I hate you

— Гажил! — неожиданно громко крикнул Стинг, помахав перед лицом друга рукой, чтобы тот уж точно вернулся на землю из иного мира. — А? — безучастно ответил Редфокс и, заметив, что на него смотрят, вновь скорчил довольно забавную рожицу, пытаясь казаться серьёзнее. — Что тебе надо? — Ты пялился в одну точку несколько минут, не моргая. И эта точка… — Стинг, ай-ай, — хихикнула Лисанна. — Друга сдавать нехорошо. — Да ладно тебе, Лис, — усмехнулась Люси. — Все знают, что Гажил втрескался!       Гажил посмотрел на Люси и побагровел до кончиков ушей. Одновременно он испытывал целый спектр эмоций: от досады, что он не умеет скрывать свои эмоции, до странного покалывания в груди. Это чувство Редфокс объяснить никак не мог. Оно просто родилось вместе с Гажилом, а сейчас начало проявлять себя, точно так же, как и другие человеческие чувства и ощущения. Ну и конечно, достоинство гордого Гажила было задето: подумать только. Какая-то Люси называет его до мурашек сильную любовь к Леви идиотским словом «втрескался». Но парень лишь нахмурился посильнее, чем насмешил всех. — Люси, нельзя же так… Это ведь личное! — Леви с укором посмотрела на подругу, а потом вновь перевела взгляд на книгу. — Тебе совсем не интересно, кто нравится твоему лучшему другу? — Н-ну, интересно, конечно… — Леви покраснела и закрыла лицо книгой, чтобы никто не увидел.       Но Макгарден уже не читала.Её правда интересовал тот факт, что Гажилу кто-то нравится. Да и к самому Редфоксу у неё уже давно было какое-то особое отношение. Началось это ещё давно, когда девушка ещё жила с бабушкой. Среди всех одноклассников, парней, да и вообще людей, Макгарден выделяла Гажила, точно кого-то особенного. Сначала у неё была отговорка, что парень её лучший друг, но потом… Разве от одного только вида лучшего друга будет так сильно биться сердце? Разве от каждого его слова будет становиться до дрожи в коленках хорошо? Ну и наконец, разве лучшего друга хочется целовать? В губы? Леви сомневалась, что да. Поэтому она просто продолжала читать книгу, периодически отвлекаясь на разговоры ребят.       Они сидели недалеко от костра, вокруг которого ужинали дети. Над ребятами было темно-синее небо, похожее на купол. На нём, будто бы жемчуг, сверкали звезды и смотрела вертикально вниз полная луна. Чем дальше от костра отойдешь, тем холоднее становилось. В листве деревьев играл ветер, иногда завывая, точно потерявший пристанище призрак. В нескольких метрах от палаток уже ничего не было видно. Но дышалось так легко, что хотелось остаться тут навечно, слиться с мягкой лесной травой и стать духом этого леса, чтобы жить в маленьком домишке и принимать у себя заблудившихся путников.       Венди была одна. Она задумчиво доедала бутерброд, вглядываясь в небо. В последнее время всё происходило так быстро, что у Марвелл кругом шла голова. Она честно старалась понять, что к чему, почему Лаксус и Мира помирились, кто кого любит и когда признается. Но не выходило. Конечно, это разборки взрослых, но с тех пор, как Венди стала жить с Люси, девушка всё старалась быть с друзьями старшей сестры на одной волне. Конечно, у Марвелл были и свои подруги, но настоящих не было. Никому из них нельзя было рассказать страшные секреты, не у кого было поплакаться на плече. Поэтому Венди всё пыталась хоть куда-то вписаться, хоть это было до безумия сложно. — Хэй, ты одна? Я удивлена, — послышался голос прямо у уха Венди. Та удивленно дернула плечами и уставилась на девочку. Это была Лили. — Да… У меня нет прямо-таки друзей, — торопливо принялась объяснять Марвелл. — Ну, и… Если быть точнее, я со многими общаюсь, но… — Ни слова больше, — Лили присела рядом и улыбнулась. — Я тоже имею вроде как много товарищей, но в тоже время у меня никого нет. Есть брат, он старше меня на два года. Но всё равно… — Э? — Сложно поверить? Я понимаю.       Венди посмотрела Лили в глаза. Эта девочка, казавшаяся Марвелл такой весёлой и совершенно беззаботно, на самом деле тоже ощущала это холодное и неспокойное чувство. Хуже чувства одиночества наверное лишь оно. Когда с одной стороны ты всегда окружён друзьями, смеёшься с ними, помогаешь им. Когда вы вместе развлекаетесь и разделяете это прекрасное ощущение счастья, от которого хочется смеяться до колик в животе. Но стоит тебе загрустить или стоит проблеме появиться в твоей жизни, как они исчезают. Раз — и как ветром сдуло. И тебе приходится справляться в одиночестве, наедине с самим собой и этим горько-солёным чувством… Лили тоже глянула на Венди из-под своей длинной чёлки, а потом подняла глаза к небу, обняв колени. «А он бы выслушал всегда» — подумала про себя Марвелл и грустно вздохнула. — У тебя есть брат? — Венди приподняла бровь. — Да и очень хороший брат. Могу рассказать о нём, — Марвелл кивнула.       И Лили начала рассказ. Говорила она быстро и чётко, так что Венди могла услышать каждое слово. У Лили был красивый и приятный голос, но совершенно другое волновало Марвелл. Персонаж, о котором шла речь. С каждым предложением новой знакомой, Венди всё больше убеждалась в том, что брат Лили и давний друг Венди — один человек. Те же привычки, те же поступки и тот же характер. Сердце девушки билось слишком уж быстро, отчего в ушах звенело. А губы невольно растягивались в улыбке. Так Венди давно не улыбалась. По-настоящему, от сильных чувств. Не потому что привыкла. Не потому что хочет показать себя дружелюбным человеком. Это была другая улыбка. Та, которая заставляла и Лили улыбнуться в ответ. —Лили, — тихим голосом спросила Венди. — Как зовут твоего брата?       Когда новая знакомая сказала имя и фамилию брата, сердце Венди пропустил удар. Это Он.

