходило мне же боком. Например, когда я вышел под палящее солнце на отдыхе без крема для загара и элементарной защиты и схватил солнечный удар с солнечным ожогом спустя всего лишь час. Впрочем, это не единственный пример плохого итога моей привычки. Пойдя на слабо, я начал пить и курить первым в классе. Не сказать, чтобы я прям так сильно хотел избавиться от этих привычек, но некоторые неудобства они доставляли. Мои друзья не раз пытались заставить меня прекратить травиться, а я, дурак, их не слушал. А потом очередной спор довел меня до самой серьезной зависимости — наркотической. Дни сливались в один. Я очень часто начал сбегать из дома, меня ломало и трясло каждый день. И каждую секунду я проводил опьяненный «симуляторами счастья». Один раз я чуть не помер. И если бы не Франциск с Тони, то наверняка сейчас бы этих слов не существовало. И тогда я решил окончательно — надо что-то решать. Я не мог позволить себе больше прожигать свою жизнь и деньги за ложное и чертовски смертельное удовольствие. Не мог позволить себе вернуться в то время, когда я таскал дозы из карманов якобы друзей, которые уже оказались на том свете из-за передоза. И тогда я впервые попал на прием к доктору Уильямсу. Ему было всего 25, он был совсем молод, но в его словах и виде было то самое стремление помогать людям, какое обычно принадлежит истинным врачам и докторам. Сначала я чертовски не хотел идти на встречу. Потому что знал, что на таких потерянных людей смотрят свысока и с явным пренебрежением, как на обыкновенный мусор под ногами. Но мистер Уильямс изменил мое мнение в корне, следовало мне зайти в светлый кабинет и неуверенно сесть на мягкий стул. Он источал необычайное тепло и уют, которые располагали к себе и заставляли рассказывать все самые сокровенные секреты, о которых не знали даже мои лучшие друзья-спасители. Приходя на регулярные приемы, я чувствовал, как отвращение к старому себе растет во мне с каждым днем. Я оборвал все контакты с псевдо-друзьями, занялся собой, стал проводить все больше и больше времени с семьей, родным братом, которого я наверняка пугал во время приходов, и друзьями. Впервые я безукоризненно следовал чьим-то инструкциям. А так же мы стали проводить больше времени и с Мэттом. Он сказал, что я был его первым пациентом, хах! Прямо даже гордость распирает, что ему достался еще не самый худший вариант. Мы с Мэттом вскоре стали настоящими друзьями. После отказа от наркотиков я стал выглядеть и чувствовать себя значительно лучше, пусть сигареты и алкоголь я, все-таки, не бросил, но употребление сильно снизил. Я нашел себе хоть какую-то работу, что было радостью для всех. Ведь это означало, что я окончательно встал на правильный путь. Путь без зависимости. На работе было множество красивых девушек. И знаете — там же была вредная девчонка, с которой мы учились вместе с первого класса. Она выросла, превратившись из гадкого утенка в писанную красавицу. Мы даже сходили пару раз на свидания. И казалось бы — жизнь малина, скоро можно жениться и стругать детишек, но… я не мог. Я понимал, что люблю ее, но что-то меня останавливало каждый чертов раз. Каждый раз, когда я хотел сказать простую фразу из трех слов, меня схватывал такой кашель, словно я был тяжелым аллергиком и мимо меня вальяжно прошел кот. В общем, с Эржебет у нас ничего не вышло. И с Моникой. И с Анной, Алисой, Аличе, Амелией, Кьярой, Франсуазой и еще около 15 именами. Все наши романы начинались и заканчивались одинаково. А я тем временем пытался понять — что же со мной не так. Что во мне могли сломать дурманящие средства? Один раз, во время встречи в спортивном баре, я поделился своими проблемами с Мэттом. Пусть я и давно перестал быть его пациентом, он все еще сильно помогал мне по своей воле. Я подчеркнул, что раньше этого не было, но даже он не смог мне помочь. Почти неделю я думал обо всей этой ситуации, прокручивая в голове наш разговор. И внезапно я заметил такую удивительную вещь. Каждый раз, Мэтт приходил растрепанный, словно птенец. Будто он каждый раз так ждет нашей встречи, что бежит на нее не задумываясь. Впрочем, как и я, на самом деле. Когда у нас заканчиваются темы для разговора, он всегда мило краснеет и мнется, словно он… на свидании. И это догадка в один день поразила меня настолько, что, после секундного ступора, я сорвался к моему бывшему психиатру. Он только проснулся тогда и был сонный и непонимающий. И тогда я понял, что моя зависимость не пропала. Она просто изменила свою форму. — Я люблю тебя! Конец POV Гилберт.