***

      Наконец-то все заснули. Слышно было лишь, как сверчат цикады и изредка ухает сова. Ветер стал холоднее, а небо — чернее. Звезды будто бы подмигивали со своей головокружительной высоты, а чуть выше горизонта светлым пятном стояла луна. В кустах кто-то зашуршал, потом перестал… Лисанна сидела у потухшего костра, поскольку только что доставила своему тайному другу подарок и была довольна собой. Девушка сидела в позе лотоса и от каждого шороха вздрагивала всем телом, будто бы она — храбрый страж, охраняющий сон всех и каждого.       Сзади кто-то подошёл. Лисанна чувствовала, как он приближается и слышала ровное дыхание человека. Девушка сжала кулаки на всякий случай, ибо чувствовала себя действительно беспомощной.       Множество чувств испытала девушка в этот момент. Но прежде всего непередаваемый и до боли знакомый страх. Снова в памяти пронеслись те события, лоб вспотел. А что, если Лис опять забудет? Может быть, не вспомнит больше никогда своего глупого поступка, который привёл к перемирию, милую дружбу Эрзы и Джерара, забавные отношения Нацу и Люси, Лаксуса, любимую сестрёнку и Стинга… Его имя девушка почему-то поставила рядом с именем Мираджейн, будто бы они одинаково близки Штраус-младшей. В этом девушка окончательно запуталась и не захотела распутываться. Она даже не заметила, как гвоздь программы опустился рядом с ней. — Бессонница? — спросил Стинг, чем заставил Лис вздрогнуть, а потом облегчённо вздохнуть. — Ты это… Не пугай так! Я что-то уснуть не могу… — Я тоже. Столько всего случилось за день. — Да и действительно. Мира с Лаксусом помирились, между Леви и Гажилом кажется что-то есть, да ещё и Венди странно себя ведёт… Слишком много. Я уже молчу о том, что ты оказался моим давним другом. — А я рад, что ты узнала, — Стинг рассмеялся. — Думал, что никогда твоя сестра не станет относиться ко мне иначе. — Я даже не подозревала… Хотя, это странное чувство. Знаешь… Будто бы у меня все ещё амнезия. — Да, это забавно, что ты меня не вспомнила. Хотя помнила наверное, но не знала, что это я, — Эвклиф сделал небольшую паузу. — Я когда тебя увидел, сразу чуть дар речи не потерял. Притворился, что никого не знаю, а по ночам всё думал: когда-нибудь я тебе всё расскажу… — А почему сразу не сказал? — Боялся. — Но мы правда можем быть друзьями снова, правда, — Лис быстро тряхнула головой. — Я был бы рад, — снова улыбнулся Стинг. — Но знаешь, я хочу большего. В смысле, ну, ты не обязана ничего на это отвечать, мне просто надо было выговориться и…       Лисанна поглядела на Стинга растерянно и удивлённо. Она вроде и понимала, что он имеет ввиду, но не осознавала, почему он имеет это ввиду. Поэтому девушка просто ошарашенно пялилась на Эвклифа. — Сейчас я скажу чертовски банальную вещь, но других идей нет. У тебя есть десять секунд, чтобы врезать мне. Стинг приблизился к губам Лисанны. Она сначала действительно хотела влепить парню пощёчину, но почему-то руки не двигались куда нужно и вместо удара, она погладила Эвклифа по волосам. Парень неловко поцеловал её. Это был неуклюжий, неумелый, но такой искренний поцелуй, что у Лис внутри всё сжалось от чувства неясного даже ей самой счастья. Она, не понимая этого, ответила на поцелуй Стинга и приобняла его. Отстранившись, парень посмотрел Лисанне в глаза и сказал: — Я понятия не имею, что у тебя в голове, но подумай о том, что ты сделала. Ты только что дала мне шанс… Спокойной ночи.       И Стинг двинулся к своей палатке. А Лисанна осталась сидеть у потухшего костра, дотрагиваясь кончиками пальцев до губ. Внутри у неё вновь бушевал ураган.